All I want for Christmas is You

I don't care about the presents underneath the Christmas tree I just want you for my own

      Джон любил предрождественскую суету, когда она не касалась его напрямую.       Каждый год он возвращался в Шотландию в родительский дом и отдыхал, пока остальные переживали: все ли купили, все ли сделали. Его не трогали — не так часто сын был в гостях.       Вся семья сидела за столом. Сестренка Джона рассказывала, как закончился школьный семестр, что интересного происходило. Он слушал ее, подперев рукой подбородок, и улыбался, пока мама накрывала на стол. Ему нравилась атмосфера тепла и уюта этого дома. У мамы каким-то магическим образом всегда получалось ее создать.       В детстве он с восхищением глядел на мигающие огоньки, когда они всей семьей наряжали елку. Было в этом что-то необычное. Все родные собирались, украшали дом, а потом мама готовила вкусный пирог, и они все вместе сидели у камина, болтая о разном. Со временем мало что изменилось. Лишь появилась сестренка.       — Ладно, ты хоть расскажи что-нибудь, — попросила она, когда поняла, что говорит слишком много.       Джон задумался на секунду: что он мог им поведать? У него была работа, о которой просто так не потрепаться. По крайней мере среди гражданских.       — А где Кайл? — тут же спросила сестра, взглянув, как мама поставила перед ним тарелку, — В этот раз не приедет?       — Нет, — Джон откинулся на спинку стула, — Он поехал домой, в Англию, — ответил Мактавиш, вспоминая, как Газ приезжал год назад вместе с Саймоном.       Тогда сестренка не могла оставить Кайла в покое, и Соуп подумал, что Гэррик станет его новым родственником. Она буквально от него не отходила, все расспрашивала, интересовалась. Мысль, что Кайл женится на его сестре, не пугала. Мактавиш полностью доверял ему и знал, что тот хороший человек.       — А остальные где? — Мама присела рядом, когда стол был готов, и подошел отец, — Саймон?       А вот последний понравился уже ей. Они о чем-то мило беседовали, что папа начал ревновать — в шутку, конечно. Ревновать по-настоящему начал Джон.       — Капитан остался в Америке. Какие-то дела нужно завершить. А Саймон… — Мактавиш задумался, — Сказал, будет дома.       В голову пришла мысль, что Гоуст сидит в своей квартире в одиночестве с выключенным светом. Джон звал его с собой, но тот отказался, сославшись на то, что Рождество нужно праздновать в кругу родных — семьи. Стало так тоскливо, что захотелось выйти. У Райли не было родных. О них он предпочитал вообще не говорить и всегда пресекал вопросы.       — Я сейчас. — Соуп встал и пошел на улицу, пытаясь натянуть улыбку.       Настроение упало. Джон сел на лавке и закурил, глядя в небо. Он никогда бы не признался Саймону, что считает его своей семьей. Не позволил бы их хрупкой дружбе разбиться. Райли как-то раз четко дал понять, что не ищет никаких отношений. Это было больно, но противиться этому Мактавиш не мог. Просто был рядом так, как Гоуст позволял.       Конечно, хотелось большего. Джон с ума сходил от простого присутствия, от его голоса и запаха, и переживал, что когда-то не сдержится. Схватит в охапку лейтенанта и расцелует. Но пока справлялся.       Мактавиш достал телефон и открыл фотоальбом. Он с улыбкой начал рассматривать фотографии своей команды, вспоминая каждый момент. Джон ценил каждую секунду, проведенную рядом с ними, поэтому не упускал возможности запечатлеть. Были в его коллекции и любимые фотографии: там, где он был рядом с лейтенантом.       Но была особенная. На ней кто-то из коллег поймал момент, когда среди всей окружающей толпы Саймон смотрел на Джона, который с кем-то общался. Мактавиш узнал об этом лишь после того, как рассматривал фотографии. И сохранил себе, чтобы время от времени открывать и вспоминать, когда Райли не было рядом. Так создавалось впечатление, что тот близко.       Мысли о нем перебивали все остальное. Как он там? Чем занимался? Джон открыл мессенджер и написал сообщение:       «Чем занят, элти?»       Лейтенант был в сети «недавно». Сообщение не прочитал. Наверное, был занят. А может, просто спал. Джон поднялся, чтобы вернуться за стол, где его ждала семья.       Каждые пять минут Мактавиш проверял телефон: вдруг пропустил ответ? Но была тишина. Пара уведомлений в общих чатах, но Саймон молчал. Где-то на глубинном уровне поднималась тревога. Несколько часов сообщение висело непрочитанным. Джон старался отвлекаться на разговор с семьей, но что-то внутри твердило, что что-то не так.       Он снова вышел на улицу. Закурил, походил вокруг дома и опять написал:       «А мы тут вовсю готовимся к празднику. Отец в этом году даже на крышу гирлянды повесил. Красиво. Жаль, ты не приехал».       После часового молчания в ответ тревога наросла с такой силой, что хотелось собрать вещи и рвануть в Лондон. Джон подождал еще немного и позвонил.       «Абонент недоступен» — Услышал он отклик.       Мактавиш набрал Прайсу, может, тот был в курсе. Капитан ответил сразу, будто ждал его звонка. Джон выпалил тут же, что с Саймоном что-то случилось.       — Первый раз, что ли? — отозвался Прайс, — Просто у него такое настроение — спрятаться в своей раковине, чтобы не трогали, знаешь же его. Завтра ответит.       Слова капитана не вселяли надежду. Тогда Мактавиш, подождав еще немного, позвонил Гасу, который тоже должен был быть где-то в Лондоне. Кайл не ответил, но перезвонил сам через несколько минут. У него очень громко играла музыка и было плохо слышно его голос. Сквозь помехи Мактавиш разобрал, что тот за городом, связь плохая и он занят. Как будто судьба лейтенанта волновала его одного. Хотя, может, так и было?       «Черт возьми, где ты, элти?» — задавался он вопросом, снова и снова набирая ему.       Джон вернулся в дом через час после блуждания вокруг и сел у камина, взирая, как пляшут языки пламени, завораживая взгляд. Он задумался. У них наверняка было немало врагов. Может, Саймона кто-то подкараулил? Может, тот лежал где-то в закоулке с дыркой в черепе, из которой текла кровь? Может, пока Джон сидел и грел свои руки, лейтенант остывал где-то в лесу?       Мактавиш встал так резко, что кресло, на котором он сидел, перевернулось, и все на него посмотрели.       — Все в порядке? — спросила мама, тут же оказываясь рядом.       Джон учащенно дышал. Только что в своей голове он прокрутил, как стоит и гроба, вокруг все в черном, мелко накрапывает дождь. Мактавиш повернулся на маму, пытаясь возвратиться в реальный мир.       — Мне нужно срочно уехать, — произнес он.       — Как? — Мама удивленно дернула бровями. — Куда?       Мактавиш ничего не сказал, направляясь в свою комнату, чтобы собрать вещи. Попутно он достал телефон, чтобы купить билет. Наверное, стоило подождать до утра, но Саймон никогда не пропадал, как утверждал Прайс. Да, ему иногда нужно было время, чтобы побыть одному, но тогда он просил не тревожить его день или два, и даже в такие моменты мог ответить на сообщение.       С каждой минутой тревога Джона нарастала. Он пытался себя успокаивать, но внутренний голос был сильнее, Соуп твердил, что случилось что-то страшное. Семья не смогла убедить его остаться, и Мактавиш мчался в такси, снова и снова набирая Саймону, слыша каждый раз, что абонент недоступен. Он отправлял сообщения, думая, что те каким-то магическим образом до него дойдут. Канун Рождества ведь. Время чудес.       «Позвони, как сможешь»       «Надеюсь, у тебя все хорошо»       «Если ты не ответишь, я прилечу»       «Я в аэропорту. У тебя последний шанс»       Джон писал и писал. Это в какой-то степени успокаивало его. Будто связь с Саймоном не пропала, и тот просто отошел в душ и должен был ответить через несколько минут.       «Элти, я не переживу, если с тобой что-то случилось»       Мактавиш вздохнул и отправил сообщение. Он до последнего не включал авиарежим, надеясь, что хоть в полете сможет расслабиться, прочитав, что с Райли все хорошо. Но ответа так и не было. Джон впервые не смог заснуть в самолете. Обычно он отключался почти после взлета. Легкая тряска, заложенные уши и покачивание действовали на него как успокоительное. Но в этот раз он пялился в окно иллюминатора, отгоняя от себя дурные мысли.       Телефон был включен сразу, как только они приземлились. Сообщений не было. Джон никогда не был человеком, который встает и тут же бежит к выходу, но в этот раз ситуация был иной. Он пихался, протискиваясь через людей, говоря, что ему нужно срочно выйти. Кто-то сторонился, возможно, думая, что у него пересадка, кто-то недовольно твердил, что и им хочется домой. И вот уже через двадцать минут он ехал в такси к дому Саймона. Звонить ему Джон не переставал. Водитель, видя, что пассажир напряжен, не стал докучать разговорами и быстро довез до конечной точки.       Джон бежал вверх по ступенькам, не дождавшись лифта. Добравшись до четвертого этажа, он выдохнул перед дверью. Вот момент, когда Мактавиш все узнает. Тревожность снова нарастала. Джон протянул руку и позвонил в звонок. Тишина. Страх. Тремор.       Мактавиш заметил, что дверь, как будто бы закрыта не до конца. Он коснулся ручки и толкнул. Джон и не надеялся на чудо — просто хотел проверить. Но дверь оказалась открытой. Из квартиры как будто бы повеяло холодом.       Внутри было темно. Джон шагнул навстречу этой темноте, оказался в коридоре и остановился. Когда глаза привыкли, он разглядел на полу валяющуюся куртку и чуть поодаль разбросанную обувь. Не похоже на педантичного Саймона. Мактавиш прислушался. Ничего. Кроме биения его сердца, которое, казалось, эхом отскакивало от стен и летело дальше в квартиру.       Сняв обувь, он прошел далее и наступил на что-то твердое. Этим оказался мобильный телефон Райли. Нажав на него, Джон увидел оповещение о том, что нет заряда. Положив его на тумбочку, он вошел в зал. Беспорядок был и тут. На полу какие-то вещи, возле стола разбитая кружка. Не было похоже на следы борьбы, просто как будто Саймон куда-то торопился. И торопился очень сильно, раз не убрал за собой.       Когда Джон оказался возле его спальни, почувствовал, как вспотели ладони. Он несколько секунд помедлил, будто боялся узнать правду. В одно мгновение захотелось даже развернуться и выйти. Думать, что у Саймона все в порядке.       Но, черт возьми, у человека с открытой дверью и разбросанными вещами по квартире не могло быть все в порядке.       Джон сглотнул и медленно пошел вперед, приоткрыв дверь. В комнате Саймона было темнее, чем в остальном доме. Плотно закрытые жалюзи на окнах погружали пространство в полный мрак. Казалось, будто теснота поглощает весь свет, что просачивается из другой комнаты. Мактавиш стоял и смотрел на эту бездну, пока глаза не привыкли.       На кровати виднелось очертание человека под одеялом. Конечно же, это был Райли. Кто еще мог находиться в его квартире? Тот не шевелился, и это напрягало сильнее темноты и тишины. Быстро подойдя к нему, Мактавиш замер. Было страшно. Но тут Саймон вздохнул. Джон чуть не рухнул на колени, от переизбытка эмоций. Он сел на кровать и коснулся плеча, немного качнув.       — Элти, — прошептал Джон, — Ты как?       В ответ ему послышался лишь тихий болезненный стон. Мактавиш положил руку ему на щеку. Горячий. На лбу прощупалась испарина. Поднявшись, Джон направился в зал, чтобы найти аптечку и измерить температуру. Все нашлось не с первого раза. Он был у Саймона в гостях лишь пару раз, и то оставался в коридоре. Тогда ему нужно было занести документы, пока он был проездом.       Возвращаясь в комнату с аптечкой, Соуп включил свет в зале и оставил дверь в спальню открытой, чтобы не тревожить. Поставив градусник, Джон стал ждать. Он сжимал руку Саймона и мягко поглаживал пальцем. Главное Райли был жив, а температура — это не страшно.       Запиликавший градусник показал тридцать девять и восемь. Ни секунды не думая, Джон уже набирал в скорую. Быстро сообщив, что случилось, он начал ждать, нервно тряся ногой. Мактавиш несколько раз пытался поговорить с Саймоном, разбудить, но тому, очевидно, было слишком плохо, чтобы с ним общаться. Пришлось отстать, слушая хриплое дыхание.       Врачи приехали быстрее, чем он думал. Они тут же начали расспрашивать, что случилось, и с большим недоверием посмотрели на него, когда он ни на что не смог толком ответить. Джон соврал, сказав, что они братья и живут в разных городах.       Когда ввели жаропонижающее, Саймон немного пришел в себя. Он был слаб и еле говорил из-за боли в горле, но уверил, что с ним все хорошо и госпитализация не требуется. Джон все это время стоял позади врача и тревожно вглядывался в его лицо. Синяки под глазами, побледневшая и без того светлая кожа, усталый вид. Он явно болел так не первый день.       Мактавиш проводил врачей до двери, пока те напоминали про обильное питье и проветривание комнаты. Когда Джон вернулся, Саймон, укутавшись в одеяло, спал. Наверное, ему стало полегче. Забравшись к нему на кровать, Мактавиш подоткнул ему одеяло, чтобы полностью укрыть, и прилег рядом. Свет, падающий из соседней комнаты, освещал лицо Саймону. Тот был спокойным, будто болезнь совсем не тревожила его. Джон улыбнулся и коснулся его щеки. Никакой ответной реакции. Лишь вздрогнул и попытался укутаться сильнее.       Оглядев комнату, Джон не нашел, чем смог бы его укрыть. Он прошелся по квартире и, взяв в коридоре их куртки, накинул сверху на Саймона. Подумав несколько секунд, он лег назад и несмело приблизившись, обнял. Райли облегченно выдохнул ему в шею, отчего по ней побежали мурашки.       «Держи себя в руках, Джон», — говорил себе, чувствуя, как в груди нарастает тепло, которым он хотел поделиться с Саймоном, пусть и через объятия.       Райли, кажется, заснул окончательно. Его дыхание было плавным, он не дергался и не ворочался. Джон не хотел спать, даже немного побаивался. Казалось, что стоило ему лишь закрыть глаза, как тут же произойдет что-то непоправимое, поэтому лежал и контролировал ситуацию. По крайней мере хотелось верить, что он ее контролировал.       Но не смог долго пробыть в состоянии бодрости. Мерное дыхание Саймона действовало на него успокаивающе. И Джон медленно погрузился в сон.       — Мне пора, — сказал Райли, поднимаясь с кровати.       — Куда? — Соуп потер глаза и сел, глядя, как лейтенант подходит к окну.       — Устал я, — Саймон открыл дверцы и взглянул на него.       Холодный ветер ворвался в комнату, заставляя поежиться. Райли вздохнул, посмотрел на Джона и спрыгнул вниз.       Мактавиш дернулся и хотел побежать к окну, но понял, что это был всего лишь сон, и Райли лежал рядом. Сердце в груди отбивало невозможный ритм. Джон прижался к Саймону, утыкаясь лицом ему в шею. Нащупал рукой пульс на запястье и считал удары. Они успокаивали. В тот момент важны были прикосновения, чтобы понимать, что Райли никуда не делся. Вот он живой, теплый.       Джон приподнялся и посмотрел на умиротворенное лицо Саймона. Такое родное. Лейтенант ведь даже не догадывался, сколько эмоций бурлило в Джоне, когда тот находился рядом. Как сильно хотелось его обнять, услышать от него что-то приятное. Мактавиш крутил у себя в голове мысли об этом и в порыве своих бушующих чувств, обхватил ладонями лицо Саймона и поцеловал в щеку, затем в лоб, в подбородок, еще и еще. Он целовал и целовал мягко, почти невесомо, пока страх, исходящий из сна, не оставил его. Джон медленно отстранился, когда Райли что-то прошептал. Несладко пришлось бы, если бы лейтенант был здоров.       — Джонни… — посышался тихий шепот.       — Я тут, — ответил Соуп в тон, вновь приобнимая, — Все в порядке, поспи.       Мактавиш был уверен, что он и так спит, но хотелось, чтобы тот сквозь сон услышал его присутствие и был спокоен, знал, что в безопасности. Джон улыбнулся и прижался покрепче.       Он не спал. Слушая дыхание Саймона и чувствуя его спокойное сердцебиение. Пока оно билось равномерно, Джон не переживал. Но усталость взяла свое. Соуп заснул, когда начало светать. Несколько раз просыпался, но не от кошмаров. Во сне Райли дернулся и, видимо, в поисках тепла, прижался к нему. Время от времени он шевелился, сжимал Джона крепче и что-то говорил о работе, про какие-то потерянные документы.       Мактавиш проснулся, когда на улице уже стемнело. Он повернулся к месту, где должен был быть Саймон, но наткнулся на пустоту. В комнату падал свет из гостиной и доносились еле слышные звуки из кухни. Джон встал и направился туда, проверить, как там Райли. Тот стоял и протирал стол. Он обернулся, когда услышал шаги. Выглядел хоть и не до конца здоровым, но теперь на него хотя бы было не страшно смотреть.       — Ты как? — Джон нарушил тишину первый.       — Порядок, — чуть хриплым голосом ответил Саймон.       Он помыл руки и отложил все, чем занимался, встав перед Соупом.       — Ты приехал из Шотландии? Почему?       От его взгляда хотелось спрятаться. Саймон будто видел его наизнанку. Пришли непрошеные мысли о том, как Джон целовал его, пока тот спал. Он отвернулся, будто боялся, что Райли мог их прочитать.       — Ты долго не отвечал, я подумал, что-то случилось, — решил признаться Мактавиш, все равно правда бы вскрылась.       — Спасибо, — Саймон сделал шаг ближе, — И прости, что из-за меня пришлось встречать Рождество не с семьей.       Джон распахнул глаза от его слов. Тут же пришли воспоминания о том, как врачи говорили, что вовремя вызвал скорую. О последствиях, если бы он не приехал, думать не хотелось.       — Элти, ты тоже моя семья, — выпалил Мактавиш и опешил, — Как и Гас, и Прайс, — неловко добавил он.       Саймон смотрел на него пристально, Джон пытался выдержать его взгляд. И Райли сдался. Поверил. Он кивнул и слегка улыбнулся. Обойдя Мактавиша, лейтенант дошел до шкафа и достал оттуда небольшую коробку.       — Это для тебя, — он протянул ее Джону и сжал губы, словно смутился.       Мактавиш прекрасно его понимал. Проявлять жестокость в бою — легче, чем показать свое тепло. Будто это слабость.       Джон взял подарок и улыбнулся, но тут же вспомнил, что не привез свой. Он выбирал его несколько недель. Искал подходящее, проверял отзывы.       — А я забыл принести подарок для тебя…       Саймон промолчал и кивнул на коробку. Джон коснулся бантика, который пробудил в нем нежные чувства. Тот был неаккуратным, видимо, Райли сам пытался его завязать. От этой мысли стало так хорошо, что Мактавиш улыбнулся шире. Открыв коробку, его улыбка спала. Он удивленно смотрел на часы, которые давно хотел купить. Джон рассказывал про них всем и всех достал. Они ему очень нравились, но несмотря на их стиль и функциональность, не покупал. Слишком дорого для такой вещи. Тем более у него были другие.       — Черт возьми, — сказал Джон и сглотнул, — Спасибо!       Он радостно начал их доставать и прицепил на руку тут же глядя, как они смотрятся на кисти. Сидели, как родные, будто он уже появился на свет с ними.       — Я тебе привезу твой подарок после праздника, — Джон посмотрел на Саймона.       — Все, что я хочу у меня уже есть, — ответил тот тихо.       — Ага-а, это ты сейчас так думаешь. Там такие ножи! — Мактавиш глянул на часы, и когда поднял голову, лейтенант стоял ближе.       Саймон протянул руку и коснулся его щеки. Джон замер, чувствуя, как сердце забилось сильнее, и подумал, что в квартире слишком жарко.       — Я же сказал, что у меня есть все, что я хочу, — донесся до него тихий голос, — Это ты, — добавил Саймон перед тем, как коснулся губами его губ.       Горло кто-то точно сжал, потому как он не мог вздохнуть. Джон распахнул глаза, видя, как Саймон, наоборот, прикрыл свои веки. Касание было теплым, легким, но тяжело далось Мактавишу. Он думал, что сошел с ума, уснул, умер. Не могло быть того, что лейтенант, которым Джон так воздыхал, которым так восхищался и которого так вожделел, сам поцеловал его.       Саймон отстранился через мгновение. Соуп тут же ощутил его нехватку, будто ребенку показали конфету и тут же ее забрали. Как реагировать на это было непонятно. Джон был рад, очень рад, но первой мыслью было сбежать. Он глубоко вдохнул, затем выдохнул и повторил еще раз и еще. Райли ничего не говорил, будто ждал, что скажет Джон.       — Хреновый выбор подарка, — произнес Мактавиш и улыбнулся, пытаясь снять напряжение, — Мог бы хотеть машину.       Райли чуть приподнял уголки губ, но тут же нахмурился и схватился за голову.       — Тебе лучше прилечь, — Джон взял его за руку и повел к кровати.       Мактавиш улыбался, чувствуя, как хватка на руке сжалась в ответ. Саймон не спорил, не говорил, что все в порядке — просто шел следом и завалился на кровать, когда они дошли до спальни. Джон сел рядом. Хотелось поговорить, обсудить кто они теперь и как дальше быть, но он просто смотрел на лейтенанта и как тот укрывается. Только в этот момент стал заметен румянец на светлых щеках. Болезнь еще его не отпустила. Но чем дальше Джон продолжал молчать, тем больше была пропасть, через которую нужно было перепрыгнуть. Он вздохнул.       — Что это было? — тихо спросил Мактавиш.       Саймон резко поднял на него голову. В глазах читалась тревога.       — Ты ведь… Ты не против? — Райли смотрел с сомнением, будто думал, что сделал ошибку.       — Не против, — произнес Джон и почему-то смутился, сказав это вслух, — Но как ты это понял?       Мактавиш всегда старался скрывать свои истинные чувства к лейтенанту, думал, что у него это хорошо получалось и остальные их не замечали. Но Саймон был другим. Он заметил.       — Я не знал. Просто решил, наконец, сделать то, что хотел уже долгое время.       Джон растянулся в улыбке. Ему давно нужно было попробовать это самому. Но главное, что все решилось. В том виде, в котором этого хотелось. Мактавиш подался вперед и несмело поцеловал Саймона, получая ответ. Джон завалился на него, когда тот потянул на себя, чтобы прижать покрепче. Теплые губы Райли приятно скользили по его губам.       Соупу, казалось, будто внутри него взрываются салюты от радости, что он испытывал. Но это было за окном. Они оторвались друг от друга и повернулись, чтобы посмотреть на улицу. Комнату наполняли яркие краски и тут же пропадали, сменяясь новыми.       — Наверное, я бы никогда не смог на это решиться, если бы не ты, — сказал тихо Саймон, на что Джон повернулся к нему, — Один пропущенный звонок от Прайса, — Он достал телефон, — Одно сообщение от Гаса. Пятьдесят восемь звонков от тебя и тридцать пять сообщений. В последнем ты сказал, что не переживешь, если со мной что-то случится. — Джон слушал его с замиранием сердца. — Ты приехал ко мне, несмотря на то, что очень хотел встретить Рождество с родными.       Соупу хотелось передать всю свою нежность и весь трепет. Сказать, что даже если бы у самолета отказали двигатели, и если бы пилоты заснули, они бы все равно долетели. Лишь на его желании. Он потянулся и мягко коснулся его губ.       — Я и встречаю, — произнес Мактавиш с улыбкой, отстраняясь, — С Рождеством… родной.       Саймон резко притянул его к себе и уткнулся в шею. Джон чувствовал, как тот тяжело дышал, словно пытался успокоиться. Протянув руку, он положил ее на затылок лейтенанту, нежно поглаживая.       — Я давно не встречал его с любимыми, — признался Саймон, — С Рождеством, Джонни.