Огненный

                    Ну, Цзышу догадывался, так скажем. Такие школы, да. Слишком тонкий шелк ханьфу. Красный цвет и веер. Неуловимая женственность. Парень напротив царственно прикрыл глаза, задрав подбородок. Под веками явственно полыхнуло алой подводкой. Цзышу поморщился - тьфу. Уважаемый старший Е объяснил позже - теперь все, кому не лень, допускаются до императорского двора, участвовать в отборе. Быть в личной охране правителя - это почётно. Это почти неограниченная власть и возможности. Всем охота. Таким-то зачем, буркнул себе под нос Цзышу. Старший не ответил. Ты присмотрись к нему, сказал, у него ну очень занимательный веер. Цзышу присмотрелся - боец в красном легонько взмахивал рукавами, веер летал. Император не отводил взгляда. - Этот молодой господин, - объявил решение, и наглый мальчишка в ярком ханьфу прошел отбор первым. Разве в этом сила мужчины? Цзышу смотрел на мягкую кошачью походку и бессовестно распущенные волосы. Под глазами красавчика было все так же красно от косметики. Красавчик прятал за веером улыбочку, она жгла спину, иногда спускаясь своим жаром ниже. Дрянь, думал Цзышу, да как ты смеешь. Боевые искусства и чувственность, возведенная в ранг оружия? Какой стыд. Какие длинные волосы. Пристало быть воину таким? Известно, чему обучают в такой школе. Как там она называется? Старший Е, подскажи. Е Байи вздернул уголок рта - про школу не знаю, но, правда, необычное умение? Быть таким? Не иметь меча, но ловко метать веер. Заметил стальные пластины по ободу? Цзышу передёргивало. Не от осознания, что таким веером можно снести голову и перерезать горло, а от проклятой красной каёмки, что пятнала остро заточенные края. Лишнее. Красный цвет отвлекает, если это не кровь врага. Наверно, он отвлёкся. Уступил, оступился, оказался прижат к стене неожиданно тонким, легким телом, запрятанным в слои летящего шелка - сегодня развратный паршивец из безымянной школы вырядился в изумрудное. Цзышу успел выхватить гибкий меч, с шипением змеи вытянув его из пояса. А у горла уже покалывало - веер был четко направлен на бьющуюся бешеным пульсом вену. Чего это Цзышу так разволновался-то. - Не хватило тебе победы на состязаниях? Что еще за подлые приемчики так отвлекать соперников? - спросил мрачно, вспоминая, как такой же яркий цвет ханьфу, какой же там был - розовый, слоновая кость, лаванда? - словно оперение заморской птицы распестрил мир в яркие краски в самый ответственный момент, и Цзышу стыдно проиграл бой прямо перед светлыми очами правителя. Изумрудная птичка усмехнулся совершенно наглым образом. А в глазах мелькнула обида. "Я вовсе не...", - успел сказать, дальше Цзышу ему закрыл рот. В ладонь ткнулись мягкие розовые губы. Найду его школу, тайно разузнаю про боевой стиль. Выучусь, чтобы победить. Школы не оказалось. Одна самостоятельная боевая единица. Имя - Вэнь Кэсин. А тебе, Чжоу Цзышу, уже почти тридцать. Поздно переучиваться. И красное не к лицу. Девушки-служанки со страстью обсуждали новый фасончик модника, что-то с вышивкой. Вздыхали. А Вэнь, уже не прикрываясь ничем - погасла улыбка, а веер послушно висел вдоль белого тонкого запястья, смотрел прямо и однозначно. Разве смотрят так те, кто желает победы? Так смотрят уже побеждённые. Цзышу краснел. В него отродясь не влюблялись. Зачем я ему. Зачем он мне. Я не такой. Проколы в сосках зудели. Маленькие гвоздики, символизирующие через боль стремление к совершенству и путь к бессмертию, возмущенно вибрировали. Еще один - в пупке, прямо-таки звенел. Совсем недавние проколы в паху, симметричные и болезненные, слабо отрезвляли. И были еще два гвоздя, там, совсем внизу, между ног. Цзышу не хотел думать, что блокируя в этих стыдных местах ненужные меридианы, он глупо, на пару миллиметров ошибся, наоборот усилив в них жизненный, мужской ток: ночью не спалось, снились черно-огненные глаза, яички поджимались от распирающей боли. Дядька Е ругался. Даже бил. Цзышу старшего опасался, а Вэнь нет. Орал на весь императорский двор что-то обидное про старую черепаху, дёргал за волосы и после долго с Е Байи пил. Праздновал, поганец, что императорский контракт достался ему. И что он так красиво и глупо от этого контракта отказался. Отдашь, значит, место у трона, как трофей, прекрасной даме, спрашивал Е Байи и опрокидывал в себя очередной стаканчик вина. Вэнь опрокидывал ответно и пожимал плечами. Цзышу бесился, сидя невдалеке в медитации. Какая еще прекрасная дама. Император предложил контракт ему на следующий день. Но это было уже после того, как он отволок пьяного, обманчиво беспомощного Вэня в его спальню и долго выслушивал любовные стихи, которым вряд ли учат в этаких школах, потому как стихи звучали совсем не пошло, а очень даже красиво. Зачем тебе эта грязь, интриги императорского двора, эта несвобода, щурил красиво подведенные глаза Кэсин. Уедем давай. Откроем свою школу. Я научу тебя метать веер и буду любить тебя. Цзышу смотрел на него - хрупкого и тонкого без своего алого ханьфу. Думал, я не такой, но если надо утешить, что ж. Как там утешают наряженных в алое мальчиков. Я могу, отчего нет. Меня же просто вынудили. Сейчас сейчас. Нет-нет, рассмеялся Вэнь, тебе не нужно, я сам. Всё сам. И надо же, потом Цзышу напористо целовали, и распускали волосы, и весело округляли глаза, глядя на блестящие по-хулигански гвоздики. Цепляли зубами сталь, даже там, внизу. И было не больно. Стало потом, позже, когда изящный улыбчивый лис нахально лежал на нем, раздвигал коленом ноги и... Первый твой раз, да, спрашивал Вэнь снисходительно-томно. Цзышу сердился, пока мог. Потом перестал, кусал чужую ладонь, чтобы глушить собственные стоны. Замирал, когда Вэнь касался лопаток влажным ртом, произнося - мой тоже, тоже... Контракт в итоге достался школе Скорпионов. Е Байи пристально смотрел на главного членистоногого, тот был на девку похож. Цзышу на заключительной аудиенции мало что запомнил - между ягодиц тянуло, а в районе лопаток горел сладким тавро последний огненный поцелуй. Школу назвали "Четыре сезона". Цветы в саду цвели беспробудно. Ученики побаивались Цзышу так же, как некогда он - Е Байи. На Вэнь Кэсина смотрели удивленно - пламенный цвет одеяний наводил на грешные мысли. Запястья, что держали веер, были слишком изящны для воина. Где его меч, где оружие, шептались особо дерзкие. Цзышу усмехался и уходил, чтобы не мешать, в другой конец двора. Слышал оттуда, как Вэнь здоровался с учениками, без предупреждения запуская веер в крону цветущей сливы. Сколько же раз цвела она в их спальне прошедшей ночью? Ох. Цзышу улыбался и краем уха слушал восхищенные шепотки, когда на учеников вдруг сыпался снег из бело-розовых цветов, срезанных убийственным веером. - Это называется, поразить врага легким движением руки, - говорил Вэнь Кэсин с известным пафосом и женственным жестом прикрывал красивое лицо, словив вернувшийся веер. Ученики после ходили за ним толпами, восхищенно заглядывая в рот. Чжоу Цзышу, неудавшийся телохранитель императорской гвардии, удовлетворённо смотрел на этот рот тоже: рот был красный, припухший.