Когда взойдёт солнце

— Клэш, ты уверен, что мы можем прийти к твоему другу? Всё же, сейчас все мы в том или ином виде разыскиваемся, — напряжённо хмурится Хайди, отставляя наполовину пустую бутылку в сторону. Был ранний рассвет, солнце только-только окрепло, чтобы пробиваться яркими лучами сквозь плотный лес. — А ты видишь другой вариант? — хмыкает Рэйк, пусть и понимает, что их персоны подвергнут опасности любого, находящегося поблизости человека. Впрочем, он сам уже ступил на эту кривую тропу, поэтому поздно думать и разворачиваться назад. — Он всё равно не самый честный и законопослушный человек — наше присутствие не усугубит общей картины. — Хорошо, — вздыхает Хайди, всё ещё чувствуя плотную дымку сомнения, расстилающуюся в его мыслях. — Тогда, нам необходимо выдвигаться как можно скорее, — брюнет быстро оглядывается на двух альбиносов, которые пока не принимали участия в их разговоре, верно, передав право принятия решения своим товарищам. — Мы находимся в паре километров от нужного места, так что ближе к вечеру должны дойти, — кивает Клэш, понимая, что эта победа досталась ему лишь за счёт шаткого состояния самого Хайди, а также его обеспокоенностью о новых друзьях. Впрочем, и сам Рэйк понимал, что в жилой местности им будет необходимо скрываться на пределе своих возможностей. — Лабус, Ал, вы сможете идти сами? — на всякий случай уточняет Хайди, вновь случайно задевая взглядом тёмную повязку на глазу альбиноса. Сердце неприятно кольнуло, но парень упорно молчал, понимая, что сейчас не место и не время узнавать подробности чужой травмы. — Да, конечно, — отвечает за двоих Альфёдов. Арлабус лишь коротко кивает, встречаясь с взглядом гетерохромных глаз. — А как ты? — Ничего, после того как Клэш меня подлатал — рана почти не болит, — ухмыляется Хайди, выглядя гораздо лучше вчерашнего вечера. Однако он немного привирал, ведь рану-то он чувствовал и ещё как — при каждом шаге она посылала по телу разряды боли, но сейчас не время тормозить из-за его оплошности. Лучше уж помучиться пару часов, зато потом можно полноценно отдохнуть в подходящем для того месте. — Ладно, выдвигаемся, — кивает своим мыслям Рэйк, первым подбирая свой рюкзак и делая шаг в нужную сторону. Всё же, именно ему предстояло провести новых товарищей через густой лес прямо к месту, по которому он уже долгое время скучал. Изначально они взяли достаточно размеренный и неспешный темп — Клэш всё ещё беспокоился о состоянии своего друга, поэтому невольно двигался медленнее привычного. Однако, спустя полчаса подобной ходьбы Хайди с заметным раздражением попросил не тормозить и не щадить его, ведь чем дольше они идут, тем больше сил потеряют. Рэйк, нехотя, согласился и после этого значительно ускорился, заставляя всех взбодриться и внимательнее отнестись к долгой дороге. Лесная часть пути была однообразна и относительно легка — лишь несколько раз Хайди и Арлабус спотыкались, но удерживали равновесие. Поэтому уже через несколько часов Клэш смог увидеть знакомые очертания жилой местности. В душе сразу же смешались радость, облегчение, напряжение и нетерпение. Он точно знал, что их место назначение находится на окраине, поэтому никаких проблем возникнуть не должно. Они идут по краю леса, дабы дойти до первых переулков незамеченными. Ступать на поле сейчас — сродни самоубийству, ведь не заметить четыре странные фигуры посреди тусклой полусгнившей травы почти невозможно. Клэш осторожничает, так как понимает, что на его плечах лежит ответственность сразу за четыре жизни, одну из которых он чуть не потерял. Конечно, хотелось наоборот, сорваться с места и в пару прыжков оказаться у нужной двери в подвал, но это абсолютно небезопасно, пусть и быстрее. — Наша цель — следующий дом, — оповещает своих спутников парень, прижимаясь к потрескавшейся и полуосыпавшейся стене первого попавшегося здания. Вот они и вошли на территорию жилой местности. — Тогда нам стоит просто накинуть капюшоны или плащи на голову и быстро дойти до него, — логично подмечает Хайди. Он порядком устал, да и рана вносит свои коррективы в запасы сил, поэтому просыпается его более нетерпеливая часть. — Да, думаю… — Клэш глубоко вздыхает, унимая ненужное беспокойство, — думаю, так и поступим, — он оборачивается к альбиносам, которые всё это время хранили молчание. — Вы в порядке? Может, дать время передохнуть? — Нет, всё хорошо, — кивает Арлабус. Он в большей степени беспокоился за раненого Хайди, которому пришлось пройти весь этот путь наравне со здоровыми спутниками. — Отлично, тогда, — Хайди быстро осмотрелся, — пошли! Они, как и договаривались, накинули на головы ткань, дабы скрыть свои волосы от случайных взглядов из окон домов. Как оказалось, они переживали зря — путь занял буквально пару минут. Они дошли до полуразрушенного дома, в стене которого виднелась проломленная дыра. Рэйк уверенно повёл их внутрь, не оставляя спутникам и шанса на раздумья. Вся компания резко остановилась возле неприметной с беглого взгляда двери, однако Клэш узнает её из тысячи других таких же. — Не дай Бог ты где-то шляешься, — выдыхает Рэйк, оставляя спутников чуть позади, а сам делает решительный шаг к двери. Он с лёгкостью находит запрятанную между деревянных досок порога кнопку вызова. Наступает гнетущая тишина, нарушаемая лишь шорохом неизвестных вещей и листьев на отдалённых деревьях. Клэш напряжённо сжимает кулаки, думая лишь о том, что если он действительно ошибся, и Веназар сейчас вновь отправился по своим тёмным делам, то он просто подставил своих новых товарищей. Однако, мысли его прерываются, как только он слышит знакомые звуки шагов, которые трудно различить, не зная их особого темпа. Рэйк облегчённо выдыхает, а дверь перед ним знакомо щёлкает. Вау, если он даже удосужился самостоятельно открыть… — Явился?! — злобный окрик сразу же сбивает прошлую расслабленность Клэша. — Ну, нагулялся, да?! Наигрался в пропавшего?! — голубые глаза полыхали праведным гневом. — Веник, ты чт-… — Молчать! — хлёсткая пощёчина заставляет Рэйка невольно отступить назад, еле удержав равновесие. Всё же, рост сказывался и тут — его будто приложили деревянной дубинкой. — Думаешь, можешь просто пропасть на столько дней, а потом явиться, будто ничего и не было?! Да ладно бы это — твои данные удалили из базы Якудз! — Веник, — растерянно тянет Клэш, уже и забывая о своих спутниках, которые с молчаливым шоком наблюдали за разворачивающейся драмой. Хотя, кажется, Хайди наоборот еле сдерживал смех от увиденного. — Что Веник? Что Веник?! Я уже как двадцать три года Веник! — кажется, блондина абсолютно не волновало, что за спиной Рэйка находилась неизвестная троица в плащах. — Это же надо было додуматься — пропасть со всех радаров, а после и вовсе как-то вылететь из Якудз! Решил отправиться на тот свет за своим начальником? Клэш и слова выдавить не может, понимая, что в погоне за своими желаниями и целями он совершенно забыл о том, что его кто-то ждёт и переживает. Конечно, он никогда не переставал вспоминать Веназара, но в сумбуре прошедших дней как-то совсем затерялась мысль о том, что стоило бы как-то с ним связаться перед неожиданной пропажей. — Прости, — выдыхает Рэйк, не находя сил поднять взгляд на своего парня. Он принимает свою вину и лишь надеется, что Веназар вновь достаточно быстро отойдёт. — Ха-а-а, как же с тобой тяжело, — вмиг тухнет вся злоба, ранее наполнявшая блондина. Парень вновь оглядывает сжавшуюся фигуру перед собой, и взгляд невольно падает на красную щеку. Он делает шаг вперёд и кладёт ладонь на покраснение. — Больно? — Нет, — врёт Рэйк, не желая вызывать чувство вины в Веназаре. Всё же, он действительно заслужил. — Какой же ты идиот, — вздыхает блондин, резко сокращая оставшееся расстояние и утягивая Клэша в долгожданный поцелуй. Как бы он не злился и не злословил, но он очень ждал этого идиота здесь. Все последние дни были наполнены беспокойством и напряжённым ожидание, что сейчас вылились в водопад чувств. Он прижимает к себе это картавое недоразумение, наконец, разрывая поцелуй. — Ещё раз попробуешь исчезнуть, и смерть будет твоим лучшим исходом. В этот момент Хайди не сдерживает задушенный смешок, привлекая к себе внимание Веназара. — А это ещё кто такие? Твои новые приятели? — щурит голубые глаза парень, оглядывая высокую фигуру в тёмном плаще. — Ха-х, ну, не прям чтобы новые, — ухмыляется Хайди, сдёргивая с себя капюшон и показывая лицо Веназару. — А, — только и может выдавить блондин, шокировано смотря на прошлого главу Якудз. — Клэш, скажи мне, какого чёрта передо мной человек, признанный официально умершим по всем информационным каналам? — Ну, это… долгая история, — мнётся Рэйк, даже не зная, что и сказать. — А вы? — Веназар кивает в сторону двух других фигур, лица которых было сложно разглядеть из-за солнца за их спинами. — Наши новые товарищи по несчастью, — хмыкает Хайди и кивает альбиносам, дабы те показали себя. Парни почти синхронно сбрасывают тёмную ткань накидок и являют свои белоснежные волосы. — Ещё двое, — растерянно выдыхает Веназар. — Ещё двое? — удивлённо вскидывается Хайди, чётко расслышав эту фразу даже с приличного расстояния. Альбиносы рядом с ним также встрепенулись. — Кхм, не здесь, пойдёмте, — нахмурился блондин, пропуская своих нежданных гостей внутрь. Все послушно спустились вниз по лестнице, попадая в затемнённую подземную квартиру. Лишь пара небольших светильников позволяла видеть окружающие предметы. Возможно, это сделано в качестве экономии энергии, а возможно из соображений личных предпочтений и удобства. Сейчас это было не так важно. — Так что ты имел в виду, говоря «ещё двое»? — когда Веназар с отчётливым звуком закрыл дверь и подошёл к гостям, Арлабус решил продолжить интересующую его тему. Всё же, он лелеял даже призрачную возможность увидеть кого-то из разрушенного лагеря. — Ха-а-а, ну, как бы правильнее выразиться, — вздыхает Веназар, трепля свои вьющиеся волосы. Он хмурится и оглядывается по сторонам, будто надеется найти ответ в окружении. — Что ж, лучше я просто покажу вам. Парень решительно обходит собравшихся посередине комнаты людей и приближается к одной из закрытых дверей. Он пару раз ударяет костяшками по тёмному дереву и отступает в сторону. Все тут же отчётливо слышат шум, исходящий из-за плотной преграды — там кто-то был. Арлабус и Альфёдов с замиранием сердца наблюдают за тем, как, щёлкнув замком, дверь медленно отворяется. — Веназар? — до боли знакомый тихий голос и водопады белоснежных волос заставляют альбиносов поражённо замереть, не веря происходящему. — Что ты-… — Кэп тоже замечает новоприбывших, и в его глазах сияет та же самая радость и неверие. — Арлабус? Альфёдов? — Кэп, — выдыхают они синхронно, срываясь с места и с обеих сторон заключая мужчину в крепкие, даже немного удушающие объятья. Парни даже не надеялись, что им так скоро удастся увидеться с потерянными в гуще событий товарищами. — Вы живы, — Кэп еле сдерживает рвущуюся наружу радость. Все эти дни были для него одним сплошным кошмаром и вот, наконец, когда казалось, что всё потеряно, появился первый лучик надежды. — Оу, так вы знакомы, — неловко улыбается Веназар, отступая в сторону. — Кэп, — Хайди также желает поприветствовать своего знакомого из лагеря беженцев. Всё же, он успел привязаться к главной группе управляющих и очень переживал о судьбе каждого из них. — Хайди, — как только друзья ослабляют объятья, Кэп незамедлительно тянет руку брюнету. Всё же, его присутствие всегда навевало странную уверенность в происходящем. Тем более, если такой влиятельный человек на их стороне, то у них есть неплохие шансы начать новую жизнь с его помощью. — Что ж, раз все друг друга знают, то я не вижу смысла впадать в подробности, — вспоминает о насущных вопросах Веназар. — Если кратко — я повстречал Кэпа и Ники в пере-… — Подожди! Ники?! — встрепенулся Арлабус, переводя взгляд то на Кэпа, то на Веназара. — Ники, она правда здесь, с вами?! — Да, Ники здесь, — взгляд Кэпа вмиг тухнет, теряя те искры радости, что зажглись с приходом друзей. — Она… очень плохо себя чувствует. — Она серьёзно ранена? — решает настроить разговор в более продуктивное русло Хайди. Его тоже обеспокоило выражение лиц Веназара и Кэпа — те будто в один миг вспомнили о чём-то настолько ужасном и травмирующем, что не могут сказать и слова. — Она была серьёзно ранена, но её жизни ничего не угрожает, — будто сухая выжимка из записей доктора, слова Веназара вызывают в новоприбывших новую волну беспокойства. — Мы можем увидеть её? — несмело делает шаг вперёд Альфёдов. Он замечает изменившуюся обстановку и то, с каким трудом произносится имя их общей подруги. Парень действительно боялся, что в пылу битвы произошло нечто настолько ужасающее, что им откажут в этой на вид простой просьбе. — Конечно, если вы хотите, но… — Кэп замирает, закусывая нижнюю губу, — просто постарайтесь относиться к услышанному спокойнее, хорошо? — Хорошо, — пусть троица и хотела расспросить о смысле просьбы, но каждый понимал, что до его раскрытия остались считанные секунды. Лишь Клэш стоял чуть поодаль, не сильно понимая атмосферы, царившей в помещении. Он надеялся, что позже сможет уединиться с Веназаром в его кабинете и поподробней узнать о произошедшем. Кэп возвращается обратно в комнату, позволяя Арлабусу, Альфёдову и Хайди осторожно пройти вслед за ним. Стоит им оказаться в небольшом помещении, так носа касается резкий запах медикаментов. Сразу становится понятно, что здесь находится больной человек. Арлабус идёт первым, поэтому он сразу же замечает бледную и лежащую неподвижно девушку. Следом ахает и Альфёдов, прикрывая ладонью лицо — на Ники невозможно было взглянуть без слёз. Только Хайди держит напряжённое выражение лица, с которым и вошёл в эту комнату. Конечно, состояние девушки волнует его не меньше остальных, но прямо сейчас он чувствует, что не время и не место лишним вздохам и слезам. — Ники, посмотри, я привёл Арлабуса и Альфёдова, — мягко, будто с неразумным ребёнком, обращается Кэп к девушке. Её ресницы дрогнули и она неспешно, будто в замедленной съёмке, открыла глаза, сразу же замечая две знакомые фигуры. Сами же парни не могут проронить ни слова — во взгляде тускло-алых глаз протекает столько усталости и печали, что ком в горле становится физически ощутимым. — Ники, — несмело тянет Арлабус, всё же набравшись сил для первых слов. Его неожиданно пугает такая пустота и отрешённость вечно энергичной и уверенной в себе девушки. — И зачем ты их привёл? — голос еле слышен, иногда он срывается на хриплые и сипящие нотки. Даже Хайди готов признаться, что он звучит почти как из тех фильмов ужасов, где глупые герои пытались пообщаться с мёртвыми людьми. Однако он готов был поклясться, что физически человек перед ним вполне себе живой. — Всё равно они могут умереть в ближайший месяц. — Ники, — тяжело вздыхает Кэп, лишь на мгновение бросая виноватый взгляд на шокированных друзей. — Они живы и целы — все мы здесь, чтобы дождаться твоего выздоровления и жить дальше. — А я не хочу больше жить, — резко выдыхает Ники, переводя взгляд на серый потолок. — Зачем вы продолжаете удерживать меня здесь? Почему вы просто не отпустите меня? Я просто хочу отдохнуть. — Ники! Мы никогда не позволим тебе умереть! — резко делает шаг к постели больной Арлабус, горящим взглядом смотря на ставшую такой чужой подругу. — Разве мы можем бросить тебя? Разве не ты говорила, что каждая жизнь дорога? — Ну я, и что? — Ники даже не дрогнула. — Всё равно это лишь самообман. Я больше не смогу защищать вас, ведь у меня больше нет смысла жить, — девушка на мгновение замирает, будто о чём-то задумавшись, — а люди без смысла жизни не живут. — Как же так… — ошарашенно выдыхает Арлабус, неверяще смотря на подругу. Он не верит, что эта трагедия могла так сильно ранить её душу. — Разве смысл жизни не в том, чтобы жить и каждый день видеть что-то новое? — Что-то новое? — на бледных губах вытягивается странное подобие улыбки. — Лабус, оглянись вокруг — все эти годы мы не живём, а выживаем. Видел ли ты что-то новое в давно исхоженных лесах или в лагере, в котором мы пытаемся создать видимость жизни? — Парень молча отводит взгляд в сторону. — Вот и я о том же, — довольная своей победой, Ники устало прикрывает глаза. — Просто дайте мне умереть, ведь в моём существовании больше нет необходимости. — В существовании каждого есть необходимость, — резко врывается в разговор Хайди. Он хмуро складывает руки на груди и смотрит прямо в распахнувшиеся алые глаза. — Пока тебя кто-то здесь ждёт и любит — это и есть необходимость твоего существования. То, что ты называешь «смыслом жизни» — то твои собственные амбиции и цели. Если бы ты действительно потеряла желание жить, то обнаружила бы сотню возможностей закончить своё существование. — Хайди! — возмущённо вскидывается Арлабус, ясно осознавая смысл последней фразы. Он неверяще смотрит на брюнета, отказываясь принимать тот абсурд, что происходит вокруг. — Если ты действительно желаешь умереть, то не стоит подвязывать к этому глубокий жизненный смысл, — Хайди абсолютно игнорирует чужое возмущение, продолжая смотреть лишь в алые глаза напротив. — Однако это будет не освобождением, а побегом от ответственности и проблем. Если ты действительно устала и не хочешь больше бороться, то стоило просто тихо уйти, а не хвататься за последние возможности найти новый стимул. — Парень резко приближается к кровати Ники. — Однако, если в тебе осталась хоть капля чести, то ты должна жить. Также резко Хайди отстраняется и поспешно покидает комнату, оставляя замерших в оцепенении альбиносов позади. Да, возможно, в некоторые моменты он перегнул палку, но, в общем и целом, брюнет был уверен в правильности своих слов. Всё же, когда-то он тоже был на подобной грани, когда лишь жестокая правда помогла взять себя в руки. Хайди грузно приземляется на широкий диван, удачно стоящий посередине своеобразного центра квартиры. Подобные серьёзные и чувственные разговоры сильно утомляли, да и не стоит забывать о ране, что сейчас не переставая сигнализировала о иссякшем времени на легкомысленную беготню. Парень устало выдыхает, морщась от разливающейся по телу боли — стоит найти Клэша и попросить вновь помочь ему с обработкой пореза. — Хайди? — будто по заказу шатен показывается из ближайшей комнаты и настороженно оглядывает не в меру помятого друга. — Всё в порядке? — Да, просто вновь играю роль важного взрослого, — усмехается Хайди, желая потянуться и размять мышцы, но понимая, что в его положении это будет дорогого стоить. Эх, нелегка и неказиста жизнь великомученика. — Кажется, кто-то перепутал сценарии и отдал тебе не тот текст, — поддерживает чужую шутку Клэш, также замечая зажатость своего товарища. — Подожди, сейчас спрошу у Веназара аптечку. — Ага, только ты спрашивай поаккуратней, а то я уже видел, куда ваши «разговоры» приводят, — усмехается Хайди, которому наконец-то удалось увидеть того самого таинственного парня, которого Рэйк всеми правдами и неправдами скрывал от остального мира. — Да ну тебя! — вмиг вспыхнул Клэш, не привыкнув к тому, что друг пользуется его отношениями в качестве шутки. Возможно, всё же не все итоги этой встречи были однозначно положительными. — Вот оставлю тебя здесь, и помрёшь от малокровия! — Ах, вот она, значит, какая плата за мою доброту? — театрально хватается за сердце Хайди, с усмешкой провожая взглядом поспешно исчезающего за ближайшей дверью друга. Только теперь, оставшись в одиночестве, парень смог немного расслабиться и тихо промычать от наполняющей тело боли. Всё же, играть сильного и храброго бывает очень трудно, однако, прямо сейчас важно сохранять уверенность и вселять её в других. Брюнет видел, в каком состоянии находились все остальные участники их группы, а также вновь встреченные знакомые. Картина заживо умирающей Ники не выходила из его головы. Ради всех них он обязан отринуть собственные страхи и метания. Тяжело вздыхая, Хайди неожиданно чувствует лёгкую вибрацию со стороны кармана его штанов. Парень тратит пару секунд, чтобы сообразить, что именно является источником этих вибраций. Миг — и в его руке поблёскивает небольшой внешний коммуникатор, который ему когда-то передал сам Неадаптер. До этого времени он думал, что устройство сломано или бесполезно для него, но, по всей видимости, оно могли лишь принимать сигналы, а не устанавливать их. — Да? — прочистив горло, принял звонок Хайди. Было жутко неудобно общаться по внешнему коммуникатору, но сейчас выбирать не приходилось. — Хэ-э-эй, мой славный мёртвый товарищ, как тебе жизнь по ту сторону изгороди? — смутно знакомый голос заставляет парня невольно вздрогнуть. Слишком уж много фальши и натянутости в этой интонации. — Кажется, ваша невероятная команда вновь в сборе? — Откуда ты это знаешь? — Хайди напрягается, опасливо оглядываясь по сторонам. Этот человек был куда более влиятельным, нежели все те, с кем ему уже приходилось иметь дело. Даже в таком отдалённом от стен месте нельзя расслабиться. — Какой ты грубый, особенно для упокоенного человека, — хмыкает мужчина на том конце провода, и брюнет не может сдержать раздражённого вздоха. Его всегда напрягали люди, которые ведут себя с другими слишком приветливо и дружелюбно. — После смерти ничего уже не изменить, — старается сохранять терпение Хайди. Всё же, это не та личность, с которой можно позволить лёгкий разговор по душам. — Так к чему этот звонок? — А ты как думаешь? — из голоса резко пропадает наигранная елейность. Теперь Неадаптер звучит опаснее. — Я не люблю, когда люди, что стали частью моего плана, резко его нарушают. Ты и твой друг были теми, кто заставили в одну ночь рухнуть выверенную схему действий. — И в чём же здесь наша вина? Мы не были оповещены ни об одном этапе плана, не говоря уже о том, что принимаем в нём непосредственное участие, — Хайди не любил, когда кто-то попрекал его. Даже в отношениях с собственными друзьями он не мог избавиться от неприязни к критике. Да, он по итогу принимал её в расчёт, но перед этим во всей красе показывал её неприятие. — О, на самом деле, это действительно мой проступок, — вмиг возвращается к прошлой интонации Неадаптер. — Именно поэтому, я бы хотел его исправить и помочь вам с дальнейшими планами на жизнь. — Надеюсь, в этот раз мы будем оповещены об этих планах заранее? — брюнет устало вздыхает, понимая, что прямо сейчас ему отрезают последние мосты для отступления. Этот мужчина мастерски мог загонять в угол. — Конечно, — он буквально слышал эту ухмылку. — Прямо сейчас я бы хотел, чтобы вы воспользовались парой подарочков, которые я отправил на ПК вашего нового товарища. Поподробней я расскажу уже на месте. — И как скоро нам нужно это сделать? — хмурится Хайди, примерно понимая, что ждёт его в тех «подарочках» от Неадаптера. Конечно же он захочет видеть их поблизости, в пределах стен. — Хм, ну, я бы хотел надеяться, что вам понадобиться не более трёх дней, — о, этот тон Хайди узнает из тысячи. Именно так обращался к нему его ныне покойный отец, который желал получить от сына точно установленные результаты в точно установленные временные рамки. Неадаптер делал то же самое. — Понял, — выдыхает брюнет, зарываясь пятернёй в свои волосы и ероша их ещё больше. От нахлынувшего потока мыслей разболелась голова. — Кстати, чуть не забыл, — уже собираясь заканчивать разговор, встрепенулся Неадаптер, — после отключения устройство автоматически самоуничтожится, так что постарайся не подорвать ваше пристанище, — после этих слов он быстро оборвал связь. Хайди реагирует мгновенно — несмотря на прострелившую в теле боль, он отбрасывает устройство в сторону входной двери. Там оно спустя пару секунд взрывается, оставляя после себя относительно небольшой столп дыма и пыли. На шум и грохот сразу же выбегают все остальные гости и жители этого места. — Что, чёрт возьми, тут творится? — растерянно оглядывается Веназар, смотря на остатки дыма, которые медленно растворялись в воздухе. — Не говорите мне, что это как-то связано с тем, что только что на мой ПК пришло сообщение от самого сына Хранителя мира? — Именно так оно и есть, — натянуто улыбается Хайди, на мгновение встречаясь взглядами с напряжённым Арлабусом, стоящим позади Кэпа и рефлекторно прикрывающего Альфёдова собой. — Ха-а, не верится, что я ввязался в какие-то около-политические разборки, — вздыхает Веназар, прикрывая лицо ладонью. Его можно было понять — живя тихой и непримечательной жизнью, последнее, чего ты желаешь, так это втягивание в какие-то авантюры. — Прости, надеюсь, он не будет втягивать тебя настолько же сильно, как и нас, — присаживается обратно на диван Хайди, еле сдерживая стон боли. Потревоженная рана давала о себе знать, поэтому парень бросил быстрый взгляд на Клэша, что как раз держал в руках нужную аптечку. Рэйк понял всё без слов и, ловко обойдя Веназара, опустился рядом с другом на диван. Все сразу же перевели своё внимание на более реальную и актуальную проблему, нежели предстоящие трудности и новые задания. — Я… могу помочь? — неуверенно мнётся Кэп, видя, как Рэйк неуверенно поглядывает на неравномерно вздымающийся бок брюнета и потрёпанные медикаменты в его руках. — Конечно, — быстро соглашается Клэш, который пусть и владел необходимым минимумом медицинских знаний, но всё равно до жути опасался навредить своей неаккуратностью товарищу. Всё же, случай Хайди гораздо серьёзнее банального пореза или ссадины. — Ладно, я пойду расшифрую те кодировки, что он прислал. Надеюсь, к вечеру управлюсь, — сокрушённо вздыхает Веназар, понимая, что на неопределённый срок придётся отложить свою постоянную работу и внедриться во что-то более серьёзное и таинственное. Конечно, он бы мог выдать сырые документы и откреститься от них как от проказы, но участие Рэйка в этом сыр-боре стало внушительным аргументом в пользу минимальной помощи внезапным гостям. — Спасибо, — кивает Хайди, ловя взгляд голубых глаз. Он видел, сколько разнообразных мыслей и идей пролетают в голове Веназара, но был благодарен за то, что тот всё же остановился на решении о содействии им. Всё же, в их команде нет того, кто бы смог справиться с такой задачкой… Вернее — ныне нет. Неожиданные мысли острым копьём прилетели прямо в только-только заживлённые раны души. Да, выкинуть из головы воспоминания и постоянные раздумья о потерянном друге было невероятно тяжело. Хайди действительно пережил первоначальный кризис, когда только бесконечная дорога и адреналин помогали ему оградиться от проблем внешнего мира. Теперь же, когда вокруг царил относительный покой, все страхи и переживания навалились отягощающим грузом. Джаст был важной частью его жизни — Хайди уже и не представлял себя без этого иногда до жути душного парня. Конечно, иногда выходец из известной семейки Демонов позволял себе совершенно проказливые выходки, но в основном был оплотом сосредоточенности и внимательности. Хайди же был его полной противоположностью — они как два разных полюса магнита тянулись друг другу. Теперь, когда Джаста рядом нет, Хайди не может чувствовать себя полноценным. Не сказать, что он готов умереть, принимая жестокую реальность, но и спокойно жить, забывая о прошлом, он не сможет. Неужели хоть когда-нибудь из его головы пропадут те яркие образы, когда они вместе гуляют по ночным улочкам величественного района А? Неужели он может забыть те моменты, что они шаг за шагом создавали своими совместными действиями? Неужели когда-то в его жизни имя Джаст перестанет играть столь большую роль? — Знаешь, я когда-то думал, что было бы здорово жить за стенами. — То была поздняя осень. Они вновь выбрались вечером в парк и бесцельно бродили по десяткам ветвистых тропинок, лишь изредка встречая случайных прохожих. — Зачем? Разве это не будет слишком проблемно? — вздёргивает бровь Хайди, впервые слыша от друга что-то столь смелое и бунтарское. До этого двенадцатилетний мальчик казался маленьким принцем, сошедшим со страниц очередной сказке о чести и доблести. Хотя, на деле, сам Хайди был не так далёк от подобных мыслей — они тоже иной раз посещали его голову. — В этой жизни мало чего простого, — совсем не по-детски отвечает Джаст, заправляя вьющиеся пряди за ухо. Лёгкий осенний ветерок так и норовит растрепать его буйную шевелюру. — Так зачем пытаться идти протоптанными тропками, если на них всё ещё есть мины? — Ну, мины-то можно обезвредить, а в густом лесу ты не знаешь, что тебя ждёт, — улыбается Хайди, скрывая за легкомысленной улыбкой ненавязчивое предупреждение. Год назад его объявили следующим главой Якудз и начали интенсивные тренировки. За этот год парнишка узнал и увидел слишком многое. — Но в конце тропинки нас не ждёт ничего нового, — прикрывает глаза Джаст, наслаждаясь последними лучами солнца, греющими бледную кожу. — А в лесу, говорят, растут невиданные цветы. — Ну, если ты так хочешь, то я отправлюсь в лес и сорву их для тебя, — вздыхает Хайди, понимая, что этому парню бесполезно что-то доказывать. Иногда Джаст был просто невыносимо упёртым. — Только не смей выходить в лес без меня, хорошо? — Хайди тянет мизинец к своему другу. — Хорошо, — спустя секундное удивление, Джаст сцепляет мизинцы и улыбается открыто и счастливо — так, как умеет только он. — Хайди? — из воспоминаний его вырывает лёгкое прикосновение к плечу и взволнованный голос Кэпа. — Всё хорошо? Я закончил, но, кажется, тебе стоит ещё отдохнуть. — Да-да, просто что-то в сон потянуло, — часто моргает Хайди, замечая, что кроме них двоих в главном зале людей не осталось. Видимо, Альфёдов и Арлабус ушли сторожить покой своей подруги, а Клэш оказывать моральную поддержку Веназару. — Пошли, думаю, Веназар не будет против, если я размещу тебя в комнате, которую занимал ранее, — понимающе кивает Кэп. За время неспешной перевязки он успел убедиться, что рана, пусть ранее и была доведена до крайнего состояния перед воспалением, но всё же медленно начинала отходить. Возможно, задержись помощь на день, и всё стало бы гораздо серьёзнее и опаснее. Хайди лишь молча кивает, послушно направляясь за знакомым. Честно, он даже не хотел представлять, сколько за эти дни натерпелся Кэп. Он не мог судить Ники за желание покинуть их и избежать лишней боли, но то, что она выплёскивала её на своих друзей, было до одури противоестественно. Хайди не понимал, как такая бойкая девушка превратилась лишь в жалкую копию самой себя, что бредит чужие раны и требует неосуществимого. — Если что, душ находится по левую сторону от главного входа, — подсказывает Кэп, на случай, если Хайди найдёт сил для собственной гигиены. Брюнет отрешённо мотает головой, думая лишь о том, как бы поаккуратней пристроиться, чтобы дать уставшему телу и мозгу хотя бы небольшую передышку. — Я буду в той же комнате. — Хорошо, — через силу выдавливает Хайди, обращая всё своё внимание на небольшую кровать, которая одиноко стоит у стенки. Парень тихо шарпает ногами, подходя к потрёпанной мебели. Видно, что она пережила не одно десятилетие, однако, в данных условиях Веназар ещё считается зажиточным блондином. Хотя, зная специфику его работы, всё становится немного прозрачнее — личность хакера или интернетного работника всегда остаётся за цифровой ширмой, так что таким образом можно зарабатывать наравне с жителями стен, проживая далеко за ними. Хайди с протяжным стоном наслаждения укладывается на кровать, ощущая, что в любой момент потеряет сознание. Каждая частичка его тела требовала отдыха — он слишком долго был в напряжении, гонялся за вечно ускользающей целью. Теперь же у него есть небольшая фора длиною в три дня — ровно столько, сколько готов был отмерить Неадаптер. Конечно, парень мог бы и плюнуть на эти начальнические замашки, ведь находился далеко за стенами, но призрачная надежда на выживание Джаста и желание помочь своим товарищам не давали этого сделать. Да и неизвестно, какой бывает кара для тех, кто посмел предать доверие Неадаптера. Не стоит забывать, что безгрешных и милых у власти никогда не бывало. Как бы не лебезили перед публикой известные личности — все они поголовно окунули руки в чужую кровь. Даже сам Хайди. Оттого-то он и не идёт наперекор чужим приказам. Неадаптер вряд ли бы захотел завести всех их в ловушку — тогда подобные изощрения в способе связи и сборе информации выглядели бы очень глупо. Хайди точно знал, что создание отдельной линии коммуникатора являлась вещью затратной как по времени, так и по деньгам. Именно поэтому, если Неадаптер действительно так задумал убить его и группку альбиносов, то он поставил на это слишком несоразмерный бюджет. Именно на таких мыслях и закончился адекватный мыслительный процесс Хайди. В дальнейшем его сознание полнилось обрывистыми образами и фразами на грани сна и реальности. Даже сновидения к нему не приходит, заставляя вновь и вновь окунаться в то, от чего он надеялся сбежать. Что ж, пока тело восстанавливается, остальное не столь важно. *** Тёмная безлунная ночь. Тихий ветер неспешно качает голые ветви деревьев, которые давно потеряли последние листья. Величественная белокаменная церковь как белая ворона среди небоскрёбных зданий и домов, сияла в блёклом свете звёзд. Внутри и вокруг царило безмолвие, которое будто навеяно неведомой силой. Диктатура аккуратно цепляет отросшими ногтями замок своей повязки и с лёгкостью ослабляет его. Чёрная ткань приятной прохладой струится на его ладони, позволяя открыть глазам доступ к немногочисленному свету окружающего мира. Мужчина не спешит, медленно приоткрывая веки и сразу же их закрывая — от продолжительной тьмы эта процедура проходит всё медленнее и медленнее. Наконец, спустя пару минут, он смог полноценно открыть глаза. И вот, прямо напротив него, стояло огромное зеркало в полный рост. Хотя, на самом деле, хватило бы и одной четвёртой от его длины. Диктатура делает неспешный шаг навстречу, всматриваясь в собственное отражение. Он незаинтересованно обводит взглядом аккуратно собранные в низкий свободный хвост алые локоны, всегда выделяющуюся своей бледностью кожу и останавливается на самой сиятельной части этой картины — глазах. Мужчина кончиками пальцев касается нижнего века, ощущая лёгкое жжение от раздражённых резкой сменой деятельности глаз. И всё же, это было необходимо. Он точно знает, что каждое перенесённое страдание лишь малая капля в общем океане человеческих мучений. В дверь тихо стучат — даже при всей напористости, этот парень удивительно покладист в компании главы церкви. — Войди, — Диктатура точно знает, что его услышат. Казалось, что у юноши сверхчеловеческие способности. — Глава, я прибыл, как Вы и приказывали, — Нео заходит в кабинет тихо, почти не слышно, как пола касаются каблуки его сапог. На нём вместо привычной формы лишь лёгкая белая рубашка и чёрные обтягивающие брюки. На бедре виднеется тёмный кожаный пояс, который держит небольшую сумочку с ритуальным кинжалом. — Спасибо, что согласился помочь мне в столь важном деле, — лёгкая улыбка касается бледных губ Диктатуры и он оборачивается к своему собеседнику. — Вижу, тебя тревожат тяжёлые мысли — расскажи мне о них. Я постараюсь унять твоё беспокойство. — Всё же, как бы не злословили некоторые его подчинённые, но Нео и вправду был на особом счету у мужчины. Сложно оставаться бесстрастным к тому, кого ты вырастил как родного сына. — Я бы хотел узнать — зачем Вы это делаете? — напрямую спрашивает Нео, привыкнув, что с Диктатурой юлить не стоило. Да и не нужно это, ведь тот действительно в большинстве случаев давал честные и открытые ответы. — В церкви вновь ходят слухи, будто так Вы желаете избавиться от последнего греховного в своём теле, но ведь мы знаем, что это совсем не так, — хмурится парень, с отвращением вспоминая полоумный лепет этих фанатиков. Он был одним из немногих, кто сохранил ясность ума и был посвящён в истинную тайну их жизни. — Да, я знаю, как иногда фанатичны бывают их мысли, — легко усмехается Диктатура, проводя ладонью по фигурке ангела на своём рабочем столе. Он был изображён в виде молодого мужчины с длинными, развевающимися на ветру волосами, а также большими, поражающими своей проработкой, крыльями. Сам мужчина не очень любил эту часть интерьера собственного кабинета, но она принадлежала прошлым главам церкви и избавление от неё может вызвать ненужный шум со стороны старых участников инквизиции. — Однако, ты прав, в них нет ни грамма правды — пусть для них мои глаза и кажутся греховными, но я в них вижу лишь жертву, которую давно должен был принести на благо мира. — Разве Бог желает оставить вас слепцом? — пуще прежнего хмурится Нео, всё ещё не понимая, как сознательный человек может захотеть лишить себя одного из основных органов чувств. Сам парень даже представить себе не мог, каково это — жить и не видеть окружающий мир. В голове невольно всплыли образы с недавнего похода в лагерь альбиносов. Пусть Диктатура и продекларировал привычный для инквизиции манускрипт перед «очищением земли от черни», но Нео точно знал настоящий смысл происходящего. Только низшие церковные чины до сих пор верили, что борются с демонами, он же, как и некоторые другие, давно несли в своих головах новую цель — защитить мир от раскола. Изначально Нео, как и многих других, обучали лишь прописным истинам этого мира — они несут волю божью и охраняют её от грешников, что населяют этот мир. Маленький мальчик и тогда не верил этим бредням, делая вид, что слушает их. Видимо, его непрошибаемость привычными фанатичными россказнями быстро заметил Диктатура, так как буквально спустя пару месяцев этой нудятины его освободили от всех совместных занятий. Однако, вместо этого, начались другие — в боевых подразделениях инквизиции. Только-только Нео дослужился до рядового члена организации, и его сразу же позвал к себе на ковёр Диктатура. Тогда паренёк впервые почувствовал страх и нерешительность, всё же, остальные люди церкви не вызывали ничего, кроме отвращения и скуки, тогда как её глава, некогда и принявший сироту к ним, являлся оплотом мрачной властности и ощущения собственной ничтожности. Нео действительно опасался разговоров и случайных встреч с мужчиной. И всё же, тот разговор стал переломным — не ожидавшему ничего подобного парнишке рассказали о том, что скрывается за пологом мнимой религиозности. Диктатура в красках описал то, куда может свернуть история их мира, если самостоятельно не поддерживать баланс. Он также упомянул то, что на самом деле альбиносы действительно никак не отличаются от них, но из-за военной истории стали отделяться, получив клеймо «демонов». По сути же, правильнее называть их «жертвами». Нео был поражён подобным откровением, ведь он никогда не думал о том, что ныне целостный и объединённый мир когда-то был расколот на сотни частей и жил в вечной междоусобной войне. Конечно, что-то подобное рассказывали на занятиях историей, но всё преподносили в таком отрицательном виде, что мозг сам начинал этому сопротивляться, рисуя картины гораздо красочнее и лучше. По итогу, всё оказалось значительно хуже — то, что они имеют сейчас, строится на сотнях невинных жертвах, а также принижении доброй трети населения мира. Парень не был дураком и понимал, что каждому угодить сложно и построить жизнь на всеобщем равенстве нереально, однако он до последнего хотел верить, что подобной жестокости по отношению к таким же людям, как и они, можно избежать. Диктатура также разделил его смятение, поясняя о том, что Бог требует порядка и ему не важны жертвы, которые приведут к этому положению, поэтому церковь должна их минимизировать, отдавая предпочтение самой малочисленной группе — альбиносы. И всё же, Нео долгое время не мог смириться с тем, что они, по сути, убивают не в чём неповинных людей. Даже мысли о великом деле не помогали — то была лишь призрачная цель, а под его клинками окажутся реальные жертвы. Однако, в один день всё встало на свои места. То было жаркое лето, когда всех служителей церкви направляли в отдалённые уголки жилых местностей для ведения проповедей. Нео, пусть и не желал этого, но был приставлен в качестве охраны и надсмотра — его навыки были высоко оценены Диктатурой. Сам парень воспринял это как своеобразный отпуск — здесь как раз неподалёку располагалась речка с приятным песочным бережком. Впрочем, его светлым планам не суждено было сбыться — отчего-то именно в этой местности стали появляться вольные мысли о демонизации невинных людей. Нео бы, конечно, с радостью их поддержал, но не тогда, когда в один из вечеров жители резко ополчились и взяли в оцепление церковь. Как оказалось позже, всё дело было в том, что в местности появились альбиносы, которые несли новые идеи в головы блондинов. Так, слово за слово, и там образовалось первое отделение негодующих. Только тогда Нео осознал, зачем они проводят эти фанатичные проповеди и убивают невинных людей. В природе всё тяжело — или ты или тебя. В данном случае они проглядели, и люди сразу же возжелали прав и свобод, которые могут разрушить весь устоявшийся мир. Альбиносы не заражают демонизмом и не берут разум под контроль, но они поселяют в сердцах людей деструктивные желания. Именно ради этого их и приходилось убивать. В тот раз они спаслись лишь чудом — Диктатура, будто заранее подозревая о назревающем бунте, отправил им на подмогу отряд инквизиции. Только пересчитывая и сжигая тела умерших жителей, Нео понял, что это был тонко отыгранный план — глава церкви имел слишком большое влияние, чтобы не заметить заговор под своим носом. Однако, его целью было не только поднятие вопроса веры и демонизма, которым он с лихвой воспользовался при официальном интервью, но и разбиение последних сомнений Нео. Что ж, у него действительно это получилось — после увиденного и пережитого ужаса мятежа парень больше не боялся направлять клинки на людей. С каждым новым убийством, с каждой отыгранной ролью преданного последователя церкви он становился всё более холодным и расчётливым. Из него быстро выветрилась юношеская надежда на лучшее. Теперь он понимал, что в этом мире всё работает через кровь — даже само мироздание стоит на багряных реках бесчисленных жертв. К своему восемнадцатилетию Нео, будто подарок, получил должность одного из командующих подразделением инквизиции. Однако он знал, что Диктатура не даёт что-то просто так — в его взгляде безбрежный океан знаний и понимания, он видит то, что недоступно тем фанатикам, что готовы убивать даже блондинов, просто потому, что те не следуют их сумасшедшей вере. Глава церкви будто кукловод, что мастерски руководит своими бездумными куклами, которые верят в собственную самостоятельность. — Богу всё равно на состояние того, с кем он ведёт диалог, — вздыхает Диктатура, на мгновение прикрывая фиолетовые глаза. — Однако, моё тело не идеально и оттого вызывает множество сомнений извне. Эти глаза изначально были жертвой, которую я должен был отдать, но держал при себе, будто самое ценное, — мужчина полностью разворачивается к своему собеседнику и делает лёгкий шаг навстречу. — Так как я могу называть себя божьим слугой, если отказываюсь отдать ему должное? — Да, понимаю, — кивает Нео, пусть и не разделяя столь радикального отношения к собственному изъяну. Да, подобные глаза являются знаком альбиносов, но ведь во всём остальном Диктатура никак с ними не связан. Неужели такая маленькая деталь может разрушить эту картину безграничной веры? — Ничего, ты обязательно поймёшь меня позже, — точно подмечая дуализм чужих мыслей, улыбается мужчина. Он бросает короткий взгляд на настенные часы — стрелки неумолимо приближались к самой верхней точке. — Кажется, наше время на разговоры окончено, — задумчиво тянет Диктатура и глубоко вздыхает. Нео ничего не отвечает, лишь молча пропускает статную фигуру мимо себя и послушно следует за ней же. Тёмные коридоры церкви встречают его привычной прохладой, от которой парень еле заметно передёргивает плечами. Он бы предпочёл одеться гораздо теплее, но ритуальные правила не позволяли подобной вольности. Да и Диктатура был одет точно также, только ворот у рубахи повыше, но при этом стойко переживал окружающую температуру, так что закалённому в боях парню стоит сжать зубы и отринуть собственные слабости. Они почти доходят до церемониального зала, но неожиданно мужчина впереди останавливается. Его взгляд направляется на окно, из которого можно увидеть тёмное звёздное небо. Нео не решается как-то торопить Диктатуру, терпеливо ожидая его последующих действий. — И всё же, мне иногда страшно думать о том, что будет, если наш порядок рухнет, — внезапно тянет мужчина, выглядя отчего-то невероятно усталым. — Стоит ли та война, что мы ведём… — слова обрываются и Диктатура резко хватается за голову, будто на него напала жуткая мигрень. Длинные пальцы зарываются в алые волны, приводя их в беспорядок. — Н-нет, всё так… всё так и должно быть. — Нео шокировано замирает, наблюдая за тем, как мужчина медленно оседает на пол. Он не знает, что стоит делать в подобной ситуации. — Господин? — несмело тянет Нео и в ту же секунду вздрагивает, ловя пугающий взгляд своего начальника. В фиолетовых глазах невообразимый каскад разнообразных эмоций, которые, как казалось, просто не могут принадлежать Диктатуре. Впрочем, мужчина быстро возвращается к прошлому спокойствию — зрачок увеличивается, а из глаз пропадает внезапная эмоциональность. — Ничего, просто человеческая слабость, — натянуто улыбается Диктатура, без лишней помощи поднимаясь на ноги и отворачиваясь от своего сопровождающего. — Нео. — Да? — вмиг откликается парень. — Когда мы начнём ритуал, пожалуйста, ни о чём не жалей и не бойся, — глухо шепчет мужчина. — Всё это лишь часть великой истории жертв, поэтому мы не имеем право на жалость и страх. — Хорошо, — гулко сглатывает Нео, нервно отводя взгляд в сторону. Кинжал на его поясе, казалось, стал холоднее льдов северного полюса.