Счастье мимолётно

      Искусственно вызванное дуновение ветра ласкает её алебастровую кожу, играет волосами и своим тёплым прикосновением вынуждает веки закрыться. С её губ слетает тяжёлый вздох, что не укрывается от любопытного взгляда в миг и как по волшебству образовавшейся рядом с ней подруги.       — Всё в порядке? — подошедшая Стелла обеспокоенно интересуется её самочувствием.       Светлячок издаёт второй вздох, резкий, более взволнованный и малость испуганный. Она перестаёт опираться о перила летящего по небу корабля «Лучезарный шпат» и оборачивается к мягко улыбающейся Стелле.       — Ох, эоны... Ты меня напугала...       Стелла посмеивается и складывает руки на груди, в привычном жесте жестикулируя ладонью в сторону.       — Ну... Это мой корабль, так что... Ничего удивительного в том, что я здесь, правда?..       — Да, ты права. Прости.       От извинений Светлячка по-прежнему тянет беспокойством, на что Стелла и решает обратить внимание:       — Гончие тебя здесь не побеспокоят, — заверяет она её, но при упоминании одного лишь слова «гончие» её бросает в дрожь и она поспешно отворачивается.       Любопытно... И становится ещё любопытнее, когда Светлячок нерешительно продолжает, едва повернув к подруге голову:       — Я... Эм... Стелла?.. Я могу поделиться с тобой кое... кое-какими тревогами?..       — Ты всегда можешь положиться на человека-биту! — ладонь Стеллы ложится на собственное сердце.       Светлячок прыскает от смеха с попыток Стеллы разрядить натянутую обстановку своими совершенно не серьёзными заявлениями. Но искренними... Светлячок уже давно поняла, что Стелла любит вести себя подобным образом, и никто и ничто не могли этому помешать.       — Ладно, ладно... В общем... — она прерывисто вздыхает, набираясь решимости. Их взгляды пересекаются в момент, когда с её губ слетают несколько тихих слов, настолько тихих, что они теряются и растворяются в потоке нахлынувшего порыва ветра.       Стелла наблюдает за её новой волной испуга и смущения, поэтому протягивает руку, обхватывает её ладошку и, плавно потянув на себя, шепчет ей на ухо:       — Не бойся. Не бойся, Светлячок... Ты ведь уже доверяла мне в прошлом, так повтори, пожалуйста, ещё раз: что тебя тревожит? Кто обидел мою милую подругу?       — Эй, притормози-ка... — Светлячок смущается от близкого контакта. Стелла никогда не была... такой жадной до прикосновений?.. Та была слегка глуповатой, но в каком-то хорошем смысле?.. А эта... Близость была в новинку.       Стелла переплетает с ней пальцы, дышит рядом с ухом, и свободной рукой приобнимает её за плечи. Светлячок приобнимает её в ответ, чувствуя себя не в своей тарелке, но язычок такая поддержка начала развязывать...       — Я... Пере... переспала с Галлахером, — и пока Стелла не успела отреагировать, она тараторит дальше, едва не заплетаясь в собственных словах: — Мне не понравилось! И вообще это было ошибкой! Стелла, ты моя подруга, скажи, это...       — Аху... классно.       — Хах?..       Светлячок пытается освободиться из объятий, но хватка Стеллы будто только усиливается, заставляя утыкаться в её плечо.       — Стелла?..       Стелла, спустя несколько затяжных секунд, приходит в себя и немного разжимает объятия. На её лице нет почти никаких эмоций, лишь что-то нейтральное, но Светлячку на краткий миг показалось, что она видела проблеск ухмылки.       — А что было не так? Мне казалось, что если соблазнить собаку, то и получишь... соответствующее веселье с его языком и по-собачьи... — от последующих слов её останавливает упрекающий суженный взгляд и покашливание Светлячка.       — Ну... Вообще-то всё было неплохо, — тяжело начинает Светлячок, решив всё-таки пойти до конца и высказаться, — Галлахер казался нуждающимся в обществе, и... я тогда тоже ощутила нечто похожее... Стелла?.. Это... Не было полностью по обоюдному согласию. Не тогда, когда ему в голову ударил алкоголь и... И я не знаю. Может, он на самом деле всегда такой?..       — Ох, Светлячок, — Стелла принялась успокаивающе похлопывать её по спине. Иногда как-то слишком сильно, будто Стелла хоть и говорила с ней, но уже витала в каких-то собственных отдалённых мыслях. — Все мужики козлы.       — А... Дань Хэн?..       — Он дракон, это не считается.       — А Вельт Янг?       — Он уже старый, у него не встаёт, я прове... Хм. Про кого ещё хочешь спросить?       — ...       На невинную улыбку Стеллы Светлячок в очередной раз вздыхает и отводит взгляд.       — Хочешь узнать о Пом-Пом?..       — Что? О, эоны, Стелла! Хватит, я поняла!.. И Пом-Пом разве не девочка? Нет, подожди, я ничего не хочу знать.       — Ладно. Так что там наш детектив? И я думала, что он, ну... растворился в мемории и всё такое?..       Светлячок пожимает плечами и рассказывает то, что знает. Как он вёл себя до и после, что вытворял с её телом... А Стелла, обнимая её и успокаивая, лишь улыбается и предлагает один вариант: наказать виновника. Никто не должен относиться так к любой девушке, и особенно, к такой милой и невинной, как Светлячок. Она должна ярко светить, но не для того, чтобы угаснуть под чьим-то похотливым взором.       — Я справлюсь, если скажешь, где он.       — Уверена, что так надо? Ведь... — стыдно было признать, но, возможно, она преувеличивает свой рассказ и собственные негативные эмоции? Не важно... уже не важно. — Он...       Она всё рассказывает, и рассказывает, а Стелла уже продумывает возможные варианты для наказания.

***

      Голова отдаёт ноющей болью. Он слышит чей-то голосок, что напевает незамысловатую звонкую мелодию, ощущает уверенное прикосновение нежных пальчиков к своим запястьям, но ощущения эти сменяются резким натяжением, а женский голосок приговаривает на ушко:       — Готово. Нравится?       Галлахер издаёт низкий стон. Он приходит в себя, раскрывает глаза, и видит высокое, до потолка, зеркало перед собой. Он даже не сразу замечает ту, что всё это учудила, — подругу со Звёздного экспресса, Стеллу. В его взгляде читаются шок и недоумение, особенно когда он понимает всю сложившуюся неловкую и постыдную ситуацию. Он голый. Он привязан к чёртовому стулу, и этот стул по какой-то неведомой причине чуть ли не гвоздями приколочен к полу.       — С-Стелла?.. — он прочищает горло, наблюдая за тем, как Стелла насмешливо опускает лежавшую на плече биту и касается его вялого члена. — Стелла! Что ты?..       Он старается не давать волю эмоциям, но сердце уже начинает отстукивать учащённый ритм.       — Эй, мистер детектив, — она не даёт ему вставить и слова и пару раз шлёпает его по щеке. Головная боль отдаёт с новой силой. Он стискивает зубы, ожидая хотя бы одного малейшего объяснения. — Ох? Ты, что же это, не понимаешь, почему ты сейчас... такой красивый сидишь передо мной?       Привязанные к спинке стула руки начинают затекать, но его это не волнует.       — Разве мы не можем нормально поговорить?..       — Диалог?.. — задумчиво произносит та и вновь вскидывает биту на плечо, и Галлахер даже как-то неосознанно испускает удовлетворённый вдох, когда бита оказывается как можно дальше от его члена. — Диалог, значит, да? Ладно, давай поговорим.       Выражение лица Стеллы в миг становится каким-то милым и чем-то восторженным, словно она нашла очередной заветный мусорный бак. Упаси его эоны... Но Галлахеру сейчас не до милых бесед за чашечкой кофе, хотя от кофе бы он не отказался.       — Скажи, тебе нравится трахать в рот?       Он едва не давится воздухом от подобного ничем неприкрытого, как и его обнажённое тело, слова, но, видят эоны, ему ничего не остаётся, кроме как медленно кивнуть на заданный вопрос. Стелла... Никогда не казалась ему вот такой, но вряд ли это именно та сложная тема, что должна была крутиться сейчас в его голове, и он поспешно отгоняет её от себя и загоняет в дальний угол.       — Оно и понятно, — без проблем соглашается с ним Стелла, кивая головой, — момент, когда перед глазами возникает очередное отверстие, так и хочется достать член и вдолбиться в него, да?.. — Стелла насмешливо посмеивается. Она делает неторопливый шаг в сторону, вновь давая Галлахеру обзор на себя в зеркале, от которого последний вынужден отвести взгляд. Что-то в этом было возбуждающее, грязное, но момент будто бы был неподходящим.       Галлахер никак не комментирует. Ему нечего добавить, потому что Стелла будто видит его насквозь, его и его тайные похотливые и блядские желания. Потому что Стелла продолжает уже совсем не смущаясь в выборе слов и оказывается права:       — Стоит ей открыть рот, как тут же хочется вогнать член по самое горло, увидеть её растерянное шлюшье личико с вытянутыми щёчками, и насаживать её, и насаживать... Пока она не взглянет на тебя снизу, презирая и в тот же момент... — Стелла в свою очередь подмечает подрагивающий член Галлахера, что вызывает на её лице ещё одну ухмылку. — О, в этот момент ты видишь, как же она хочет этого! Хочет всей этой грубой возни, твоих решительных действий... Хочет взять твой сочный член до слёз из глаз, попробовать его на вкус! И ты, ощутив новую волну невъебенного желания трахнуть эту сучку, вгоняешь его до упора... Лишь бы заставить её давиться и вибрировать горлышком.       — ...Ты можешь... Не продолжать?.. — его голос больше похож на хриплый и едва уловимый шёпот нежели на уверенные и твёрдые слова.       Он не сводит взгляда с зеркала... Внутри у него начинает что-то холодеть, когда он осознаёт, каким взволнованным выглядит его собственное отражение. Тёмные глаза, расширенные от переполняющих эмоций зрачки, тяжёлое дыхание, слегка растрепанные волосы...       Она обходит его стул, как вокруг столба плавно и соблазнительно танцует танцовщица, и, встав со стороны спинки и склонив голову, ведёт пальчиками по его плечам, с нежностью проводит ими вдоль спины, оглаживает шрамы меж узорчатого деревянного рисунка на мебели. Её губы почти касаются его уха, дыхание жгучим чувством оседает на его коже, и он на миг затихает в ожидании её новых слов.       — Теперь расскажи-ка, Галлахер... Ты любишь кончать вот сюда? — Пальчики ложатся на горло Галлахера, отчего последний откидывает голову и застывает в очередном ожидании. — Так, чтобы ни одна капля не упала, да? Ведь это так возбуждает... Осознание, что она вынуждена всё прог-ло-тить... А звуки? Галлахер, тебе нравятся звуки, которые она издаёт пока давится? Или тебе больше нравится кончать на шлюшье личико?       Он вздыхает. Пытается выровнять дыхание, но получается это плохо, потому что слова Стеллы будто затягивают его всё сильнее и сильнее в свои похотливые сети из одних только эгоистичных желаний Галлахера. Её присутствие пробуждает в нём новый интерес, когда он ощущает, как пальчики скользят по его груди и бёдрам, нежно проводят вдоль напряжённых мышц живота, игриво теребят кудрявые жёсткие волосы в области паха... но вскоре возвращаются наверх и обхватывают его голову, запрокидывая её назад.       Нависшая над ним вверх тормашками Стелла слабо приоткрывает ротик и в тот же момент надавливает на скулы и щёки Галлахера, заставляя разомкнуть подветренные губы.       Шёпот, скользящий как змея по сухим песочным дюнам, выходит из её ротика:       — Шире, детектив... Ши-ре...       — ... Эоны... Стелла... — тихое и отчаянное бормотание срывается с губ Галлахера. Взгляд его, затянутый туманной пеленой возбуждения, цепляется за собственное отражение в зеркале. Он видит в нём себя, прикованного к стулу, видит Стеллу, но не видит в этом никакой логики. Зачем так и почему Стелла?..       Стелла не отстраняется. Она держит его, контролирует его голову и каждое прикосновение. Она высовывает язычок и скопившаяся на нём слюна тонкой струйкой нависает над языком Галлахера. Та вытягивается, становится длиннее, пока не оседает на языке и не попадает в его рот.       Грязно. Неправильно. Возбуждающе...       — Расслабься... — Стелла облизывается и проводит пальцами вдоль его шеи, пробегая ими по видимой на ней яремной вене и слегка нажимая на неё, — я не позволю тебе кончить раньше времени. А, быть может, совсем не позволю кончить... По крайней мере, сегодня. Так что ты будешь вести себя как послушный хороший мальчик, да? Галлахер у нас хороший мальчик...       Издевательский тон её вызывает только новые волны отвратительной похоти. Член уже каменным колом стоит между ног от одной лишь прелюдии, а Стелла к нему толком-то и не притрагивалась. Запястья и лодыжки до боли сжимают верёвками, когда он время от времени пытается дёрнуть руками и ногами, освободиться и вместе с тем высвободить своё желание. Исполнить его хоть с кем-то, ведь кому он вообще нужен?       — Грязное животное, — на её резкие слова и неожиданный укус в районе шеи Галлахера пробирает крупной дрожью. Он издаёт низкий стон и стискивает зубы, когда Стелла кусает его и оставляет метку.       — Блять, Стелла... Зачем эти игры?..       — А что такое, детектив? — наигранно невинно интересуется Стелла и обходит стул, вновь останавливается перед ним и приседает на корточки. — Не нравится, когда весь контроль в руках девушки?       — Н-не то... чтобы совсем не нравится, и дело вовсе не в этом, — Галлахер замирает, когда Стелла медленно ведёт длинными пальчиками по его груди, животу и наконец — между бёдер, чтобы слегка сжать ствол у основания. Галлахер резко вдыхает воздух сквозь стиснутые зубы, ведь член дёргается от прикосновения, а чувства снизу приятно собираются в тугой ком. — Я... Прошу, просто продолжай.       — Ах, ну раз просишь.       Беззаботно пожав плечиками её пальчики пробегают по стволу и почти невесомо обхватывают вокруг едва влажной головки. Галлахер вздрагивает и опускает голову, сосредотачиваясь на своей похоти.       — Что ещё, детектив?       Она играет с ним, Галлахер прекрасно это видит, но имеет ли смысл не идти на поводу у этих ощущений? Да и какой у него вообще выбор?       Он зажмуривается и кусает губы, когда пальчики нежно, едва ощутимо водят по головке сочащейся смазкой члена, собирают её с чувствительного места, надрачивая вдоль ствола короткими и быстрыми движениями.       — Д-да... Ещё...       — Это? — пальчиком свободной руки она указывает на свои губы, пошло раскрывает ротик и имитирует посасывающие движения.       Дрожа и постанывая Галлахер приоткрывает глаза чтобы насладиться её наглостью, этим моментом... Вкусить его сполна и медленно кивнуть.       — Ох, твой хер выглядит слишком большим! — насмешливо произносит та, прикрывая рот ладошкой, — не думаю, что я смогу обхватить его своими губками...       На секунду Галлахер забывает, как дышать.       — Спасибо, конечно, за комплимент, но ты можешь попробовать, — слова вырываются из его рта прежде, чем он успевает их обдумать, — пососи, пожалуйста...       Пожалуйста?.. Галлахер вдруг чувствует непривычный стыд за свои желания и сказанные грязные слова.       В глазах Стеллы пробегает возбуждённый огонёк. Она облизывает губки, смотрит снизу вверх, открывает ротик пошире и... усмехнувшись, ведёт губами вдоль ствола. Её дерзкий язычок медленно чертит вокруг выпирающей венки, срывает с губ Галлахера низкие нетерпеливые звуки, но к самым чувствительным местам она не прикасается.       Она дразнит его, а он едва не теряет контроль над собой и чуть не задыхается, дыша будто после пробега. Его бёдра слегка подрагивают, когда он бессильно толкается вперёд, в направлении её губок и языка, ища более тесного контакта.       — Тсс... — Она кладёт левую руки ему на бедро, удерживая и не давая пошевелиться. — Нежнее, хорошо? Мы ведь цивилизованные люди.       Сарказм в её прищуренном взгляде заводит сильнее, потому что не хочется ничего цивилизованного, хочется только дикого животного секса и несколько пиков оргазмов.       — Тц... Да, цивилизованные... — со вздохом соглашается он.       Его взгляд вновь натыкается на собственное похотливое отражение, а в следующую секунду губы Стеллы вдруг обхватывают его головку и член погружается во влажный тёплый ротик. Галлахер дышит чаще, в миг опускает глаза на активно отсасывающую его член Стеллу. На её резкие движения головой, на её носик, что утыкается в волосатый лобок, и вновь на собственное отражение перед тем, как глухо застонать и...       Член против его воли покидает сладкое место, и помимо своих прерывистых звуков он слышит смешок Стеллы.       — Нет-нет, я же сказала, что ты сегодня не кончаешь, — её пальчики с силой сжимаются у основания, а сама она облизывается и с прежним озорством смотрит на него снизу, ловя его чуть болезненный и недовольный взгляд.       — Стелла, пожалуйста... — его шепот срывается в низкий стон и выходит умоляющим. Она медленно ведёт языком вдоль ствола, прикусывает кожу у основания, а потом садится обратно на корточки и хищно улыбается.       — Нет, не сейчас, — она проводит языком вдоль губ, ощущая солоноватый привкус, — ты ведь хороший мальчик, да?       Галлахер не знает, куда себя деть, он вынужден только соглашаться.       — Да... Хороший...       — Плохой.       Она подкрепляет свои с холодком сказанные слова шлепком по напряжённым тяжёлым яйцам. Шлепок выходит болезненным. От него по всему телу отдаёт молнией. Галлахер с резким охрипшим стоном вскидывает и в ту же секунду роняет голову на грудь, жадно вбирает несколько глотков воздуха.       — Нежнее, да?..       — Ага, — саркастично улыбается та, оглаживая место удара и принося ему крохи покоя. Она покусывает кожу вдоль бедра и снова слегка сжимает член, заставляя его издать негромкий звук похожий на животный рык. — Ты ведь хочешь получить всё сейчас, да? Твой в безумии подрагивающий член просто молит о прикосновениях...       Её пальчики собирают капли смазки, смачивают нежную натянутую плоть и красную головку. Она раскрывает ротик и, кинув взгляд вверх, почти прихватывает его, но в последний момент отстраняется и слышит его разочарованное бормотание.       — Сложно, должно быть, контролировать себя... Хорошо, что у меня под рукой оказались верёвки, не правда ли? А то кто знает? Возможно, я бы уже стояла где-нибудь у зеркала на своих дрожащих ножках, а ты бы долбил меня сзади. Ммм... Возможно, я бы была только "за"?..       Ему не дают ответить. Член вновь оказывается в её рту, язык кружит вокруг ствола, проходит по уздечке, нежно и часто трёт её и, скользя, прижимается к головке.       — Ну давай же, давай... Давай... Соси, боже... — ему сносит голову от нового темпа, от собственного блядского вида в отражении. Никакого алкоголя, только безмерное желание наполнить её дерзкий рот своим семенем, покрыть спермой эту дрянную девчонку, что решила поиграть со взрослым мужчиной в подобные игры.       Он дрожит и содрогается, верёвки сильнее впиваются в запястье, трут кожу до красноты. Но боль так незначительна на фоне нарастающего оргазма, которому Стелла даёт своё разрешение.       Его тонкий слух привлекает стук в дверь, чей-то шаг внутрь комнаты и он в миг кидает взгляд в ту же сторону. Его сердце замирает, тело уже не слушается, он изливается в рот Стеллы, ошарашенно и неотрывно смотря на неё. На Шивон.       — Га... Галлахер...       Она смущена от увиденной картины, зла где-то глубоко в сердце, но не может не ощущать волну возбуждения при виде Галлахера. Она застывает на месте, а Стелла, собрав всё до последней капли, встаёт, зажимает нос Галлахеру и заставляет его через силу открыть ротик. Удовлетворённо кивнув, она вливает вязкое содержимое и наполняет рот его же семенем.       Он давится спермой и чуть не задыхается от сильного напора, и того, что Шивон стоит в паре шагов. Он не в силах что-либо сказать, только смотреть на неё. Её растерянное и смущённое лицо. Её взгляд, полный вопросов. О чём она думает?..       Галлахер хочет что-то спросить, оправдаться — но Стелла снова прерывает его мысли. Она хватает его за подбородок и резко запрокидывает голову назад.       — Красиво, да? — интересуется она у Шивон, — Похотливая гончая... Он не смог удержать свой член в штанах. А где штаны, кстати? — наигранно невинно задаёт она вопрос и оглядывается, но одежды Галлахера не находит и вновь усмехается. — Ну, ничего не поделать... Для собак в порядке вещей ходить голыми и трахаться в подворотнях с первой встречной... сучкой.       Она улыбается. Она не видит ничего плохого в подобной формулировке направленной в собственный же адрес.       Галлахер хотел бы её заткнуть, но слова не складываются в здравые предложения. Он чувствует жгучий стыд от ситуации в целом и от неожиданного присутствия коллеги. Почему-то хочется сказать «прости», но не выходит даже этого. Вязкий неприятный привкус распространяется по ротовой полости, и в момент, когда ему уже хочется выплюнуть всю эту массу, рука Стеллы ложится на его едва приоткрытый рот. Она отрицательно качает головой, и Галлахер через силу проглатывает.       — Не сплёвывай. Твоя девочка хочет посмотреть, как ты проглатываешь всё до последней капельки, — Стелла переглядывается с Шивон и ухмыляется, на что та в недовольстве отворачивает голову. — Она такая же развратная и похотливая, как и ты... Просто в ней это прекрасно скрывается за маской ангельского целомудрия, да?       Ухмыльнувшись своим мыслям Стелла напоследок зарывается пальцами во взмокшие волосы Галлахера, треплет по голове и подходит к Шивон. Галлахер покашливает в попытках избавиться от противного вкуса и прилипшей на стенках горла спермы. Его взгляд подлавливает то, как Стелла приобнимает Шивон за плечи и что-то шепчет. Он замедляет дыхание в попытках расслышать её очередную грязную речь:       — ... он выглядит вкусно, да? Но тебя что-то тревожит, подруга, — улыбаясь, Стелла невесомо ведёт пальчиками по её ссутулившимся плечикам, расслабляя и шепча на ушко, мягко прикусывая у хрящика: — почему бы не... Пойти дальше? И ещё дальше... И ещё ниже... — Ладони скользят по её телу, оглаживают женские формы и останавливаются на плоском животике в опасной близости от чувствительного места.       Шивон подрагивает. Она медленно поворачивает голову к Стелле, запутавшись в своих чувствах и в желаниях тела с жаждой физического контакта. Стелла пользуется моментом, ловит её губы своими и втягивает в мокрый поцелуй. Её глаза расширяются от подобной наглости, от осознания вязкого вкуса Галлахера на языке, когда Стелла пробирается в её ротик. Поцелуй становится более мокрым, когда язык мажет по губам Шивон и вновь толкается внутрь, сплетаясь с её неуверенным. Она закрывает глаза, переставая смотреть на привязанного к стулу Галлахера.       Да, хорошо, пусть так. Она тоже хочет и может развеяться, раз Галлахер не замечает её симпатии, она...       Открыв глаза она ошарашенно смотрит перед собой. Маленькие и мягкие на вид пара крыльев растущие с затылка плавно двигаются вверх и вниз, величественный золотистый ореол виднеется из-за белокурой головы, и тёплая улыбка на лице мужчины, когда тот заканчивает с ней поцелуй, кажутся поистине прекрасными.       — С-Сандей?.. — в лёгком испуге, но с каким-то восхищением и благоговением она неотрывно смотрит на вдруг образовавшегося вместо Стеллы мужчину.       Сандей нежно берёт её за руку, отчего её приятно пробирает дрожь и она позволяет ему вести себя. Они останавливаются напротив озлобленного на всю глупость ситуации Галлахера, что в злости своей отворачивался и даже не смотрел на преображение Стеллы. Пенакония мир грёз — любой может стать кем угодно, хоть гончие и должны отслеживать и наказывать подобных посетителей планеты празднеств.       Он вновь наблюдает за ними, за их телами, за прикосновениями. Взгляд пробегает по почти белоснежным крыльям, по хрупкому телу в руках другого мужчины, и он понимает, что это чувство, что он сейчас ощущает, называется ревностью. Шивон и её мягкая улыбка должна быть предназначена ему, а не... Не Сандею! Хотя это и не был Сандей... Кто-то просто принял его форму, а ей, кажется, вообще всё равно. Ладно... Галлахер и сам не без греха и вынужден молча позволять им свои пошлости, хотя внутри всё переворачивается, мерзко сжимается и оседает пульсирующей болью в районе сердца.       Сандей подводит Шивон к зеркалу. Руки продолжают изучать её тело, её женские формы... Ладони прихватывают ягодицы и срывают с её губ изнывающий от нетерпения скулёж. Сандей протяжно хмыкает и ласкает её дальше. Пальчики прижимаются к её киске, и Сандей мурчит ей на ушко:       — О... Как приятно осознавать, что моя персона тебя так заводит, что ты уже течёшь. Скажи, это из-за моего характера, крыльев, члена?.. Ах, прости, последнее ты ведь ещё не видела.       Шивон прикусывает губу и не отвечает на ехидное замечание. Она ощущает прикосновения, и то, как одежда медленно и плавно соскальзывает с тела. Она и правда готова отдаться сейчас. Тело требует физического контакта, особенно после увиденного.       Взмахом руки Сандея стул под Галлахером исчезает, но на его место приходят с фиолетовые металлические цепи и оковы. Те с громыхающим звуком заставляют его упасть на задницу, а вскоре оплетают его тело и укладывают на лопатки. Галлахер злобно смотрит на них, готовый выпалить ругательство, но Сандей и Шивон, чьи расставленные ноги оказываются по обе стороны от его головы, вынуждают затаить дыхание.       Пальцы Сандея подхватывают её за подбородок и поворачивают личиком в сторону. Он ловит её губы своими и нежно целует. Мягко и сладко, переминая её губы и играясь с её язычком. Свободная рука ложится на её талию, большой палец вжимается на поясницу, заставляя её чуть прогнуться, а в следующую секунду он в неё входит.       Член проскальзывает внутрь без какого-либо сопротивления. Обволакиваемый её влажными тёплыми стенками Сандей начинает её трахать.       Стена холода и ненависти. Галлахер ощущает, как ненавидит их всех разом и себя вместе с ними. Он хотел бы, чтобы это он сейчас имел Шивон, чтобы его собственные пальцы касались её кожи, его губы прикусывали её губы, а руки мяли бы её груди. Но... Сейчас он только зритель этой противной и постыдной для него сцены. Шикарное тело партнёрши, тонкая талия... Её выпяченная навстречу новым, ускоренным толчкам Сандея попка. Ох, он всегда хотел её задницу, но никогда не пытался завязать со своей коллегой отношения. Такая роскошь не для гончей...       Капли их смазки и соков Шивон начинают стекать по бёдрам, капать на лицо Галлахера, и он вынужден зажмуриться и плотно сомкнуть губы. Сандей... Сандей... Тот, кто это делает знал, в кого надо превращаться, чтобы раздражать Галлахера ещё больше.       — Отличный обзор у тебя, не правда ли? В первых рядах.       Галлахер слышит едкий саркастичный голос над головой и нехотя приоткрывает один глаз, чтобы посмотреть вверх.       Сандей нависает над ним, всё так же крепко удерживая Шивон за талию и вдалбливаясь в неё. Голос хрипловат от охватившего его приятного возбуждения, но взгляд холоден будто лёд. От его глаз веет презрением и насмешкой. Он знает, о чём Галлахер сейчас думает, но не придаёт этому никакого значения. Ведь перед ним такая прекрасная Шивон, её тело, в мягкой коже которого утопают его пальцы, её срывающиеся на высоких нотах стоны при особенно частом и диком ритме, её руки, что вцепляются в его запястье, когда Сандей начинает стимулировать её клитор пальцами.       От новых звуков вырывающихся из её рта у Галлахера встаёт. Член против здравого смысла наливается кровью от их бесстыдных действий, как бы разум не говорил ему, что всё, что сейчас происходит, не должно происходить по многим причинам. И однако оно происходит, и желание испытать ещё один оргазм и излиться никуда не пропадет, а только нарастает с каждым стоном Шивон развязно звучащим прямо над ним.       — Ты бы хотел быть на моём месте, да? Она такая... Сладкая там... — Сандей прикусывает губу, прячет глаза под полуопущенные веки и сильнее вдавливает пальцы в талию Шивон, почти до боли сжимая их когда Шивон пищит, и не прекращая стимулировать покрасневший от ласк клитор. — Она сжимает меня так плотно... Так... Сочно... Слышишь?.. Ты слышишь это?..       Он слышит. Хлюпающие звуки заполняют комнату. Хриплые, её срывающиеся на скулёж стоны, всхлипы и вздохи. Он слишком близко всё это видит, слышит, ощущает запахи. Близко, но далеко от его собственных рук и истекающего предэкулятом члена. Звуки остаются в его голове даже тогда, когда он с силой зажмуривается и... ждёт. Что ещё ему остаётся?.. Руки не слушаются, цепи не дают ни сдвинуться, ни удовлетвориться, ни убрать перьеголового от Шивон.       Он слышит, как Сандей тихо шепчет слова похвалы на ушко Шивон, и как она начинает дышать рваными резкими вздохами, когда оргазм накрывает её волна за волной. Она дрожит и сжимается на члене Сандея, слышит как тот одобрительно мурчит на ушко:       — Хорошая девочка... — он совершает ещё несколько глубоких толчков, пока не кончает в неё и не начинает трахать у самого входа одной лишь головкой, так, чтобы любовные соки срывались каплями и падали на лицо Галлахера.       Горячие и мокрые, капли вязкого и белого, почти прозрачного, смешанные со жгучим и тягучим. Он сильнее сжимает плотно сомкнутые губы и старается не вздрагивать от ревности и отвращения, когда на его губы попадает несколько неприятных по запаху капель.       Сандей с хлюпающим звуком вгоняет член до упора, слышит её чувствительный вскрик, и выходит полностью.       Галлахер не хочет открывать глаза ни тогда, когда Шивон в поисках поддержки оседает на его животе, расположив свою попку в сторону его лица, ни тогда, когда его лица вдруг касается чей-то язык. Чей-то юркий и дразнящий язычок начинает слизывать капли, и Галлахер с ненавистью открывает глаза, тут же натыкаясь на... Искорку?..       — Блять, так и знал, что это ты... — со вздохом произносит он и отворачивает голову, но Искорка продолжает его вылизывать, скользит языком внутрь губ что Галлахер не успел закрыть, и мокро целует, делясь с ним всей смесью пахучих соков.       — Ммм... Ну раз знал, то чего сопротивлялся? — лукаво шепчет она. — Думаешь, Шивон такая глупышка, что согласилась бы быть трахнутой настоящим Сандеем? Эй, Шивон.       Шивон вздрагивает и отрицательно качает головой. Знала ли она кто перед ней на самом деле, или нет, кажется, её действительно не волновало.       — Вот видишь, — игриво продолжает Искорка, повернув к себе его голову и шепча на ушко: — слижи всё, пёсик, всё-всё-всё, и изнутри Шивон тоже. И я позволю тебе взять её. Госпожа Ханаби будет щедра и предоставит тебе возможность ей вставить.       В голове Галлахера мутнеет от подобной мысли. Он знать не знает, почему Шивон просто не освободит его... Обижается?.. Он кивает Искорке, принимая её правила игры, и та, щёлкнув пальчиками, легко освобождает его от цепей, что тут же растворяются в воздухе.       — Смешно, как легко получилось тебя взять, — насмешливо проговаривает Искорка, наблюдая за тем, как Галлахер прихватывает Шивон за бёдра, роняет на себя и начинает елозить языком меж ягодиц. Шивон всхлипывает и сжимается, а он пробирается дальше, касаясь её солоноватых и вязких половых губ.       Его взгляд натыкается на лукавый и пристальный взгляд Искорки... Ему становится как-то неловко от осознания, что она по-прежнему здесь, но ничего не может поделать ни с ней, ни с собственным твёрдым членом. Он переворачивает Шивон на спину и старается не быть грубым. Он заглядывает в её нежные глаза, опускается и вылизывает. Всё-всё-всё, как и хотела госпожа Ханаби. От внутренних сторон бёдер до влагалища и клитора. Язычок кружит по мягким губам, раздвигает их и входит внутрь. Запах её тела проникает в ноздри, а слух улавливает её тихие всхлипы.       Она вновь возбуждается, прихватывая его за волосы и бесстыдно разводя ноги.       Он хватает тонкие бёдра в свои большие ладони, удерживает Шивон на месте, елозит и слизывает языком чужую сперму из её влагалища. Он морщится от резкого вязкого вкуса, но слышит её всхлипы и чувствует, как приятно она сжимается на его язычке. По его губам и подбородку стекают соки, а на глаза снова бросается Искорка, но Галлахер старается игнорировать её и продолжать, потому что хочется Шивон, хочется слушать её сексуальные стоны ещё больше и хочется, наконец, войти в неё.       Вскоре Искорка оказывается рядом и тоже принимается водить язычком по внутренней стороне бедра Шивон. Так, принимая ласку от двух людей, она дрожит всем телом, извивается и тихо просит ещё и ещё.       Галлахер ведёт и подхватывает на язык ещё немного вязкого семени, тщательно вылизывает её изнутри, отстраняется и сглатывает скопившуюся во рту сперму почти что самого Сандея и соки своей коллеги Шивон.       Он ощущает себя не только оскорблённым из-за того, что его заставили это сделать, но и грязным из-за своего собственного действия. Он знает, что сейчас он выглядит жалко, что его член болезненно твёрд, сочится в ожидании того, когда Искорка наконец оставит их в покое и он сможет насладиться телом Шивон. Его Шивон?..       Искорка посмеивается, отодвигается от её нижних губ и прижимается к верхним. Она втягивает Шивон в мокрый поцелуй, делится с ней их соками любви под недовольный взгляд Галлахера за всю эту дурацкую разыгранную Искоркой сценку, но вскоре прерывает поцелуй и встаёт на ноги.       — Ладно, милые голубки. Галлахер, — она наигранно кланяется, как актёр, закончивший свой спектакль. — Надеюсь, тебе понравился своеобразный «привет» от Светлячка, — её язычок бежит вдоль губ, слизывая остатки жидкостей. Она разворачивается и выходит из комнаты прыгучей и по-своему детской походкой.       Галлахер не хочет думать о том, что было в прошлом, особенно когда перед ним лежит Шивон. Она, в свою очередь, хотела было поинтересоваться насчёт Светлячка, но и в её голове сейчас крутились совсем иные мысли.       — Га... Галлахер! — она взвизгивает, когда мужчина тянет её вверх, поднимает на ноги, разворачивает спиной к себе, недолго трётся и с рывка входит в её мокрое от прошлых и новых соков влагалище.       Шивон сжимается, ахает и упирает ладони в стоячее перед ней зеркало. Вид того, как её трахает Галлахер, её в тайне любимый и до недавнего времени потерянный коллега, вызывает на её лице счастливую улыбку.       Ладони сжимают, мнут её грудь, пальчики оттягивают нежные не тронутые Искоркой бусинки, когда он наращивает темп и вбивается в её тело на всю длину. Член раз за разом мягко скользит, почти выходит и вновь погружается внутрь, снова и снова эти мягкие, нежные стенки, что обволакивают его и принимают. Он поднимает взгляд с её дрожащих от грубых и нетерпеливых толчков ягодиц, ведёт им вдоль позвоночника с каплями испарины, заостряет внимание на родинке под левой лопаткой, и останавливается на её глазах в отражении.       То, как выразительно она смотрит через него, то, как они смотрятся вместе... Он прикусывает её за плечо, всасывает губами солоноватую кожу, оставляет метку и старается не кончить раньше времени, но он так давно хотел её взять, и эта чёртова Искорка так долго над ним издевалась...       Он с низким прерывистым стоном кончает в неё, пачкая уже своей спермой, что мокрыми дорожками медленно стекает по бёдрам Шивон, капает на пол, и он, подрагивая, приостанавливает движения. Он хотел продолжить, правда. Ведь это же Шивон, это его драгоценная коллега... Её тело, её мокрая киска... И своих желаний стоило бы немного бояться, ведь Шивон, отнимая руки от зеркала, разворачивается, опрокидывает его на рядом стоявшую кровать, седлает мужчину и вновь насаживается на его мокрый член, издавая череду сдавленных всхлипов.       Он лежит на спине, руки тянутся и обхватывают её тело, мнут и сжимают мягкие формы. Он и не знал, что Шивон на самом деле такая настырная и что у неё была тайная страсть к доминированию. Она устраивается поудобнее, нежно, слегка царапая, поглаживает его грудь, чувствуя под пальцами грубые рубцы и жёсткую тёмную поросль волос... Она начинает покачиваться на его члене, а губы произносят слова, которые он и не ожидал от неё услышать:       — ...я была очень расстроена, когда ты пропал... когда исчез... Я уж не надеялась тебя увидеть, — слова выходят прерывистыми, как только член внутри неё начинает приносить то самое удовольствие. — Я всё время думала о тебе... Всё время. Я надеялась... надеялась снова увидеть тебя вот так...       Она прикусывает нижнюю губу, не желая прерывать их страстный момент. Двигаясь на нём сверху она ложится на него, прижимается грудями и сладко целует. Галлахер отвечает не сразу, забывшись в своих мыслях от её брошенных в него слов, но вскоре обхватывает её тело в кольцо рук и любовно покусывает язычок и губы.       Она покачивается всё медленнее и медленнее, пока не замирает и, прервав поцелуй, не встаёт с него.       — Галлахер... — она кивком головы намекает ему о своих намерениях. Член мужчины потерял прежнюю твёрдость и перестал приносить то самое наслаждение.       Она пересаживается на его лицо, и язык Галлахера тут же скользит вдоль клитора, попадая в её влагалище. Она давит своими ляжками по обе стороны от его головы, не давая шевельнуться, будто пытает его тем, что держит его прикованным в своих ногах и не даёт контролировать ситуацию. Она чувствует, как язык мягко водит круги вокруг чувствительной набухшей точки. Она двигается на месте, чуть сильнее прижимаясь к его губам и языку, срывая с собственных губ тихие возгласы и пальцами прихватывая его пряди.       Язык двигается глубже. Галлахер трахает её мокрые сочные стеночки, ощущает собственную влитую в неё сперму.       Она сжимается на языке и быстрее двигается ему навстречу, пальчики всё сильнее зарываются в его тёмные влажные волосы и крепко прижимают к себе голову. Её глаза прикрываются, тело начинает дрожать от накатывающего оргазма, и в следующий момент она обильно кончает на лицо Галлахера, покрывая его лицо своими соками.       Может, он бы зашёл дальше и продолжил бы вылизывать её до тех пор, пока она не смогла бы больше держать вес своего тела, но уже в следующий момент Шивон отстраняется, даёт ему вдохнуть и откидывается на смятой постели. Она дышит неровно, её глаза блестят от всего пережитого, а грудь сжимается от тяжёлого пропитанного сексом воздуха, которым пытаются наполняться её лёгкие.       Она переворачивается на бок, лицом к нему, и нежно проводит пальчиками по его губам, стирая свои соки и размазывая их по коже, отчего Галлахер презабавно морщит нос. Кажется, он всё ещё не оценил вкус их соков, но готов был смириться, ведь член приятно и как-то извращённо дёрнулся, когда Шивон на него кончила. Она выглядит такой довольной, счастливой и мягкой, но у Галлахера вдруг где-то внутри что-то неприятно сжимается, как только она заговаривает:       — Не могу поверить... Ты правда здесь... — она снова целует его. Так нежно и трепетно. Но недолго. — Я... Не думала, что настанет момент, когда я заскучала бы по одной гончей... Ты...       — Прости. Прости, что так внезапно пропал.       Он прижимает к себе то дорогое, что давно мог обрести в грёзах, но боялся приблизиться. Иногда череда одних нелепых событий приводит к череде совершенно новых и необходимых. Тех, что могут принести ему счастье.       Шивон закрывается глаза, улыбается и расслабляется в его объятиях. Когда дыхание наконец-то приходит в норму её голос звучит тихо и спокойно:       — Знаешь, несмотря на произошедшее на Пенаконии — посетителей в баре по-прежнему много, а труппа продолжает показывать свои представления... Ты ведь вернёшься к нам, да?.. Признай! Уже успел заскучать по той уютной атмосфере?       Появляется странное опустошающее ощущение, будто объятия слабеют. Шивон не сразу понимает, как она медленно оседает всем телом на кровать, как тепло другого тела куда-то улетучивается, как...       — Галлахер?.. — не веря своим широко раскрытым глазам она наблюдает за тем, как он испаряется... Внутри всё сжимается от осознания, что она снова теряет его. Нет! Нельзя! Не после того, как он снова появился в её жизни! — Нет-нет-нет! Что за дурацкая шутка?! Этого не может быть! Галлахер!!!       Он не успевает ничего сказать, ни проститься, ни воззвать о помощи. Его лицо успевает исказить гримаса животного страха, тело становится меморией, что приобретает бесформенный клочок воспоминаний с коими несчастная Шивон, крича и всхлипывая, тщетно пытается что-нибудь сделать...

***

      В длинном хаотично расходящимся коридоре раздаются шаги босых ножек — кажется, будто человек бежит вприпрыжку. Шаги стихают, а одна из дверей открывается. Сидящая за столом женщина выдаёт гостье мягкую улыбку, ту, с которой она привыкла вести непринуждённые беседы. Её голос словно сладкий нектар, коим она вопрошает свою ярко одетую гостью:       — И что ты принесла для меня сегодня, Ханаби?..       Искорка, а для некоторых известная как Ханаби, хитро щурится.       — Ты ведь давно за ним следила, да, мисс Чёрный Лебедь? — на столе оказывается некий пузырь, сфера — та переливается от блёкло-жёлтого до голубого и даже белого. Цвета то сливаются воедино, то вновь расходятся. Мемория. Воспоминания некогда живущих. — Удивительно, что он смог стать таким без помощи Хранителей памяти.       В глаза Чёрного Лебедя проскальзывает лёгкое удивление, но улыбка остаётся неизменной. Она поясняет всё тем же мягким, убаюкивающим голоском:       — Он изначально не был настоящим... вот и вернулся туда, где был создан. Позволь я посмотрю, что произошло... — её пальчики аккуратно касаются и обволакивают плавно пляшущую сферу. Она недолгое время концентрируется, перебирает воспоминания. Она кидает мимолётный взгляд на ухмыляющуюся девушку. — Ханаби, это ведь всего лишь фрагмент. Осколок.       Искорка пожимает плечами, садится на край стола и по-детски болтает ножками.       — Ну, если бы я знала, как найти того самого пёсика — я бы принесла тебе его. Но возрадуемся же тому, что имеем! Не так ли?..       Её воодушевлённую и шутливую речь Чёрный Лебедь не разделяет, однако даже эти воспоминания ценны.       — Импровизировала?..       Искорка кривит лицом.       — Пришлось. Многое пошло не так, как я хотела, но это привело нас к такому неожиданному результату. Так ты забираешь?.. Не благодари и всё такое... Хотя пришлось долго ждать, прежде чем Шивон оставит этот несчастный пузырь в покое, чтобы я смогла спокойно его забрать и не притворяться очередной глупой личностью.       Чёрный Лебедь неспешно встаёт со своего места. Стук чёрных сапожек привлекает внимание повернувшейся к ней Искорки.       — Благодарю, — на лице женщины с утончёнными чертами лица проскальзывают — всего лишь на какие-то доли секунды — таинственно-прищуренный взгляд и хитрая улыбка. Искорка не успевает среагировать, как её тело вдруг пошатывается, веки закрываются, а в следующую секунду перед глазами никого не оказывается.       — Что я?.. — воспоминания словно ускользают. Она не успевает за них зацепиться, как они утекают сквозь пальцы словно те были всего лишь водой в безграничном океане. Она хмурится, чётко осознавая провалы в памяти, но решает оставить эти размышления. Оставаться в незнакомом месте может быть опасным, особенно в таком состоянии, и она, озираясь по сторонам, поспешно выбегает из комнаты.       Когда шаги снова стихают, Чёрный Лебедь — что скрывала своё присутствие привычным для Хранителей Памяти фокусом — крутит в руках пузырь мемории и с какой-то толикой грусти разглядывает его.       — Что за нелепость... раствориться только из-за того, что твой низменный фрагмент неожиданно влюбился. Интересно, хоть какая-то часть тебя ещё осталась в потоке сновидений, Галлахер?..