Белый с прожилками красного

Да, человек смертен, но это было бы ещё полбеды. Плохо то, что иногда он внезапно смертен, вот в чём фокус! М.А. Булгаков

*** В последние дни Катя начала реже приходить во вторую палату. Ей становилось хуже. Девчонка наотрез отказывалась есть, а если в неё и удавалось что-то запихнуть, то нытьё на весь оставшийся день было обеспечено. Разумеется, Дима Катьку не винил, но каждый раз в столовой пристально за ней следил, а потом уходил, не сказав ни слова, когда видел, что к еде девчонка не притронулась. Катька дулась, Поз злился на безответственное отношение девушки к своему здоровью и по ночам штудировал всю доступную информацию об анорексии, чтобы понимать, как вообще стоит поступать. Даже котят они какое-то время кормили поочередно, каждый в своей палате, чтобы не пересекаться лишний раз. Девчонка буквально таяла на глазах, а врачи в большинстве своём опасались назначать ей что-либо, ведь добрую половину необходимых лекарств нужно было принимать после еды. Главврач, осмотрев Катьку самым последним, растерянно покачал головой и пригрозил переводом в психотделение или даже отправкой в другую больницу. Вот тогда-то Дима и испугался. Ни один из вариантов его совершенно не устраивал, а факт того, что однажды девчонка может просто исчезнуть, раствориться, добил нашего героя окончательно. Уж поверьте, парень старался изо всех сил. А тут ещё и Антон в отдельную палату загремел. Хоть разорвись! Катьке и самой было ужасно страшно, но тело будто её не слушалось, а чувство голода в последний раз напоминало о себе недели две назад, не меньше. Вообще-то всё начиналось как обычно, то есть, с ссоры. Оба нервничали из-за операции Антона и при этом не забывали переругиваться по мелочам, вроде «Ты котёнка неправильно держишь, шею ему так свернёшь!» или «Ты можешь не стучать кисточкой по пудренице каждые три секунды?!». Последний вариант был особенно провальным, ведь на Поза сразу же сыпался поток информации о том, какой он недалёкий человек, раз не знает о том, как нужно наносить косметику и что без данного звука никак не обойтись. Вот так и в этот раз, ребята сцепились, пытаясь доказать, кто из них не закрыл дверь и кому теперь идти её захлопывать, а в итоге… Пришли вот к этому. Ссора началась нейтрально, но в итоге всё скатилось к замусоленной в последние дни теме. — Конечно, ты дверь закрыть не можешь! Если и дальше жрать не будешь, то и телефон будет тяжело в руке держать! — злобно парировал Дима уже в который раз, а Катька недовольно хмыкала и закатывала глаза. — Ой, ой, нашёлся тут герой! Тебе какое дело, ем я или нет?! — девчонка с громким хлопком улеглась на соседнюю кровать, показательно закинув ногу на ногу. — Да потому что я переживаю за тебя! Ты сама понять не можешь, что одним утром просто не проснёшься?! — Поз сорвался на крик, вскакивая с койки и подходя к девчонке, словно желая убедиться в том, что она его точно слышит. Девушка немного отпрянула, когда Дима приблизился непозволительно близко, и с недоверием уставилась на нашего героя. Всего секунда и губы Поза уже накрыли губы Катьки, которая нисколько не сопротивлялась, словно прекрасно видела, что за их постоянными ссорами кроется прямо противоположное чувство друг к другу. А когда ребята перестали себя обманывать, — к счастью, это случилось буквально одновременно, — то всё тут же встало на свои места. Катька отстранилась первая. Облизнув губы, девчонка стыдливо опустила взгляд, делая вид, что рукава её блузки сильно испачкались. Дима шумно выдохнул и вновь нацепил очки. В палате тихо. Только ветки деревьев бьют в окна, словно кто-то снаружи очень хочет присоединиться к ребятам. Они целовались достаточно долго. Да так, что бабочки в животе обоих устали пархать, сейчас отзываясь лишь слабыми взмахами хрупких крыльев при каждом прикосновении к чужой коже. — Я… Эм… Что это было? — прошептала Катя, подняв голову. — Кхм, ну если с точки зрения биологии… — начал было Дима, но девушка его перебила. — Нет, давай пожалуйста с точки зрения обычных людей! — на удивление, Позов замолчал, иногда поглядывая на Катьку, теперь нервно перебирающую пряди волос. Парень всё никак не мог придумать достойный ответ, что только повышало градус неловкости. В какой момент оскорбления перешли в комплименты, тоже никто не понял, но после достаточно продолжительного молчания они одновременно снова приблизились друг к другу, а бабочки вновь вспорхнули, разлетаясь в разные стороны. — Ты… будешь моей девушкой? — робко поинтересовался Дима, когда марафон поцелуев был позади, и мысленно скрестил пальцы. — Да, — Катька победно улыбнулась, укладываясь на плечо Позова, будто давно этого ждала. Вообще девчонка хотела уже взять инициативу в свои руки и предложить то же самое самостоятельно, но в итоге всё сложилось как нельзя удачно. — Теперь я официально имею право говорить, что переживаю за твоё здоровье, и мне не нужно будет приводить никаких аргументов! — после недолгого молчания радостно заявил парень, хитро прищурившись. — Всё, не отвертишься у меня! Начнёшь есть, как миленькая! — только закончив предложение, Дима напал на девчонку, начиная безжалостно её щекотать и смеяться над тем, как с громким хохотом Катька безрезультатно пытается выбраться из цепких рук нашего героя. *** У Антона ужасно болит голова, а руки и ноги совершенно не слушаются своего хозяина. Вот он, отходняк от наркоза! К счастью, мальчишка не запомнил тот период, когда он нёс полнейшую чушь, видимо, галлюцинируя. Шаст разлепил глаза и сморщился от яркого света. Первое, на что альбинос обратил внимание — Арсений Сергеевич, стоявший в дверях. Врач уже успел переодеться и нацепить новую тканевую маску. Непонятно только, зачем, Антон же не с вирусом тут валяется. — О-о-о, наш человек паук проснулся, — хмыкнул Арс, заходя внутрь. Человек паук?.. Шаст даже знать не хочет, чего такого он наплёл в первый же час после операции. — Как ты чувствуешь себя? — врач уселся на стул, открывая какую-то папку. На личное дело она не похожа, да и на документы тоже слабо смахивала. — Как будто меня переехало асфальтоукладчиком. Раз пять. В разных направлениях, — честно признался Антон, поднимаясь на локтях, на что Арсений искренне рассмеялся и сделал пару пометок на листке, откладывая его в сторону. — Я рад, что ты вообще очнулся, — тихо добавил врач, опуская взгляд в пол, но уже через мгновение мужчина снова оживился, будто прямо сейчас что-то вспомнив. — Фантазия у тебя, конечно, дай бог каждому! Так красиво рассказывал, что я почти поверил. Альбинос с недоверием глянул на Арса, очевидно ожидая пояснений. — Ты очень долго мне затирал про Иру, и что она умерла не по моей вине, — врач грустно улыбнулся. — Даже Даню туда приплёл и Александра Данииловича! Всё прям по полочкам разложил. Был бы ты не после операции, я бы и вправду поверил. В дверях появилась Оксана. Ей уже завтра предстояло уехать, поэтому секретарша сейчас носилась электровеником, закрывая все пробелы в отчёте, а их было немало. Антон нервно рассмеялся, уставившись на Арсения, как на последнего идиота, но тот, кажется, нужного посыла во взгляде мальчишки не уловил, лишь продолжив в красках описывать всё, что Шаст успел рассказать в бессознательном состоянии. Оксана раздосадованно покачала головой, выслушивая всё, что пересказал лечащий врач. Кажется, была бы её воля, она бы ударила ладонью по лбу и сказала, какой Арс на самом деле недалёкий человек. Неужели даже никаких подозрений у него не закралось? Антон замешательство и раздражение секретарши заметил и хохотнул, наблюдая за тем, как девушка виртуозно передразнивала Арсения Сергеевича. Как только врач обернулся, Оксана замерла и состроила максимально строгое лицо. — После операции нужен покой. Что вы пристали к пациенту? — секретарша нахмурилась и зашла в палату, быстро осматривая мальчишку. — Мои поздравления. Ему гораздо лучше, — заключила она и подмигнула Шасту, а тот, видимо, понял смысл этого жеста, на секунду округлив глаза. — Так это вы были? — одними губами поинтересовался альбинос. — Эти безмозглые врачи ничего без меня не могут, — ответила Оксана также тихо и вышла за дверь, на прощанье помахав рукой. То есть Антону не показалось, что в операционной была именно она? Мальчишке даже стало немного стыдно, ведь он так предвзято относился к девушке, а она оказалась просто чудесной! Когда Шаст выберется отсюда, то просто обязан как следует её отблагодарить. Кстати, об этом. Хозяин больницы альбиноса так просто не отпустит, это и ежу понятно. Родители внесли деньги не только за операцию, но и за ещё несколько месяцев вперёд. Вроде бы вплоть до весны. Антон пока ещё сам не понял, что чувствует по этому поводу. С одной стороны, создавалось ощущение, что дома его совсем не ждут, стараясь оттянуть момент встречи как можно сильней, а с другой стороны… Как мальчишка может оставить тут своих новых друзей, оставить Арсения Сергеевича? Он же тогда так ничего и не узнает и будет жить с тяжестью вины за поступок, которого не совершал! За достаточно короткое время Шаст успел проникнуться искренним сочувствием к своему врачу. Нет, это не то чувство, когда от жалости хочется броситься в слезах к кому-нибудь на шею, просто неприятный осадок всякий раз, когда глаза Арса наполнялись лёгкой грустью. Такую печаль нельзя ни с чем перепутать, ведь лёгкая она лишь потому, что боль потери была уже давно пережита, но отнюдь не забыта. И это не то же чувство, когда случилась какая-то мелкая неприятность, о ней подумал пару дней и забыл навсегда, а смерть никогда из памяти не сотрётся. Антон попытался аккуратно подняться с кровати, но был остановлен суровой рукой Арсения Сергеевича и резкой болью возле шва. Мальчишка был крайне недоволен таким поворотом событий, собираясь начать вторую попытку, но ему тут же прилетело строгое: «Тебе всё-таки не аппендицит вырезали, неугомонный!». Альбинос надулся и отвернулся к стене. Теперь придётся ждать неизвестно сколько, а ведь нужное настроение у него именно сейчас. *** — Шастун, куда ты меня тащишь? — возмутился врач, но Антон ничего не ответил, лишь проверяя лишний раз, нет ли посторонних в коридоре. Добрая тётя медсестра позволила Шасту пару минут пройтись по коридору, а тот решил зря времени не терять. План у него был до смешного прост лишь на первый взгляд. Ещё попробуй затащи постоянно настороженного Арса туда, куда нужно! Из-за недавней операции мальчишке нельзя было напрягаться, поэтому Антон просто надеялся на добросовестность врача, что он не заставит своего пациента подвергаться физическим нагрузкам. За окном уже непроглядная темень. Зимой солнце заходит очень рано, будто ленясь работать должное количество часов. Не желая тратить лишнее электричество, коридор даже в главном корпусе был еле-еле освещён парочкой электрических ламп, а иногда из-за неплотно закрытых дверей можно было различить свет фонариков, ведь у большинства детей давно был отбой, а спать им совсем не хотелось. На первом этаже Антон не был всего пару дней, а ощущение, что отсутствовал целую вечность. Оксана быстро навела здесь свои порядки. Мальчишке даже показалось, что шторы стали будто прямее, словно опасаясь строгого взгляда секретарши. Шаст хмыкнул, оборачиваясь на Арсения Сергеевича. Мужчина уже больше не сопротивлялся, лишь иногда подхватывая тело Антона, чтобы тот не завалился на бок. Теперь вообще непонятно, кто кого ведёт, и это Шаста даже немного раздражало. Нужно держать красивую интригу в конце концов! Мальчишка почти вжился в роль загадочного супергероя, пока пытался уговорить Арса открыть дверь в архив. Врач с каждой минутой напрягался всё больше, словно его ведут не в обычное хранилище документов, а в камеру пыток. Мужчина отнекивался лишь словесно, постоянно оборачиваясь на Антона с немым вопросом в глазах. В архиве было очень темно и всё также душно. Совсем ничего не изменилось с последнего визита альбиноса сюда. Мальчишка уже привычным жестом извлёк нужную папку и зажёг фонарик на телефоне. — Шастун, ты с ума сошёл? Так бессовестно копаешься в чужих документах! — начал было возмущаться Арсений, но увидев имя, напечатанное на обложке, тут же смолк, нахмурившись. Антон пару раз вздохнул, постаравшись выровнять дыхание. Шаст открыл нужную часть дела Кузнецовой и извлёк те самые две пожелтевшие от времени страницы. Несколько мгновений он сжимал листки в руках, не решаясь отдать их врачу, но всё же зажмурился и пихнул документ Арсению. Повисла тишина. Врач внимательно изучал страницы, но по его лицу невозможно было понять, что он сейчас думает. Да и в целом реакция могла последовать буквально какая угодно. Мужчина мог разозлиться, наорать на пациента и больше никогда к себе не подпускать, мог хмыкнуть и сказать, что давно об этом знает… Антон мысленно готовился ко всему и сразу. Раздался глухой одиночный стук. Альбинос резко поднял голову. Вырванные страницы из личного дела Ирины Кузнецовой были украшены парой солёных капель. Вот теперь Антон действительно испугался. Арсений плакал. Чувствительные голубые глаза быстро покраснели, доставляя своему хозяину болезненные ощущения. Мальчишка сделал пару шагов назад, желая ущипнуть себя. Ему это не снится? Правда? — Она умерла не из-за меня?.. — не веря в собственные слова выдавил Арс. — Когда я говорил, что что-то не так, мне никто не поверил. Никто! — мужчина даже сорвался на крик, но тут же осёкся, поджав губы. — Хозяин просто взял и убил её, — врач снова понизил голос, стараясь спрятать слёзы, но эмоции давно взяли вверх над самоконтролем. — Ира — светлый лучик, который никогда не уставал светить, даже когда я относился к ней неподобающе. Разве кто-то может забрать у неё жизнь по своему усмотрению?.. — голос Арсения с каждой минутой дрожал всё больше, а взгляд перемещался с одного предмета на другой. — Нет, Арс, — Антон послал субординацию куда подальше и, кажется, сам потихоньку начинал плакать. — Никто не имеет права распоряжаться чужими жизнями. А ты всеми силами пытался сохранить Иру, но тебе всячески препятствовали, в итоге свалив вину на твои плечи. Ты не виноват, слышишь? — мальчишка не знал, что ещё можно сказать, все мысли просто исчезли, будто кто-то выключил свет, оставив обоих в полнейшей темноте. — Я… и вправду не виноват, — вторил словам Антона врач, откидывая мрачные листки куда-то в сторону. К мужчине потихоньку приходило осознание, словно он вот-вот сбросит тяжкий груз и больше никогда за него не возьмётся. Никогда. — На молодого работника так просто переложить ответственность… — начал было Антон, но почувствовал лёгкое прикосновение к своему плечу и смолк. На самом деле, он был только рад замолчать. Когда не знаешь, что сказать, то легко сморозить какую-нибудь глупость, которая может разодрать раны Арсения, только начинающие затягиваться. Шаст надеялся, что навсегда. Врач аккуратно притянул мальчишку к себе, зарываясь в белоснежные волосы и рвано выдыхая. Такого облегчения мужчина не чувствовал уже очень давно, а всё благодаря Антону, которому, кстати, Арс до этого момента совсем не верил. Шаст расслабился. Лечащий врач точно не причинит ему вреда. Альбинос уткнулся Арсению в плечо, не желая отстраняться, а тот и не был против, обнимая нашего героя всё увереннее. — И ты столько времени пытался мне это сказать? — А ты не верил, — Антон спрятал смешок в чужой рубашке и прикрыл глаза. — Да, я такой дурак… Будто внезапная вспышка пронеслась одновременно в голове у обоих. На секунду Арсений отстранился на пару сантиметров, попытавшись поймать взгляд мальчишки. Ещё миг, и Антон первый потянулся к губам напротив. Мгновение и врач ответил на робкий поцелуй. Шаст, сделав это, тут же испугался: «А вдруг будет неуместно?», — но волнения также быстро покинули его, осталось лишь ощущение чего-то мягкого, бархатного и необычного. Стыдно признавать, но за всю жизнь Антон целовался всего пару раз, и то по пьяне во время игры в бутылочку. Девчонки обычно стыдили его, но за толщей шуток конфуз быстро забывался, и развлечение спокойно продолжалось, но уже без участия альбиноса. Арсений целовал очень нежно, словно Антон мог легко растаять в любую секунду. Шаст же ужасно смущался, но не протестовал, удерживаясь за плечи врача. Мальчишка уже не замечал ни неудобного для подобных ласк помещения, ни стопки документов, которые эти двое по неосторожности повалили на пол. Сейчас был только Арсений — такой осторожный, мягкий. Эту сторону мужчины Антон не видел никогда, да и не знал, что такая вообще существует. С каждой секундой Арс будто всё больше открывался своему нерадивому пациенту, больше не боясь быть отвергнутым. Значит, чувства врача всё же взаимны?.. Арсений предпочёл думать именно так. Наши герои отстранилась друг от друга не скоро. Оба не знали, что сказать, и стоит ли вообще это делать. В архиве всё также тихо, будто и не было ничего. Антон глупо улыбнулся. Вот так и происходят маленькие и большие события в жизни, а в мире совершенно ничего не меняется. Никто, кроме них самих об этом не узнает. Эдакая тайна от всей вселенной. Подростку подобная формулировка ужасно нравилась. — То-о-ош, — Арсений поднял голову, рассматривая мальчишку в свете телефонного фонарика. — Когда в следующий раз надумаете превращать вторую палату в контактный зоопарк, убедитесь, что вы хотя бы закрыли двери. Антон встрепенулся, удивлённо зыркнув на врача. — Т-ты всё знал? — в голове Шаста тут же завертелись события тех дней, когда котята только-только поселились у них в палате, и когда один из них царапнул руку альбиноса. Ох, ну конечно! Куда же, как не к Арсению могли зверята подеваться в родительский день! И почему Антон до этого не додумался раньше?! Лечащий врач рассмеялся, небольно щёлкая мальчишку по лбу. — А ты думаешь, они сами на себя ошейники нацепили и от блох вылечились? — У них были блохи?! — Шаста аж передёрнуло, когда он вдумался в смысл сказанного Арсением. Врач закатил глаза и повёл Антона обратно. Всё-таки он ещё не полностью восстановился после операции. В коридоре, к счастью, до сих пор никого не было, а слабое освещение сейчас не так уж и раздражало, позволяя нашим героям спокойно переплести пальцы и небыстрым шагом отправиться на второй этаж, иногда делая небольшие привалы, чтобы Шаст отдохнул, а Арсений лишний раз чмокнул альбиноса в лоб. Ну, или куда придётся. *** Машина уже давно поджидала Оксану у главных ворот. Девушка впервые за последние три дня мило улыбнулась и попрощалась с каждым, кто вышел её провожать, лично. Особое внимание она уделила Антону, который, несмотря на слабость всё равно стремился любыми способами попасть на улицу. — Шастун, смотри у меня, — пригрозила секретарша. — Я в любой момент могу вернуться к вам. Не дай бог с тобой что-нибудь случится. Я лично тебя добью! — сказав это, Оксана уехала. Вот бывает же такое, что первое впечатление кардинально отличается от истинного характера человека! Кстати, факт того, что секретарша может приехать в больницу снова, был не пустым звуком. Девушка уже начала потихоньку капать на мозги Александру Данииловичу о том, что в эту больницу нужно заезжать почаще. Хозяин пока только отмахивался, загружая Окс ещё большим количеством работы, чтоб неповадно было, но секретарша заверила Антона, что старик легко поменяет своё мнение, нужно лишь подождать немного. На всякий случай девушка оставила Шасту свой номер телефона, из-за чего получила подозрительный взгляд Арсения Сергеевича, но в итоге врач ничего не сказал, лишь немного подвинув альбиноса к себе за талию. Конечно же, из-за объёмных зимних курток, этот жест никем замечен не был. — Ну, что, молодёжь, — радостно прогремел Павел Алексеевич, как только машина Оксаны скрылась за поворотом, — остались ещё силы на подвиги? — все жители второй палаты синхронно отрицательно помотали головами. — Ну, ничего страшного. Считайте это отдыхом. Дима с Катькой напряглись, а альбинос наивно надеялся, что новое поручение главврача его не коснётся благодаря недавней операции. Зря мальчишка так думал. — Вы новый год у детей провели? Провели! Они с того дня только о вас и разговаривают. Да, Шастун, не смотри на меня так, ты сам говорил, что хочешь проснуться знаменитым, так что теперь будь добр, не пренебрегай своими первыми поклонниками! — ребята всё ещё не понимали, к чему такой жизнерадостный Павел Алексеевич клонит не без хитрого прищура на лице. — Приходите сегодня вечером в детское отделение, сказки им там почитайте, ещё что-нибудь придумайте, — все трое разочарованно выдохнули. Конечно, дарить детям хорошее настроение — это прекрасно, но иногда у наших героев создавалось впечатление, что они не в больнице, а в театре на полставки работают. Катька подошла к выбору литературы ужасно серьёзно. Весь оставшийся день девчонка просидела в библиотеке, стараясь подобрать что-то действительно стоящее. Антон всё ещё валялся в одиночной палате, так что не принимал особого участия в подготовке к очередному мероприятию. Дима бегал то в библиотеку, то обратно в палату, постоянно относя и принося всё новые издания. — Дети не смогут столько слушать, сколько ты собралась им читать! — возмущался Позов всякий раз, когда в его руки падала новая увесистая стопка. — Мы выберем что-то отсюда. Сейчас важно их забрать, а то кто-нибудь разберёт, и импровизировать на ходу придётся, — совершенно спокойно отвечала Катька, принимаясь за новую книжную полку. Маленькие пациенты встретили троих ребят как настоящих героев. Антон, не скрывая своего удовольствия от происходящего, старался пообщаться лично с каждым ребёнком, легко находя с ними общий язык. Катя с Димой принялись читать по ролям, неплохо изображая голоса персонажей. Позов произносил свои реплики, ненавязчиво накрывая своей ладонью руку девчонки. Та краснела, стараясь не выпасть из образа, но совсем не злилась на парня. Антон грустно улыбнулся, рассматривая парочку своих друзей. А они действительно неплохо смотрятся вместе! Не совсем полные противоположности, но и единомышленниками их назвать трудно. Шаст чуть было не пропустил свою реплику, едва не подавившись воздухом, когда внезапно на его плечо опустилась рука. Арсений Сергеевич с тёплым пледом в руках уселся рядом с альбиносом, заглядывая в книгу и параллельно укутывая их обоих в мягкое покрывало. Делая вид, что он очень увлечём текстом, врач осторожно положил голову на плечо мальчишки. — Можно я тоже почитаю? — тихо поинтересовался врач, быстро пробегаясь глазами по выбранному произведению. Антон кивнул, ткнув пальцем в нужную реплику. Потратив пару мгновений, чтобы вжиться в образ, Арсений начал. — Не могу я с тобой играть. Я не приручен, — тут же мужчина бросил взгляд на Шаста, мол, смотри, какой я молодец! Альбинос хихикнул, продолжая. — А как это «приручить»? — Это значит «создать узы». Ты для меня — пока всего лишь маленький мальчик, точно такой же, как сто тысяч других мальчиков. И ты мне не нужен, и я тебе тоже не нужен, — Арсений выдержал неплохую паузу, а ребятам одновременно пришла в голову мысль о том, что их лечащий врач мог бы стать неплохим актёром. — Я для тебя — всего лишь лис, точно такой же, как сто тысяч других лисов. Но если ты меня приручишь, мы станем нужны друг другу. На этом реплики лиса на страницах «Маленького Принца» заканчивались на ближайшие несколько глав. Дима с Катей на секунду даже отвлеклись от чтения своих слов, что вызвало всплеск негодования у толпы детей, сидевших дружной кучей на ковре и увлечённо вникавших в сюжет. Парень с девушкой переглянулись, смущённо отводя взгляд от Антона с Арсением. Подавив смешки, они продолжили читать сказку, иногда всё же улыбаясь новой парочке и неоднозначно подмигивая. Разумеется, они были ужасно рады, но не ожидали, что их давно позабытые шутки про гарем и соблазнение врача внезапно перестанут быть шутками. Шаст, кажется, готов был провалиться сквозь землю от смущения, а Арс продолжал с невозмутимым лицом смотреть то в книгу, то на Антона, не обращая никакого внимания на всё, что происходит вокруг.