my ugly frozen pain

Они познакомились, когда были ещё детьми. Отец притащил Кэйю на какую-то деловую встречу и сказал «поиграть где-нибудь здесь», пока он занят важными делами. Дилюк оказался в нужное время в нужном месте. Весь такой маленький, светлый и со смешным хвостиком из своих пылающих волос. — Привет! Папа сказал мне поиграть с тобой. – смотрит на Кэйю глазищами-пуговицами и улыбается широко-широко, несмотря на отсутствующий передний зуб. — Привет. – Кэйа был растерян. Дети в таком возрасте очень открыты и безрассудны, он был.. не совсем таким. — Пошли, я покажу тебе свою коллекцию лошадок! — Хорошо.. На удивление, Дилюк смог тогда разговорить маленького напуганного Кэйю. Что уж там, любой бы растаял под взглядом этих восторженных глаз. И Дилюк потом часа два умолял Крепуса провести ещё одну «деловую встречу с важным ледяным дядей», а на вопросы отца о причинах таких запросов, молчал. — Дилюк, если тебе просто хочется поиграть снова с тем мальчиком, то... — Кэйа! Да, я обещал ему, что в следующий раз мы будем сражаться против злых троллей на тех лошадках, на которых он захочет. – Дилюк довольно улыбнулся и поставил руки на бока. — Так бы и сказал. Я поговорю с его отцом, только успокойся, прошу тебя. Мальчик энергично кивает и, обняв отца, радостно убегает к себе в комнату. Видимо, готовить лошадок к бою. *** Кэйа сегодня весь день провёл вне дома. Если, конечно, день, который начался с часа дня, считается. Находиться весь день в квартире с ворчащим и суетящимся Дилюком не хотелось, да и нужно было купить..подарок. У Кэйи совсем из головы вылетело, что нужно что-то дарить. И поэтому он весь день бегал из магазина в магазин, с каждым часом всё больше теряя надежду. Сейчас ноги занесли его в забытый богом переулок, где, наверное, обитали только бабушки, ищущие, где можно купить продукты подешевле и крысы, которых, сами того не зная, подкармливали продавщицы затёртых ларьков. Кэйа подумал, что его душа похожа сейчас на этот переулок. Бабушек там, конечно, нет, но крысы вполне себе могут быть. Да и разруха там точно такая же. — Отличное место, чтобы брать Дилюку подарок. – язвит сам себе под нос Кэйа и разворачивается, чтобы отправиться в очередной торговый центр, чтобы взять уже наконец то хоть что-то. Перед носом проносится грузовик. Какое-то время Кэйа просто стоит, глядя на то, как люди суетятся и возятся, а машины пытаются никого не задеть, и только потом понимает, что он сейчас чуть не умер. — Жаль. – заключает он и наконец переходит дорогу, оставляя позади мысли о бабушках, крысах и душах. Но до торгового центра Кэйа не доходит. Останавливается перед мостом через речку, на котором у влюблённых принято вешать замки. Их с Дилюком замок тоже там висит. До сих пор висит, напоминая о том, чего уже не вернуть – о любви. Кэйа, как завороженный, стоит и разглядывает ледяную железяку в виде сердца, потом переводит взгляд на своё отражение в воде. И почему-то он сейчас такой жалкий, маленький и замёрзший, что хочется плакать. Раньше Дилюк грел его, теперь на это нет даже шанса, и это разбивает. Наверное, Дилюк вообще видеть его не хочет, и был бы рад провести этот Новый год один, а тут Кэйа свалился на его голову со своими вечными пьянками, нюнями и сарказмом. Чудесно. Кэйа вздыхает и понимает, что на уголке глаза застыла слеза. Мороз на улице даже её заморозил, что уж говорить о человеческом сердце, которое и без того очень уязвимо. В голове появляется идея. Глупая, но не то чтобы совсем спонтанная. Кэйа уже думал об этом пару дней назад. И пару месяцев назад... И год назад думал. Подарок, конечно, из этого такой себе, зато Дилюк наконец-то обретёт свободу. Свобода.. Чудесное слово, уносящее сознание в какие-то далёкие выдуманные места; слово, которое дарит новый смысл и новые цели. Кэйа больше всего на свете хотел, чтобы у Дилюка был новый смысл. Но, пока они живут вдвоём, им не удастся избавиться от горечи в словах и бардака в голове. Поэтому Кэйа знал, что подарит Дилюку – свободу. *** — Знаешь, я читал в книжках, что есть бог свободы, и он очень-очень любит свой народ. Он прилетает ко всем несчастным, и дарует им благословение, чтобы они не грустили. Мне кажется, если мы сильно-сильно попросим, он прилетит к тебе. Они лежат в тени деревьев на даче у Дилюка и болтают второй час о всякой ерунде. — А зачем мне бог свободы? — Ну как! Ты выглядишь грустным в последнее время, я не хочу, чтобы ты грустил. — Мне просто кажется, что я тебя расстроил чем-то... – Кэйа виновато опускает глаза и его губы начинают подрагивать от подступающих слёз. — Ты чего? Всё хорошо! – Дилюк вскакивает и обнимает друга, сердце в груди сжимается от переживаний. – Ты это из за моей разбитой кружки? — Да. – Кэйа перешёл на шепот, чтобы совсем не разрыдаться. Мальчики не плачут, в конце концов... — Ничего страшного! Кружек в мире много, а ты такой один. Ты мне дороже всех-всех кружек, всех-всех лошадок и даже дороже моих рыцарей на полочке, вот! Кэйа отлипает от Дилюка и смотрит на него, не отрываясь. Повязка вся мокрая от слёз, поэтому он стягивает её, чтобы ничего больше не мешало их, пока ещё детской, искренности. — И ты..ты мне тоже дороже всего. – Кэйа улыбается и не верит, что кто-то может быть дороже коллекции рыцарей, о которой мечтают все мальчишки, но Дилюк говорит так уверенно, что, наверное, он всё же не врёт. *** От воспоминаний и волнения сводит дыхание. В голове вертятся свои же последние слова: «приду чуть позже». Кэйа пообещал, хотя знал, что не придет. И знал, что Дилюк наутро подумает, что он ушёл пить в бар, наслаждаясь компанией второсортных дураков и лжецов. Но, как бы то ни было, Кэйа уже всё решил. Даже место выбрал. Он не знал, кто придумал повесить балку для полотенец так высоко, но это было ему на руку. Да и в прочности верёвки он был уверен. На красивой цветастой бумажке (вроде как новогодней открытке), он пишет четыре банальных дурацких слова: « С Новым годом, Дилюк » . Запихивает бумажку в карман, встаёт на стул, выдыхает и шагает вперёд. Кэйа не знал, что делать со своей жизнью, поэтому подарил её Дилюку. Жаль, не так, как этого хотели бы они оба.