Светлая королева

      Лайя поднесла крупный цветок к лицу и с наслаждением вдохнула свежий, живой аромат. Алая роза ласкала кончик носа бархатистой нежностью, понуждая девушку скосить глаза к центру бутона. Упругие лепестки, плотно наложенные один на другой, естественным образом закручивались в спираль, позволяя обману рассеянного зрения и богатому художественному воображению без труда дорисовать вместо бутона маленький Млечный Путь, чьи рукава раскручивались от центра миллиардами самых разных звёзд. Среди них девушка почти мгновенно и безошибочно распознала горящее ярче всех прочих скопление, растянувшееся длинным зигзагом, — созвездие Дракона. Продолжая рассеяно водить цветком по коже, Лайя с улыбкой счастья на лице осмотрела окружающий её, засаженный розовыми кустами бескрайний сад, после чего подняла взгляд от воображаемой галактики на ладони к раскинувшемуся высоко над головой небу, спеша утонуть в его манящем мраке… — Dragostea mea îmi este dor de tine… Успела прошептать девушка, прежде чем умиротворяющую тишину её личного рая разорвала в клочья… мелодия телефонного звонка. Сознание и абсолютное понимание происходящего вернулось к ней так резко, что Лайя сию секунду могла ответить на звонок с совершенно ясной, нисколько не затуманенной сном головой, и обсудить дела любой важности с кем угодно, окажись на том конце трубки мэр Маккензи, Аквил, да хоть и сам президент. Могла. Но она не хотела, потому что образы из её прерванного сна были еще слишком свежи, слишком реальны для всех её ощущений, чтобы ей было легко от них отказаться. Делая вдох, она всё ещё явственно ощущала в воздухе благоухание сотен цветущих роз, на изнанке её век ещё горели звезды, а на губах застыли слова… Вслепую протянув руку к тумбочке, Лайя уже даже не удивилась, когда её ладонь, не задев по пути ничего лишнего и не промахнувшись ни миллиметра, с первого раза накрыла плоский дребезжащий прямоугольник и таким же стремительным, единым движением поднесла его к уху. — Лайя… — девушка всего на миг запнулась, прежде чем ровным, ничуть не хриплым ото сна или лежачего положения голосом договорила: — Басараб. Слушаю. По ту сторону, даже несмотря на то, что несомненно ждали её ответа, отозвались отнюдь не так бодро. Лайя по одному лишь слишком громкому для её слуха выдоху могла понять об отсутствии у звонившего всякого энтузиазма к диалогу. — Мадам Басараб… — раздалось из динамика после очередного, чуть дрогнувшего выдоха. — Это Винсент. Винсент де Вержи. Вы… назначили мне встречу. Всё в силе? Лайя резко села на кровати, первым же делом глянув в окно. Занавешенные шторы ничуть не помешали ей увидеть, как начинающий заметно опаздывать рассвет конца сентября едва позолотил верхушки далёких деревьев, обещая ясный солнечный день. — Разумеется, месьё де Вержи, — переняв заданную, исключительно формальную манеру общения, отозвалась девушка. — Вы уже в Лэствилле? — Я глубоко польщён surprendre. На моё имя, оказывается, был забронирован люкс в местном отеле. На сутки. Это означает, что сделка уже сегодня? Оторвав взгляд от пейзажа по ту сторону окна, Лайя свесила ноги с кровати и уже машинально провела ладонью по оказавшемуся рядом огромному букету, с трудом умещающемуся на тумбочке, юркнув пальцами под крафтовую бумагу. Спрятанный меж бутонов конверт быстро нашёл свою хозяйку, будто сам скользнув меж её пальцев. — Через дорогу от отеля есть прекрасный ресторан французской кухни. Вам будет удобно встретиться там скажем… часа через два? Мой адвокат как раз успеет подготовить все необходимые бумаги, — девушка с сияющей улыбкой предвкушения сверлила взглядом добытый конверт из угольно-черной матовой бумаги. Её мысли и интерес давно оставили собеседника за невидимой гранью и лишь вежливость не позволяла ей оборвать звонок на полуслове. «Лучше пусть сразу подготовит чек. До бумаг мне нет никакого дела!» — эти слова на французском прозвучали глухо, как обычно бывает, когда говорят мимо трубки, прикрывая ее ладонью, но Лайя без труда их расслышала. И так же легко поняла, хотя, кажется, не доучила французский даже до минимального уровня. — Oui!.. Да, конечно! — прозвучало в противовес тому, что, по мнению собеседника, она не должна была слышать. — Через два часа в ресторане. Жду в нетерпении! Как сильно, однако, изменилось его настроение всего за пару минут разговора. Словно, набирая номер, он ещё не знал, кто ему ответит, а когда ответила Лайя, всё повернуло в привычное для него русло, и он вновь ощутил себя хозяином ситуации. — Это прекрасно! — выдала Лайя из глубины своих догадок. Всё это время она не переставала улыбаться, чем, должно быть, со стороны могла бы сойти за душевно больную, но ей было всё равно. — До встречи, месьё де Вержи! — не глядя бросив телефон на кровать, девушка наконец-то обеими свободными руками прижала к губам, а затем и к груди конверт, а после, не выдержав захлёстывающих её ощущений, подскочила на ноги и закружилась по комнате. Определённо, сумасшедшая! Помешанная! До безумия влюблённая и до ещё большего безумия скучающая! Влад отсутствовал уже вторую неделю. И каждое утро, что она просыпалась без него в своём скромном домике, в далёком от Сигишоара Лэствилле, она находила свою комнату в цветах из того бескрайнего сада, по которому гуляла в своих снах, любуясь цветами и звёздным небом. Чудесным образом к её пробуждению букеты возникали на комоде, на туалетном столике, на тумбочке… Они были покрыты свежей росой и пахли совсем как живые, растущие на тех самых кустах. Каждый день к ним прилагалась… не записка даже, нет, письмо — слишком нелепое и длинное для современных способов общения, но одновременно такое короткое и столь о многом напоминающее. Каждое — как маленькое окошко в самые светлые, наполненные невинным юношеским счастьем моменты их общего прошлого в Османской Империи, где юный принц-чужеземец писал любовные послания племяннице султана. В одном из таких он впервые признался ей в любви… «Buna dimineata, sufletul meu, — гласил выведенный древней и давно позабытой человечеством каллиграфией заголовок письма. — Помнишь эти тюльпаны?» Цепляясь взглядом за ровные строчки, Лайя мельком взглянула на огромный букет ярко-малиновых бутонов, — и воображение тут же увлекло её в путешествие сквозь века, на бескрайне огромное, не тронутое присутствием человека поле, горящее цветом до самого горизонта. Впервые ей показал его Аслан, но и Влад о нём знал. Он знал, как Лале понравилось быть среди цветов, которые подарили ей одно из её имён, в той из жизней, где они наконец-то встретились. — Конечно, я помню… — прошептала девушка, порхая пальцами по ещё влажным лепесткам и заставляя оросившие их капли переливаться лазурным свечением своей ауры. По ту сторону двери, на лестнице, послышались приближающиеся шаги, и Лайя, мгновенно реагируя, обернулась. В ту же секунду раздался короткий стук… — Лайя?.. — вкрадчиво спросила Милли. — Я слышала, как звонил твой телефон… — она пыталась говорить сквозь подавляемую зевоту, прикрывая рукой рот, отчего голос её звучал глуше. — Ты уже проснулась? Выхватив из букета цветок, хозяйка комнаты, от переполняющего её счастья едва касаясь босыми ногами пола, подлетела к двери и рывком её распахнула, с сияющей улыбкой вручив сестре тюльпан. Милли от неожиданности забыла закончить зевок, отпрянув. — Доброе утро, сестрёнка, — ухватив младшую за руку, всё ещё занесенную для стука, Лайя втянула её за собой в комнату, и Милли, сама того не ожидая, очутилась в ботаническом саду в сезон цветения. Цветы были повсюду! И если неделю назад при схожих обстоятельствах она пошутила, что в доме скоро не хватит ваз и бутылок, чтобы вместить всё это флористическое великолепие, теперь она всерьёз думала, что такими темпами они скоро будут жить в оранжерее и купаться в цветах. Причём, буквально, учитывая, что две охапки белых роз плавали в ванной. И там они не вяли! — Знаешь, а это даже удобно… — Милли покрутила в руке одинокий тюльпан. — Ты можешь вообще не убираться в комнате, и бардака всё равно не будет видно под букетами. Это если кто-то вообще сумеет протиснуться в твою обитель, не будучи заваленным тоннами цветов. Лайя машинально окинула взглядом пол, придя к неутешительному выводу, что убраться в ближайшем будущем ей всё-таки придётся, потому что к хорошему быстро привыкаешь, но в отличии от замка, после всех гостей и ужинов дома вещи сами собой по местам не развешивались и не расставлялись. Например, её платье после вчерашнего затянувшегося допоздна приёма в мэрии и последующего за ним ужина с Маккензи так и валялось на полу, потому что Лайя не нашла в себе сил его убрать. — Я вообще зашла сказать, что на плите остался завтрак, — Милли неопределенно махнула рукой в сторону приоткрытой двери. — Сегодня в школе собрание перед началом семестра, и мне надо уже собираться… — сообщив всё, что хотела, она собиралась уйти, но Лайя, безошибочно считав её настроение, перехватила сестру за руку, заставляя обернуться. Дальше она могла бы спросить дежурное: «Что не так?» — Милли бросила бы такое же заранее заготовленное: «Всё ок», — и они бы вновь разошлись, поглощенные насущными проблемами в набирающем обороты ритме жизни. Возможно, раньше Лайя бы так и поступила, но не теперь. — Идём, я сварю нам кофе, — девушка примирительно сжала руку сестры. — И обсудим планы на день, — Лайя набросила халат, на ходу его запахивая. — Планы? — ничуть не впечатленная внезапным вниманием, Милли отозвалась равнодушно. — Ты вроде как покупаешь сегодня галерею у своего бывшего босса — того эксцентричного придурка-француза. А потом, наверняка, засядешь снова за картины. Если, конечно, тебя опять не выдернут на какое-нибудь шибко важное мероприятие. Милли честно устала от того, что её вечно отодвигали на второй план и просто перестала надеяться. Если не считать вошедшего… ворвавшегося в её жизнь сверхъестественного дурдома, всё шло своим чередом. Только старшая сестра как-то совсем незаметно успела стать ещё чуточку старше, втайне ото всех выйти замуж за иностранца и вовсе не тайно стать знаменитой на весь город персоной, которой даже таксисты «Убера» открывали двери. А Милли так и осталась младшей, у которой на носу учебный год и куча приземлённых проблем, о которых и заикаться-то смешно и неудобно. Тут кругом ангелы, демоны… и куча нежити. До какой тут школьной формы и канцелярии! — Ты не подумай, я понимаю. Это всё очень для тебя важно… — Милли честно пыталась вести себя точно так, как задумала — не дать Лайе повода думать, будто что-то не так, не высказывать обид в открытую, она ведь давно не маленькая, и уж точно не мотать сопли на кулак. Но чёртовы непрошенные слёзы застилали глаза, и девушка была просто не в состоянии их унять. — Это важно для Лэствилла, для всех ребят из неблагополучных семей, которым необходимы деньги Влада. А деньги любят все эти кучи подписанных бумажек, бесконечные встречи с приклеенными на лица фальшивыми улыбками… Наверное, ей стоило записаться к школьному психологу… Хотя с ним-то шанс поделиться впечатлениями о румынских каникулах будет ещё меньше, чем с вечно занятой родной сестрой. Иначе: «Привет, дурка!» — Закончила? — спокойно спросила Лайя, засыпая двойную порцию кофе в турку. Немного подумав и бросив мимолетный взгляд в окно, на всякий случай добавила третью. Всхлипнув от досады на то, что ей вновь позорным образом не удалось сдержать эмоций, Милли развернулась на пятках, собираясь не менее позорным образом сбежать, пока из неё вслед за слезами не полились обидные слова, которые она совершенно точно не хотела произносить. — Милли, пожалуйста, успокойся. Нам обеим ещё хватит времени собраться с толком с расстановкой, а потом я вызову такси, и ты поедешь в школу, а я — на встречу с Винсентом. За пару часов обе освободимся, где-нибудь встретимся, перекусим, заодно подумаем, как провести вечер. Ты ещё держишь в мыслях пижамную вечеринку с разговорами по душам? — Я сначала подумала, ты при родителях не хочешь мне ничего рассказывать. Оно понятно, они не очень рады… зятю с таким… приданым, а уж если бы узнали, как весело нам с тобой в Румынии отдохнулось… — Милли хотела усмехнуться, но из-за скопившихся в горле слёз получилось лишь громко всхлипнуть. — Но они уехали! Папа — в очередную срочную командировку, мама — на ранчо к своим лошадям и альпакам. Будто нарочно хотели нас наедине оставить. И я решила: вот он шанс! Всё станет как раньше, хотя бы на то время, пока ты снова не уедешь. Но тебя никогда не бывает дома и… ты даже… У Милли в один момент, казалось, иссяк и воздух в лёгких, а вместе с ним и запал к продолжению бессмысленного монолога. Ей невыносимо захотелось свернуться калачиком и спрятаться под одеялом с головой, а надо было тащиться в чёртову школу, где, наверняка, найдется много желающих попялиться на неё, как на ту самую карпатскую нечисть. Она же Бёрнелл! Хоть и младшая. Чёртова обратная сторона популярности. Чёртовы распространяющиеся со скоростью ветра слухи! С тихим хлопком металлического донышка о столешницу Лайя поставила турку рядом с тремя пустыми чашками. Действуя неосознанно, по старой мышечной памяти об их быте, которому уже никогда не стать прежним, Милли развернулась к холодильнику за сливками и опомнилась только тогда, когда уже собиралась плеснуть порцию… в третью чашку. — А-а… мы ждём гостей? — младшая вопросительно посмотрела на старшую. Почему-то ей казалось, если бы собирался вернуться Влад, Лайя бы вела себя совсем иначе, и у неё точно не нашлось бы времени выслушивать её истерики. — Не думаю, — Лайя присела на один из высоких стульев, обхватив руками горячую чашку и с наслаждением вдохнув клубящийся над ней пар. — С другой стороны, — она заговорщицки улыбнулась, — никогда не знаешь, когда в твой дом наведается тёмный, — девушка подмигнула сестре. — А я не хочу показаться негостеприимной. — Локид больше не заявлялся, если ты намекаешь на него, — Милли шмыгнула носом. — И в таком случае, надо было сразу кастрюлю варить. А то вдруг ещё и юрист твой заглянет. Как его там… Норман Норт? Дело не моё, конечно, и это не первый попавшийся Джон Смитт, но звучит всё равно… не очень. — Может быть, потому что это не его настоящее имя, — Лайя пожала плечом, подтверждая догадку сестры и этим решая, что сегодняшний день станет для них днём откровений. — Настоящее слишком уникальное, а раздражать моё нынешнее окружение лишним напоминанием о своём происхождении советник Септентрион счёл… неразумным. — Серпе?.. Кто? — Милли подняла от своей чашки припухшие от слёз глаза, в которых всё же мелькнула изо всех сил подавляемая искра интереса. — Сеп-тен-три-он, юная леди, — возникший из ниоткуда прямо посреди маленькой кухни бес произнёс своё имя выразительно и по слогам, приветствуя поклоном сперва Лайю, а затем — легким кивком — Милли, от неожиданности поперхнувшуюся кофе и согнувшуюся над столешницей в приступе кашля. Лайя подалась ближе к сестре на случай, если понадобится помощь, бросив мимолетный неодобрительный взгляд на советника. — От латинского слова «северный». Прошу прощения за внезапность, — он оправдался перед Лайей, — но вы желали меня видеть, королева, — бес обратил на девушку взгляд в ожидании распоряжений. Сделав глоток и невинно улыбнувшись, та лишь подвинула по плоскости стола ближе к демону дымящуюся кружку. — Кофе желаете, советник? Милли к тому моменту уже успела совладать с дыханием и теперь смотрела на званного, как оказалось, визитёра во все глаза. Демон же в секундном недоумении уставился на предложенную чашку, после чего ответил едва заметным наклоном головы. — Благодарю, Ваше Величество, — осторожно изучающий взгляд его из двух возможных мишеней выбрал ту, что не обременяла неукоснительным соблюдением этикета. Но глядя на Милли, продолжал разговор с Лайей: — Наш глубоко неуважаемый наследник великого французского дома де Вержи уже себя обозначил? — Да, Винсент звонил мне, — Лайя внимательно посмотрела на демона. — Я назначила ему встречу в ресторане у отеля через два… уже через полтора часа. Сегодня советник был без пальто, одет в идеально сидящий деловой костюм тёмно-серого цвета. Под пиджаком на одну пуговицу виднелась водолазка на тон светлее и неизменное колье с крупными бусинами лунного камня — пожалуй, единственная уличающая деталь внешности, по которой в дорого одетом статном красавце и по совместительству первоклассном юристе, роль которого при Лайе он успешно исполнял, знающие могли бы признать тёмного. Знающих в Лэствилле сейчас было хоть отбавляй, однако скрываться демон намерен не был, сразу обозначив причины своего визита перед ней и назвавшись Лео, Алану и ещё десятку присутствующих в тот момент членов Ордена. Аквил, естественно, подобному сопровождению, не облагаемому точными сроками, не обрадовался, но вмешалась Лайя, поручившись за советника как за своего подданного — и Орлу осталось лишь смириться и отдать соответствующие распоряжения по нисходящей, обеспечив тёмному неприкосновенность уже со стороны своих подчинённых. — Как раз эту встречу я хотела бы с вами обсудить, советник, — старшая с намёком посмотрела на младшую, допивающую свой кофе, и та, подняв ладонь свободной руки в жесте «уже ухожу», соскочила со стула. — Надень удобную обувь! — крикнула Лайя ей вслед. — После школы пойдём по магазинам… Милли не дала знать, что услышала. Она всё ещё была обижена. Лайя её понимала. — Итак, — отгородившись от щемящего чувства в груди, девушка вернула своё внимание бесу, тактично молчавшему и занятому созерцанием кофейных глубин на дне кружки. — Идея покупки галереи у Винсента исходит от Влада? Он приказал подобным образом решить проблему… закрытия моего рабочего контракта? Демон ухмыльнулся, скользнул по собеседнице взглядом, но на лице, вопреки обыкновению, не задержался. Он сунул под пиджак ладонь и изящным движением извлёк наружу чёрный конверт, положил его на стол и подвинул ближе к Лайе. — В этом послании содержатся все распоряжения, полученные мною от короля Влада. Вместе с исключительным правом находиться здесь, в этом мире, с вами рядом, королева. Лайя на конверт едва ли взглянула. Так же, как и в день их встречи, когда ей представился Норман Норт и предложил своё рекомендательное письмо, девушка его не прочла. Не было нужды, за несколько часов до Влад обо всём её предупредил в своём утреннем послании.

«Советнику Септентриону я доверил заботу о том, чтобы в моё длительное отсутствие с тобой рядом ты не испытывала затруднений в делах, с которыми тебе придётся иметь дело. И ни в чём не нуждалась. Ему известна цена подобного доверия. Уверен, она его устраивает. Как и меня. Надеюсь, ты одобришь мой выбор…»

Лайя со вздохом отвела от конверта взгляд. — Я не хочу покупать галерею, — призналась она откровенно. — Сейчас вовсе не до этого. Да, Винсент — личность эксцентричная, и чаще всего он вёл себя, как… козёл, но в своём деле он профи, и я совершенно точно не хочу разрушать его дело. — Винсент сам инициировал эту сделку, Госпожа. Я обратился к нему, как ваш адвокат, с вопросом об аннулировании вашего контракта и только. Он же заявил, что готов продать галерею. За сумму, превышающую адекватную, но это вопрос, который я настоятельно прошу вас не обсуждать со мной. В средствах вы не ограничены, уверяю. — Он просто хочет часть этих средств, не понимая, что это может для него значить! Фактически, он продаёт мою свободу, об этом даже не задумываясь. И пусть конкретных приказов вы на этот счёт не получали, советник, Влад этого так не оставит. Вы же понимаете! — Считаю необходимым внести ясность, королева: я не встану между Драконом и тем, кого он выбрал наказать. Но если позволите дать совет… — На это позволения не спрашивайте! — не выдержала Лайя. — Вы же советник! На её эмоции демон ответил учтивым поклоном. — Юридически — по меркам мира людей — это сделка между вами и Винсентом, ваш супруг не имеет к этому отношения. Энергетически — по меркам тёмного мира — ситуация аналогична. Король предоставил вам, королева, возможность самостоятельно закрыть этот гештальт. И как вы сами верно заметили, единственное, чего хочет от сложившейся ситуации ваш горе-работодатель — это финансовая выгода. На сотрудников, на бизнес, на действующие контракты с другими агентствами ему плевать. Хотя долгов и явных недоброжелателей за ним не числится. Сделка будет лёгкой и чистой. И на мой непредвзятый взгляд, — перспективной. На какое-то время маленькая кухня погрузилась в тишину, в которой Лайя слышала частое биение собственного сердца и возню Милли где-то на втором этаже. Она думала о картинах — тех, реставрацию которых ей ещё предстояло закончить, и о тех, которые она только хотела бы нарисовать; о своей горячей любви к искусству, от которой она не собиралась отказываться. Наоборот, ей хотелось бы преумножить эту любовь, вложить во что-то, чем в последствии она смогла бы поделиться с другими людьми, пусть и не под своим реальным именем. — Решающее слово за вами, моя королева. Проследив взглядом косую полосу солнечного света на полу, Лайя посмотрела в окно. В своей другой, далёкой жизни до, стоя на этой же кухне первым летним днём своего отпуска, она гадала, удастся ли ей отдохнуть от Винсента хотя бы пару недель. Уже неделю спустя предприимчивый босс нашёл её в Румынии, где дал работу, перевернувшую всю её жизнь. — Подготовьте нужные бумаги. Едва эти слова слетели с губ девушки, стоящий в стороне от неё демон поклонился и исчез, так же внезапно, как и появился. Лайю это уже давно не шокировало и даже не удивляло. Поднявшись к себе в комнату, она первым делом собрала в сумочку документы и принялась выбирать наряд, стараясь не думать, как много времени займёт эта рутинная процедура, к которой ещё прилагались какая-никакая укладка и макияж. — Лайя, я уже выхожу! — крикнула Милли из коридора. — Твои дела могут ждать тебя сколько угодно, мои — нет. В сомнении взглянув на сумочку, где среди прочих обновленных документов лежала такая же новенькая водительская лицензия, Лайя дотянулась до мобильного и в несколько кликов вызвала такси. Со всеми разъездами и заграничными командировками она не сидела за рулём самостоятельно считай с тех пор, как закончила автошколу. Поэтому, даже вернувшись в Лэствилл, предпочитала оставаться пассажиром, и, чтобы не обременять кого-то из знакомых ролью личного водителя, пользовалась такси или ходила пешком. — Красный BMW будет через четыре минуты! — крикнула девушка, сверившись с информацией из приложения, после чего окунулась в сборы. Она не торопилась, уверенная, что Милли вот-вот уедет и больше не станет её торопить, но и не медлила. Последний штрих перед выходом — лёгкая вуаль любимых духов, мимолетный взгляд в зеркало, после чего, удовлетворённая результатом, девушка подхватила из ключницы связку и выбежала во двор, на ходу вбивая в приложение нужный адрес. Но от этого занятия её отвлёк короткий сигнал, заставив резко поднять взгляд и впериться в припаркованный буквально шагах в десяти от крыльца чёрный Мерседес. У Лайи сердце ёкнуло, но лишь на миг, который ей понадобился, чтобы сообразить: Мерседес Влада не уникальный и далеко не единственный автомобиль на всём белом свете. — В приложении указано «BMW», который начал свою поездку… пятнадцать минут назад, — открыв заднюю дверь и даже не удивившись обнаружить на переднем пассажирском сиденье залипающую в телефон Милли, Лайя категорично заявила водителю: — Вы мой адвокат, мистер Норт, а не личный шофёр. — Ни в коем случае, миссис Басараб. Но мы с вами направляемся в одно место, куда прибыть без личного транспортного средства противоречило бы моему имиджу. Так что не вижу проблемы… — в один миг бес оказался рядом с Лайей, пошире открыв для неё дверь. — Прошу, — галантно подал руку. — Если, конечно, вы не против поездки сзади. Лайя с трудом поборола в себе желание раздражённо закатить глаза. Но села в машину и даже не попыталась самостоятельно закрыть за собой дверь, которая секунду спустя захлопнулась сама с лёгкой подачи демона. Сам он уже сидел за рулём. Вместо того, чтобы возмущаться или как-то иначе комментировать происходящее, выходящее абсолютно из всех рамок секретности и сокрытия, девушка обратилась к сестре: — Милли, ты как? — Всё ещё опаздываю! — буркнула она, оторвавшись от телефона с видом, будто вовсе не замечала происходящего вокруг себя. Но она ещё как замечала, а потому неуверенно, но всё-таки спросила: — Может быть, советник Септен-трион просто… эм… телепортирует меня куда-нибудь на школьный задний двор, чтобы все остались в выигрыше? Я точно не опоздаю, а вы сразу поедете по своим делам и не станете делать круг. Удивлённая смелостью предложения, Лайя посмотрела на сестру через отражение зеркала. Та поймала её взгляд и только легкомысленно пожала плечами. — Ну а что? Ноэ такое проворачивал не хуже, чем мутанты из «Людей икс». Исчезал как по заказу, если в комнату родители заходили, а потом снова появлялся… — девушка щёлкнула пальцами, демонстрируя, как это было. — И вообще я же просто спроси… — вдруг прервавшись на полуслове, Милли сперва открыла рот чуть шире, а затем резко его захлопнула и зажала ладонью, а в её испуганно мечущихся глазах заплескалась паника осознания. В конце концов, она утопила лицо в ладонях и издала жалобный вой, после чего прошептала из-под рук едва разборчивое: — Я не хотела… Я… Удивительно терпеливый ко всем их утренним разборкам бес переглянулся с Лайей через отражение, в котором неизменно проявлялась его истинная сущность, девушке, несомненно, знакомая, но имеющая мало общего с его нынешним земным обличием. — Положим, мисс Бёрнелл, мне вы большой тайны не открыли, — взял слово советник, попутно управляясь с авто одной рукой, вовсе без необходимости смотреть по сторонам или сверяться с приборной панелью. — Я и без того предполагал, что Ноэ пережидал Апокалипсис где-то в мире смертных. Само собой, в приятном обществе юной дамы… — Советник! Поосторожнее на поворотах! — осадила Лайя, принципиально решив не уточнять, имелась ли в виду вольность речи или стиля вождения. «Прошу прощения, королева», — голубой хищный взгляд на мгновение пересекся с её в отражении, а затем вернулся к Милли: — Я лишь имел в виду, что моя осведомленность о похождениях Ноэ ничем ему не грозит, однако… если уж он просил его не выдавать, советую впредь быть осмотрительнее в произносимых именах и связанных с ними подробностях. — Я не нарочно! — в отчаянии взвизгнула Милли, а затем простонала тише: — Господи… Я уже решила, что хуже этот день просто не может стать. От вновь неосмотрительно упомянутого имени, на этот раз божьего, сидящего рядом демона встряхнуло, будто разрядом. И пусть он достойно сделал всё, чтобы нивелировать последствия, неконтролируемая дрожь всё равно мгновенно передалась машине, и та вильнула на дороге, словно резко заглохнув или напоровшись на невидимое препятствие. Некритично, учитывая дорожный трафик после девяти утра, но ощутимо. Милли, начавшую было что-то говорить, резко умолкла, в поисках поддержки метнувшись взглядом к зеркалу. — Мистер Норт, благодарю, дальше мы, пожалуй, пройдёмся пешком, школа недалеко, — оглянувшись через плечо и убедившись, что по соседней полосе никто не едет, Лайя открыла дверь, выбираясь из машины. — Милли. — Недалеко? Лайя, ты… — мимолетного взгляда в сторону водительского сидения младшей Бёрнелл хватило, чтобы вылететь из салона, как ошпаренная. Позволив сестре добежать до тротуара, Лайя поймала её за плечо. Та рефлекторно рванулась несколько раз, но безуспешно, после чего Лайя встала прямо перед ней и обняла, в своих объятиях скрывая от всех незаслуженно обрушившихся на неё ужасов и ставших явными тайн окружающего мира. — Всё хорошо, всё хорошо, малышка. Я с тобой. Какое-то время они так и стояли на «зеленом островке», разделяющем магистраль. Мимо проносились автомобили, и каждый недоумевающий взгляд, на скорости успевший заметить двух девушек в неположенном месте, Лайя провожала удивительно равнодушно, думая лишь о том, как мало люди видят кругом себя, как мало они хотят видеть и замечать. И как страшны подчас могут быть последствия того, что они способны увидеть, если будут достаточно внимательны или если защищающие их разум иллюзии умышленно будут разрушены. — «Малышка» — обидно само по себе, — подала голос Милли, предпринимая первые слабые попытки разорвать сцепку тел. — А «малышка», которую ведут за ручку в старшую школу — это позор на всю оставшуюся школьную жизнь! Отпусти! — она зашевелилась настойчивее, пытаясь рассмотреть экран зажатого в руке мобильного. — Отпусти, мне кто-то звонит… Ну вот. Миссис Тейлор. Наверняка, хочет выяснить причину моей неявки на собрание. На одно ничтожно короткое мгновение в сознании Лайи мелькнула мысль: «А что если…» Будь с ней рядом кто угодно другой, она, вероятно, сомнениями бы не терзалась, но опробовать свои способности с Милли… Выхватив из руки сестры мобильный, Лайя приняла вызов и, ладонью прикрыв динамик от шума, ответила: — Миссис Тейлор. Здравствуйте. Это Лайя Бёрнелл. Сестра Милли… При последней встрече перед своим отъездом Алан как раз просил её и Лео по возможности понаблюдать за людьми в городе и оценить их настроение. Лучшую возможность, чем школьное собрание перед началом семестра, куда придут и дети разных возрастов, и их родители, представить было трудно. А Винсенту придётся чуть дольше запланированного насладиться гостеприимством провинциального американского городка и подождать свои деньги. Как Лайе самой не раз приходилось ждать босса перед важными встречами, поездками и пресс-конференциями. Карма. Пусть и не мгновенная. Но ждать в итоге не пришлось никому, а Лайя осталась верна своему принципу не опаздывать. Собрание закончилось за пять минут до назначенной встречи, и в оставшееся время девушка просто позвонила своему адвокату. Одним из множества удобных качеств, за которые она оставалась бесконечно советнику благодарна, было то, что он не задавал провокационных вопросов даже в ситуациях, когда те были очевидны и сами просились быть озвученными. Например, почему она дёргает его, когда могла бы запросто воспользоваться своими собственными силами? Но он не спрашивал. И он не был круглосуточно подле неё, чего боялась Лайя в самом начале, он приходил лишь тогда, когда она сама его звала или он считал необходимым сообщить ей о чём-то важном, неизменно подбирая удобный для разговора момент. Что он делал всё остальное время — большую его часть — девушка тактично считала не своим делом, предпочитая вовсе не задумываться, как тёмные проводят своё время на земле. — Благодарю, советник, — Лайя отпустила руку демона, едва они оказались в нужном месте. — Рад услужить, королева, — идя шаг в шаг рядом, шепнул бес — неслышно для потенциальных свидетелей, оставшихся на удивление совершенно безучастными к появлению посреди улицы двоих людей буквально из воздуха. Девушка хотела возмутиться излишнему и совершенно неуместному пиетету, но её внимание привлекло другое обстоятельство, резко вышедшее на первый план: — Что… видят люди? — Лайя в недоумении оглянулась на парочку, прошедшую мимо них как ни в чём не бывало, проводила взглядом обогнавшего их парня на велосипеде, который даже не сбавил скорости. — Они разве… ничего не замечают? — Большинство — нет. Для непосвящённых людей все манипуляции с энергией происходят слишком быстро. Настолько, что человеческий мозг просто не успевает понять, что что-то не так. А если не успевает, то и внимание на этом не фокусирует. Как при слишком быстрой перемотке, когда некоторые кадры просто исчезают из виду, будто их не существует. Прошу… — распахнув дверь оговоренного заведения, бес пропустил девушку вперёд. Внутри их сразу окружил приветливый персонал, так что разговор о потустороннем пришлось отложить до лучших времён, сосредоточившись на предстоящей встрече. — Нас ожидает господин де Вержи, — сообщила Лайя администратору, пока хостес помогала ей снять пальто, втайне надеясь, что ей представляться лишний раз не придётся. — Следуйте за мной, — девушка с милой, на первый взгляд даже не дежурной улыбкой повела их через зал к винтовой кованной лестнице, ведущей на второй этаж, в vip-зону. По интерьеру и обслуживанию ресторан действительно производил впечатление элитного заведения. В которых прежде Лайе доводилось бывать разве что за границей. Дома она за неимением повода по подобным не расхаживала, а потому оказалась искренне удивлена тем, что в скромном Лэствилле такое вообще имелось. Правда, судя по почти отсутствующей посадке зала, не слишком популярное, особенно, в свете пережитых событий. Но как бы там ни было, жизнь не остановилась, люди продолжали ходить на работу, арендаторы платили аренду, в последнюю неделю даже заработал аэропорт, и домой смогли вернуться те, кто на неопределённое время застрял в других городах и странах. Нашлись среди приезжих и туристы… — Ваш столик, мисс, — кивнув Лайе, провожатая обернулась к её сопровождающему. — Мистер. — Благодарю. — Мадам Басараб! — с приклеенной на лицо фарфоровой улыбкой Винсент поднялся им навстречу. — Что-то да не меняется. По вам можно сверять montre! — француз деланно посмотрел на свои наручные часы. — Доброго дня, господин де Вержи, — вежливо приветствовала Лайя, мельком глянув себе за плечо, чтобы убедиться, что советник не собирается за ней ухаживать. Нет, на этот раз он держал дистанцию. — Норман Норт — мой юрист, — она представила своего спутника. — Заочно мы уже знакомы, — Винсент вновь лучезарно улыбнулся и с готовностью пожал демону руку, как показалось Лайе, несколько затянув рукопожатие, что ему охотно позволили сделать. — Да, представляя интересы моей клиентки, я уже связывался с вами, — когда советник заговорил, голос его звучал с профессиональным бесстрастием. — Однако, надеялся, что при личной встрече с вами так же будет человек, так сказать, из моей гильдии. — О, не счёл это необходимым. Мои права мне хорошо известны, как и обязательства ми… — он осёкся и, едва заметно скривившись от явного нежелания это делать, но всё-таки исправился: — Мадам Басараб передо мной как ее работодателем. Осознанно нарушенные обязательства, из-за которых я понёс существенные убытки, — скользнув по Лайе взглядом, мужчина поджал губы, и выражение его лица стало критически-осуждающим, слишком хорошо девушке знакомым. — Так и знал, что ничем хорошим для нашего сотрудничества то rendez-vous в румынском баре не закончится. — Будь с вами юрист, Monsieur de Vergy… — с интересом рассматривая принесенное меню, на Винсента советник даже не взглянул, продолжив столь непринужденно, будто давал совет старому приятелю, — он бы непременно предупредил вас, что переходить на личности в разговоре с госпожой Басараб в присутствии её адвоката, — то есть меня, — недопустимо. — Поэтому я предлагаю перейти к делу, — захлопнув меню, Лайя протянула его вежливо ожидающей официантке. — Зелёный чай, пожалуйста. С лавандой. — Чёрный кофе с кардамоном. И стакан воды без газа, — без промедления сделал свой заказ советник и, возвращая меню, неуловимо изменившимся голосом добавил: — Безо льда. И без лимона, — в интонациях его Лайя слышала улыбку, которая тут же зеркально расцвела на лице и в глазах официантки, смотрящей на мужчину, как бабочка — на свет фонаря в темноте. — Зачем же было назначать встречу в le resto la française, если довольствоваться только чаем? — протягивая официантке меню, каждую позицию своего заказа он выдал на настолько аутентично-беглом французском, что все названия, даже будучи прописанными в меню, слились для Лайи в сплошную бессмысленную тарабарщину. Растерянная официантка на миг изменилась в лице, но быстро взяла себя в руки. — Прошу прощения, месьё… Сожалею, но я пока не столь хорошо владею французским. Не могли бы вы повторить чуточку ме… — Зачем тогда было называть эту забегаловку «французским рестораном»? Скажи ещё, что шеф-повар у вас — не француз. — Он норвежец, — советник опередил с ответом, настолько уверенным, будто он сам нанимал шеф-повара и видел воочию его резюме, после чего, сделав в воздухе неопределенный, отвлекающий внимание жест, протянул совершенно сбитой с толку девушке карточку чуть больше стандартной визитки. — Не теряйтесь, леди, возьмите. Тут указано всё, что заказал наш импозантный компаньон. Кроме вина и десерта, они ему не понадобятся, так как наша встреча подойдёт к концу раньше, — подняв на застывшую в неуверенности официантку взгляд, он вложил карточку в карман её формы и коротко велел: — Ступай, — предвосхищая любые пререкания и сомнения, и по одному этому слову — тягучему как мёд и тёплому, как чай холодным вечером — Лайя в очередной раз убедилась, какую власть тёмные имеют над незащищённым человеческим сознанием, и особенно — над противоположным полом. — Вы станете решать за меня, нужен ли мне десерт? — опомнившись от происходящего, сполна оправдывая свой холерический темперамент, Винсент вспылил. — Полагаю, что так. И ни к чему хамить персоналу, месьё де Вержи, вы не дома, — с очевидным намёком холодно осадила Лайя, прежде, чем это в очередной раз могли сделать за неё. — Ваш перелёт, ваше проживание, даже ваш сегодняшний счёт здесь будут оплачены мной, всё ради того, чтобы как можно скорее решить проблему моего действующего контракта. В телефонном разговоре я уже предлагала вам выплатить неустойку за все неотработанное время, прошедшее с окончания отпуска и до истечения срока контракта, но вы категорически на это не согласились, поэтому я вынуждена была организовать личную встречу и привлечь к вопросу мистера Норта, чтобы он помог нам урегулировать этот вопрос. — Оплачены тобой? — мужчина дерзко усмехнулся. — Или… Басарабом? Я же вижу, творец нашёл свою muse… — со странным блеском в глазах, растянутым полушёпотом, словно выдавал величайшую тайну, проговорил Винсент, подавшись чуть ближе. — И теперь он её ни за что не отпустит… да? Заплатит любые деньги, купит всё, что пожелает, наймёт армию юристов… лишь бы она принадлежала ему одному. Целиком. Безраздельно. Всего на мгновение в двойственном звучании слов Лайе показалось, что он говорил про себя и тот вид рабочих отношений между ними, который он себе возомнил. Боже, лучше б так оно и было, но… стоило лишь поймать его взгляд, как девушку будто ледяной водой окатило осознанием масштабов его истинных суждений и намерений. Говорил он не о себе, а о… Владе. Испытав истинное отвращение, Лайя резко откинулась на спинку стула, чтобы максимально оградиться расстоянием от сидящего напротив, и обратилась взглядом к демону, мысленно воздав должное его невозмутимости. — Мистер Норт, я хочу поговорить с месьё де Вержи наедине. — Как вам будет угодно, госпожа Басараб, — бес незамедлительно кивнул и уже собирался встать, чтобы уйти, но Лайя остановила. — …Но прежде, будьте любезны, обозначьте примерную оценочную стоимость галереи на сегодняшний день. Вместе с музейным фондом и всеми контрактами, находящимися на данный момент в разработке. На этот раз без всяких фокусов, остающихся за гранью человеческого внимания, наглядно вынув из лежащей на столе папки с документами чистый лист, а из внутреннего кармана пиджака — серебряную ручку, советник оставил на бумаге изящно небрежный росчерк, затем сложил лист вдвое, надписью вовнутрь, и придвинул по столу к Лайе. Та накрыла лист ладонью, кивнув в знак благодарности. Вернулась официантка, неся на подносе хайбол с водой. Советник виртуозно поймал её у лестницы, подхватил стакан одной рукой, другой своевольно приобнял девушку за талию и осторожно, но стремительно развернув, направился вместе с ней в обратную сторону, попутно что-то приговаривая полушепотом… Лайя легко могла бы расслышать его слова при должной концентрации, но она приказала себе не отвлекаться, вернувшись мыслями и взглядом к своему вынужденному собеседнику. Только что он сам провёл между ними черту невозврата, сам выдал себя перед ней, исчерпав последние крупицы уважения, что теплились в девушке как дань приобретённому за время работы с ним опыту. Пропал даже исключительно деловой интерес, осталось лишь презрение и желание как можно скорее отделаться от неприятного общества. — Он куплен с потрохами, — Винсент кивнул в сторону давно исчезнувшего из поля зрения советника. — Болтать о причудах личной жизни нанимателя не в его интересах, и все же продолжить при нём ты… не захотела. Стыдно? Тоже быть купленной, хотя и… по другой причине. Oiseau en cage? Лайя не удостоила его ответом, пусть и догадывалась о значении вставляемых слов на французском по их эмоциональной окраске. Лишь посмотрела долгим, не теряющим сверхъестественной проницательности взглядом. Тёмных связей за Винсентом не тянулось, слишком труслив, и душа его была тьмой не тронута, но вот что это была за она… Гордыня, жадность, гнев, зависть… По нему можно было сверять список смертных грехов, только успевая загибать пальцы. Однако презрела его Лайя вовсе не за это. — Влад уже сказал вам однажды: не судите о том, в чём вы не смыслите, — девушка приоткрыла лист, взглянув на значившуюся там цифру. — Вы совету не вняли. Теперь же и вовсе решили обогатиться на отношении ко мне моего мужа. Вы ведь вовсе не собирались продавать прибыльный бизнес, но подвернулся редкий шанс — один на миллион — и вы решили, что раз Влад позволяет себе спонтанные подарки вроде серии картин незнакомке, то уж наверняка купит и… свободу своей жены? Не торгуясь, за любую сумму, вами нескромно оглашённую? — Что за absurdité ты несешь? — на волне удивления от того, что Лайя разгадала его махинацию, Винсент попытался отрицать, но потом выдал ей прямо в лицо: — А если и так, что с того? Тебе же самой это на руку! Лайя раскрыла лист и медленно развернула его надписью к собеседнику. — Столько стоит ваша галерея, месьё де Вержи. С учётом моего долга. Ваши специалисты могут перепроверить всё столько раз, сколько вы посчитаете нужным, но уверяю, если их заключение не будет сфабриковано, цифры совпадут. Ровно столько я дам за неё. Ни евро, ни цента сверху. Торг не уместен. Вряд ли человеческий мозг мог похвастать столь же быстрым и точным счётом, как мозг тёмного, однако ощутимую разницу между воображаемым желаемым и предлагаемым действительным француз определил быстро. Лицо его ощетинилось, сверкнувшее в глазах разочарование стремительно переплавилось в алчный гнев. — Я всегда считал тебя малолетней доверчивой idiote! Но в этот раз ты превзошла саму себя! Этот румынский pigeon наиграется тобой и бросит, оставит ни с чем! А ты его деньги считаешь?! Incroyablement! — он резко соединил ладони на манер аплодисментов, и по пустому залу разнёсся звонкий хлопок. На Лайю, впрочем, впечатления не произведший. Она сложила пальцы домиком и, опершись локтями в стол, чуть наклонилась вперёд: — Помню, вы не большой поклонник теорий и разностороннего взгляда на жизнь, Винсент. Все теории стоят одна другой и остаются всего лишь теориями, да… Есть среди них и такая, что в последнее время стала весьма мне близка. Она гласит, что деньги — это энергия всех предшествующих владельцев, переходящая к последнему. Так вот… её вы возжелали больше, чем смогли бы совладать, попади она в ваши руки. — Меркантильная connasse! Думаешь, я соглашусь на твои условия?! — он вскочил со стула, отчего разложенные приборы, подпрыгнув, звякнули о столешницу. — Ваше право не продавать галерею, Винсент, — давно не удивляясь внезапным вспышкам гнева, Лайя сохраняла невозмутимость. — Но вы обязаны аннулировать мой контракт. В противном случае это сделает суд, который оплатит проигравшая сторона. То есть вы. А это значит, что на выходе вы получите ещё меньше той суммы, которую я вам сейчас предлагаю, и уйдёте себе в убыток. Думаю, на такие условия вы точно не согласитесь. — Да если бы ни я, не видать тебе ни этого Басараба, ни проклятых картин, как собственных oreilles! Поначалу Лайя и сама в это верила, но не Винсент привёз её в Румынию. Картины же и вовсе стали всего лишь предлогом. Не их Влад искал тем вечером в баре, и даже если она сама бы там не появилась, их пути всё равно бы пересеклись, потому что он узнал её по фото в телефоне Милли. Если бы в тот судьбоносный день она поехала не в брашовский музей, а с сестрой к гробнице Влада, он увидел бы её вживую. Он ждал её возрождения и знал о нём. Он помнил за них обоих и ждал встречи. Даже если бы ни картины, приоткрывшие Лайе завесу времён, он непременно нашёл бы способ пробудить её воспоминания об их прошлом. То, как все сложилось при участии Винсента — лишь одна из бесконечного множества вероятностей, которой повезло сбыться, ведущая к единственно возможному будущему. — Я благодарна вам, месьё де Вержи. За знания, за опыт, за участие в моей судьбе… — вставая из-за стола, Лайя придвинула ближе к мужчине лист. — И цену этой благодарности я назвала. Решение за вами. Для подписи необходимых бумаг у вас есть контакты моего адвоката, с ним вы можете связаться в любое удобное время. Прощайте, Винсент! Подхватив сумочку, быстрым шагом Лайя стала отдаляться, думая только о том, чтобы оскорбления, которыми бездумно сыпал необременённый глубокими познаниями француз, не обрели телесное выражение, он не вздумал за ней последовать и, упаси его Господи, тронуть. Даже в простой попытке остановить. Советнику, возможно, и не было поручено становиться её телохранителем, но своё отношение к ней, как к признанной королеве, он показал более чем однозначно — в стороне не останется. И если после встречи с истинной бесовской сущностью от Винсента ещё хоть что-то останется, Влад его не пощадит. «Не ходи за мной!» — мысленно умоляла Лайя. Ускорив шаг, вниз по лестнице она почти слетела, даже не вспомнив о каблуках, никак не сочетающихся с конструкцией крутых кованых ступеней. — Мисс, ваш заказ как раз готов… — окликнул её официант с противоположного конца зала, держа в руках поднос, сервированный чайной парой и дымящимся заварником. В воздухе витал едва уловимый, но безошибочно узнаваемый аромат лаванды. Медленно вдохнув его и выдохнув, успокаивая колотящееся сердце, Лайя замедлила шаг, чтобы ни у кого не создалось ошибочное впечатление, будто она сбегает, не заплатив. — Благодарю. К сожалению, встреча прошла быстрее, чем предполагалось. Подготовьте, пожалуйста, счёт. — О, в этом нет необходимости… — парень неуверенно переминался с ноги на ногу, не зная, как поступить: отнести заказ наверх или поднести его спустившейся Лайе, не скрывающей своих намерений уйти. — Ваш спутник… — официант растеряно оглянулся себе за плечо, явно кого-то выискивая взглядом. — Не обидел чаевыми, — буднично сообщил бес, возникнув пусть не из воздуха, но точно не оттуда, откуда можно было ожидать — из-за прикрытого плотной шторкой черного входа. — И отметился в гостевой книге. По опыту могу гарантировать: это прибавит столь атмосферному заведению посетителей, — пройдя через зал, он остановился в нескольких шагах напротив Лайи, и взгляд его из самодовольно-расслабленного мгновенно стал хищным, словно вдруг пала иллюзия, и из-за её завесы проступила истинная демоническая внешность. — Госпожа? Опасаясь худшего развития событий, но ни на секунду не позволяя себе забыть о том, что именно её слово могло предрешить исход, Лайя чуть заметно отрицательно качнула головой и повернулась к выходу, мечтая о глотке свежего воздуха. — Перелейте чай в стакан с собой, — распорядился демон, как если бы был управляющим этого самого ресторана. Именно что ресторана! А не бистро вроде Макдональдса, где прямо на кассе задавали дежурный вопрос: «Вам с собой или на зале?» — И мой кофе тоже. Не дожидаясь ответа, он обогнал Лайю, которая как раз забирала своё пальто, и открыл перед ней дверь. Неодобрительно взглянув на беса, девушка вышла, чеканя шаг, а заодно и своё отношение к происходящему стуком каблуков о тротуарную плитку. Ветер обдул лицо осенней свежестью и прохладой. Лайя глубоко, с наслаждением вдохнула, желая как можно скорее оставить неприятную встречу позади. — Вам не следовало оплачивать счёт, — наконец, произнесла она после минуты тишины. — Я знаю, — на удивление, бес легко признал за собой ошибку, даже не попытавшись для потехи собственного эго сыграть в джентльмена, как это делали обычные мужчины в схожей ситуации. — Прошу прощения за это. Но я хотел оставить девушке на чай, а если бы я сделал это лично, она бы неверно меня поняла. Поэтому я включил эту сумму в общий счёт обслуживаемого ею столика и его оплатил. За стеклянными дверями заведения к ним уже спешил парень с двумя бумажными стаканами в держателе. Один был лавандового цвета с белой крышкой, другой — бирюзового с черной. «Занимательный выбор тары для ресторана, не работающего навынос…» — промелькнуло в мыслях Лайи за секунду до того, как к ней, заведя одну руку за спину, подскочил официант. — Ваш чай, мисс… — дождавшись, пока девушка заберёт свой стаканчик, он столь же услужливо повернулся к советнику, но к нему почему-то никак не обратился, а тот лишь молча взял свой кофе, будто и не ждал обращения вовсе. Отдав заказ, официант мгновенно удалился. Звякнул дверной колокольчик. В его подхваченном ветром затихающем звучании между двоими повисло молчание. Оно не было вынужденным или неловким, оно не тяготило, но незнание истинных намерений демона, который, вне сомнений, знал, чем закончилась встреча, не позволяло Лайе абстрагироваться от случившегося. — Пройдёмся? — в конце концов, не придумав ничего лучше, непринуждённо предложила девушка, окинув взглядом тихую, залитую солнцем улицу, наполненную лучшими красками из всех, что могла предложить осень морского климата. Боковым зрением заметив кивок, Лайя расценила это как согласие и неспешно двинулась по тротуару. Лёгкий ветерок, с едва уловимым запахом океана бросал к их ногам редкие листья. — Не будь он человеком, за столь дерзкие оскорбления в ваш адрес, королева, что он себе позволил, он был бы уже мёртв. — Но он человек, и мы с вами в мире людей, мистер Норт, — с нажимом подчеркнула Лайя, намерено употребив выдуманное имя, уже порядком отчаявшись склонить демона к тому, чтобы и к ней он обращался соответственно её общеизвестной роли в человеческом мире, где она по-прежнему отчаянно хотела быть обычной девушкой, без преследующих её церемониальных обращений, приставок, поклонов и услужений. — Какие бы распоряжения вы не получили от Влада, я не хочу, чтобы везде и всюду, по поводу и без вы именовали меня королевой и отвешивали мне поклоны лишь с оглядкой на приказ, — девушка отхлебнула свой чай, позволяя себе насладиться любимым вкусом. — Вас подобное должно если не возмущать, то откровенно забавлять. Какая-то земная девица, едва четверть века прожившая, и вы — тысячелетний демон — у неё на побегушках. Держу пари, не такой благодарности вы ожидали от… полновластной королевы. Бес сдержано улыбнулся, нисколько не удивленный тем, что девушка запомнила эти его слова, скорее, польщенный фактом, что она сама же их упомянула. — Королю не нужно распоряжаться о следовании этикету и пиетету. В монархии, в той классовой форме, по которой организованно тёмное сообщество, это вещи безусловные и оговорке не подлежащие. Однако, я понимаю, что вам подобное внимание в новинку, и вы, несомненно, предпочли бы его избежать. В особенности, при личном общении за пределами тёмного мира. Заранее прошу прощения за то, что я не могу себе позволить пренебречь уважением, в том числе, при общении наедине или среди тех, кому о вашем положении известно. Среди непосвящённых и не осознающих вашего статуса я буду обращаться к вам так, как того потребует окружение, ситуация и моя в ней роль. Наедине или как сейчас, например, — демон обвёл рукой и взглядом улицу: то тут, то там спешили по своим делам случайные прохожие, которым не было никакого дела до вполне обычной на первый взгляд пары таких же прохожих, прогулочным шагом идущих бок о бок, — вы — супруга признанного мною короля и моя королева. Это неоспоримо и неизменно. — Это… — Лайя чуть было не ляпнула «глупо», в последний момент опомнившись: — Пережиток прошлого. Сейчас двадцать первый век, которому, на мой современный взгляд, вы вполне соответствуете, советник, так что, молю, не пытайтесь сослаться на воспитание и время своего происхождения. — Для тёмного мира и меня, как его обитателя, время — относительное понятие. Если позволите, я сошлюсь на другое. Лайя нахмурилась. Как бы она ни старалась, а этот, такой подвижный при первом знакомстве лёд, не трогался. Хотя, кажется, ещё совсем недавно демон вёл себя с ней гораздо более свободно, под стать бесовскому характеру, и девушке такая свобода, не переходящая нравственных границ, нравилась. Хотя она её и не ценила, не подозревая, как кардинально всё может измениться. — Вам не обязательно спрашивать моего позволения, чтобы что-то мне объяснить, советник. — Что ж, тогда буду прямолинеен, — чуть склонив голову и прищурившись от солнца, мужчина посмотрел на неё — Лайя это почувствовала, хотя головы не повернула, продолжая смотреть вперёд. — Наше первое знакомство позволило мне понять, что вам известно гораздо больше других людей и даже некоторых нелюдей. Однако, в силу своей природы и юного возраста, который обеспечивал вам цикл реинкарнаций, вы всё ещё многого не знаете о том, как устроен тёмный мир и какие законы им управляют. Я бы мог для упрощения вашего понимания сказать «нефизические законы», но не допущу, чтобы вы начинали свой путь познания с намеренно допущенных неточностей и заблуждений. Ведь энергия — это тоже физика, правда, гораздо более сложная, нежели представлялась человечеству на любом из этапов его развития, и гораздо менее им изученная, несмотря на все многовековые и иногда даже удачные попытки. Энергия в своей совокупности — это то, из чего состоит тёмный мир. Энергия — это то, из чего так или иначе состоят все тёмные существа, независимо, были ли такими рождены или обращены. Наши тела, обличия, что мы принимаем, образы и иллюзии, любые артефакты и всё, что мы создаём — это энергия, бесконечно переходящая из одной формы в другую, из мира в мир, в своём бесконечном преобразовании и круговороте. За счёт этого круговорота — непрерывного энергетического обмена со всем, что нас окружает, мы существуем. Остановится круговорот — нас не станет. При этом обмен и преобразование — это чаще всего не какой-то сложный и требующий подготовки ритуал. Это рутинные действия, которые люди в процессе жизни совершают машинально, ежедневно и ежечасно. Тёмные тоже, просто их действия более подвержены осмыслению. Так, например, посланный взгляд, любая выраженная тем или иным образом эмоция, приветствие в той или иной его форме, вербальное и невербальное общение, прикосновение… Наконец, чашка кофе, вами приготовленная и мне предложенная сегодня утром — все это безусловный нескончаемый энергетический обмен, поддерживающий наше существование, подобно тому, как четыре основные стихии в своём беспрерывном взаимодействии поддерживают существование человечества и подходящего для него мира. Моё к вам обращение как к королеве и соответствующее же отношение определяет вид этого обмена, его интенсивность. Оно позволяет нам обоим не ощущать дискомфорта от разницы потенциала энергий. Вы не ощущаете моего воздействия, соответственно, не пытаетесь защищаться и прервать обмен, а ваше — не вредит мне, — закончив мысль, советник прервался, очевидно, давая Лайе время осмыслить и осознать новые для неё истины. Какое-то время оба шли в молчании, шелест опавших листьев вторил их синхронно-неслышным шагам. — Таким образом, моя королева, — похожим на кивок, едва уловимым движением бес склонил голову, и на этот раз Лайя обернулась, встретив и уже… совершенно по-новому восприняв этот жест — осознавая глубину его значения, — я никоим образом не стремлюсь выслужиться или доставить вам неудобство церемониалом. Я лишь знаю цену слова. — Как и я отныне, — девушка посмотрела демону в глаза. Серо-голубые, они контрастировали с иссиня-чёрными волосами, собранными в аккуратный низкий пучок на затылке, удачно маскирующий провокационную для его нынешнего облика длину, которую, однако, он почему-то не захотел «укоротить», как это обычно делал Локид для своего земного образа. — Благодарю, советник. За доступное объяснение. — Быть советником при королеве — вы правы, на подобную благодарность, ещё и столь скорую, я действительно не рассчитывал. Это ценный опыт даже для тысячелетнего демона. Вы поймёте это, Госпожа, со временем. — И вашей помощью, — девушка позволила себе сдержанную улыбку, но, боясь отвлечься, поспешила вернуться мыслями к услышанному: — Вы упомянули, что значения не имеет, был ли тёмный рождён таковым, или обращён, но… — на миг Лайя смутилась своей неспособности грамотно выразить мысль, но бес ободрил её взглядом. После своей содержательной лекции, как любой учитель, он ждал отклика. Ждал вопросов и непременно хотел, чтобы она их задавала. Лайя не стала его разочаровывать. — Разве сам факт рождения не означает, что душа облачается в… физическое тело? — Означает, — демон одобрительно кивнул. — Но вот в чём фокус: любое физическое тело, без разницы, принадлежит оно тёмному или человеку — смертно. Так или иначе. Пораженная очередным знанием, Лайя открыла было рот, чтобы задать следующий вопрос, логически вытекающий из ответа на первый, но подходящая формулировка находились слишком долго, и в итоге бес её опередил: — Да, это происходит с каждым чистокровным тёмным в первую плюс-минус сотню лет после рождения. Но мы называем это инициацией, а не смертью, ведь тем, кто умеет управлять энергией, для того, чтобы считаться живым, ходить по земной тверди разных измерений и радоваться жизни, — демон показательно развёл руки в стороны, с не наигранным наслаждением подставив лицо солнцу и ветру, — вовсе необязательно иметь плотскую оболочку. Она, скажем так, не более чем предусмотренная свыше заводская комплектация, которую впоследствии мы успешно модифицируем в угоду своим нуждам. — Но… — Лайя не чувствовала себя готовой обсуждать настолько… интимные вопросы с кем-то кроме Влада, однако, ведь тот никогда не был тёмным по рождению. — Прошу прощения, если мой вопрос покажется бестактным… — О, об этом не беспокойтесь, моя королева! — бес расплылся в улыбке чеширского кота и даже позволил себе тот редкий смешок, что наконец-то выходил за рамки делового общения. — Меня вы смутить не сможете, в этом я вас уверяю. Лайя по-прежнему не чувствовала уверенности, ступая на эту зыбкую почву, но любопытство и желание знать пересилили стеснение. — Если демоническая сущность — это энергия, каким образом вы… способны к продолжению рода? — Стоит уточнить, что на это способны далеко не все из нас, — бес отвёл взгляд. — В тёмном мире — это привилегия, а не само собой разумеющееся, случайное или вовсе нежелательное событие. Энергия, достигшая наивысшей плотности, способна преобразоваться в плоть, но для этого необходим ряд редких условий, основные из которых — наличие у обоих потенциальных родителей души, а также искренняя взаимная любовь, сильная настолько, чтобы претендовать на… акт творения. Новые подробности, сопоставленные с уже имеющимися знаниями, шокировали Лайю до глубины души, заставив замереть на месте. В памяти эхом отозвались слова Айше: «Ты родилась из любви, Лале, мой прекрасный тюльпан, ведь это единственная сила во всех существующих мирах, способная возродить душу». — Рождённые из любви… — прошептала девушка, безнадёжно потерявшим фокус взглядом всматриваясь вдаль. — То же самое мне говорили о перерождающихся душах тетраморфа. — «В чём-то мы друг от друга недалеко ушли. В большем, чем готовы признать». Слова моего ученика и никогда не теряющая для него актуальности тема для полемики. Сколь бы далеки ни были сейчас мысли Лайи, они мигом возвратились в реальность, стоило советнику упомянуть… — Ноэ… — одними губами произнесла девушка. Эта тема слишком долго ждала удобного случая, чтобы быть затронутой, а Лайе по какой-то необъяснимой, но важной причине казалось, что нарочно поднимать её будет ошибкой. Теперь демон сам навёл её на мысль, рядом с ними не было свидетелей, мешающих обсуждению, обстановка способствовала, нужно было всего лишь правильно поддержать разговор, не скатившись в процессе на откровенное любопытство. — Полемики? Вы что же, значит, — Лайя наградила спутника заинтересованным взглядом, — с ним не соглашались? — В споре рождается истина, моя королева, — демон ухмыльнулся, то ли одобрительно, то ли насмешливо. — И прежде, чем она родилась, признаюсь, я не столь охотно апеллировал областями знаний, мне недоступными. Ноэ же всегда опережал время. Он знал доказательства до того, как выводились теоремы и часто называл само собой разумеющимися вещами те, о которых большинство тёмных едва ли имели понятие, а если и знали что-то, то по природе своей не имели к этому доступа. Перед глазами Лайи живо предстал «квадрат противоположностей» из книги Шотета, подробно повествующий о тесной взаимосвязи стихий. Книги, что стала плодом тёмной сделки между великим магистром Тетры и бесом, сумевшим сохранить втайне своё имя, но не свою причастность. Советник терпеливо дал время её мыслям, не встревая и не перебивая, но, сквозь свои размышления, Лайя видела — он снова ждал. Конкретного вопроса. У неё их было сразу несколько, и мучительно долгое мгновение девушка не знала, какому отдать предпочтение, но, наконец, спросила: — Он всё ещё на земле, в этом мире? Советник отчего-то пренебрёг вербальным ответом и лишь кивнул, слегка, словно нехотя выдавая тайну соучастия, но достаточно выразительно, чтобы Лайя поняла. — Как это вообще возможно, если барьер до сих пор непроницаем и, по вашим собственным словам, выбраться из тёмного мира можно лишь с прямого позволения Влада? Мы с ним так и не поговорили об этом, но… мне показалось, будто он по-прежнему не знает, что Ноэ выжил. Не знал, когда мы прощались, но барьер замкнулся гораздо раньше. — Ноэ задаётся аналогичным вопросом. — Вы с ним встречались? — голос её почему-то прозвучал удивленно, хотя внутренне это уже успело стать для девушки само собой разумеющимся обстоятельством, истекающим из факта, что советник не оставался подле неё круглосуточно. Конечно, он пытался разыскать Ноэ, или… Ноэ разыскал его. — Я бы не назвал это встречей… — неопределенно ответил демон. — Скорее, игрой в прятки. Но хотя бы в ней мой изворотливый ученик, приноровившийся в своё время пропускать скучные занятия, меня обыгрывать так и не научился. Лайя хотела спросить: «Почему он прячется сейчас?», но её мысли неслись со скоростью света, и вслух она в итоге выдала совсем другое: — Я хочу… мне нужно его увидеть. Устройте нам встречу, советник, прошу. — Не желаете присесть, Госпожа? — совершенно невпопад предложил ей демон, приглашающим жестом отведя в сторону руку. Лайя непонимающе перевела взгляд в указанном направлении и лишь тогда поняла, что за беседой они дошли аж до сквера за три квартала от ресторана и теперь стояли у одной из лавочек вокруг фонтана. — Это значит, не можете? Или не станете? — не желая упускать с трудом обретенную нить разговора, Лайя продолжала тему, но, попутно обернувшись кругом и оценив обстановку, предложение сесть всё же приняла. Она не чувствовала усталости от пройденного немаленького расстояния, просто так казалось… удобнее? Правильнее? Ведь двое людей, воодушевленно что-то обсуждающие стоя, быстрее привлекут внимание. — Я исполню вашу просьбу, если вы настоите на ней, но прежде я прошу вас выслушать моё мнение, королева, — советник опустился рядом, вальяжно закинув ногу на ногу, а руку — на спинку скамейки, но при этом сохранил дистанцию между ними достаточной для того, чтобы никому и в голову не пришло принять их за пару. Это не было вопросом, но в интонации Лайя отчётливо слышала выбор, ей предоставленный. И сердце её рвалось настоять на встрече, обернув просьбу приказом, в то время как разум заочно уже был готов отказаться от идеи по пока ей неизвестным, но обоснованным причинам. Пора было уже привыкнуть, что на деле все оказывалось гораздо сложнее, чем ей изначально представлялось. И её личную убежденность в том, что Ноэ ничего не грозит, другие и, прежде всего, он сам, могли не разделять. — Я как будто… — девушка в сомнении крутила в руках давно опустевший стакан с остатками остывшего чая на дне. — Из оставленных подсказок и предостережений упускаю что-то важное и… не могу понять, что именно. Хочу, но… не получается. А потому не знаю, о чём могу свободно говорить, а о чём нет. Даже с Владом. Я ведь так и не успела понять, знает он о Ноэ или нет. Мне показалось, будто Влад сам избегает этой темы, но ведь это… не имеет смысла. — Отнюдь. Знание не всегда осознанное, королева. Особенно, для тех, кто воспринимает окружающую реальность через намного большее количество чувств, чем человек, и получает одновременно гораздо больше информации, чем любой человек смог бы выдержать. Знания приходят и оседают в подсознании, закрепляются там и ожидают удобного случая, нужной ситуации, чтобы быть обработанной и принятой осознанно. — Хотите сказать, что Влад… знает, но… не осознаёт? — ещё совсем недавно подобное утверждение могло бы показаться Лайе абсурдным бредом, если бы сама она не ощущала — необъяснимо, неосознанно — насколько оно правдиво. Она ведь сама даже не подозревала о своей природе и возможностях до тех пор, пока не приходило время ими пользоваться. — Весьма удобный и практичный механизм защиты от помешательства на фоне количества истин, крайне сложных для осознания здесь и сейчас, — заметил бес, с явным интересом осматривая площадь и редких проходящих мимо людей, словно для него они были экспонатами в музее под открытым небом. — Я пытался узнать у Ноэ подробности того, каким образом сразу двое Светлейших оказались с ним рядом в нужный момент, но он не удовлетворил моё любопытство даже догадками, — советник перевёл на Лайю взгляд и посмотрел ей прямо в глаза, без слов вопрошая о тех же подробностях, что, ускользнув от внимания его ученика, могли быть ей известны. Мыслями девушка вернулась к пережитым событиям, и сознание её тотчас окутала разрываемая молниями ночь… — Это был Влад… — прошептала Лайя, пронзённая внезапной догадкой, будто той самой молнией, что рвала в клочья пространство. — Ноэ ещё сказал мне, что портал между измерениями не мог образоваться сам собой. Не сам… Это Влад его открыл! Одновременно для меня и для Лео. Но… — пришедшее осознание казалось столь же логичным, сколь и совершенно невозможным. — Почему тогда?.. Если всё это время он знал… — Лайя встряхнула головой, прогоняя видения, оживающие по обратную сторону её век. — Ерунда какая-то! — Прочная ментальная и энергетическая связь с тёмным измерением и его обитателями, обострённое шестое чувство, предвиденье — далеко не полный перечень предполагаемых способностей хозяина тёмного престола, — демон пожал плечами с такой обыденной непринуждённостью, словно обсуждал всего-навсего погоду. — Зная короля Влада, не ошибусь, если скажу, что способностей, для него новых и… посмею предположить, им осознанно неопробованных. Но, учитывая его уникальное положение, королева, ещё в те далёкие для вас времена, когда о Драконе ни у кого не заходило и мысли, осознание и принятие королю были без надобности, если речь заходила об истинных любви и дружбе. Эти связи для него первичны над всеми прочими, что он не раз доказывал на протяжении шестисот лет знакомства с тёмным миром. Они у него, как инстинкты и рефлексы — в осознанности и осмыслении не нуждаются. Сердце и душа Лайи понимали всё — каждое слово, не сомневаясь в их истинном смысле, когда как разум её, ещё не успевший отринуть человеческое, — бунтовал против очевидного противоречия. Как так: «Знать, но не осознавать, не принимать?! Если принятию ничего не…» Незаконченная мысль девушки погибла под хлынувшей лавиной осознания, заставив её приоткрыть рот в очередной попытке выразить невыразимое. Советник будто знал, что в этот самый момент происходило в её голове, а потому молчал, любуясь видом. — Почему Влад не… хочет для себя этого знания? — наконец, выдавила из себя Лайя. — Почему не ищет встречи с другом? Как и сама девушка не хотела знать, что там — за этой уже сформулированной и озвученной вслух мыслью. — С самого момента нашего знакомства, королева, вы поразили меня умением задавать удивительно правильные вопросы. — Толку от этого умения, если в довесок к нему я обладаю способностью… прятать голову в песок от правдивых ответов, — Лайя поймала на себе взгляд беса — ничуть не удивленный и нисколько не осуждающий — заинтересованный. — Прежде чем мы продолжим, скажите, советник, этот наш разговор и его дальнейшее развитие… будет иметь последствия для вас или для Ноэ, если Влад о нём узнает? — Если король поставит себе целью — узнать. Или если заподозрит в умышленном сокрытии информации, — лицо демона неуловимо приобрело серьёзное выражение. — Он «не хочет знания…», выражаясь вашими словами, Госпожа, потому что не хочет его последствий. Поджав губу, Лайя кивнула, принимая ответ с такой лёгкостью, будто знала его наперёд и иного не ожидала. — Суров закон… — в памяти голосом Локида отозвались слова, удивительно кратко объясняющие столь бесконечное многое из всего того, во что девушка предпочла бы никогда не вникать. Но, увы, такой шанс начисто исключался её нынешним положением. Незнание она больше позволить себе не могла. — Верно и, к сожалению, noblesse oblige, моя королева. Много законов было нарушено в последнее время. Что-то можно оправдать военным временем и вакантным престолом. За что-то показательно наказать. Как, например, за полное и безвозвратное изъятие энергии одним тёмным у другого. Но нарушение некоторых заповедей оправданию не подлежит. Ритуал, по наущению Ноэ проведённый… над вами, королева, — это дерзкий вызов, открыто брошенный силе творения, нарушивший установленный паритет. Кроме того, это произошло против воли короля, чья кровь была использована, это угроза душе королевы. Скрыть подобное на энергетическом уровне невозможно, поэтому о преступлении Ноэ Локида ещё в сам момент его совершения узнал каждый в тёмном мире… — демон глубоко втянул носом воздух, давая понять, насколько сам он противится собственным же дальнейшим словам: — Если соизмеримого наказания не последует, каждый уверует, что ему позволено поступать так же, не опасаясь ни гнева Света, ни Дракона. Эта фатальная ошибка, которая знаменует крах авторитета короля. И речь сейчас вовсе не о задетом достоинстве. Ведь мы говорим о действиях в их энергетическом эквиваленте. Если Дракон перестанет занимать верхушку энергетической пирамиды, нарушится распределение силы между различными обитателями тёмного мира, от высших к низшим, разрушиться барьер — и мы вернёмся к тому же хаосу, которого с трудом избежали. Закрыв руками лицо, как Мидзару из трёх обезьян в композиции «Отречение от неистинного», Лайя покачала головой. Для неё не было страшнее и больнее чувства, чем отрицать правду, какой бы неправильной и страшной она ни казалась. — Да если бы ни Ноэ… — девушка задохнулась словами, которые так много значили для неё, а для других были пустым звуком. — Эти подробности известны лишь вам, королю и… верхнему ведомству, — закончил советник в тон её мыслям. — Которое, надо заметить, до сих пор не предъявило иск… — А разве этого недостаточно?! — спросила Лайя, резко отняв ладони от лица — преисполненный эмоций голос её невидимой, но мощной волной окатил пространство и всколыхнул в фонтане воду, заставив бьющие под напором струи изменить заданное направление. Настигнутые водным потоком и брызгами прохожие отскакивали в страхе, на бегу оборачиваясь к источнику нечеловеческого звука. Ошарашенная произведённым эффектом Лайя умолкла, изнутри укусив себя за губу и мечтая раствориться в воздухе или стать невидимой. — Придя Драконом в тёмный мир, — как ни в чём не бывало продолжил спокойно сидящий рядом бес, — король лично и без промедления казнил лишь самых инициативных зачинщиков, чья воля очевидно преобладала над волей направляющей их тьмы. Казнил он и тех, кто лично сражался с архистратигами Ордена. С остальными он поручил разобраться самим на местах, в судебном порядке определив степень вины каждого и каждому назначив наказание, положенное по закону. Отбоя поныне нет от принявших в период вакантного престола нейтральную сторону, а ныне желающих подобным образом выслужиться перед новоявленным королём, поймав как можно больше предателей, исполнив поручение быстрее и чище. Ноэ Локид сейчас — цель номер один. Предписанное законом и всем известное наказание для его вины — высшая мера. И у меня по-прежнему нет иного объяснения тому, почему Ноэ оказался единственным тёмным, которого выбросило в человеческий мир, а не запечатало в тёмном, кроме прямой причастности к этому — осознанно или нет — короля. Иначе вопрос суда над ним уже давно бы решился. — Нельзя же полагаться на волю случая вечно. Ноэ не будет скрываться вечно, а Влад — отрицать его существование. Должен быть другой выход. Совсем недавно Лайя просила о встрече с Ноэ, думая, что его опасения надуманны и исходят из своеобразного понимания демоном дружбы. Теперь ей открылись масштабы истины, о которой она и в кошмаре бы не помыслила, и единственное, чего она теперь хотела — это увидеться с Владом. Они найдут выход. Вместе они обязательно его найдут! — Через меня прошло много учеников. Из разных эпох и разных миров. Люди, тёмные, обращённые, чистокровные… Тёмная энергия, помимо всего прочего, имеет занимательное свойство обострять ум, проявлять скрытые и усиливать имеющиеся таланты, что делает потенциальным гением любого её носителя, независимо от происхождения. Так я считал… до встречи с Ноэ. Эндшпиль его непревзойдённого ещё никем гения в том, королева, что он уже завершил свою партию лучшим образом из всех доступных. Пока в игру не вступили вы… — По вашему, я должна была позволить ему… исчезнуть?! У него ведь… — Лайя не договорила. Советник этого и не ждал. — Для людей — это худший страх, для бесов — закономерный итог пользования силой. Ноэ был готов закрыть свой счёт. Постоянно сталкиваясь с последствиями, Лайя уже не раз задавала себе вопрос: «Правильно ли она поступила?». И чем дольше длилась эта неопределенность, чем больше всплывало подводных камней ее поступка, тем мучительнее становились сомнения. — На одни и те же понятия у нас с вами диаметрально разные взгляды, советник. Есть среди них те, которые я не стану обсуждать ни с кем, кроме своего мужа. — Прежде всего, с вами у нас не разные взгляды, королева, а разные положения, дающие вам исключительное право обсуждать с королём любые вопросы. Но я осмелюсь просить вас дать ему время самостоятельно обдумать и принять решение. — Вы… боитесь моего влияния? — Лайя посмотрела на демона, точно впервые его увидела, считав с непроницаемого лица лишь подтверждение своей мимолётной догадке. — Советник… — девушка разочарованно вздохнула и отвела взгляд, всмотревшись в дрожащую под натиском новых знаний даль. — Если Влад примет решение казнить Ноэ, я при всем желании изменить этого не смогу. Но мне теперь любопытно: вы сами за или против? Потому что в нашу первую встречу мне показалось, вы были исключительно положительного мнения о том, что я спасла Ноэ жизнь. Обращенный на неё взгляд демона сверкнул сталью, полоснувшей по невидимому щиту, их разделившему. — Тогда я не знал всего расклада. Теперь знаю. И теперь я против того, госпожа, чтобы дело жизни моего лучшего ученика пошло прахом из-за одного неосторожного поступка. И я призываю вас осознать как можно раньше, что каждое действие, даже исключительно благое, имеет подчас непредвиденные последствия, тогда как обстоятельства бывают превыше даже сверхъестественных сил. — В таком случае всё, что нам остаётся, советник, — это вера. — И каждому будет дано… по его вере, — бес улыбнулся краешками узких губ, плавным движением поднялся со скамьи и принял формальную позу, прижав правую руку к груди, а левую заведя за спину, низко опустив при этом голову. — Меньшего от светлой королевы я не ожидал. — До встречи, советник Септентрион, — Лайя позволила себе сдержанную улыбку, вызванную, прежде всего, благодарностью за разъяснения и оставленные подсказки. Они могли её не устраивать, как и общий ход мыслей демона, но, так или иначе, они проливали свет в те тёмные уголки знаний, что девушке, рождённой человеком, прежде были недоступны. — Ваши уроки ценны для меня, даже если я не разделяю ваши взгляды. — Взаимно, Ваше Величество, — поклонившись, демон растворился в порыве резко налетевшего ветра. Этого не заметил никто, кроме самой Лайи. Промчавшийся мимо парень на моноколесе заново всколыхнул осевшие листья. Люди чувствовали себя в безопасности, пребывая в неведении, в созданном для них мире, и даже когда тьма стучалась во все щели, им было проще объяснять её явление природными катаклизмами, несчастными случаями… собственным душевным нездоровьем, чем угодно другим, напрочь исключающим потустороннее из их размеренной жизни. Ушедшие в разряд мифов и легенд ангелы продолжали взирать на человечество с икон и представать в виде скульптур, бесы представлялись чем-то неопределённым, объединяющим в себе людские и животные черты. Ад неизменно олицетворял зло и проклятие, рай — добро и благодать. И лишь те, кто смотрел, сумев отбросить навязываемые веками предрассудки, получал крохотный шанс увидеть истину. А смотрели обычно с определенной целью. Оглядевшись вокруг, Лайя сопоставила расстояние до ближайшего свидетеля с возможностями человеческого зрения, заслоном из деревьев и красноватыми отблесками солнца от воды. Подойдя ближе к чаше фонтана и ощущая брызги на коже ладоней, девушка расправила крылья и позволила волне энергии, пронизывающей пространство, себя подхватить и поглотить. Впервые познать этот способ перемещения её вынудил тёмный мир и посланная по её следу гончая Шакса. Теперь где-то там, на другом конце города, старшую сестру ждала незаслуженно обиженная вниманием младшая.