матрёшка

      Хотя Россия и славится своим суровым народом, а также обросла множеством глупых и иногда даже вполне правдивых стереотипов, Йоэль был в огромном предвкушении концертов в Москве и Санкт-Петербурге, которые они наконец смогли запланировать, о чём так давно и долго их просили фанаты, а они всё время обещали приехать. В какой-то степени мечта осуществилась.       Но вся эта поездка, скорее, была мечтой Нико, который чуть ли не прыгал от радости, когда их самолёт приземлился в аэропорту Шереметьево. В глазах друзей он выглядел как главный фанат России, чего Хокка не понимал от слова совсем. Русская культура была для него чуждой.       — Только не упади, когда будешь бежать до такси, — крикнул Йоонас Моиланену вслед, когда тот вприпрыжку побежал к огромному окну, откуда открывался вид на огромную парковку и лес вдали. — Ты же знаешь, какие у них дороги, — уже тише дополнил он, толкая Олли локтем в бок.       — Не утрируй, Порко, — Томми тащил на себе огромный рюкзак с вещами, — это всё глупые стереотипы.       — Да? Ну тогда почему во-о-н в том сувенирном магазине я вижу огромный стенд с шапками-ушанками? — Он ткнул пальцем в сторону лавки с яркой вывеской на русском языке.       — Это сделано для таких болванов как ты, — махнул рукой Йоэль, откидывая назад длинные волосы, — чтобы все думали, что их стереотипное мышление оказалось верным и все здесь носят такие шапки и говорят о войне. Вот и твоя дебильная кудрявая башка повелась на интересную уловку.       — Да пошёл ты в жопу! Ты бы лучше за Нико следил, а то он от радости штаны потеряет.       Йоэль огляделся в надежде найти Нико поблизости, но того словно и след простыл.       — Заебись! — всплеснул руками Йоонас, завидев обеспокоенное лицо Хокка. — Мы потеряли Нико! Ты потерял!       — Никого мы не потеряли, — спокойно отозвался Олли, подходя к Порко сзади и приобнимая его за плечо. Йоэль на это лишь закатил глаза и недовольно фыркнул, — он наверняка где-то неподалёку с огромным энтузиазмом рассматривает всё вокруг.       — Я ему позвоню, — рассудительно сказал Лалли и достал телефон из заднего кармана, выискивая номер Моиланена в списке контактов. — Нико, где ты? Мы тебя потеряли. Где? Ясно. А нам как дойти? Понял. У нас всё нормально. Нет. Нет, только Йоэль переживает. Не знаю, сам у него спросишь. Ага. Давай, отбой.       Йоэль перевёл взгляд с Алекси на Томми, который закончил разговор с блудным Нико, и как-то излишне тревожно потрепал свои волосы, которые ему уже изрядно надоели, но он где-то выронил свою резинку, пока они с Порко бесились весь полёт.       — Не смотри на меня так, ты правда переживаешь, — Томми пожал плечами, глядя на Йоэля.       — Ничего я не переживаю! Просто… не хочется лишних проблем. У нас и так мало времени на всё, — Хокка сложил руки на груди и насупился. — А нам ещё чёрт знает сколько до отеля ехать.       — И как у тебя ещё нос не вырос от твоего вранья, — усмехнулся Йоонас, зажимая нос Йоэля между средним и указательным пальцами. — Ты сейчас обоссышься от волнения!       — Да иди ты! — Хокка отмахнулся от него, хлопнув по руке ладонью. — Как будто ты не знаешь, как я выгляжу, когда действительно переживаю.       — Именно так и выглядишь, — ответил Матела, нагоняя ушедшего вперёд Томми. Они оба устали следить за перепалкой двух идиотов.       — Расслабься, — хлопает его по плечу Каунисвеси. — Переживать за друзей — совершенно нормально.       Хокка так и не признал поражения, но никто больше не поднимал эту тему.

***

      Отель «Рэдиссон» почти в центре Москвы встретил парней довольно радушно: весь персонал свободно владел английским, а все важные объявления были прописаны не только на самом популярном языке мира, но ещё и на китайском.       Йоэль, утомлённый долгой дорогой через пробки, упал на свою кровать без сил лицом в подушку. Весь путь он глядел в окно на медленно (ОЧЕНЬ медленно) сменяющиеся пейзажи, слушая, как на его плече посапывает Нико. Хокка очень удивился этому, потому что Нико спал ещё в самолёте и даже на пути до аэропорта Хельсинки. Сам же он не смыкал глаз больше суток, поэтому очень раздражался по поводу и без. Ребята решили не тревожить его, но Нико можно было всё.       — Уверен, что не устал? — спросил Нико, сбрасывая на белую заправленную постель несколько футболок из своего рюкзака. Он и Йоэль делили один номер на двоих. — Выглядишь не очень.       — Да-да, всё в норме, — Хокка со стоном медленно перевернулся на спину, — я просто почти не спал.       — Почти? — Моиланен усмехнулся и продолжил раскладывать вещи.       — Ладно, вообще не спал. Но в этом ведь ничего плохого. Все музыканты мало спят, это обыденность.       Нико удивлённо поднял одну бровь, явно намекая на себя, спящего каждый раз, когда находилась возможность. Он тоже не мог похвастаться количеством сна, но он всегда пытался спать, если находился в дороге, заранее зная, что ночью могут быть дела поважнее. Йоэль же не спал совсем.       — Тебе стоит позаботиться о себе, Йоэль, — Нико покачал головой. Он делал так всякий раз, когда был расстроен словами Хокка. — Долго без сна ты не протянешь.       — Я в порядке, — отмахнулся он. Снова, как и всегда. Нико пытался добиться его расположения и старался наставлять его на путь истинный, но Йоэль был слишком упёртым, чтобы последовать чьим-либо советам.       — Не в порядке. Но будь по-твоему.       — Ты злишься на меня? — Йоэль поднял на него свои кристально чистые глаза. Нико смущённо отвёл взгляд куда-то в сторону.       — Вовсе нет. Я просто хочу видеть тебя полным сил, а не занудой. Ты слишком много ворчишь и ты это сам знаешь.       — Я понял, — Хокка вновь зашевелился, на этот раз поворачиваясь на бок, лицом к стене и против Моиланена.       Нико сжал губы, ощутив вину перед ним. Ему не стоило так резко выражаться, хоть это было и правдой.       — Мы собираемся прогуляться, — после долгой паузы всё-таки сказал Нико, садясь на кровать напротив Йоэля. Тот всё ещё лежал к нему спиной, что явно говорило о его маленькой обиде. — Но, думаю, тебе стоит остаться здесь и выспаться. Да?       Ответа не последовало. Нико встал с места и увидел, что Хокка уже сопел, положив правую руку под голову. Он решил не будить его и дать поспать хотя бы пару часов, чтобы у него были силы на предстоящий концерт, обещавший быть весёлым. Моиланен взял одеяло со своей кровати, поскольку Йоэль уже лежал поверх своего, и бережно накрыл его, поправив уголки, чтобы он полностью был укрыт, а потом прикрыл плотные шторы большого окна, в которой пробивался яркий солнечный свет. Во мраке отельной комнаты лицо Йоэля выглядело особенно уставшим, под глазами были отчётливо видны тёмные круги. Нико так хотелось обнять его сейчас, но он побоялся будить Хокка, так что просто пригладил растрепавшиеся волосы, убрав пару упавших на лицо прядей.

***

      Йоэль разлепил глаза и совершенно не мог понять, где он находится. В комнате было темно, так что он сразу подумал, что сейчас глубокая ночь, но увидев плотно задёрнутые шторы, начал сомневаться в своей догадке. Он откинул одеяло и встал с постели, двигаясь в сторону ванной. Краем глаза он заметил, что кровать Нико была не тронута, а значит, они ещё где-то гуляют.       Хокка долго втыкал в собственное отражение, не понимая, почему он всё ещё потерян в пространстве. В этом были минусы уснуть днём — спросони ты просто не осознаёшь кто ты, где ты и что ты такое. Он умылся ледяной водой, чтобы взбодриться, когда услышал щелчок двери.       — Доброе утро, — сонно протянул Йоэль, выходя навстречу к запыхавшемуся Нико.       — Добрый вечер, — Он шуточно покланялся и плюхнулся на кровать. — У них лифт сломался, это жесть.       — Ожидаемо. Россия, — Йоэль пожал плечами. — Который час? Во сколько ты ушёл?       — Половина пятого вечера. А ушёл я почти сразу, как ты уснул, в двенадцать дня. Ты мало спал. Может, ещё поспишь, выглядишь всё так же не очень.       — Забей, всё нормально. Как тебе город?       — Это просто чума! — Нико побежал в прихожую, где оставил свой рюкзак.       — Никто так не говорит. «Это просто чума». Ты как в двадцатом веке.       — Не нуди, Хокка, — Моиланен махнул рукой, — вот, смотри!       Нико передал ему в руки игрушку в виде расписной куклы, имеющую странное лицо с красными, как бантик, губами и розовыми щёчками. Йоэль был наслышан о чём-то подобном, но ещё никогда раньше ему не приходилось сталкиваться с этим лично. Он изменился в лице, подумав о бессмысленности этого предмета, когда не нашёл в своей голове мыслей о применении.       Хокка продолжал крутить в руках ярко раскрашенную и покрытую лаком деревянную куклу, пока Нико восторженно глядел на него и терпеливо ждал, когда Йоэль поймёт, что нужно сделать.       — Я не понял, тебе нахера эта поебень? — Хокка пихнул Нико эту игрушку назад. — Тебе пять лет что ли?       — Такой ты старый пердун, Йоэль, — цокнул языком Нико и снял верхнюю половины куклы, а внутри была совершенно такая же, но уже меньшего размера. Йоэль посмотрел на Нико, изображая полное недоумение. — Тут всё просто. Это традиционная русская игрушка, называется как-то… Матрёшка, вроде… не суть. В одну большую вложена кукла поменьше, а в эту поменьше — ещё поменьше. И так до самой крохотной.       Нико быстро вытащил всех кукол и расставил их по росту на тумбочке возле кровати. Получилась забавная шеренга из игрушек разных размеров общей сложностью семь штук.       — Вопрос тот же, — Йоэль показал рукой в сторону группы деревянных кукол с жуткими лицами, — они тебе зачем? У них есть применение?       — Не всему обязательно иметь применение, — Нико даже не смотрел в его сторону и поправлял каждую Матрёшку, какая была не совсем аккуратно поставлена, — это просто сувенир. Мне кажется, мило. Тем более, это символ русской культуры!       — Хуютуры. Это бред. Ты бы ещё балалайку купил.       — Я хотел, вообще-то… Но Алекси сказал, что нам негде её везти, — пожал плечами Моиланен, понурив голову.       Йоэль закатил глаза и встал с места, подойдя к окну. Он начал разглядывать вечернюю столицу, всматриваясь в детали. Он находил много примечательного в московских зданиях и людях, бродящих неподалёку от их отеля, и наверняка бы нашёл что-то интересное в улицах и переулках, где никогда не был, но всё-таки хотел, несмотря на то, как скептически он относился к России и всему, что здесь происходит.       — Красиво, да? — Нико подошёл к нему со спины и положил руку на его талию. — Москва — потрясающий город. Мы были на Арбате и увидели множество прекрасных уличных художников и музыкантов, у которых талант явно не хуже нашего. Мне очень понравилось. А вид на мост и Москву-сити — это что-то с чем-то, особенно когда оборачиваешься и видишь здания сталинских времён, а за ними — неопрятные хрущёвки и неухоженные дворы. Но в целом… здесь очень красиво, контрастно.       — Ты так про это рассказываешь, что мне самому захотелось всё это увидеть, — усмехнулся Йоэль и прижался к Нико поближе. Нико же покрепче обнял его и положил голову ему на плечо, продолжая смотреть на открывающийся с их двадцать второго этажа вид.       — Увидишь. У нас ещё полно времени до концерта.       — Сейчас?       — Да хоть сейчас.       — А парни?       — Мы можем и вдвоём отлично провести время. Не в обиду им, конечно.       Они оба рассмеялись, заполняя смехом небольшой номер отеля.       — Только на этот раз давай без сувениров, — Йоэль повернулся к нему лицом и улыбнулся, поглаживая его плечи. — И в особенности без Матрёшек.       Он повернулся в сторону злополучной игрушки, всё так же стоявшей на тумбочке рядом с кроватью.       — Договорились, — улыбаясь, ответил Нико, тряхнув волосами. Он убрал выбившиеся локоны Хокка за ухо и провёл горячей ладонью по его щеке.       Эти тёплые минуты навсегда останутся в памяти обоих, несмотря на пристально глядящую на них Матрёшку.