О ярмарке, инспекции и конфетах из глинтвейна

Всего лишь один день в году. Всего лишь на 12 месяцев ближе к тридцати. Всего лишь 7 декабря. И, видимо, для всех это был тоже «всего лишь» день, потому что Годжо отчаянно не понимал, что сегодня нашло на всех работников ярмарки. Он начал с Сёко, у которой была небольшая медицинская лавка, где она бесплатно давала консультации, и могла бы помочь, если бы кому-то стало плохо, а с тем как часто продавцы оставляли себе ожоги, пытаясь отдать как можно больше горячих блюд или напитков... — Сёко, ты знаешь, что сегодня за день? — Годжо привалился к её прилавку. — Суббота, — пожала плечами девушка, поправляя свитер под халатом. Годжо закатил глаза, и пошёл искать следующую жертву. Быстрее всего он наткнулся на фасующих чай Инумаки и Оккоцу. И, к своему удивлению, рядом с ними уже стоял инспектор, хотя было только одиннадцать утра. — Гето, — невольно и хитро улыбнулся Годжо, — Считаешь чаинки? Гето покосился на него, и правда в руках держа накладную поставки. Годжо рассмеялся. Инумаки и Оккоцу переглянулись, но лишь вежливо поздоровались. — И ничего вы мне не хотите сказать? — Годжо скрестил руки на груди. — Эм... — Оккоцу достал новую коробку чая. — За аренду отдадим завтра? Годжо нахмурился. Они же все были у него в друзьях в соцсетях, а там стоит дата рождения! Годжо постарался себе напомнить, что ему уже 29, и нет смысла обижаться на такое. — Пойду выпью глинтвейн, — пробубнил Годжо, направляясь к Цукумо. К его удивлению, Гето пошёл следом. — Ещё не у всех поверил каждый гвоздь? — покосился Годжо. Гето сегодня подвязал волосы так, что его серьги было особенно видно. Инспекторам вообще можно? Если нет, то они смотрелись ещё привлекательнее. Настроение Годжо испортилось сильнее. Цукумо они застали спорящей с Чосо. — Что значит, ты не пойдешь со мной в бар? — слишком громко говорила девушка. — Но это же нарушение рабочей субординации, — хмурился Чосо так, будто логарифмы решал. — Нет, когда я тебя приглашаю! — хмыкнул Цукумо. — А это харассмент, — встрял Годжо, и они его только заметили. — Вы опять будете искать у меня тараканов? Я всех, конечно, поджарила, — закатила глаза Цукумо, а Гето поднял руки, мол, сдаюсь. — Нет, я хочу глинтвейн, — Годжо глянул на Гето. — Два. — Я на работе, — напомнил тот. — Я тоже, — пожал плечами Годжо. Цукумо и Чосо молчали, но как-то переглядывались, наверно, из-за своего бара. Но ничего они не сказали, лишь отдали напитки. Годжо едва не пришлось лично заливать Гето глинтвейн, но тот в итоге принял, делая небольшой глоток. — Одиннадцать утра, — недовольно протянул Гето, когда они шли дальше по ярмарке. — Это за моё здоровье, — Годжо выпил уже половину. — Ты болеешь? Поэтому так рано поседел? — очень искреннее удивился Гето. — Смешно, господин инспектор! — было и правда забавно, но Годжо не собирался это показывать. — Нет, у меня день рождения. Гето замер, в этот раз уже не имитируя шок. Впрочем, он быстро взял себя в руки, возвращая постную мину. — С днем рождения, — приподнял он пластиковый стаканчик. — Закончишь проверку в подарок? — Нет, — усмехнулся Гето, но Годжо ничуть не расстроился отказу. Возможно, он на него надеялся. Ситуация с молчанием повторилась и у Утахимэ, и у Сукуны, даже Итадори не знал про день рождения! Оставалась надежда на любимую кофейню, ведь Нанами и Хайбара знали Годжо много лет, а Фушигуро он знал ещё с тех пор, как пятилетний мальчик хамил вместо приветствия. Но и те молчали. Предложили кофе, а после отказа вернулись к потоку посетителей. Годжо сжал пустой стакан глинтвейна и выбросил его, и пошёл к лавочкам на кругу площади. Это была не горечь, не грусть, а скорее радикальное принятие — люди появлялись в жизни Годжо, а пустота внутри меньше не становилась. Ему все также некому было позвонить в долгий воскресный вечер, или позвать кого-то на премьеру фильма, или показать кому-то обновки. Ель уже и горела огоньками, но те были совсем тусклыми под дневным солнцем, и также ярко блестели медленно падающие снежинки. Годжо спрятал руки в карманах, думая, что надо ехать домой. — Пойдём, — он дернулся, совсем забыв про Гето. — Куда? — растерялся Годжо. — Там поставка приехала, я накладные как раз проверю. Годжо нервно засмеялся, покачав головой, но все же последовал за Гето. Они вышли из ярмарки, где стоял небольшой грузовик. Годжо огляделся в поисках грузчиков, но тех не было. — Открывай, — кивнул Гето. Годжо подумал, что разгружать товары — лучший способ провести день рождения. Он открыл двери, видя кучу мешков, и коробок, и принялся их распаковывать. За мешками были ещё мешки, а за коробками коробки, и Годжо уже рвал картон, жалея, что вообще пришёл на работу сегодня. Но, в конце концов, что-то яркое блеснуло среди коробок, а за спиной шум каким-то невыносимым. Годжо увидел коробку конфет, а за ней ещё одну. Причём его любимая марка. Он выровнялся и обернулся, и точно бы стал седым, если бы мог. — С днем рождения! — крикнула толпа работников ярмарки, хлопнули хлопушки, осыпая дорогу и Годжо с Гето конфетти, а кто-то даже шампанское открыл. Утахимэ держала торт, который явно сделала в своей пекарне, все ещё поздравляли вразнобой, кажется, тут было около тридцати человек. Годжо широко улыбнулся, сглатывая ком в горле. — И тебя втянули? — он посмотрел на Гето. Тот немного улыбался. — Утром предложили, — их взгляды встретились. — Загадывай желание, Годжо Сатору. Годжо едва ли вспомнил про свечи на торте, потому что это значило бы оторваться от взгляда Гето. Но он смог, задув свечи, и пожелав удачно провести ярмарку. Стало ещё шумнее, оказалось, что в грузовике лежали подарки — все любимые сладости Годжо, кто сам приготовил, кто купил. Запас на год, но, зная Годжо, на неделю. Шампанское закончилось слишком быстро, а инспектор вновь нарушил служебный устав алкоголем. — У меня тоже есть подарок, — вдруг сказал Гето, когда все уже начали возвращаться к работе. — Да? — почему-то затаил дыхание Годжо, а к щекам прилила кровь. — Завтра приедет проверка пожарной безопасности, подготовься. Годжо рассмеялся, сгибаясь пополам. Боже, ну и чего он ожидал? Хотя, зная пожарную проверку, это было отличное предупреждение, но... Годжо улыбнулся. Об этих «но» подумает потом.