Двойник

Ну, что сказать, ну, что сказать

Устроены так люди

Желают знать, желают знать

Желают знать, что будет

Жанна Рождественская — «Гадалка» из к/ф «Ах, водевиль, водевиль»

В старой детской песенке как-то пелось про волшебника в голубом вертолёте, что бесплатно показывал детям кино и раздавал эскимо. Настоящий смысл песни открывался Фальке только сейчас. Вертолеты, что мучали ее после вчерашней попойки, были явно синими, а не голубыми. И она отдала бы сейчас всё то немногое, что у неё есть, лишь бы получить от какого-нибудь волшебника если не мороженое, то хотя бы стакан ледяной воды, в идеале ещё и минеральной. Пошатываясь и осторожно придерживая рукой гудящую голову, она вышла в общую комнату, которую командир успел частично оборудовать под свой кабинет. Нет, Роше спокойно относился к тем, кто забредал в дальний угол и начинал вести светские (или не очень) беседы друг с другом или с приглашёнными девочками. Но его рабочий стол — это священная корова, трогать которую не разрешалось никому, кроме него самого. И тем обиднее было Фальке обнаружить запотевший кувшин именно на этом столе. Роше не было в штабе, но она всё же решила не рисковать. В памяти ещё были свежи воспоминания о драке в порту, а попасть под горячую руку в данный момент хотелось меньше всего. Краем глаза она заметила шевеление за окном. Тусклый цвет неба и дружный храп из соседней комнаты подсказали Фальке, что ещё только раннее утро, а отсутствие командира натолкнуло на мысль, что на улице мог быть именно он. Накинув на себя чью-то стёганку, явно оставленную на лавке после неудачной партии в покер на раздевание, она вышла на улицу. Холодный утренний ветер мгновенно просочился в комнату, тут же зашелестев бумагами на столе. Фалька спешно вышла на крыльцо и закрыла за собой дверь, не дав проворному явлению природы и дальше наводить беспорядок в штабе. Закутавшись плотнее в куртку, она спустилась по ступеням, с каждым шагом все отчетливее ощущая табачный запах. С той стороны лестницы, что неизменно смотрела на главную площадь фактории, стоял, прислонившись к местами уже покрытым мхом доскам, Роше и задумчиво курил. Ветер трепал полы его дублета, накинутого поверх рубахи и штанов. Фалька всмотрелась ещё раз, пытаясь понять, что же было не так, и поняла. Шаперон. На нем не было шаперона. Она, на мгновение застыв, рассматривала его волосы, чуть короче ее собственных, не особо аккуратно обрезанных накануне Фенном, темно-каштановые, почти черные. Несколько седых прядей пробивались у висков, напоминая о не самой легкой работе командира специального отряда. Фалька робко кашлянула, обозначая своё присутствие, однако кашель её из-за сухости в горле получился больше похожим на хрип. Роше даже не шелохнулся, продолжив гипнотизировать взглядом песок под ногами. Наконец, он поднес трубку к губам и, выпустив сизое облако дыма, поднял голову, устремив взгляд куда-то в пустоту. — Чего тебе? — не оборачиваясь, спросил он. — Хотела узнать, как ты, — тихо произнесла она, словно боясь разбудить жителей фактории. — Паршиво, — грубо бросил Роше и снова поднес трубку к губам. — Теперь проваливай. Фалька замялась. Она знала, куда заведёт ведьмака и Полосок эта пьянка, но и подумать не могла, что Роше лично придет за своими подчиненными. — Я лишь хотела сказать, что мне очень жаль, — неуверенно начала она, — и я хотела бы извиниться. За то, что мы нарушили приказ, и за ту драку… — Я не хочу сейчас об этом говорить, — резко оборвал ее Роше, — уходи. Фалька, как и отсыпавшиеся сейчас товарищи, чувствовала вину за то, что подвела командира. За эти несколько дней она уже успела почувствовать себя частью отряда, оттого горечь эта ощущалась особо остро. Она всегда боялась подвести тех, кто хоть немного верил в неё. Может, поэтому она так боялась ошибок и старалась быть идеальной. Идеальной дочерью, идеальной ученицей, студенткой, а теперь — солдатом. — Ты еще тут? — спросил Роше, всё ещё не глядя на неё. — Прости, уже ухожу. Только... — она нерешительно оборвала себя на полуслове, сделала глубокий вдох и всё же продолжила: — Я вижу, что тебя что-то гложет. Ты мог бы выговориться кому-нибудь, станет легче. Фалька с надеждой посмотрела на Роше, ожидая от него хоть какой-нибудь реакции. Молчание и отстраненность командира давили на девушку, вызывая желание то ли спрятаться, то ли схватить его за ворот рубашки и как следует встряхнуть. Фалька выбрала первое. Переступив с ноги на ногу и поерзав от холода, она все же решила вернуться в штаб-квартиру, однако, стоило ей сделать шаг в сторону двери, как Роше неожиданно заговорил. — Моего короля убили, — глухо начал он, — а я ничего не смог сделать. Я даже убийцу его поймать не могу. Сижу в этом засранном городе, как идиот, и жду, пока ведьмак разберётся с этим затраханным чудовищем. А он, вместо того, чтобы заняться делом, носится по лесу и собирает цветочки, как последний вахлак. Фалька почувствовала, как сердце её сжалось от горечи и отчаяния, переполнявших командира. Сколько бы раз она ни проходила игры о Белом Волке, Вернон Роше всегда был тем персонажем, которому она безусловно сочувствовала. Но одно дело сопереживать картинке на экране, а другое — видеть как плохо настоящему, живому человеку, что стоял в этот момент прямо перед ней и судорожно втягивал горький дым, озадаченный собственной откровенностью. Она понимала, что сейчас должна что-то сказать ему. Не приободрить фразой, вроде «все будет хорошо», а поддержать, дать понять, что он не один в этом мире. Она осторожно шагнула к нему и протянула руку, мягко коснувшись его плеча. — Ты не виноват в его смерти, — тихо прошептала она и почувствовала, как дрогнула рука под её пальцами. Она подошла ближе и мягким, успокаивающим голосом продолжила: — Мне тоже безумно жаль, что так произошло, но никто не мог этого предугадать, даже ты. Ты делаешь все, что можешь, чтобы отомстить убийцам, не нужно за это винить себя. Лето сильный противник, за ним стоят силы значительно могущественнее нас с тобой. Ведьмак тоже делает, что может. Не будь так строг к нему, он такой же заложник ситуации. Скажи, если я могу чем-то помочь. Роше закрыл глаза и шумно выдохнул, словно сдерживая слова, готовые вот-вот сорваться с губ. Собственное недомогание Фальки и последствия бурной ночи отошли на второй план. Она понимала, что сейчас это неважно, когда рядом находится человек, которому в разы хуже. Мир которого прямо сейчас рушится, а земля уходит из под ног, обрекая на длительное падение и болезненное приземление. Под пробивающимися через кроны деревьев и крыши домов лучами рассветного солнца Фалька заметила, насколько глубокими были тени, что залегли под глазами командира. — Как давно ты перестал спать по ночам? — спокойно спросила она. Вернон повёл плечами, скидывая её руку, метнул суровый взгляд, полный недоверия и подозрения. — Не твоё дело, — глухо и грубо бросил он, снова поднося трубку к губам. — Человек без сна может прожить не больше десяти дней, — как ни в чём не бывало продолжила Фалька, будто бы и не заметив резкости в свой адрес. — Я бы не стала проверять. Ты тоже человек, живой, тебе нужен здоровый сон… — она осеклась, — хоть какой-нибудь сон. Я видела на площади травника, у него наверняка должна быть валериана или ромашка. По крайней мере, какой-то местный аналог… — Предпочту что-то более привычное, — задумчиво прервал её Роше и, прислонившись затылком к холодному дереву, глубоко затянулся горьким дымом. — Табак или водку, например. — И как, помогает? — Нет, — тяжело выдохнул он. *** Пару часов спустя, когда солнце освещало уже каждый закоулок фактории, а площадь начала заполняться торговцами, горожанами и прочим сбродом, Фалька и ее боевые товарищи во всю отжимались на площадке перед штабом, чем невероятно веселили резвящихся рядом детей. Роше, уже облаченный в свой неизменный наряд командира специального отряда и такой же неизменный шаперон, грозно вышагивал рядом, держа наготове плеть. Малышня, бегая перед измученными физическими нагрузками и сильным похмельем солдатами, кривила рожи и громко хохотала, изредка отбегая, завидев сурового командира, направлявшегося к ним. Фалька тихо выругалась, почувствовав, как просвистел кончик плети над ухом, стоило ей остановиться. Из головы её все не шёл утренний разговор. С одной стороны, она хотела бы помочь Роше, с другой — тихо ненавидела его за надменный вид, с которым тот ходил между Фенном и Тринадцатым, и за выбор наказания. Отжимания она ненавидела ещё больше. Фалька снова прокрутила в памяти недавний поход к травнику, стараясь вспомнить, какие именно сухоцветы лежали на его прилавке. Даже если ей сейчас и удастся сбежать, было бы чертовски глупо идти сразу к нему — весь рынок прекрасно просматривался с позиции Роше. Другое дело – попробовать собрать травы самостоятельно. Однако же, всегда существовал риск, что местная флора имела свойства, отличные от тех, к которым привыкла Фалька дома. Но ведь она уже видела и лаванду, и календулу. Да, называют их здесь по-другому, но свойства, по крайней мере у этих растений, были всё теми же. В голове её зародился план, настолько же безумный, насколько и глупый. Дождавшись, пока Роше отвлечется на Силаса, уснувшего прямо в упоре лежа, она тихо и быстро проскользнула в малозаметную дверь, ведущую в порт. Торопливо пробежав по мосткам к нижним воротам, оглянулась, проверив, не идет ли кто следом и, обнаружив лишь сонно снующих рыбаков и прислонившихся к опорам проституток, толкнула ворота в Биндюгу. Жизнь в деревушке разительно отличалась от той, что протекала за стенами фактории. Мягкий и теплый солнечный свет, игриво пробивающийся сквозь кроны деревьев, создавал впечатление чего-то знакомого, домашнего, отчего Фалька робко улыбнулась, прикрыв глаза, и глубоко вдохнула свежий лесной воздух. Постояв так еще немного, она направилась к лесу, всё ещё изредка нервно оглядываясь. На самой окраине деревни она заметила узкую, поросшую осокой тропинку, ведущую к небольшой опушке, окружённой высокими и стройными соснами. На опушке, качая маленькими бело-желтыми головками, виднелась россыпь цветов, удивительно похожих на такие привычные Фальке ромашки. Она подошла ближе, осторожно перешагивая валяющиеся на тропке ветки и стараясь не угодить в расставленные по всему лесу капканы. Сорвав один из цветков и растерев его между пальцами, она ощутила знакомый запах. Ошибки быть не могло. Фалька воодушевленно принялась собирать цветы в небольшой, приятно пахнущий букет. Увлекшись процессом, она не сразу заметила движение веток позади сосен, не сразу услышала странный шелест и тихое, грозное шипение. Замерев и осторожно прислушавшись, она с ужасом повернула голову в сторону шума, надеясь, что это была не змея. Надежды ее оправдались. Вот только от вида разъяренных, горящих красным огнем глаз накера, стоявшего не более чем в десяти шагах от опушки, ей стало ничуть не легче. Фалька принялась судорожно оценивать ситуацию, не спуская глаз с острых, как бритва, когтей чудовища. Бежать? Нет, накеры — твари быстрые, она не успеет пробежать и пяти метров, как окажется под морщинистой тушей. Атаковать? Она ощупала пояс, к которому с утра привязала найденный в сундуке кинжал с флёр-де-лис на эфесе. Кинжала не было. Видимо, он остался там же, где и ее товарищи, — на площадке у штаба. Накер, тем временем, опасно подбирался ближе. Внезапный грохот отвлёк внимание обоих — что-то взорвалось в глубине леса, распугав птиц, что теперь кружили над деревьями, громко гогоча. Чудовище, обернувшись, издало дикий, отвратительный крик то ли ужаса, то ли ярости и бросилось к источнику звука. Но осмотреть место взрыва накеру было не суждено. Блеск серебра, белые спутанные волосы и жёлтые глаза были последним, что монстр успел увидеть, прежде чем его голова, отсечённая вышедшим из леса ведьмаком, упала в высокую траву. Фалька, всё ещё парализованная ужасом, тихо наблюдала за тем, как Геральт толкнул мыском сапога обмякшее тело накера, осмотрел отрубленную голову и что-то достал из неё. От вида добывающего ингредиенты ведьмака девушку чуть не стошнило, и она, слегка покачнувшись, отшагнула и развернулась, стараясь не смотреть на тело. Геральт обернулся на шелест травы и удивленно посмотрел на Фальку. — Разве ты не должна сейчас отрабатывать вместе со всеми вчерашнюю пьянку? — спросил он и, бросив то, что осталось от монстра, подошел ближе. — Я… я сбежала. Хотела найти ромашку или валерьяну. Последнее время сложно уснуть, знаешь, — она старалась врать правдоподобно, но по глазам ведьмака видела, что он не охотно ей верит. — Здесь опасно, — спокойно произнес Геральт, обводя взглядом лес, — пойдем. — Подожди, я ещё не закончила, — запротестовала Фалька, показывая ведьмаку небольшой пучок ромашек. Геральт лишь покачал головой и аккуратно подтолкнул девушку в сторону поселения. — Уходим, нечего тебе здесь делать, — он забрал из рук Фальки цветы и направился прочь с опушки. Обернувшись к застывшей на месте девушке, спокойно добавил: — Я знаю рецепт отвара, принесу вечером. Фалька удивленно уставилась на ведьмака, неосознанно засеменив за ним следом. На каждый его шаг приходилось по два её. Тем временем тропка продолжала петлять под ногами, то утопая в зарослях вереска, то возвышаясь над густо усеянными разноцветием трав опушками. Наконец, не выдержав переполнявших ее внутренних противоречий, Фалька обогнала ведьмака и, скрестив руки, преградила ему дорогу. — Разве ведьмачьи отвары можно пить простым смертным? — тон её голоса был по-детски серьезным, хоть и выглядела она достаточно взрослой молодой девушкой. — Этот можно, — устало улыбнулся Геральт и продолжил идти, слегка приобняв Фальку за плечи и подтолкнув в сторону фактории, — он не ведьмачий. Идем. Когда за воротами скрылись маленькие домики Биндюги, сплошь окутанные сизым дымом растопленных печей и таинственной аурой густого сумрачного леса, на ведьмака и его внезапную спутницу обрушился гомон ожившей к полудню торговой площади Флотзама. Лоточники радостно драли глотки, зазывая неискушенных покупателей и предлагая уникальные, по их же словам, товары, а купцы, вынужденно застрявшие в порту, во всю считали понесенные из-за появления кейрана убытки, мысленно проклиная тот день, когда эта тварь явилась на свет божий. Из толпы тут и там раздавались недовольные возгласы, обращенные к Геральту. Одни в сердцах винили его за бездействие, другие открыто угрожали отправить к праотцам, если в ближайшие дни голова монстра не украсит ближайший трактир, а третьи же в ужасе сами страшились разделить сулимую ведьмаку участь, осознав свое незавидное положение. Фалька злобно огрызнулась на очередной выпад, отправив нескольких пьянчуг к чертовой матери и пообещав наслать на них порчу на понос, если те не прекратят злословить, после чего испытующе взглянула на Геральта, надеясь поймать хотя бы искорку одобрения во взгляде змеиных глаз. Безуспешно. Ведьмак не обращал внимание ни на крикливых вахлаков, ни на геройство девушки. Взгляд его, неподвижный и отсутствующий, показался Фальке немного печальным. Она повернулась в сторону того, что так встревожило Геральта, и на лице её застыла гримаса ужаса и отчаяния — прямо на неё был нацелен испепеляющий прищур карих глаз. Обливаясь холодным потом, Фалька сделала шаг назад, попытавшись скрыться от взгляда командира за спиной ведьмака, как вдруг почувствовала руку на собственном плече. — Мне лучше уйти, — рассеянно пробормотал Геральт, не отводя взгляда от Роше, — кажется, он сегодня не в духе. На мгновение Фальке показалось, что она уловила нотки сожаления в его голосе. Мысли о прошедшем вечере не покидали её ни на минуту, напоминая о себе незатихающей головной болью, ломотой в мышцах и легкой тошнотой, перемешанной с чувством вины и страхом. Однако же она и подумать не могла, что знаменитый Белый Волк мог так же, как и она, переживать о случившемся. Не просто мучиться от последствий похмелья, а сожалеть о возникшем на фоне давешней попойки конфликте с малознакомым ему человеком. — Кажется, — выдавила она из себя, внутренне содрогаясь от вида командира, похлопывающего древком плети по раскрытой ладони, — мне следует как можно скорее вернуться в штаб, пока он не разозлился еще сильнее. Фалька, ощутив легкий толчок со стороны ведьмака, судорожно сглотнула и на негнущихся ногах направилась к Роше. По удаляющейся в сторону трактира тени она поняла, что на этот раз свои проблемы ей придется решать в одиночку. Собрав остатки самообладания и решив, что лучшая защита — это нападение, она подошла практически вплотную к командиру и на одном дыхании выпалила: «Я все объясню!». — Уж постарайся, — глухо прорычал Роше и, не отнимая взгляда от девушки, скрестил руки на груди. Фалька принялась судорожно выдумывать оправдание своим действиям, но, чем дольше она размышляла, тем явственнее понимала, что перед таким человеком, как Роше, врать и изворачиваться будет совершенно бесполезно. Мысленно поставив за себя свечку, она завела руки за спину, как последний арестант, и опустила взгляд, уставившись на носки своих сапог. — Я искала валериану, — тихо начала она, боясь взглянуть в глаза командиру. — Это такая трава, из ее корня делают успокаивающий настой и… — Довольно! — резко оборвал ее Роше. — Кажется, я ясно дал тебе понять, что это не твоё дело. От звука его голоса Фалька сжалась настолько, что еще чуть-чуть и она превратится в настольную фигурку. Она зажмурилась, словно ожидала удара. — Иди во двор, — устало продолжил Роше, — Фенн уже подготовил мишень. Будешь стрелять, пока не запомнишь значения слов субординация и дисциплина. Внутренне выдохнув и бросив короткое: «Слушаюсь!», Фалька спешно ретировалась в сторону своего спасителя, разминавшего затекшие после наказания конечности. *** Мелкие капли забарабанили по стеклу общей комнаты, тускло освещенной небольшой лампой на обеденном столе. По стенам тут и там прыгали тени, отбрасываемые солдатами специального отряда, что могли наконец выдохнуть и расслабиться после изнурительного дня. Бьянка заботливо перевязывала стертые в кровь пальцы Фальки. Та лишь обреченно сокрушалась о паре сломанных ногтей, совершенно не обращая внимание на боль. Роше оказался даже более коварным, чем ей думалось прежде — выдал арбалет, заряжаемый по старинке, руками, и заставил стрелять до самого вечера. Изверг, да и только! Чижик, как выяснила Фалька — один из лучших стрелков отряда, и Тринадцатый, уже пришедший в себя, соревновались в метании ножей, наперебой выкрикивая проклятия в адрес друг друга, стоило сопернику попасть в цель. В дальнем углу комнаты Силас сосредоточенно искал что-то в сундуке, то и дело вытаскивая на свет то проржавевшее оружие, то какие-то тряпки. — Мрачно как на улице, того и глядишь черти из нор повылезают, — задумчиво протянул Фенн, разглядывая горожан через мутное стекло окошка. — Дурак! — бросил Тринадцатый, раздраженный очередным успехом соотрядника, проткнувшим на этот раз столицу Аэдирна. — Черти не живут в норах. Всем известно, черти — огромные твари, размером с самомнение барда Лютика. Такая здоровая зверюга разве что в пещере поместится, — сплюнул он и вернулся к метанию ножей. — Почему ж тогда говорят напиться до чёртиков? — не унимался Фенн. — Это что же, какие-то другие черти? — А так народ обычно галлюцинации называет, — присоединилась к беседе Бьянка, затянув последнюю повязку на руке Фальки. — Когда упился настолько, что несуществующих зверей видишь. Фенн лишь отстраненно хмыкнул и вернулся к рассматриванию снующих под дождем размытых фигурок, тогда как Тринадцатый, в очередной раз чертыхнувшись, запустил ножом в нарисованную голову короля Хенсельта. — Нашел! — выкрикнул Силас, победно вскинув руку со стопкой затертых старых карточек. Фалька вздрогнула от неожиданности и повернулась к боевому товарищу, разглядывая бумажки в его руке. Рисунки на них показались ей смутно знакомыми. — Ну что, партейку в покер? — воодушевлённо бросил Силас, раскладывая карты на столе. Солдатня тотчас столпилась вокруг одинокой лампы и принялась разглядывать изображения на карточках, подставляя их под свет и приближая к глазам. Фалька, влекомая общим азартом, осторожно отодвинулась от Бьянки и пересела ближе к столу. — Ого! — воскликнула она, — совсем такие же, как у меня дома! — она выхватила карту дамы из рук подошедшего Тринадцатого и несколько раз прокрутила в руке. — Даже удивительно, насколько наши миры схожи. — Умеешь играть? — озадаченно спросил один из солдат, имени которого Фалька ещё не успела узнать. — Принципиально не играю в азартные игры, — бросила она в ответ, — но могу погадать. По комнате пробежал взволнованный шепоток. Когда-то давно Фалька, ещё будучи подростком, отдыхала в детском лагере, где соседки по комнате научили ее парочке гаданий на картах. Она и подумать не могла, что такое, как ей казалось бесполезное, умение, может вызвать такой ажиотаж у взрослых мужчин, что сидели сейчас перед ней. — Ты не говорила, что являешься ведуньей, — испуганно прошептал все тот же неизвестный Фальке солдат. — Я не чародейка и не предсказательница, — отмахнулась от него девушка, перебирая карты в руках, — всего лишь знаю одно простенькое гадание на вальтах. Кто-то в это действительно верит, я же считаю простым развлечением, таким же, как метание ножей или покер. Хотя… — она на секунду задумалась и, окружив себя ореолом таинственности, произнесла: — Иногда гадания оказываются удивительно точны. В комнате повисла напряжённая тишина, изредка прерываемая нервным хихиканием. — А это твое гадание, — заинтересованно протянула Бьянка, разливая вино по двум чаркам и протягивая одну из них Фальке, — оно на что? На будущее? Фалька отложила карты и взглянула на подругу. В глазах её промелькнул дьявольский огонёк. — На жениха, — хитро улыбнулась она и приняла из рук Бьянки кружку. — Или на невесту — зависеть будет от того, кому гадаешь. Глаза Бьянки заинтересованно свернули. Из дальнего угла послышалось недовольное: «Да ерунда все эти ваши бабьи штучки!», но девушка уверенно растолкала сослуживцев и села за стол, подтолкнув карты к Фальке. — Ты можешь погадать мне? — Любой каприз за ваши… кхм... — Фалька замялась, тасуя карты. Только сейчас она обратила внимание на надписи на них — она совершенно не могла их прочитать. Немного подумав, она продолжила: — Бьянка, тебе нужно написать четыре имени — это должны быть люди, которых ты знаешь. Из них тебе предстоит выбрать свою судьбу, — Фалька задумчиво вздохнула, выложив на стол последнего вальта, — а карты тебе в этом помогут. Бьянка достала из ящика лист бумаги и кусок угля. Фалька, спохватившись, забрала из ее рук листок и аккуратно разделила на четыре части, проронив лишь: «Так будет удобнее», и села напротив, выкладывая вальтов рубашками вверх. Закрывшись от любопытных глаз товарищей, Бьянка начала старательно выводить имена. Как только она заканчивала с очередной карточкой, та тут же попадала в руки Фальке. Новоиспеченная гадалка, не глядя и не показывая надписи другим, складывала листки и рисовала сверху одну из мастей, после чего прятала их под стоящий рядом фонарь. — Итак, — торжественно начала она, когда все четыре масти ушли в стопку, — эти четыре вальта, — она указала рукой на выложенные карты, — будут представлять собой тех четверых, что ты написала на листках. Я буду раскладывать карты и рассказывать о каждом из них. Твоя задача, раз за разом избавляться от того, кто по какой-либо причине тебе не понравится, пока не останется один. Тот и будет твоим суженым. Бьянка понимающе кивнула, и в комнате воцарилась тишина, прерываемая лишь редким недоверчивым фырканьем и стуком кружек с водкой. Мало кто из солдат остался равнодушным к возможности узнать имя жениха единственной, до недавних пор, девушки отряда. Фалька сосредоточенно перетасовала карты, попросила Бьянку снять несколько карт мизинцем левой руки, объяснив это повышением точности гадания, и разложила карты в четыре небольшие колоды. — Итак, что же у нас тут, — задумчиво протянула она, разглядывая карты из первой стопки. — Ага. С первым вальтом ты попадешь в водоворот страсти, будешь любить его без памяти, но, к сожалению, детей у вас не будет, как и денег, будет много ссор и, в конце концов, он начнет тебе изменять. Бьянка нахмурилась, рассматривая выпавшие карты. По комнате пронеслось несколько недовольных пьяных возгласов, споривших о том, приемлемо ли изменять мужчине. Фалька, между тем, взяла в руки вторую колоду. — Со вторым у вас будет тихая семейная жизнь, целый выводок детей, но это не помешает тебе найти мужчину на стороне, — заключила она, внутренне готовясь к новому шквалу обсуждений допустимости измен. Когда разговоры немного стихли, а последние две колоды уже была разложены на столе, она спокойно продолжила: — Третий, хм, уже интереснее. С третьим любви у вас будет немного, но вот детей мама не горюй, да ещё и жить будете в роскоши. Правда, на эту роскошь зарабатывать будешь только ты. Четвертый будет любить тебя беззаветно, денег в дом будет приносить столько, что сможете позволить себе жить в замке, но вот детей не будет, из-за чего, возможно, вы и разведетесь, — закончила Фалька и выжидающе посмотрела на Бьянку. — Итак, от кого мы избавимся? — От первого, — не раздумывая ответила девушка. — Ненавижу изменников. Фалька одобрительно кивнула и убрала в сторону первую колоду, перетасовав вместе три остальные. Повторив в точности все действия, она принялась толковать новый расклад. — Хмм, кажется, что-то поменялось. С этим вальтом любви у вас не будет, однако вы будете жить в достатке и заделаете нескольких детей. Со вторым вы также неплохо расплодитесь, но, хотя любви между вами будет больше, вы все равно разойдетесь. Третий всё ещё любит тебя беззаветно, денег все также много, но в этот раз карты говорят, что боги подарят вам двоих детишек. Жаль, что ему ты будешь изменять. — Убирай второго, — немного подумав, сказала Бьянка, — не хотелось бы остаться одной с кучей детей. Фалька убрала выбранную колоду к первому выбывшему вальту и снова перетасовала карты. Возбужденные шепотки разом затихли, и солдаты в предвкушении столпились вкруг стола. — Итак, Бьянка, сосредоточься! Осталось выбрать одного, того самого! — заговорщическим голосом прошептала Фалька и вскрыла обе колоды. — С первым любви будет мало, как и ссор, зато денег хватит и вам, и вашим внукам. Второй всё ещё любит тебя, нежно и искренне. У вас будет двое детей, свой домик, а у тебя — мужчина на стороне. Кого же ты выберешь? Бьянка сделала жадный глоток вина и, оперевшись обоими локтями о стол, внимательно рассмотрела карты. Глаза ее бегали от одной колоде к другой, оценивая выпавшие карты. — Мне нравится второй, — наконец произнесла она, прикусив указательный палец, — но как быть с любовником? Он столько раз выпадал, — она задумалась на мгновение, что-то анализируя и сопоставляя в своей голове, после чего вдумчиво продолжила: — Но я ведь могу сама решить, быть с кем-то ещё или нет? Оставляй второго. Фалька кивнула и, слегка улыбнувшись, собрала карты и разложила колоды в порядке выбывания. Она аккуратно достала листки с именами из-под фонаря и протянула Бьянке рисунками мастей вверх. — Итак, Бьянка, — торжественно начала она, вскрывая первую колоду, — первым вышел бубновый валет, романтик и изменщик. — Ха-ха, Силас, это про тебя! — прыснула Бьянка, развернув листок с угольным ромбом. Из дальнего угла комнаты раздался судорожный кашель — Силас, не ожидавший такого исхода, подавился только что выпитым спиртным. Стоящие поблизости парни растерянно принялись постукивать товарища по спине. — Эй, ты что, нас загадывала? — отдышавшись, прохрипел он. Бьянка хищно улыбнулась, поигрывая метательным ножом, воткнутым кем-то из Полосок в столешницу. — Фалька же сказала, что сбывается только у тех, кто верит. А мне было просто интересно посмотреть, что будет. — Будьте внимательны, — призвала к порядку Фалька, стараясь сохранить малые остатки таинственности атмосферы, царившей в комнате, — вторым был пиковый. — Ого, — выкрикнул Фенн, заглянув за плечо Бьянки, — ведьмак собирался оставить тебя одну с кучей детей! Чудом увернувшись от удара, Фенн спрятался за спины товарищей. — Не подглядывай! — крикнула на него Бьянка, испепеляя взглядом и пряча оставшиеся листки. — Третьим ты отвергла крестового, — будто не замечая возникшей вокруг суеты, продолжала Фалька. — Прости, Тринадцатый, не судьба, — вздохнула Бьянка, комкая в руках очередной листок. — Эх, Бьянка, а могли бы жить с тобой в Вызиме, растить детишек, — наигранно расстроенно проворчал Тринадцатый, смахивая невидимую слезу. — И остался, как ты уже поняла, червовый, — наконец закончила Фалька, складывая все карты в одну колоду. — Ну все, Фенн, — хихикнула Бьянка, глотнув вина, — карты сказали, что у нас будет много детей и дом у моря! Фенн лишь повел плечами, буркнув: «Ага, и твой любовник, ха-ха!», и отвернулся к окну. Комнату заполонил возбужденный гомон и хохот, перемешанный с просьбами об очередном гадании. Солдаты наперебой уговаривали Фальку рассказать о будущем, то и дело споря о том, кому быть первым. Видя образовавшееся у стола столпотворение из желающих, Фалька решила немного упростить себе жизнь и разнообразить сам процесс гадания. — Стойте-стойте, не все сразу! — воскликнула она, разводя руками, — Как вы смотрите на то, чтобы внести элемент неожиданности? Например, каждый из вас написал бы по десять имён. Хотите — пишите знакомых вам, и, в идеале, всем присутствующим, девушек, а хотите — друг друга. Мы с Бьянкой тоже можем добавить несколько листочков, чтобы можно было погадать и нам. Потом мы все их сложим в какой-нибудь мешок. Каждый перед гаданием достанет четыре имени и, не глядя, сам подпишет масти. Громкое улюлюкание было принято Фалькой за согласие присутствующих с идеей. Она разделила несколько листов бумаги на маленькие кусочки, которые тут же расхватали воодушевленные Полоски. Наблюдая за сосредоточенными лицами сослуживцев, Фалька подошла к Бьянке, раздумывающей над следующим именем. — Бьянка! — тихо прошептала Фалька, подсаживаясь ближе. — Ты можешь мне помочь? Я не умею ни читать, ни писать на всеобщем. Бьянка вздрогнула от неожиданности и повернулась к подруге. — Да… — помедлила она, анализируя сказанное, — конечно. Я как раз думаю, кого бы написать. — Чего думать-то, — махнула рукой Фалька и опрокинула в себя остатки вина, — так и пиши: Геральт, Лютик, Роше, Радовид, Адда… — Постой! — испуганно прошептала Бьянка, округлив глаза, — Ты хочешь, чтобы кому-то попался Роше? Он же нас потом убьет за такие шутки. — А мы ему не расскажем, — заговорщически подмигнула Фалька. Несмотря на тяжелое утро, вечер в штаб-квартире Синих Полосок был наполнен смехом, радостными возгласами и стуком кружек. Силасу нагадали роман с дочкой мельника, Фенну — с Францеской Финдабаир, а кипящему от негодования Тринадцатому не повезло выбрать бордель-маман Гарвену, вместо лежащей рядом Сладкой Ветреницы. Бьянка только и успевала утирать проступающие от хохота слезы, пока Тринадцатый умолял Фальку погадать еще раз. Под гулом общего веселья никто и не заметил появления ведьмака. — С улицы услышал гомон, решил было что-то случилось, — воодушевленно произнес Геральт, стряхивая капли дождя с волос и брони. — Кто к нам пожаловал! — пророкотали стоящие у входа солдаты, протягивая ведьмаку кружку с водкой. — Сам Белый Волк! Присоединяйся к веселью, девки нынче решили гадания устроить. — Гадания? — заинтересованно спросил Геральт, сделав уверенный глоток. — И на что же? — На судьбу, — спокойно пояснила Фалька и жестом пригласила ведьмака за стол. — Спрашиваем у карт, с кем тебе суждено провести остаток дней своих. Фенну вот выпала Маргаритка из Долин. Несколько солдат потеснились на лавках, освобождая гостю место перед девушкой. Геральт обвел взглядом комнату, отметив несколько новых порезов на карте Северных Королевств, и подошел к столу. — Хотел бы я посмотреть, как он будет завоёвывать её сердце, — усмехнулся ведьмак и, перешагнув через лавку, занял свободное место. — Мы просто развлекаемся, Геральт, — нахмурилась Фалька, — не больше. Гадания и предсказания сбываются только для тех, кто искренне в них верит. Если ты хочешь, я могу отнестись к этому серьезно и провести полноценный ритуал. Тогда вероятность, что карты станут проводником Предназначения, будет значительно выше. Она демонстративно протянула руку с картами и заглянула в глаза ведьмаку. Геральт прищурился. — Что нужно делать? — Для начала перетасуй колоду, — она вложила карты в раскрытую ладонь ведьмака и выпрямилась. — Будет лучше, если это сделаешь ты. Бьянка, — она обернулась к подруге, — у нас еще остались свечи? Они хорошо подошли бы для создания нужной атмосферы. — Фалька прикрыла глаза и опустила голову, раздумывая. После недолго молчания она добавила: — И еще кое-что: карты любят тишину. Пару минут спустя в комнате стало еще мрачнее. Вместо лампы на столе горела одинокая свечка, света от которой доставало лишь для того, чтобы видеть изображения на картах. Полоски завороженно следили за движениями соотрядницы. Фалька забрала у ведьмака колоду и выложила перед ним четыре карты рубашками вниз. — Эти четыре вальта, — она провела рукой над картами, — будут олицетворять четырех человек, которые могут стать твоей судьбой. Ты хочешь написать их имена сам или оставишь это воле случая и возьмёшь имена из мешка? — Жизнь научила, что Предназначение нельзя игнорировать. Геральт опустил руку в поднесенный мешочек и вытащил четыре сложенные бумажки. Фалька предупредительно протянула руку, не позволив ведьмаку прочитать имена, и подала ему кусок угля. — Отлично. Теперь, не глядя на имена, нарисуй на каждом листке по рисунку масти. Так ты свяжешь имя и карту. Дождавшись, пока Геральт старательно перенесет рисунки с карт на бумагу, она привычно подложила листочки под уже потушенный фонарь. Закончив приготовления, Фалька перевернула вальтов, немного перетасовала их и разложила перед ведьмаком. — Я буду выкладывать карты и объяснять их значение, — она взяла перетасованную Геральтом колоду. — Ты должен будешь внимательно слушать, что я тебе буду рассказывать, а после — выбрать того партнёра, с которым тебе точно не по пути. И так три раза. Но имей в виду, каждый твой выбор будет менять карты, как меняется судьба человека после всех принятых решений. Геральт медленно кивнул, а на лбу его появилась едва заметная складка. — Чтобы было точнее, сними мизинцем левой руки, той, что у сердца, часть карт. Вот так. Фалька продемонстрировала ведьмаку движение, которое Геральт тут же повторил. Сняв сдвинутые карты, она подложила их под колоду и принялась раскладывать карты по вальтам. Её никак не покидало ощущение, что в этот самый момент их гадание перестало быть обычной шуткой и развлечением. Словно потусторонняя сила направляла её руки, неужели это и есть то самое Предназначение? Фалька тряхнула головой, избавляясь от мысли. Наконец, все карты заняли свои места. Фалька подняла первую колоду и внимательно рассмотрела ее. — Вижу, с этим человеком тяжело тебе будет. Между вами будет мало понимания, жить вы будете в нищете, заведете двоих детей — может, приютите пару сироток, но в конечном итоге разойдетесь. Краем глаза она отметила, как нахмурился Геральт, рассматривая карты. Рука сама уже потянулась за второй колодой. Никто из Полосок по-прежнему не решался нарушить тишину комнаты. «Неужели они тоже это чувствуют?» — подумала Фалька. — Вы не любите друг друга и вряд ли будете счастливы, — резюмировала она, осмотрев карты, и тут же добавила: — Разве что со своими любовниками. Выражение лица ведьмака стало еще мрачнее. Фалька взяла следующую колоду и ощутила, как по ногам протянуло холодом с улицы — кто-то снова не закрыл входную дверь. — Между вами сильная эмоциональная связь. Эта девушка искренне любит тебя. Возможно, однажды вы заведете ребенка, но будете жить бедно и постоянно ссориться, — заключила Фалька, выложив карты на стол, и перевернула последнюю колоду. — Ты сильно любишь ее. Вас ждёт роскошная жизнь. Возможно даже, во дворце, потому что вы будете невероятно богаты. Там же вы будете воспитывать сына. С кем же из этих четверых тебе не по пути? Немного подумав, Геральт протянул руку ко второй колоде и произнес короткое: «С ней». Фалька лишь коротко кивнула, отодвинула выбранную колоду вместе с вальтом и перетасовала оставшиеся карты. Разложив карты по оставшимся вальтам, она начала последовательно толковать результат. — Как я уже говорила, твой выбор изменил положение карт. Теперь в вашей жизни с первой больше любви и понимания. Можно сказать, ты души не чаешь в ней и в дочери, которую вы воспитываете. Денег у вас стало больше и вы уже и не думаете про расставание. Правда, обеспечивать вас будет, в основном, она. Вторая девочка всё ещё любит тебя, вы вдвоем решите взять ребенка. Ты будешь достойно обеспечивать семью, поэтому количество ссор уменьшится. А вот третью ты больше не любишь, чувства между вами постепенно угасают. Вы все также богаты и воспитываете сына, однако отсутствие любви приведет к сильными ссорам и расставанию. Кого ты выберешь на этот раз? — Последнюю, — почти не раздумывая бросил Геральт. По комнате волной прокатился одобрительный шепот. Между тем, Фалька уже убрала выбранные ведьмаком карты и приготовилась толковать результаты последнего расклада. — Будь внимателен, Геральт, остался самый сложный выбор, — прошептала она и открыла первую колоду, продолжив чуть громче: — И как же все изменилось на этот раз. Теперь уже она любит тебя, искренне и нежно, вы доверяете друг другу и между вами полное взаимопонимание. Можно сказать, в ваших отношениях наступила идиллия. Вы вдвоем воспитываете дочь, обеспечивает вас все еще эта девушка, но вас двоих это вполне устраивает и вы практически не ссоритесь. Так, по мелочи. Тихая и спокойная жизнь. На последних словах ведьмак будто сжался, а в глазах его промелькнула тоска. Фалька помнила по книгам, как болезненна была эта тема для Геральта. Как он собирался бросить ремесло и завести семью, заботиться о Цири и Йеннифэр. На сердце её заскребло от осознания, что он ничего из этого не помнит. Она отвела взгляд и взяла последнюю колоду. — А вот вторая тебя, кажется, разлюбила, — продолжила Фалька, разглядывая карты, — хоть теперь и ты готов положить мир к её ногам, полностью обеспечивать, построить на эти деньги домик и воспитывать там вместе детей. Подумай хорошенько, Геральт, — она положила руки на стол и заглянула в глаза Белого Волка. — Со второй ты ни в чем не будешь нуждаться, а первая будет тебе верна до последнего вздоха. Геральт протянул руку к первому вальту и замер. Глаза его ничего не выражали, но Фалька заметила, как всего лишь на мгновение он поджал губы, как дрогнули его пальцы. Он опустил глаза, слегка тряхнул головой и уверенно отодвинул к остальным картам вторую колоду. — Хороший выбор, — мягко улыбнулась Фалька и разложила карты в порядке выбывания. — Итак, пора подвести итог. Если ты хочешь, чтобы имена девушек остались в тайне, можешь их не произносить. Но мы бы с удовольствием посмотрели, насколько правдивым оказалось гадание, — закончила она и протянула ведьмаку стопку со сложенными листами, аккуратно вытащенную из-под фонаря. — Мне не жалко, слушайте, — равнодушно бросил Геральт и с громким стуком опустил на стол опустевшую кружку. Силас тут же наполнил ее из припасенной бутылки лимонной. — Я буду называть по очереди масти тех, от кого ты отказался, а ты — вскрывать имена, — удовлетворенно сказала Фалька и перевернула первую карту. — Кхм, первой вышел червовый валет. Геральт отыскал среди листков тот, на котором красовалось угольное сердце. Выражение его лица сменилось с безразличного на крайне озадаченное. Он вскинул голову и непонимающе посмотрел на Фальку. — Трисс? — только и выдавил из себя ведьмак. — Прости, — Фалька подёрнула плечами и виновато улыбнулась, — но ты сам решил отдаться на волю случая, — она немного потупилась и тут же перевернула вторую карту, пытаясь как можно скорее уйти от обсуждения чародейки. — Следующая — трефовый валет. Геральт, все еще растерянный от появления среди имен его нынешней любовницы, не сразу отреагировал на слова Фальки. Он бездумно поднял карту с крестом и отрешенно уставился на выведенные буквы, что никак не хотели складываться в слова. Силас заглянул ведьмаку за плечо и возбужденно воскликнул: — Ого, принцесса Адда! Вот уж действительно, богатая жизнь. От выкрика Геральт быстро пришел в себя и развернулся к солдату, смерив его предупреждающим взглядом прищуренных глаз. Силас быстро вскинул руки в примирительном жесте и отсел подальше от ведьмака. Фалька же спокойно продолжила, перевернув очередную карту: — Следующая. Понимаю, выбор был очень сложным. Такая хорошая девушка, почти все расклады любила тебя. Жаль, в последний момент все так повернулось. Бубновый валет. — Бьянка? — удивленно воскликнул Геральт, быстро развернув бумажку. По отряду прокатился взволнованный шепот, быстро переросший в гул. Краем глаза Фалька заметила, как сидящая поодаль Бьянка покраснела до самых кончиков ушей и закрылась ото всех кружкой с вином. Сделав несколько жадных глотков, она проворно ударила пустой кружкой Фенна, что опрометчиво бросил очередную пошлую шутку в опасной близости от девушки. Тринадцатый прыснул от смеха, толкнув товарища локтем в бок. Геральт потянулся к последнему листку, но вдруг Фалька остановила его, накрыв его руку своей. — И, наконец, последняя, — торжественно объявила она, все еще не отнимая руки от ведьмака. — Она отдастся тебе без остатка, будет предана до самого последнего вздоха, а ты будешь любить ее, как никого до этого не любил. Может даже случиться, что вы, как в сказке, и умрёте в один день. Вы вдвоем вырастите прекрасную дочь. Деньги в семью будет приносить только она, но их вам с лихвой хватит на тихую и спокойную старость, потому что вам даже ругаться будет не о чем - полное взаимопонимание. Валет пик. Закончив речь, Фалька убрала руку, внимательно разглядывая лицо Геральта. Он притянул листок к себе и с недоверием принялся разворачивать. Внезапный стук открываемой двери прервал его. Он обернулся — на пороге комнаты стоял раздраженный Роше. Ведьмак инстинктивно смял бумажку в кулаке и поднялся на ноги, не отводя взгляда от суровых карих глаз. — Чем вы занимаетесь? — грубо бросил Роше, обводя взглядом притихших солдат. — Мы всего лишь играем, — подала голос Бьянка. — В темноте и в компании ведьмака, — ядовито процедил он, все еще сверля взглядом собственный отряд. Геральт же не удостоился и капли внимания, будто его и вовсе не было в комнате. — Пожалуй, мне лучше уйти, — выдохнул ведьмак и развернулся к растерянной Фальке. Он быстро достал что-то из кармана и поставил на стол перед девушкой. Сфокусировав взгляд, Фалька заметила небольшой стеклянный пузырек с сургучной пробкой, внутри которого поблескивала и переливалась густая жидкость цвета турмалина. — Как и обещал, — коротко бросил Геральт и, перешагнув лавку, направился к выходу. Роше, всё ещё не обращая внимание на приближающегося ведьмака, переводил взгляд от одного солдата к другому, заставляя каждого опасливо съеживаться. В памяти их ещё были свежи воспоминания об утренней отработке прошлой попойки. Геральт остановился у самой двери, поравнявшись с Роше. — Завтра утром мы с Шеалой отправимся за головой кейрана, — попытался он обратить на себя внимание. — Не прошло и года, — угрюмо хмыкнул командир Полосок, не удостоив Геральта и взглядом. — Пожелаешь удачи? — Проваливай, — процедил сквозь зубы Роше и впился взглядом в желтые, чуть светящиеся в темноте, глаза ведьмака. Геральт внутренне содрогнулся, но сохранил внешнюю невозмутимость и во взгляде, и в позе. Он хотел было сказать что-то еще, но слова не шли в голову. Он лишь тяжело выдохнул и отвел взгляд, шагнув за порог комнаты. Мелкие капли застучали по металлу мечей и брони. Геральт прикрыл глаза и подставил лицо холодному дождю, приводя мысли в порядок. Что произошло между ними? В какой момент Роше возненавидел его? Он все ещё винит ведьмака в смерти Фольтеста? Считает, что Геральт сделал недостаточно для защиты короля? Или же подозревает его во лжи? Он ведь поверил ведьмаку, поверил, что убийцей был монах, тот ведьмак во Флотзамском лесу. Что изменилось? Если так продолжится и дальше, не ровен час Роше примется охотится на самого Геральта, а не на Иорвета и его прихвостней. Он тряхнул головой и сжал кулаки. Что-то кольнуло ладонь. Геральт открыл глаза. Свет уличных фонарей пробивался через моросящий дождь, словно огненные глаза гигантских чудовищ, притаившихся во мраке. Со звонким шлёпаньем мимо пробежала молоденькая крестьянка, прикрывавшая голову соломенной шляпкой. Девушка завернула за угол и скрылась в квартале нелюдей. Тишина. Геральт поднял руку. Смятый листок с угольной пикой робко проглядывал сквозь сжатые пальцы. Ведьмак зашёл под козырек и развернул бумажку. В руке тотчас вспыхнул огонёк, призванный Игни. Тени заиграли на лице Белого Волка. Чем больше он вчитывался, тем мрачнее становилось его выражение. Геральт несколько раз пробежался глазами по аккуратно выведенным буквам. Во взгляде его мелькнуло разочарование, быстро сменившееся тоской и отвращением. Листок вспыхнул. Ветер тут же разнёс пепел по главной площади фактории. Это всё изначально было плохой идеей.