О ярмарке, инспекции и конфетах из глинтвейна

Годжо было все равно. Конечно, ему было все равно. Какая ему разница, если ярмарка уже закрывалась через час, а инспектор так и не пришел? И что, если Годжо специально весь день тут расхаживал, не зная чем себя занять, и в итоге просто помогал каждому ларьку принимать поставки. Вот ему кто-то заплатить за это? Можно самому себе конечно... — Хватит воровать булки! — прикрикнула Утахимэ, когда они уже закрывались. — Их все равно уже никто не купит! — показал язык Годжо. — Боже, повзрослей! — Всего лишь Годжо Сатору, — он сделал реверанс, вызывая смех близняшек Зенин, и ушёл донимать Нанами напоследок. И почему-то за грудной клеткой зажглась небольшая свеча, какая обычно даёт уют в холодный вечер. Годжо попытался её затушить, да, инспектору нравились мужчины, ну и что? Он здесь, вообще-то, чтобы разрушить бизнес Годжо и отдать его Мей Мей. Конечно, спустя двенадцать дней в рьяность намерений уже верилось слабо, но всё же... Свеча разгорелась ещё больше, грея Годжо изнутри, когда он подошёл к Гето у кофейни. — Инспектор Гето, вы были сегодня на какой-то другой ярмарке? — получилось слишком обиженно. — Я так и ревновать начну! И вообще, — Годжо запнулся. Нанами поставил перед Гето кофе, и тот наконец повернулся к организатору. Годжо хотелось начать диалог как-то по-другому, ведь с Гето точно не все в порядке. И так обычно выглядя прибитым, сегодня на него будто свалились все библейские кары и он справлялся с ними в одиночку. Мешки под глазами в два раза больше. Волосы не были полураспущены, а собраны в низкий растрепанный пучок. Да и одет он сегодня во все серое. Но ведь он пришел? — Сегодня было совещание, там вашу ярмарку обсуждали, — Гето сделал глоток кофе и чуть прикрыл глаза. — Думаю, спуску тебе не будет до самого последнего дня. Годжо хмыкнул, впрочем, ничего другого он не ожидал. Будь на его месте кто-то другой, Мей Мей бы уже давно заплатила и забыла, но Годжо деньги были не нужны, здесь они не сходились. — Ты пришёл сказать это? — Годжо хотел это знать. Проверок больше Гето не проводил, а такую информацию можно было и по телефону написать. Гето чуть вздрогнул, будто от холода, но ничего не ответил, и глаза на Годжо не поднял, наверно, с поличным поймали. — Пойдём, ты же ещё закрытие не видел? Годжо потащил его по узким улочкам между магазинчиками. Конечно, никакого фейерверка в закрытие не было, но Годжо всегда находил тоскливое спокойствие в постепенно гаснущих гирляндах, пустых витринах, и закрытых на замок дверей и окон. Завтра они откроются, а Годжо обязательно проследит, чтобы всё прошло гладко — да, такое заставляло его просыпаться каждый день. — Зачем тебе эта ярмарка, Годжо? — вдруг нарушил тишину Гето. Годжо улыбнулся. — Разве ты не чувствуешь магии праздника? — подмигнул Годжо. — И... приятно быть не просто ребёнком богатых родителей, а что-то делать, — пожал он плечами, припоминая чем все его любят попрекать. Небо было чистым, серп луны бросал холодные лучи на опустевшую ярмарку. Они немного остановились у лавочек возле одной из точки с кофе. Отсюда открывалась прямая дорога на ещё сияющую ель. Её гирлянды ярко блестели в глазах Гето. — Сегодня у моей мамы день рождения, — тихо сказал Гето. Свеча у солнечного сплетения слегка обожгла. Годжо ничего не сказал. — Мы с родителями не общаемся несколько лет, — Гето не отрывал взгляд от многометрового дерева. — Они разочаровались во мне, а я разочаровался в них. Годжо было всё равно на уместность, на то, что они знакомы совсем ничего. Он положил ладонь на плечо Гето и обнял его. Тот ничего не сделал в ответ, но его дыхание перехватилось. Гето пах бумагой и кислым кофе. — Какой ужас, жалуюсь человеку, которого терроризирую с проверками, — вздохнул Гето. Годжо выпрямился, грозно смотря Гето в глаза. — Мои родители считают меня недостойным семейного состояния, и все заставляют доказывать свою принадлежность к фамилии. Вот. Я тоже пожаловался. Гето моргнул и вдруг тихо засмеялся, отводя стеклянный взгляд. — Я сам виноват, — сказал он. — Согласился на работу, куда они меня по связям устроили. Теперь страдаем мы все и... ну, я же... — О, точно, — усмехнулся Годжо. — Ты ведь тоже «главное никому не говори, побалуешься и все найдёшь себе жену». Гето вытаращился, а потом будто понял, как глупо было не понять сразу. Взгляд его потеплел. — Прямо процитировал, — Гето достал телефон. — Весь день думаю написать ей или нет. — Даже если вы поссоритесь, ты хотя бы попытался, — Годжо убрал несуществующую снежинку с воротника пальто Гето. Гето кивнул, и написал быстро, что Годжо не успел ничего увидеть, и тут же спрятал телефон в карман. Дышал он так, будто оббежал всю ярмарку трижды. Годжо схватил его за запястье и потащил на выход. — Куда мы? — сипло спросил Гето. — Праздновать, Гето! Я тут знаю, где делают лучшие суши... — Зови меня Сугуру. Годжо замер, и они столкнулись плечами. Он большими глазами посмотрел на... Сугуру и даже не знал что сказать. Гето в таком же шоке смотрел в ответ, будто сам себе не поверил. — Эм... и ты меня... Сугуру кивнул, и Сатору мог бы сейчас своей довольной улыбкой осветить всю погасшую ярмарку.