Светлая королева

      Без необходимости паковать багаж, заботиться о документах и переживать о в спешке забытых на другом континенте вещах на сборы в поездку ушло удивительно мало времени. Большую часть его Влад потратил на то, чтобы отдать соответствующие распоряжения персоналу по подготовке замка в отсутствие хозяев. Лео же занял себя тем, что всячески пытался оспорить решение друга лететь самолётом. Изначально он надеялся на поддержку Лайи в этом вопросе, но она, не уверенная в том, какой выбор будет правильным и чего бы самой ей хотелось — решить всё быстро или иметь время подумать над тем, как мягче и безопаснее преподнести известие — предпочла довериться Владу. Осознание собственного эгоизма и необратимо сменивших полярность приоритетов, неуловимо оттеснивших родных куда-то за грань жизненной потребности, точило её изнутри. Подкреплённые невозможностью отвлечься и переключить внимание на бытовые мелочи вроде перелёта, который был организован в один момент вовсе без её участия, сборы и даже вопрос о том, каким образом им добраться до аэропорта, её внутренние переживания становились навязчивыми. И уже казалось, что не было решения проще, чем просто позвонить, но у неё под рукой уже давно не было мобильного, с приездом в Румынию навечно, казалось, утратившего как своё прямое, так и развлекательное назначение. Она даже не могла сходу вспомнить, когда последний раз что-то публиковала или писала в соцсетях… Должно быть, фотографию аэропорта по вылету из Лэствилла с неоригинальной подписью: «Ура, отпуск!», с так и не реализованной задумкой сделать море снимков самых разных мест Румынии, которые она планировала посетить. Каменная статуя дракона в фонтане, мерно изливающая из пасти воду вместо огня самим видом своим напоминала, что оказалась девушка, в конце концов, в месте, о котором даже не подозревала, но которое вдруг стало ей домом роднее родительского и тем местом, которое ей хотелось сфотографировать тысячу раз со всех возможных ракурсов и ещё больше — изобразить своей собственной рукой. Подул ветер, заставив Лайю инстинктивно обхватить себя руками. Но едва её ладони коснулись покрывшейся мурашками обнаженной кожи, как на плечи её сзади опустились объятия чего-то мягкого и уютного, моментально окутав самым дивным запахом, какой она узнала бы среди тысяч флаконов парфюма — неповторимым ароматом любимого мужчины. Девушка опустила взгляд, взявшись теребить пальцами рукав блейзера из мягкой кремовой кожи, которого совершенно точно в ее гардеробе не было. Тем временем чужие руки сомкнулись на талии, прижимая спиной к груди. В одной из них, с серебряной печатью на безымянном пальце, отражала блики солнца чёрная глянцевая поверхность плоского смартфона без опознавательных знаков о бренде. Ловко перехватив предмет так, чтобы он свободно улегся на раскрытую ладонь, Влад тихо заговорил над её ухом: — Позвони им, если так тебе будет спокойнее. Своим голосом дай им повод для ожидания, а через десять часов они получат объяснения и все необходимые доказательства. Ухватившись за неожиданную возможность, пьянящую рассудок сильнее полбокала выпитого вина, Лайя вцепилась в телефон, судорожно вспоминая международный код и нужный номер, но когда из динамика раздались заветные гудки, внутри неё будто взорвалась тикающая всё это время бомба из паники, напичканная незнанием, что говорить, как объяснить и… как вселить надежду, а не страх. Гудки прерывались тишиной, снова, снова и снова… Каждый раз, когда её сердце замирало, готовясь произнести заветные слова приветствия, на том конце её поджидала тишина. Никто не поднял. До тех самых пор, пока не истекло время ожидания. В итоге Лайя смахнула красную трубку, оставив попытки, осевшие в её сознании необоснованной пока тревогой. Влад же в одно движение век оказался перед ней, кристально-голубыми омутами сияющих на солнце глаз вглядываясь в её лицо. — Скажи, чего хочешь ты сама? — его ладонь коснулись лица, и Лайя тут же прильнула к прикосновению, прикрыв глаза. — Одно твое слово — и мы окажемся в Лэствилле быстрее, чем твой отец заметит пропущенный звонок. Притянув его в объятия и коснувшись щекой его обтянутой чёрной водолазкой груди, там, где позволяло это сделать расстегнутое пальто, девушка отрицательно мотнула головой. — Это не вернёт им ту меня, которой я быть отныне не могу, не отменит всего произошедшего и той реальности, которую им придётся принять, — Лайя глубоко вдохнула свежесть прохладного воздуха, из своего укрытия наблюдая, как из пасти каменного дракона гипнотически медленно струилась вода и как в воздухе одиноко кружил пожелтевший лист, норовя осесть в чашу фонтана. — И принятие это подождёт ещё немного. — Cum vrei tu, sufletul meu, — Влад шепнул тише порыва ветра, коснувшись губами её развевающихся волос. Не размыкая объятий, мужчина обернулся. По далёкому ещё звуку шагов и постоянно изменяющемуся составу воздуха, доносящему до его обоняния одновременно сотни запахов, несущих каждый свою особенную информацию, Влад ожидал скорое появление в зоне видимости Лео, свободной рукой гоняя в кармане пальто второй брелок. Он ещё раздумывал, хотя решение было очевидным даже без риска, что Лео уснёт за рулем и разобьётся, если дать ему в единоличное пользование вторую машину, а не брать пассажиром. Конечно же, не разобьётся, и в иных обстоятельствах он, будучи опытным водителем, скорее, сам арендовал бы себе машину, но… определенно, не сегодня. Притом, что сам он никогда бы ни напросился быть попутчиком, даже под самым благовидным предлогом, но Дракулу не нужно было просить, как и пытаться объяснять всё то, что объяснению не поддавалось и в глазах незнающих могло казаться странным, неправильным и даже достойным осуждения. Влад знал давно, а теперь ещё и понимал лучше, чем когда-либо причину связи, что существовала между Лале и Асланом в прошлом и между Лайей и Лео в настоящем. Её можно было назвать как угодно — дружбой, привязанностью, одержимостью, потребностью, любовью… Всё это было проявлением связи их душ, возникшей раньше, чем первый человек ступил на землю. В последнее время эта изначальная связь слишком часто подвергалась испытанию на прочность, между всеми ними, но именно Лео имел меньше всего возможности быть рядом, чтобы вернуть всё в своём мироощущении на круги своя. Чтобы впитать в себя проявленную в близости веру в то, что на этот раз пресловутый закон Мёрфи не сработал. Впереди у каждого из них были свои пути, несомненно, пересекающиеся, но всё же разные, и Владу не хотелось уже сейчас лишать друга лёгкого шанса побыть вместе, хотя бы в этой общей дороге с одним пунктом назначения, потакая ревностному желанию остаться с Лайей наедине. Будет у него ещё этот шанс, будет тысяча шансов, ни один из которых он не упустит, но сегодня, сейчас, когда ещё велика общая нужда их душ в единстве, он не станет проводить границ. Вместо ключей от второй машины, убедившись, что идущий им навстречу Лео достаточно сосредоточен и с этой его ребяческой ухмылкой смотрит прямо на них, Влад перебросил ему телефон. Даже ничего подобного не ожидая, Лео ловко его поймал, в чём Влад не сомневался, хотя это не отменило посланного ему озадаченно-вопросительного выражения, отразившегося на усыпанном веснушками лице. Рядом обнимающая его Лайя посмотрела точно так же, от солнца слегка сощурив один глаз. — Для моря фотографий понадобится время, — Влад загадочно улыбнулся, притягивая возлюбленную к себе и мешая разорвать объятия. — И оно у тебя будет, я обещаю, как и все красоты Румынии. А пока пусть Лео побудет нашим фотографом и сделает один скромный кадр, — убедившись, что друг его услышал, понял и не сильно возражает против навязанной роли, Дракула прошептал на ухо супруге то, что лишь ей предназначалось: — Ты ведь этого хотела? Чтобы у тебя было моё изображение? — Твой портрет… — догадалась Лайя, поднимая удивленный взгляд к его лицу и тут же забывая дышать от осознания, что не существовало в помине таких слов ни в одном из языков человечества, чтобы описать стать и красоту её мужчины, как не изобрели ещё техник живописи и красок во всей потенциальной бесконечности цветовой палитры, чтобы изобразить его именно таким, каким видели его её глаза. Сейчас, когда он такой открытый, такой искренне наслаждающийся происходящим, такой живой под лучами солнца, эту живость лишь подчёркивающего. — Ни на что не намекаю… — где-то там, в стороне, Лео нарочно кашлянул в кулак. — Но съёмка лавстори обычно планируется заранее и за неё фотографу платят… Лайя смущенно прервала их едва начавшийся поцелуй, опустив лицо, а Влад улыбнулся, сверкнув взглядом в сторону друга: — Так огласите прейскурант, мистер Нолан, не скромничайте. И уточните, будьте любезны, в какой валюте вам угодно получить оплату. — Сегодня? — Лео сделал вид, что всерьёз обдумывает предложение, но спустя секунду его рот растянулся в долгом зевке, который он едва успел прикрыть свободной рукой. — П-о-о-о-жалуй, что в кофейных зёрнах, по курсу двойного эспрессо… — Нолан перебросил Дракуле гаджет, не ожидая, что тот резко оторвётся от Лайи и направится в противоположную сторону. Что, впрочем, нисколько не помешало ему не глядя поймать смартфон, всего лишь вовремя отведя руку с раскрытой ладонью за спину. Продолжив идти в прежнем направлении, Влад раскрыл чат и отписал только что озвученную «цену». Современные способы коммуникации он по-прежнему считал не способными даже приблизиться по эффективности к телепатии и подчинению, но они, несомненно, были безопаснее последних и, определенно, быстрее голубиной почты из пятнадцатого века. Смахнув окно переписки, Влад просмотрел последние сделанные снимки… — Схожу за машиной, — бросил он между делом. — Лео, ты же не против роли пассажира заднего сидения? В голове при этом картиной воспоминанием настолько отчетливо всплыл момент из их общего прошлого, когда единственный раз обстоятельства сложились так, что им пришлось вдвоём сесть на одну лошадь, что Дракула до фантомного ощущения удара в спину был убеждён, что Нолан сейчас в него чем-нибудь запустит. Если не в искреннем протесте, то, по крайне мере, в его подобии, призванном отстоять задетое достоинство. К его немалому удивлению, Лео не то, что ничем в него не зашвырнул, но даже ничего не съязвил в ответ, только выдохнул резче и громче, как Владу показалось, с облегчением, будто боялся совершенно обратного — что эту незавидную роль ему не предложат. Из серии сделанных кадров мужчина выбрал самый, по его мнению, подходящий и поставил его фоновым изображением на экран. Он не планировал оставлять себе это устройство, но будущая хозяйка его выбор одобрит, он был уверен. Когда Влад зашел в гараж, механик как раз закончил проверку, бегло и уверенно отчитавшись о том, что машина полностью готова к поездке. Дракула коротко поблагодарил, распорядившись, чтобы к оговоренному времени авто забрали из аэропорта и вернули на территорию замка. Забравшись на заднее пассажирское с высоким бумажным стаканом в руке, Лео странно посмотрел на Влада через стекло, но вслух предпочел своё недоумение скрыть. Дождавшись, пока своё место займет Лайя, Влад закрыл за ней дверь и вернулся на своё — водительское, решив не оставлять повисший в воздухе вопрос без ответа. — Ты ведь знаешь, я не люблю оставаться в долгу, особенно, за хорошо выполненную работу. Когда ты сказал про эспрессо, я написал сообщение Валентину и попросил вынести кофе к главным воротам. Никакого внушения и подчинения — все обыденно до неприличия. — Ну знаешь… — хмыкнул Лео, меньше всего ожидая получить такое объяснение. — Учитывая, что ты с первого дня встречи показал себя явным противником современных технологий, у меня образ тебя, строчившего сообщения по «WhatsApp», как-то не сразу сложился… Влад сверкнул заинтересованной улыбкой и потусторонней голубизной взгляда в отражении зеркала. — Осмелюсь надеяться, с образом меня верхом на Гедже, моим навыкам вождения ты доверяешь не только потому, что я могу проехать через лес, не заблудившись… — Ещё потому, что, бьюсь об заклад, ты водишь… — Лео попытался припомнить точную цифру, но в конце концов, оставил попытки, обобщив: — Со времен изобретения автомобиля? — Плюс-минус… — Влад неопределённо покачал ладонью. — Двигатель внутреннего сгорания и электроника окончательно добили мою некогда пылкую любовь к лошадям. По тому, как Влад озвучил это — без толики сожаления — Лайя обо всём догадалась без лишних подробностей. Машины бездушны, у них нет собственной воли, им всё равно на природу водителя. Лошади же, как и любые другие животные, по собственной воле с трудом принимали тёмного всадника. Если им и приходилось это делать, то из страха или под гнётом подчинения чужой подавляющей воле, что резко сокращало продолжительность их жизни до одной такой поездки. Быстро набрав скорость, ведомый опытной рукой, автомобиль плавно мчал вперёд, пожирая колесами мили дорог, путаные и изменчивые лабиринты которых за время существования погубили ни одну жизнь. Пейзажи ранней осени по обеим сторонам сменяли один другой, танцуя перед глазами Лайи пёстрым градиентом цветов от сочно-зелёного до всех возможных оттенков жёлтого. Разросшиеся ветви старых деревьев на разных отрезках пути сплетались между собой, образуя прерывающееся местами подобие естественного тоннеля. — На чьём самолете мы полетим? — спросила Бёрнелл, вдруг осознав, что эта деталь, как в общем-то, и многие другие, от неё не зависящие, обошла её стороной. — В обмен на то, чтобы я не злоупотреблял использованием порталов, Аквил предоставил в моё распоряжение некоторые ресурсы Тетры, уполномочив решать вопросы лично, без необходимости уведомлять его и дожидаться одобрения. Естественно, мера вынужденная и временная, и как только я разберусь со всеми управленческими вопросами, Ордену будут компенсированы все затраты. — Четверть этих ресурсов принадлежит мне, мы женаты, и если препятствие состоит лишь в официальном оформлении этого факта… — Препятствие в том, любовь моя, что, имея свои возможности, я не стану пользоваться чужими, — прежде, чем Лайя успела возразить, Влад продолжил: — «Тетра» происходит от «тетраморфа». Что означает «четырёхглавый». Я предпочту избавить Орден от необходимости долго и нудно решаться на смену названия, просуществовавшего тысячи лет. А потом ещё с полтысячелетия придумывать новое и его согласовывать. По необходимости в любое время Орден получит от меня необходимую поддержку и содействие — через тебя, основательницу одного из четырех великих родов. Однако, без моего непосредственного участия. — Я, конечно, до сих пор не видел тебя при полном параде, в короне и на троне, — с заднего сидения подал голос Лео. — Уже начинаю всерьёз сомневаться, доживу ли до этого знаменательного события, но один совет, как один без спроса коронованный — другому, могу дать прямо сейчас: излишняя скромность Его Величество не украшает. — А попытка залезть в чужие владения со своими указами должна украсить? — Влад поймал отражающийся в зеркале зелёный взгляд. — У нас с вами ныне один Босс — это правда, но всё ещё очень разные объекты, находящиеся в прямом подчинении, как и должностные обязанности. Я предпочту не пытаться совмещать одно с другим. Во имя общего блага. — Христа ради, Влад, хотя бы сделай вид, что следишь за дорогой! — резко перейдя на повышенные, взмолился Лео, уже давно не смотрящий в зеркало, а пытающийся со своего весьма ограничивающего любые действия местоположения отследить, как на скорости, давно превысивший все безопасные лимиты, улетало под колеса дорожное полотно, при том, что движение давно перестало быть двухполосным и поток машин постепенно становился всё больше. — Пожалей тех бедолаг рядом, которые понятия не имеют, что твой опыт вождения восходит к старине Бенцу. — Если бы я тебя не знал, подумал бы, что ты завидуешь, — парировал с ухмылкой Влад, но взгляд к дорожному полотну послушно вернул и, перестав обгонять, пристроился в общий поток. — Только ещё не решил, чему: опыту или личному знакомству с отцом автомобилестроения. «А ведь и правда он мог его знать…» — все это время молча внемля происходящему, Лайя улыбнулась своему богатому воображению, с готовностью взявшемуся перебирать знакомых ей исторических личностей, эту самую историю творящих, с которыми Влад мог быть знаком. — Надеюсь только, старик умер той смертью, о которой написано в Википедии… — едва успев договорить, Лео в очередной раз зевнул. Он чувствовал себя до того паршиво, что предпочёл не развивать даже потенциально бесконечно интересную тему. — Если моё внутреннее чувство самосохранения всё же позволит мне вырубиться до того, как мы приедем в аэропорт, Ласточка, очень тебя прошу, проследи, чтобы этот позёр на своём «Бенце» нас не угробил. Или кого-нибудь другого, — он неопределённо махнул рукой в окно, — менее везучего и живучего. Но стоило им покинуть пределы «мертвой зоны» Холодного леса и его окрестностей, как телефон Лео разразился звонком, и уснуть ему помешал уже не инстинкт выживания, а собеседник на том конце трубки. Из диалога, плавно превращающегося в монолог, выходило, что Генри, всего несколько дней исполняющий обязанности главы прайда, буквально молил Лео о возвращении и возможности как можно быстрее сложить с себя тягостные полномочия. «Орёл вне доступа вторые сутки, Телец туда же. Ты испарился из города, не оставив и слова о своём местонахождении, а за это время Бёрнелл-старший и остальная верхушка Homo здесь уже всех на уши поставили. Вовремя ты Кэти отправил в другой город, иначе и от неё бы не отстали в попытках выяснить, куда ты исчез. А ещё бонус, о котором успели благополучно забыть все, кроме итальянского правительства, — у нас в участке целый взвод жандармов вторую неделю обитает. Ватикан очень вовремя хватился своих подданных и теперь требует от нас их выдачи. Пока неофициально, через нашего мэра, без привлечения правительства штата, но они намерены прислать посла, а нам только папских глаз и ушей здесь не хватает для полного счастья!..» — Генри, я буду на месте, — Лео вскользь глянул на часы, в уме накидывая разницу поясов и просчитывая примерное время посадки, — часам к двум по полудни. Буду признателен, если подгонишь мне машину в аэропорт. Признателен вдвойне, если на взлётку к тому моменту не примчится весь город, — Нолан нервно хохотнул, — во главе с жандармами, желающими стащить под шумок очередную утраченную реликвию, и послом от Его Святейшества. Знаю ведь, зачем он потащится в нашу глухомань… — Лео поочерёдно встретил взгляд настороженно обернувшейся к нему Лайи и Влада, вновь посмотревшего на него через отражение в зеркале. — Явно не за своими бравыми ребятами. «Аквил с тобой уже говорил об этом?» — Потом, Генри, — шумно выдохнув, Лео откинул голову на подголовник, надавив пальцами на переносицу. На попытки одинаково качественно переварить весь объём поступающей информации, непременно связывая его со всем, что он уже знал и о чём предполагал, голова начинала отзываться тупой, пульсирующей на краткосрочном кофеиновом стимуляторе болью. — Все потом, при личной встрече. Сбросив вызов, Лео долго молча гипнотизировал взглядом потухший экран, не спеша вдаваться в подробности о том, что, в общем-то, и так было услышано всеми. — И что же нужно Святому Престолу от Лэствилла? — так и не дождавшись пояснений, спросила Лайя, понимая, что упускает какую-то важную общеизвестную деталь, должно быть, уже оговоренную остальными в её отсутствие. Но ответ не был для неё очевиден и не лежал на поверхности, пока он лишь проклёвывался сорными ростками подозрения из недр её подсознания, грозя разрушить едва-едва устоявшуюся идиллию спокойствия и веру в то, что все тревоги, наконец, позади. — Не от Лэствилла, — опроверг предположение Лео, сжав мобильный в руке. — От нас, — он оторвал взгляд от пейзажа за окном и посмотрел на Лайю. — Меня, тебя, как только они узнают, что ты выжила, и Влада. Посол Ватикана пребудет, чтобы официально вручить нам приглашение. По тому, как Лео об этом сказал, по его сверкнувшему неодобрением взгляду и поджавшимся губам было понятно, что он думал об упомянутом приглашении и где он его видел. Расспрашивать Лайя не стала, понимая, что эта малоприятная тема всплывёт ещё не раз и, так или иначе, коснётся их всех. Оглядываться назад и обсуждать сейчас последствия пережитого ей не хотелось, как и думать об обязательствах, связанных с их нынешним положением. Сейчас хотелось просто быть самой собой, рядом с теми, кто понимал без всяких притязаний, кто не проводил черту и не просил ни объяснений, ни доказательств… Оставив все догадки при себе, Лайя лишь украдкой глянула на Влада, чей взгляд был устремлён на дорогу, но видел — девушка это знала — вовсе не серое полотно асфальта с местами стершейся разметкой. — Смотрины, — коротко, но ёмко, словно этим единственным словом закрывая все не прозвучавшие вслух вопросы, отозвался Дракула, и его прежде свободно лежащая на руле рука сжалась крепче. — По инициативе Ватикана будет созван какой-нибудь внеочередной парламент религий, приуроченный к несостоявшемуся концу света, где духовные лидеры различных конфессий непременно захотят узреть воочию своих воплотившихся идолов. — «Стандартная процедура для любого из Основателей Тетры, впервые признавшего в себе высшую силу…» — произнося это, Лео намеренно исказил голос, как если бы цитировал чужие слова, с которыми он был категорически не согласен. — Только Аквилу с Таурусом повезло пройти весь этот цирк до того, как сбылось всё то, ради чего мы возродились. От одного лишь мимолётного представления об огласке, публичности и встрече с людьми, на которых прежде она могла лишь без особого интереса смотреть сквозь экран телевизора или планшета, Лайе захотелось немедленно пробудиться, как от дурного сна, слишком далёкого от желаемой реальности. С другой стороны, она прекрасно понимала, что они все прошли через худшее, они вместе пережили худшее, они вместе прямо сейчас и, что бы ни ждало их в будущем, они это непременно преодолеют. Она в этом нисколько не сомневалась, а потому не хотела тратить ни секунды времени на мрачные домыслы о том, чего ещё даже не произошло. Одной рукой девушка накрыла свободную руку Влада, переплетая в замок их пальцы, другую вслепую протянула назад, за спинку своего кресла, надеясь, что Лео не сочтет её жест слишком детским. Мгновение спустя она почувствовала ответное прикосновение ладони — горячей, но не обжигающей, а разделяющей приятное тепло, стремительно поднимающееся вверх по её руке, к сердцу, и постепенно окутывающее её всю. — У нас есть ещё десять часов, чтобы об этом не думать, — Лайя тихо озвучила общую мысль. — И чтобы выспаться… — добавил Лео, усилием подавляя желание зевнуть и внутренне на себя злясь за столько часов, отведённых на сон и в итоге потраченных впустую и совершенно не прибавивших ему сил. — Потому что подсказывает мне моё чутьё, что в следующий раз я смогу это сделать только на том свете. Шутка хоть и была по сути своей расхожим выражением, улыбки ни у кого не вызвала. Остаток пути до аэропорта время от времени Лайя бросала беспокойные взгляды на телефон, будто нарочно оставленный Владом на приборной панели экраном вверх. Тот не загорелся ни разу. Дремавшее глубоко внутри девушки чувство тревоги вновь начало пробуждаться, занимая всё больше и больше её мыслей. Она понадеялась отвлечься от них в людском потоке, но этим чаяниям не суждено было сбыться, потому что они успешно миновали терминал вместе со всеми проволочками по оформлению багажа и регистрацией перед вылетом. Объехав основное здание аэропорта, почти не сбавляя скорости, через служебные подъездные пути, перекрытые шлагбаумами, которые перед чёрным мэрседесом поднимались будто сами собой, Влад, в конце концов, выехал прямо на взлётную полосу. Там их уже ожидал бизнес-джет и приветливый экипаж. — Bună ziua, Domnule Basarab, — старший из двоих мужчин в форме пилота шагнул навстречу Владу, едва тот помог Лайе выйти, закрыв за ней дверь. Мужчины обменялись рукопожатиями, после чего Влад бегло заговорил с незнакомцем по-румынски, протянув ему запечатанный конверт, уверенным жестом извлеченный из внутреннего кармана пальто. После короткого приветствия, не содержащего ни имён, ни прямых обращений ни к кому, кроме Влада, им всем позволено было взойти на борт. Помедлив у самого трапа, Влад обернулся и подал руку Лайе, которая, вдруг обратив внимание на то, как он с ней обходился, поняла, что его галантность — вовсе не поза перед свидетелями, даже не попытка подчеркнуть на публике её или свой статус. Для него такое поведение было также естественно, как дышать, и он это делал без оглядки на современные нормы общества и чьё-то стороннее мнение. Он просто… был собой. В любых других обстоятельствах, с любым другим Лайя бы уже давно продемонстрировала способность самостоятельно покинуть салон автомобиля и подняться по ступенькам, но сейчас, когда рядом был Влад, всё это нисколько не казалось вычурным и лишним. Это было чем-то, само собой разумеющимся. Оглянувшись через плечо, лишь чтобы убедиться, что рядом не было лишних ушей, Лайя прильнула к мужу, почти коснувшись подбородком его плеча, и озадаченно прошептала: — Ты же сказал, что это самолёт Тетры. Зачем тогда ты платил пилоту? Вежливо кивнув встречающей их стюардессе, услужливо помогающей пассажирам сориентироваться, Дракула приобнял жену за талию, продолжая вести её по салону к посадочным местам. — Тетра легализовала перелёт, вписав наш борт в расписание полётов и взяв на себя всю бюрократию. В остальном, я убедительно просил Аквила о возможности арендовать самолёт с гражданским экипажем, не имеющим никакого отношения к Ордену. Обернувшись, насколько позволяли ей объятия, чтобы найти взглядом идущего позади них Лео, Лайя решила повременить с дальнейшими расспросами, по крайней мере, пока они не устроятся, и услужливая стюардесса с именем «Алина» на нагрудном бейдже не предупредит пассажиров обо всём, что предписывала ей должностная инструкция и не предложит все многочисленные удобства частного джета. Наконец, когда со всеми приготовлениями и формальностями было покончено, и Лайя уселась в одно из непривычно огромных кожаных кресел, пристегнув себя ремнём, она перевела взгляд на расположившегося в соседнем кресле Влада, взглядом давая понять, что поднятая тема себя не исчерпала. Влад подразнил её улыбкой краешками губ, но уходить от объяснений не стал. — В настолько огромной организации, членов которой связывает строгая субординация, порой бывает сложно отслеживать, когда, кому, о ком и в каком объёме передается та или иная информация. А мне не хотелось бы, чтобы твои родители узнали о тебе из чьих-то третьих уст. Даже если приказ о всестороннем дознании отдал твой отец. Будучи в Тетре вторым человеком после тебя. «Автоматически становящимся первым после твоей гибели, — продолжил Влад, но уже не вслух. — Прости… — протянув руку, он заботливо убрал выбившиеся из прически и упавшие на её лицо пряди. — Но я не потерплю распространения слухов о том, что и без того сейчас на слуху у каждого посвященного». — По словам Генри, единственное, что на данный момент удерживает твоего отца от использования всей полноты имеющейся у него власти, — это прямой приказ Аквила не вмешиваться в ход расследования. Понятно, что это лишь вопрос времени, прежде чем он найдёт способ обойти полученный приказ или сознательно его нарушить. Почти не обращая внимание на нарастающий гул в ушах, Лайя перекатила голову по подголовнику и устремила взгляд в иллюминатор. Пока самолёт набирал высоту, девушка думала о том, что прежде её отец ни за что не рискнул бы своим высоким положением в Ордене, однако… ведь только ради неё — своей дочери — он стремился к власти, а теперь ошибочно был убеждён, что лишился своего главного стимула. За примером подобных обстоятельств далеко ходить не нужно было: в отчаянии от её смерти Влад каждый раз творил безумства, которых в иных обстоятельствах она и не помыслила бы от него ожидать. «Все будет хорошо… — сидящий рядом Дракула накрыл нервно сжимающие подлокотник кресла девичьи пальцы своими. — Скоро ты будешь дома, с родными». Лайе вдруг невыносимо сдавило грудь, выдох застрял где-то на полпути к горлу и захотелось разрыдаться. Совсем как тогда, когда самолёт Ратвена уносил её прочь от таинственной Румынии, страшного замка и его тёмного хозяина. Не считая, что рейс оказался частным, а его заказчик — в какой-то мере похитителем, бежала она по собственной воле. Хотя именно здесь, в этой маленькой европейской стране её мятежная душа нашла свой дом и родных, которых её сердце противилась покидать тогда, так же, как противилось это делать сейчас, совершенно иррационально, ведь сейчас самые родные были рядом с ней. Лео, Влад… Понимая, что тревожась о семье, она теперь переживала всё то же, что и Влад, когда верил, что Ратвен мог причинить ей вред, пока он будет терзаться беспомощностью, вися в небе над океаном, Лайя, сама того не ожидая и не желая, ощутила, как предательские слёзы пробежали по щекам, туманя взгляд. Всё то, через что они уже прошли и что уже благополучно пережили, лишь сейчас догнало её страшным осознанием, обрушилось сплошным потоком, заставляя понять, что именно стояло на кону всех выпавших на их долю испытаний. Владу передалась её дрожь через соприкосновение ладоней. Наплевав на придуманные людьми для них же самих меры безопасности, мужчина отстегнул свой ремень, чтобы быть рядом, чтобы между ними не осталось ни расстояния, ни малейших преград, чтобы ничто не мешало ему прижать к себе содрогающееся в рыданиях тело любимой и держать в своих объятиях до тех пор, пока не иссякнут все накопившиеся слёзы, здесь, сейчас нашедшие свой путь наружу. Лео высказал предупреждение, само окружающее пространство тряслось и содрогалось, норовя сбить с ног, но Влад попыток даже не заметил, опустившись на колени у кресла Лайи и отстёгивая её ремень, лишь чтобы притянуть её к себе, своими объятиями обещая защиту бо̀льшую, чем могли обеспечить любые рукотворные механизмы. — Totul e bine, draga mea… — он шептал, вслепую, по частящему биению пульса отыскав горячий висок и прижавшись к нему губами, ловя ими жар и соль безудержных слёз. — Всё закончилось. Всё уже позади… Лео глубоко в своих мыслях не переставал винить себя за то, что позволил подавленным эмоциям вырваться наружу разрушительным огнём львиной сущности. Однако теперь, глядя на плачущую навзрыд Лайю и утешающего её Влада, сцепившихся в объятиях, как две сливающиеся галактики, он понимал, что каждый из них, рано или поздно проигрывал битву один на один со своими страхами и сомнениями. Каждый из них благословением свыше был наделён силой пережить то, что было им уготовано, но сила одного — ничто. По сравнению с единством. И пусть он не мог обнимать Лайю так, как это делал Влад и говорить ей то, что он говорил… Но он был рядом, и, среди прочего, — это была великая привилегия, стоящая непомерно дорого. Лайя продолжала плакать, и Влад позволял ей это, нашёптывая слова любви и утешения на родном языке до тех пор, пока не ощутил, как постепенно ослабевает её судорожная хватка, а горячее сбившееся дыхание выравнивается, замедляясь. Тогда он осторожно поднял её на руки, а сам сел в кресло, устроив любимую у себя на коленях. Дракула прижимал её к своей груди, убаюкивая в объятиях до тех пор, пока не убедился, что она уснула. Спустя ещё какое-то время Влад обратил взгляд на кресло Лео, лишь чтобы найти друга так же спящим: полусидя, с расслаблено опущенной на грудь головой и свешенными на лицо рыжими завитками волос, которые давно уже нуждались в стрижке, размывая в представлении Влада некогда очень чёткую грань между двумя обликами одной души из разных эпох. Ту самую грань, которая поначалу причиняла столько боли справедливым опасением, что за идентичной внешностью могли скрываться совершенно чужие люди. Откинувшись на высокий подголовник, чтобы Лайе было удобнее полулечь на него, Влад медленно перекатил голову и посмотрел в иллюминатор, за которым простиралась развеянная с пятнадцатого века иллюзия достигнутых человечеством небес, оказавшихся в действительности лишь скоплением атмосферных газов и воды, где не обнаружилось ни Рая, ни Бога, ни его преданных слуг. «Помню, Ты велел без надобности к Тебе не взывать… Но сегодня я не с просьбами, Боже. Я всё думаю, что должен бы поблагодарить Тебя, но всё больше понимаю, что… нет во мне искренности на благодарность. Как нет её и на злость за то, как всё обернулось. Потому что я рад. Потому что я получил желаемое. С Твоего благословения, которое отдалило меня от Тебя ещё сильней. Тебе нужен страж, нужен не на век и не на два, я это прекрасно понимаю. Ты вернул мне Её как гарант моей долгосрочной преданности — это я понимаю тоже… Но что ждёт Её рядом со мной? Что ждёт род людской и весь Орден теперь, когда прервался цикл возрождения одной из четырёх кровей? Что должен я ответить Её родным, когда они неизбежно спросят меня, какое будущее даст их дочери… Король Тьмы?..» Все эти вопросы Дракула задавал самому себе, он об этом знал, уже давно приняв этот факт за неписанную истину своего существования. В довесок к ней в его руках отныне было сосредоточено слишком много силы, потенциально способной дать ответ на любой вопрос. Хотя он до сих пор понятия не имел, с какой стороны к этой абсолютной мощи подступиться. Боялся не совладать, боялся, что попытавшись, войдёт во вкус и однажды неизбежно возжелает большего… В его жизни был период, когда он считал страх слабостью, и это сделало возможной его встречу с Шаксом; был период, когда он считал, что, пережив самый главный свой страх и увидев воочию тьму — матерь всех ужасов, он на веки вечные утратил способность бояться чего бы то ни было. Теперь он верил, что пока жив в нём отрезвляющий страх перед вверенной ему властью, пока он будет сомневаться в том, что он её достоин, он сможет доверять самому себе, сможет быть уверен, что не перейдёт проведённую Всевышним черту, разграничивающую сферы влияния. А если и этот предохранитель однажды сгинет в бездне его души, он обернётся чудовищем, уничтожить которое сможет лишь один противник. «Стало быть, Ты поставил мне 'шах', а в ответ ожидаешь, чтобы я сделал всё, от меня зависящее, чтобы избежать 'мата'. Вот только ни одна партия не может продолжаться вечно…» В окружающей действительности, за пределами бессловесного монолога, Влад повернул голову, осматриваясь. Он знал, что современные людские технологии предполагали наличие специальной кнопки для вызова персонала, но даже подобное упрощение требовало больше телодвижений, чем он готов был совершать со спящей Лайей на руках, рискуя нарушить её покой, а заодно прервать неизменно чуткий сон Лео. Оно того, определенно, не стоило. Бодрствующий в их компании вплоть до самой посадки должен был оставаться один. На что Влад и сделал ставку, отдавая стюардессе мысленное распоряжение подать воду — для Лайи на случай, если она проснётся, и кофе — для самого себя, засыпать не планирующего. В конце концов, он не собирался обрекать пилотов на полёт сквозь грозовой фронт сверхъестественного происхождения. Намеренный этого не допустить, небольшими глотками цедя вскоре принесённый напиток, Дракула сосредоточился на витающих в воздухе, крохотных всполохах энергии, невидимой человеческому глазу — подсознательных эмоциях, чувствах, мыслях, испускаемых людьми — тем ограниченным экипажем количеством, которое составляло его нынешнее окружение. Влад не имел никакого желания и в иных обстоятельствах всячески противился бы искать лазейки в чужие сознания, читать чужие души, к тому же, значительно отдалённые от него пространственно, в которые его никто не пускал, но ему просто необходимо было предвидеть то, что ожидало их в Лэствилле. Он должен был понимать уже сейчас, насколько далеко собирался зайти отец Лайи в своём стремлении докопаться до истины. Отнюдь не за него он беспокоился, но просто не мог позволить горю и ненависти, что переполняла самых близких Лайе людей, превратить её встречу с ними в очередное хождение по мукам. Нет. В противном случае единственное, чего они окажутся достойны, — это получить подтверждение её смерти. Сделав очередной глоток, терпкой горечью разлившийся во рту, Влад прикрыл глаза, концентрируя мысли на цели. Предаваясь снам в своём тёмном обличии, делать подобное у него всегда получалось легко — в заданной точке пространства отыскать живого проводника, способного слышать, видеть и ощущать — обеспечить его тем, чего сам он в силу обстоятельств был лишён. Так Дракула предпочитал поступать с летучими мышами, а при их отсутствии — со всеми прочими живыми тварями, подчиняя их своей воле и используя в своих корыстных целях. Преимущественно, как шпионов и скрытых наблюдателей, которых люди не заподозрят и не уличат. Эту, с определения Локида, «экстрасенсорную» способность он открыл в себе непроизвольно и прежде даже не прилагал особых усилий к тому, чтобы использовать чьи-то чужие органы чувств как свои собственные. Но теперь всё изменилось. Сама его природа изменилась, вместе с проявлением его сил. Здесь, в мире людей, во имя их же безопасности, он не мог себе позволить, кажется, и трети возможностей даже из тех, что уже были ему знакомы и им хоть однажды опробованы. Осознанно и целенаправленно творить переходы между измерениями, обычно требующие колоссальных энергоресурсов, стало Дракуле в новинку, но он уже успел убедиться, что, при контроле силы, их формирующей, они не влекли за собой мгновенных последствий. За всё остальное, на что был способен, Влад поручиться пока не мог. И особенно здесь и сейчас, когда они буквально висели в воздухе над пропастью. На изнанке его сомкнутых век скользили воспоминания… о местах за пределами Чёрного замка, в которых он успел побывать в Лэствилле. Дорога от аэропорта, ведущая к замку, примыкающий к нему парк… В самом городе Влад так и не побывал, не лично, но… доступная ему коллективная память, внесённый Лео вклад в неё был щедр, охотно визуализируя множество мест города, в которых тот успел побывать, будучи местным уроженцем. Влад сразу отсёк не имеющие для него практической ценности места общего скопления людей, сосредоточившись на пустующем доме друга, тренажерном зале на противоположной стороне длинной улицы… полицейском участке через два квартала на юго-запад. Там или где-то поблизости должны были содержать служебных собак. Пока Влад мысленно продолжал поиски подходящего «шпиона», ему попадались десятки легко внушаемых людских сознаний, но все он оставлял без внимания, не позволяя себе проявить заинтересованность, потому что знал наверняка, что одна лишь попытка установить телепатическую связь на таком расстоянии для человеческого разума будет губительна. По той же причине он обошёл вниманием открытый его ментальной проекции дом Лайи, не желая ощутить даже отголосков эмоций, царящих в его стенах. Хватало общего фона коллективного бессознательного, каждой ускользающей эмоцией бесконечно напоминающего о том, что некогда спокойный городок узрел на своей земле распахнувшиеся врата преисподней. Влад не оценил всех последствий сразу, но он будто воочию обозревал их сейчас, впитывал с образами разрушений, ощущал горечью потерь, накрывших город невидимым, но прочным куполом из концентрированной скорби. Жители оплакивали горожан, отцы и матери — своих детей, дети — родителей, а Дракула, невидимый и бесплотный, наблюдал за всем этим, будто непойманный маньяк, упивающийся своим успехом. — Аэропорт закрыт. Все вылеты запрещены, посадки — строго по запросу. Синьор Аквил распорядился, чтобы Лэствилл придерживался тех же инструкций, что и большинство международных аэропортов, уполномочив меня проследить за надлежащим исполнением распоряжения. Мне, правда, жаль, но… — Аквил распорядился? С какой радости ты ему подчиняешься, Джон? У зазнавшегося Орла нет здесь полномочий отдавать приказы представителям не своей родословной! — При всем уважении, с Печатью старшинства — есть. В отсутствии прямого приказа от Лео Нолана — Основателя моего рода, я подчиняюсь ему. Послушай, Грэгори… Но Бёрнелл-старший слушать не стал. Едва не слетев с петель, перед носом комиссара хлопнула дверь, лишая Влада возможности обозревать происходящее… глазами пса, что всё это время лежал в дальнем углу кабинета, беспокойно царапая лапами паркет. Видеть он больше не мог, зато всё ещё мог слышать… — Ты и ты, — прозвучало отрывисто-приказным тоном, приглушенное расстоянием и дверью. — В аэропорт немедленно. Докладывать мне о каждом человеке, появляющемся на его территории. Какую бы игру крылатые не вели, они не смогут прятать лица за нимбами и избегать объяснений вечно. Не когда их потребует Парламент! — Отставить! — провозгласил знакомый голос, и ракурс обзора для Дракулы моментально изменился с появлением вблизи человеческого сознания, способного без последствий выдержать его присутствие. — Грегори, Бога ради, прекрати подставлять своих же людей! «Аквил, — кратко поприветствовал Влад, обозначая своё присутствие в общих мыслях. — Вчера ты не упомянул, что собираешься вернуться в Лэствилл…» Орёл предпочёл оставить утверждение без внимания. Он ступил вниз с той точки опоры, на которой стоял, обозревая пространство сверху и свысока, давая Дракуле ощутить короткое падение в пустоту, из которой в мгновение ока под ногами мужчины выросла земля. — Алан… Почему не?.. — удивление внезапностью появления Орла, не посчитавшего нужным даже средь белого дня скрыть свою иную сущность, в глазах напротив истаяло вмиг и без следа, сменившись нетерпеливым ожиданием. — Впрочем, это неважно. Вам удалось что-нибудь узнать? — Бёрнелл сделал шаг на сближение, его руки непроизвольно сжались в кулаки. Через единое сознание Дракула ощущал бросаемый вызов, будто сам стоял рядом. А ведь он и стоял. Только об этом не было известно никому, кроме Аквила. — Где сейчас Цепеш? «Позволишь?..» — спросил Влад, однако, не рассчитывая на положительный ответ. — Если бы это был твой сын, Алан?! — тем временем сократив дистанцию до недопустимой, Бёрнелл ткнул пальцем Аквилу в грудь. — Ты бы сейчас сотрясал небеса, пытаясь достать чёртову тварь из другого измерения! Но из этой битвы невредимыми ушли все, кто был тебе дорог, и сам ты без единой царапины! Что?! Стоило дьяволу единожды явить чудо исцеления, вам давно недоступное, как ему мгновенно простились все грехи? Аквил сжал челюсти, мешая уже готовому ответу прозвучать с той эмоциональной окраской, на которую его провоцировали. Чем-чем, а эмоциями в общении с теми, кто не имел возможности залезть к нему в голову, он владел отменно. — Я понимаю ваше горе, Магистр, но субординацию никто не отменял… — К чёрту её! Я знаю, у тебя есть с ним связь. Скажи мне, где он, Аквил? Скажи мне, где убийца моей дочери? — Зачем вам это знать, Магистр? — чужим голосом озвучивая вопрос, чужими глазами Влад впервые будто смотрел на своё собственное, кривым зеркалом преломлённое отражение, с эмоциями в мечущем молнии взгляде, ему слишком хорошо знакомыми. — Мести хотите? Мужчина, услышав предположение, вдруг улыбнулся — натянуто-фальшиво, нервно, отражая прямую противоположность всему тому, что обычно призвана означать улыбка. — Мести? — Бёрнелл выплюнул это слово собеседнику в лицо. — Это Цепешу то? — он покачал головой, и в глазах его вмиг угасла вспышка отчаянного безумия, уступив место холодной решимости: — Так бы ты поступил, если бы ни смирился с волей Всевышнего. Как в прошлом поступал не раз, плюя на заветы, если они противоречили твоим идеалам. У меня же нет твоей исключительной силы. И всё, чего я хочу — это чтобы Дракула имел мужество посмотреть мне в глаза и ответить, а ещё лучше — показать: жизнь моей дочери стоила… того, что он обрёл? Этот вопрос огрел Влада хлесткой пощёчиной, заставляя отпрянуть, должно быть, резче, чем этого можно было ожидать от не имевшего личной заинтересованности Аквила. Но Бёрнелл, казалось, ничего не замечал, продолжая гнуть свою линию: — Об обстоятельствах смерти дочери я хочу знать не из писаной демоном книги, Аквил, я хочу услышать из уст Дракулы о том, как это произошло! Я заслужил знать! Я заслужил посмотреть ему в глаза! Рука Аквила сжалась в кулак, витые вены на напряжённых мышцах на мгновение подсветились изнутри преображающим светом ауры, норовя обратить человеческие пальцы в орлиные когти. В руке Влада, лежащей на подлокотнике кресла, чашка распалась черепками, впившимися в ладонь импульсами отрезвляющей боли. Распахнув глаза на борту самолёта, Дракула какое-то время безучастно смотрел на свою ладонь, наблюдая, как восстанавливающиеся ткани исторгали из плоти обагрённые кровью осколки, а нанесенные ими раны, источая слабое свечение, затягивались почти мгновенно и без следа. Влад присмотрелся к Лайе, обеспокоенный тем, что его несдержанность могла её потревожить. Но дыхание её оставалось ровным, она всё также доверчиво прижималась щекой к его груди, во сне не издавая звуков и, конечно, не задавая вопросов об участи, постигшей чашку. Избавляясь от следов, Дракула повёл в воздухе пальцами, легко превращая осколки со следами своей крови в пыль, не способную вызывать вопросы. — А что помешало восстановить? — раздался хрипловатый ото сна шёпот из кресла напротив. — Не пришлось бы ущерб возмещать… — Ломать — не строить, — Влад дёрнул уголком губы, обращая на Лео взгляд. Тот сидел, опершись локтем в подлокотник и подперев щеку ладонью, и наблюдал. Судя по достаточно ясному и осмысленному взгляду, уже какое-то время. — Маешься от скуки? Или… нашёл зрелище впечатляющим? — шепнул Дракула вместо прямого вопроса о том, как давно Нолан не спал, как много успел увидеть и какие выводы сделать. — Вообще-то, я любуюсь, — вслед за неожиданным ответом губы друга растянулись в искренне-тёплой улыбке, а глаза зажглись тёплым светом воспоминаний. — Помнишь тот домик в дворцовом саду, где мы ночевали все вместе? Настороженность ослабила свой хват, и Влад почувствовал, как его губы зеркалят чужую улыбку, а леденящие вены видения разрушенного Лэствилла в его сознании постепенно меркнут. — Это одно из самых дорогих воспоминаний. И самых светлых. О самых дорогих и светлых людях, которых мне даровала судьба. — Как же прекрасно, что в этой жизни нам не нужно ни свет ни заря бежать на смотр к Али-бею… — А мне — к Шахи-хатун… — Лайя пошевелилась и приоткрыла глаза, тут же зажмурившись от вроде бы приглушённого, но всё же раздражающего чувствительные глаза света. Воспоминания о событиях, предшествующих сну, тут же ворвались в сознание роем беспрестанно зудящих пчёл, заставляя девушку внутренне гореть от стыда и бессильной злости, мечтая если не провалиться на все десять тысяч метров высоты вниз, то, по крайне мере, избежать покровительственных объятий и того, предельно очевидного положения, в котором она находилась. Но Влад по-прежнему крепко её держал, прижимая к себе и не оставляя шансов ни на что другое, кроме как зарыться лицом в его грудь и выстонать стыдливое: «Прости-и-и-и…» Господи, да что вообще всё это было? Что на неё нашло?! Когда она успела превратиться в истеричку? Тем временем широкая, тёплая ладонь, огладив плечо, соскользнула на спину, не позволяя отпрянуть, лишь усаживая удобнее и вновь крепче прижимая. Затем его губы, уже знакомо выражая трепетную нежность и бесконечную любовь, коснулись её макушки, будто припечатывая: «Моя. И в радости, и в горе моя. Любая моя. Не отпущу. И никому не отдам». — Простите… — Лайя пошевелилась, пытаясь увидеть Лео, но он, должно быть, находился где-то сзади и в ограниченное поле зрения не попадал. — Если долго держать страх и боль взаперти, однажды они найдут себе выход наружу. Слёзы — самый безопасный путь, — продолжая наблюдать за друзьями, Нолан встал, разминая затёкшие от долгого нахождения в одном положении конечности. В начале полёта он краем уха слышал, что на борту были отдельные спальни с кроватями и всеми удобствами, но почему-то Нолану казалось, что самые удобные в мире апартаменты не позволили бы ему почувствовать себя более отдохнувшим и полным сил, чем эти несколько часов простой возможности оставаться рядом, видеть, чувствовать, осязать. Даже бессознательно, во сне, Лео питался энергией единения, как лев — огненной стихией, ощущая себя вновь способным на недельный марафон без сна и полёт через океан на собственных крыльях. — Смотрю, ты хорошо выспался? — заметил Влад, наблюдая, как, потягиваясь, вопреки габаритам, грациозно изгибается мужская фигура. — Схожу проверю, жива ли стюардесса. Заодно узнаю у пилота, на каком мы свете, — Лео глянул на часы. — Ого. Минус почти четыре часа. А я и не заметил… — он озадаченно потёр лицо ладонью, а потом, словно спохватившись, быстро зашагал к выходу. Дракула вслед ему усмехнулся, не уставая благодарить друга за безошибочное чувство момента, позволяющее ему в нужное время всегда находить предлог уйти. Его мягкие шаги в конце салона ещё отдавались на чутком слуху Влада, когда он в очередной раз провёл ладонью по волосам Лайи и убрал руку, давая ей возможность приподняться, а самому себе — присмотреться к ней внимательнее. За эти несколько часов краснота успела сойти с её лица, но даже если бы Влад не был свидетелем её прежнего состояния, он бы точно мог определить, что она плакала. По тону кожи, по глазам со следами потёкшей туши… — Посмотри на меня, — мягко попросил мужчина, сажая их обоих в более удобное положение и пальцами свободной руки чуть приподнимая её подбородок. Безошибочно ощутив, куда именно он смотрит, Лайя подняла собственную руку к лицу, попытавшись ладонью прикрыть зарёваное безобразие, но Влад поймал её в полудвижении, прижавшись губами сначала к её пальцам, а затем и к лицу, покрывая невесомыми поцелуями уголки губ, нос, щёки, скулы… — Влад… — вовсе не желая, чтобы это прекращалось, девушка всё-таки попыталась осознанно остановить происходящее. — Подожди, мне нужно… — лихорадочно пытаясь вспомнить указанное стюардессой в начале полёта расположение душевой, Лайя заёрзала, пытаясь встать. На удивление, ни одна её конечность не ощущалась онемевшей, и сделать это у неё получилось весьма достойно и даже без неуклюжих полусонных пошатываний. — Пожалуйста, дай мне минуту привести себя в порядок. Отпустив её накрученный на палец локон, Влад окончательно расцепил объятия, оставляя за Лайей право уединения и лишь с лёгкой улыбкой предвкушения, не покидающей губ, наблюдая, как отдаляется от него фигурка любимой. Он терпеливо выждал пару мгновений, прежде чем устремился следом… Когда Лайя, помнящая о том, что у неё с собой не было ни косметики, ни даже расчёски, осмелилась взглянуть на себя в зеркало над раковиной, то так и застыла, приоткрыв рот в неверии и изумлении. Из отражения, по периметру подсвеченного обличающим малейшие несовершенства белым светом на неё смотрело словно чьё-то чужое лицо, ничуть не тронутое ни истерикой, ни сном, с будто только что нанесенным макияжем «без макияжа» и идеально уложенными в крупные кольца кудрей волосами, убранными от лица изящным ободком в цвет волосам… Спустя несколько незаметно пролетевших мгновений, потраченных на осознание и попытки ощупать смотрящую на неё из зеркальной глади незнакомку, к её отражению присоединилось второе, встав за её спиной и по-хозяйски заключив её талию в кольцо из рук. Уголки его губ были чуть приподняты, образуя едва заметные ямочки в уголках, а в глазах всеми оттенками лазури переливалось восхищённое любование. — Ты просила минуту… — склонившись, Влад зашептал ей на ухо, щекоча кожу дыханием. Понимая, что просто не в состоянии отвести завороженного взгляда от их отражений, Лайя пару раз открыла и закрыла рот в безуспешных попытках выразить словами хотя бы часть из того, что переполняло её до краев. Но таких слов не существовало, как и рационального объяснения, почему ей так невыносимо хотелось коснуться отражения прекрасного создания, зная, каждой клеточкой тела ощущая, что тот, кому оно принадлежало, стоял прямо у неё за спиной. — Ты не упомянул, что она мне не нужна… — пытаясь вернуть утерянное самообладание, Лайя крепко зажмурилась, качая головой. — Мне важно, чтобы ты сама в этом убедилась, — Влад медленно отвернул её от зеркала. — Мои понятия красоты и эстетики могут быть несколько… несовременны. И я не человек искусства… Пока Лайя продолжала стоять перед ним с закрытыми глазами и не нашлась с ответом, Влад склонился в поцелуй, невесомо касаясь её губ своими. — М-м-м… Дразнишься?.. — улыбнулась девушка, когда очередное мимолётное касание прервалось, оставив после себя лёгкое послевкусие кофе. — Да, — Дракула улыбнулся широкой улыбкой, не в силах скрывать переполняющее его счастье, которое так надёжно удерживало все мрачные мысли, стремящиеся заполнить его сознание. Бережно обхватив ладонями её лицо, Влад всмотрелся в глаза любимой, вновь сияющие и не тронутые слезами печали. — Любовь моя, позволь мне кое о чём тебя попросить. — О чём угодно, — сорвалось на выдохе с девичьих губ прежде, чем она могла осознать неуловимую смену тона, с которым Влад к ней обратился. Стальные нотки серьезности звенели в его голосе, но Лайя была слишком счастлива в этот момент, чтобы всерьёз озадачиться их значением. Брать свои слова назад она бы в любом случае не стала. — Разреши мне встретиться с твоим отцом с глазу на глаз, — его пальцы продолжали поглаживать её скулы. — Когда приземлимся, поезжай с Лео к маме и сестре. Они сейчас в вашем с Милли доме, в Лэствилле. А я увижусь с твоим отцом, опередив его доверенных людей с сообщением о нашем прилёте. Нечестно позволять ему домысливать правду, озвученную кем-то… кроме меня. — Но ведь… — затронутая тема застала Лайю врасплох, руша разом абсолютно все её представления о том, как ей бы хотелось, чтобы прошла их встреча. — Мы можем вместе его найти… Влад качнул головой, отрицая. — Пожалуйста, позволь это сделать мне. — Ты… — Лайя попыталась как можно быстрее принять новые обстоятельства. — Ты что-то увидел, да? Почувствовал? Что-то случилось или… ещё может случится? Прошу, не скрывай! — она вцепилась пальцами в его плечи. — Никогда не посмел бы, — поспешил опровергнуть разом все необоснованные предположения Дракула. — Твой отец в безопасности, с ним всё хорошо. Насколько может быть, учитывая обстоятельства. Прошу, верь мне. Так будет правильно. Прячась от собственных растревоженных мыслей, Лайя прижалась к его груди, неосознанно стремясь почувствовать биение сердца. Глухой удар. Ещё один… И ещё… И волны тепла, заключающие в невидимые, но такие надёжные и необходимые сейчас объятия. — Вы ведь с ним… не собираетесь устраивать дуэль на мечах? — Душа моя… — Влад вздохнул и, хотя она на него не смотрела, отвёл взгляд. — Мои дипломатические навыки настолько ничтожны в твоих глазах? — Нет! Конечно, нет, я просто… — она приподняла голову от его груди, ища встречи взглядов. — Успела представить себе всё… иначе. — После всё будет точно так, как ты представила. Обещаю, — едва касаясь, Влад провёл пальцами по её щеке, прослеживая разливающийся лёгкий румянец. — Только сначала я ему представлюсь. — Значит, в этом дело? Знаешь, ведь в современном мире это вовсе не обязательно. Представлять себя, просить руки… К тому же, — она подняла ту самую руку, демонстрируя кольцо. — Мы обручились в пятнадцатом веке. — Верно, моя ненаглядная супруга, но сейчас двадцать первый, — в лазурных глазах Влада обожание мешалось с серьёзным отношением к вопросу. — И в этом веке ещё жив тот мужчина, который увидел и полюбил тебя раньше меня. Я обязан был отнестись к этому факту с должным уважением ещё до того, как… Лайя осторожно накрыла его губы пальцами, останавливая поток слов, несомненно, важных, но не способных изменить того, кем они приходились друг другу превыше любых одобрений, позволений и даже самого времени. — Я верю тебе, — шепнула девушка, медленно отнимая пальцы. — Я поеду с Лео. И даже не стану пытаться подсмотреть через мысли, если ты пообещаешь надолго не пропадать. — Вот увидишь, — отступая спиной вперёд и ориентируясь в пространстве за обоих, Влад вывел их из душевой. — Ты даже не успеешь соскучиться. В этом Лайя сильно сомневалась, зная, что тянущее чувство нехватки любимого рядом она ощутит, едва потеряет его из виду. Ещё слишком мало прошло времени. Если вообще однажды наступит такой момент, когда его пройдёт достаточно, чтобы они перестали магнитами стремиться друг к другу каждое мгновение. — Пилот сказал, мы будем на месте в начале первого дня по часам Лэствилла, — буднично сообщил друзьям Лео, успевший сменить место дислокации и занять кресло со столиком. Только не пластиковым откидным от впереди стоящего кресла, а самым настоящим обеденным, достойным стоять в вип-зале элитного ресторана. — Отличное время, чтобы до ночи ещё успеть хотя бы частично порешать накопившиеся дела. Друг, в суете насущной, ты же не забыл, надеюсь, что с некоторых пор владеешь недвижимостью в нашем городе? — Благодарю за напоминание, друг, я на память не жалуюсь, — Влад расположился на небольшом диване, утянув Лайю за собой так, чтобы она села рядом и он мог продолжить обнимать ее за плечи. — И про центр для подростков тоже помню. Если мэр Маккензи в свете последних событий не изменил своему желанию сотрудничать с моим… благотворительным фондом, все наши прежние договоренности и мои обязательства останутся в силе и будут выполнены в ближайшее время. — Лео, прежде чем поехать по делам, сможешь отвести меня домой? — Вообще-то я собирался отдать вам с Владом свою машину, — Нолан перевел удивленный взгляд с одного лица на другое. — Серьезно?.. Мы не виделись от силы минут десять, а у вас уже все планы поменялись? — Не припомню, чтобы они у нас были, но, думаю, ты сам всё поймешь, когда мы приземлимся, — не вдаваясь в детали, уклончиво ответил Дракула. — Так будет лучше. Наградив обоих озадаченно задумчивым взглядом, Лео допытываться не стал, лишь едва заметно кивнул. Спустя ещё несколько часов, проведенных за хоть и вынужденным, но бесспорно приятным для всей компании досугом, самолёт, наконец, приземлился, и львиная чуйка уже с первых мгновений ощутила всё то, что так и не было оговорено вслух. Их ждали. За ними следили. Лео ощущал нетерпеливо-заинтересованные взгляды, сопровождаемые волнами подозрения, пробивающимися даже сквозь герметичную обшивку самолета. Притом, что, хотелось верить, он вполне доходчиво донёс до Генри необходимость сохранить его прибытие в тайне, ни словом, ни намёком не упомянув ему, что прилетит не один. Тот случай, когда репутация бежала впереди хозяина, служа не слишком хорошую службу. На выходе к трапу Нолан тронул Дракулу за плечо и, обменявшись с ним взглядами, обогнал, собираясь выйти первым. Хотя снаружи, всё одно, был световой день, который, в тандеме с открытым пространством посадочной полосы, являлся так себе прикрытием. Влад соединил их руки в замок, сжав пальцы Лайи в своих. Потревоженный движением Лео воздух, достигнув чуткого обоняния, принёс с собой смесь сотни новых ароматов, среди которых лидировал запах постороннего присутствия. Один Владу был знаком и безошибочно им узнаваем, — Генри. Остальные двое были чужими и крайне нежелательными свидетелями. Прикрыв глаза и концентрируясь на ощущении наружного пространства и его наполнения, в скоплении энергии различного происхождения Влад стремился различить и заглушить частоты сотовой связи прежде, чем мог быть сделан первый звонок. Сбежав по трапу, Лео направился прямиком к встречающему его Генри. — Брат, я кажется, просил: без толпы фанатов. Даже если она небольшая, — мужчина бросил осуждающий взгляд в ту сторону, где особняком стояли ещё двое встречающих, не выказывающих, однако, радости встречи. Один из них достал из кармана телефон, у другого гарнитура виднелась в ухе. — Единственное, что мне оставалось, — это вырубить их, связать и запереть, — процедил сквозь зубы Генри, давя в себе рефлекс склониться под давящей мощью окатившей его энергии, которую истинный глава Львов излучал каждым своим движением и произнесенным словом. — Никак иначе на распоряжения Магистра Бёрнелла я повлиять не мог. Прости. Поравнявшись с подчинённым, Нолан пожал ему руку, тем самым давая понять, что всё в порядке, после чего они вместе пошли к двоим, за ними открыто наблюдающим. Судя по мгновенно подскочившей влажности, резко налетевшим порывам ветра и тому, как в недоумении посмотрел на свой телефон пытающийся сделать звонок, Лео понял, что сотовая связь, как, собственно, и любая другая волновая, стараниями Влада вновь приказала долго жить, и выполнить полученный приказ ребята благополучно не успели. — Господин Нолан, — подгоняемые ветром в спины, оба склонили головы в церемонном приветствии. Наконец, тот, что был с гарнитурой, оставив попытки наладить связь, выпрямился, первым протянув Лео руку. — Джон Майерс, Господин. Нами получено распоряжение сообщить о вашем прибытии. — Чьё распоряжение, мистер Майерс? — раздавшийся за их спинами высокий голос, чистоту звучания которого не заглушали даже порывы стихии, заставил вздрогнуть всех, кроме Лео. Тот лишь сдвинулся в сторону, позволяя всем присутствующим увидеть приближающиеся к ним фигуры — точёную женскую и следующую за ней на шаг позади мужскую. Воцарившаяся тишина какое-то время спустя была прервана вспышкой молнии и последовавшим за ней далёким рокотом небес — первым громовым раскатом начинающейся грозы. Глубоко вдохнув за считанные минуты напитавшийся озоном воздух, Лео покосился на Влада, без лишних слов и уточнений, одним взглядом вопрошая: в чём на этот раз причина потенциального потопа? В ответ Влад исчерпывающе продемонстрировал ему, а заодно и всем собравшимся плоский экран с надписью: «Нет сигнала». — Так чьё распоряжение вы выполняете, мистер Майерс? — повторила свой вопрос Лайя, обращаясь к стоящему от неё в паре метров. — Госпожа! — прозвучало синхронное приветствие, после чего оба, бегло переглянувшись, точно желая убедить один другого, что видят одно и то же, отступили на шаг. По всему видно, неопытные, застигнутые обстоятельствами врасплох и терзаемые сомнением, под гнётом невидимой и неосязаемой, но очевидно давящей на них мощи, оба низко склонили головы. — Госпожа Бёрнелл… прошу простить, нам сообщили… — неуверенно, запинаясь о собственные зубы, начал один. — Ваш отец, наш великий Магистр, отдал распоряжение, Госпожа, — ответил второй. — Нам сообщили о вашей гибели, — набравшись смелости, мужчина поднял взгляд, моргнул в неверии, что именно ему вдруг выпала такая небывалая честь — лицезреть живыми сразу двух Основателей. И самого… Дракулу. — Магистр… — подал голос вновь обретший способность говорить Майерс. — Он знает?.. — Непременно, узнает, — в унисон раскату прогремел голос Дракулы, мимо воли привлекая внимание и буквально приковывая к своей персоне взгляды. — И о таком, господа, принято сообщать при личной встрече, а не по звонку, поэтому убедительно прошу, оставьте попытки. Его глаза засветились потусторонней лазурью. Тотчас блеснувшая в опасной близости к земле молния рассекла пространство с легкостью раскалённого ножа, режущего масло, прямо за спиной Влада раскрывая в измерении брешь, стремительно закручивающуюся в искажающую материю спираль портала. Потакая магнетизму близости, Лайя шагнула ему навстречу, но под внимательно следящим за ней взглядом родных глаз остановилась, помня о его просьбе и об их договоренности. Для него это было важно. Она не могла пренебречь. Даже больше всего на свете желая быть рядом в момент, когда её отец обо всём узнает, не могла. Она должна была довериться любимому. И она доверяла. Безоговорочно. Всегда. Влад шагнул назад, и мгновение спустя его утратившая чёткие очертания фигура растворилась, а сам портал в одно мимолетное движение век сжался до размеров крохотной лазурной сферы — шаровой молнии, прокладывающей в пространстве свой собственный хаотично непредсказуемый, смертельно опасный курс.