В храме Сурастаны

— Доброе утро, Сказитель. Да. Доброе. Конечно. Утро ли? Наверное. Оковы спали не так давно, а до этого он не чувствовал ни света солнца, ни земли под ногами, ни даже времени, так что даже своему "не так давно" не мог верить. Лицо Буэр и её детская улыбка, очень-очень глупая для божества мудрости, в глазах марионетки плывёт. Всё... гудит. И собственная голова, и, будь он проклят, Храм Сурастаны. Нахида всё ещё говорит что-то, щебеча, что пташка, но Сказитель демонстративно отворачивает лицо. Впервые на своей памяти Кусанали жалеет, что слишком человечна, чтобы ощущать обиду.

***

— Доброе утро, Сказитель. Буэр мягко ступает по полу Храма, спокойно вышагивая вдоль его стен, то и дело поглядывая в центр, но не приближаясь. Её что-то волнует — бывший Сказитель давно научился распознавать чувства молодого божества... сам не понимая, зачем. Ему бы себя почувствовать, а не все эти глупости. По Храму Сурастаны разносится тихий вздох, белое кимоно шуршит. Марионетка поворачивается к Нахиде и говорит, не шевеля губами, убираться.

***

— Люмин... наша подруга... Она- кхм. В общем, Люмин дала мне немного советов, и я заработала немного моры, и-... Знаешь, в Сумеру теперь можно... продавать книги. Так что я решила купить одну... для тебя. И для поддержания экономики Сумеру. Это большой вклад в будущее! Они вместе сидят посреди Храма Сурастаны, где больше нет никакой клетки — одно огромное ложе, формой повторяющее очертания лотоса кальпалата, и в любой момент Буэр могла бы остаться одна, но Сказитель её не покидал. И... на контакт тоже не шёл, никак не реагируя ни на что, и лишь слушал, слушал, слушал. Люмин назвала это прогрессом. Нахида ей верит — Люмин, всё-таки, человек, людские чувства ей виднее и потянее, нежели архонту, не видевшему собственных людей на протяжении веков. Люмин говорит много о людях и мире, о других странах, мирах, и у Нахиды блестят глаза. Природное любопытство благословленного Мудреца Махакусаладхарма. Слепо ему следуя, Кусанали петляет по улицам города Сумеру, робко кладёт на прилавок только открывшейся книжной лавки горсть звенящих монет и удаляется в сторону Академии со звоном колокольчиков на своих одеждах и большим томом Путеводителя по Тейвату в руках. И вот... она здесь.

***

В Храме Сурастаны слышно хлопок закрывшейся книги и тихое сопение Буэр, госпожи Мудрости с детским лицом. У неё едва-едва трепещут ресницы, живот мирно вздымается-опускается от ровного дыхания свернувшейся калачиком богини. Она рассказывала, что спать так всегда было удобно, а Сказитель запомнил. И то, что Буэр не любит оставлять книги открытыми, он тоже помнил, потому и закрыл, хлопнув ею как можно тише. Это так жалко. Он вечный Владыка Сёки но Ками, а не сторожевой пёс глупого архонта Мудрости, что он здесь делает? Он ведь может уйти в любой момент, он всегда это мог сделать — Буэр не сковывала его с тех пор, как его состояние стабилизировалось и он проснулся. Сказитель громко фыркнул. Она тоже... жалкая. Он зябко поёжился отчего-то, прикрыл глаза и закутался в кимоно поплотнее, так и застыв, пока не услышал шаги. На горе идущего, двери Храма открывались бесшумно, и за то, что наглецу хватило храбрости ворваться в покои божества без предупреждения, он горько заплатит. Сказитель подорвался с места, расставив руки в стороны, заслонив всем телом мирно спавшую Буэр от вошедшего махаматры. Ох. Если лицо Сайно оставалось обыденно хмурым, то на лице напротив расцвел букет безудержных эмоций, который был проигнорирован служителем Академии. — На аудиенцию к Малой властительнице Кусанали прибыла госпожа Верховная жрица Великого храма Наруками. Она ждёт в Академии. Это важно. Тебе больше ничего сказать не могу.

***

— Буэр? Ветер гоняет по ущелью Чинват свежий воздух, шепчась с деревьями и пышноцветущими кустами. Дендро и Анемо, даже не имея общих реакций, вместе чувствуются замечательно. Нахида сидит на мощном корне одного из вековых деревьев и беззаботно болтает ногами, Странник сидит рядом, но, как всегда, почти неподвижно. Когда они проводят время вместе, они молчат так часто, что Нахида могла бы и забыть его голос. — Да? — жмурясь солнцу в зените отвечает Кусанали, и чувствует, как под кожей рассыпались мурашки волнения. Так было каждый раз, когда Странник начинал разговор сам. — Зачем ты сделала... всё то, что ты сделала для меня? В этом нет логики. Я помню, что мы враги. И помню, что ты сама показала мне Ирминсуль. — Странник вдруг замолк на пару секунд, задумавшись сам, а после спросил, — Ты хоть представляешь, насколько это было безрассудно и опасно? — Представляю... Но ты сам меня попросил, — мягко ответила Кусанали. — И... я захотела подарить тебе то, в чем ты нуждался. Тебе нужна была свобода и друг... и мне тоже. Смущенный откровением Странник отвёл взгляд от Нахиды, сиявшей тёплой детской улыбкой. Его собственные губы растянулись в таком же простом и полном счастья жесте уже сами по себе. — Я рад звать другом именно тебя, Буэр. — Я тоже... ██████████.