Plavi, plavi

      Лирим знает, что он далеко не настолько талантлив, как остальные трое из «Локомотивской четверки», как их называли во время трансферов. Лука, Кристиян, Ловро — гении, ими восхищаются тренеры, эксперты, журналисты. Он — середнячок. У него нет того видения поля, того таланта за доли секунды принимать решения, как у них. «Ноги быстрые, мозги опаздывают, — так о нем высказался когда-то Зоран Мамич. И добавил: — Мозги можно натренировать».       Тогда Лириму показалось, что про тренировку мозгов — это Мамич сказал в утешение. Но на первых же тренировках в «Динамо» он понял: Зоран никого не склонен утешать. Поддержать — это да, это всегда пожалуйста. Дать совет — конечно. Сделать все, чтобы игрок чувствовал заботу — разумеется. Утешать — никогда. Мамич, Петернац и Крзнар взялись за него крепко, после тренировок Лирим порой чувствовал себя отбивной под молотком мясника. «Выбор у тебя небольшой, — с обескураживающей прямотой заявил Ален Петернац. — Или ты пашешь, или отправляешься в лучшем случае назад в “Локомотиву”, в худшем — к своей косовской “Приштине”. Так что паши». Он пашет. Запоминает тысячи, миллионы возможных ситуаций, учит урок: если Мислав… если Ловро… если ты, то… Сотни уроков, каждая тренировка — допуск к экзамену: заработал свои минуты? нет? Каждый выход на поле — промежуточным экзаменом: достоин старта? Опять лавку полировать?       Перед «Горицей» Дамир объявляет: основа получит отдых, «первым одиннадцати» надо хоть несколько дней, чтобы восстановиться. Это шанс для скамейки запасных (во взгляде Дамира на Бруно Лирим читает: и у тебя). Бруно кривится. Все знают: после того, как Гавра согласился на предложение «Кайсериспора», а «Динамо» не стало возражать против суммы трансфера, Бруно рассчитывал: его позиции незыблемы. Лирим ему почти сочувствует, как же, один из основных нападающих сборной — и в том же «околоскамеечном» положении, что какой-то там Лирим Кастрати, сборная Косово, никому не известное имя. Гавра оставил сердце на Максимире, его удары можно услышать в ритме барабанов на трибунах. Бруно сердце держит при себе, крепко-накрепко, никому отдавать не собирается. «Может, в этом все и дело?» — размышляет Лирим.       Он в старте, полуторный состав, те, кто в перспективе будет выходить на не самые важные матчи. «”Горица” не потерпит игры в полноги», — вздыхает Ален, он не верит, что запасные справятся; впрочем, если что, в перерыве можно все переиграть и выпустить основу.       — Скорее всего, ты в Молдову не поедешь, — Ален рассматривает поле; агрономы стараются как могут, но газон еще далек от идеального. — Скорее всего, игру с «Шерифом» тебе придется смотреть по телевизору.       Лирим задыхается от обиды: пусть он не лучший, но разве хотя бы скамейки не заслужил?! Разве он хуже молодняка, который в «Динамо» только пару месяцев как пришел?!       — Мы написали в УЕФА, но не уверены, что их вмешательство поможет, — продолжает Ален, и обида сменяется непониманием: при чем тут вообще УЕФА?       — Виза, — сжаливается Ален, когда Лирим готов взорваться десятком вопросов. — Власти Молдовы не хотят выдавать тебе визу, Косово — непризнанная территория, твой паспорт тоже ими… не признан. Мы апеллируем к тому, что Россия тоже Косово не признает, а на матчи против «ЦСКА» и «Краснодара» ты спокойно приезжал, никакой визовой херни не случалось.       Лирим знает много нецензурных слов, он давно в футболе, но почему-то теряется и никак не может определиться, какое слово лучше опишет всю эту ситуацию.       Ален хмыкает и отходит к Луке Менало. О чем они там говорят, Лирим не прислушивается, но обещает: в этом матче он выложится по полной.       И все же они не сыграны. Лирим и сам это понимает, даже в крики Ливаковича вслушиваться не надо. Ловро, Кристиян — немногие из основы, кто тоже на поле, дирижируют игрой; Кристиян, отмечает Лирим, вжился в роль Арияна: пока капитана нет, кто-то должен отвечать за суровость, непреклонность и агрессивные споры с судьями. Притереться бы, когда сезон будет в разгаре, им надо понимать друг друга, как самих себя, даже лучше.       — Что, никто не хочет сегодня сделать мне приятное? — хохочет Ловро над защитой, когда проходит десять первых минут. Они поджимают «Горицу» к воротам, не выпускают с их половины поля, вот только потом намертво вязнут в плотной защите, даже пробить получается редко, не то, что попасть в ворота. — Эй, Бланманже, может, сегодня ты будешь тем защитником, который забьет?       Франсуа Мубандже закатывает глаза, выдыхает, почти обреченно:       — Если забью, перестанешь называть меня белым желе?       — Конечно! — легко отвечает Ловро, посылая ему воздушный поцелуй.       Через двадцать минут, когда Ловро и Лирим обнимают Франсуа, — и правда забил! — Лирим смеется, слыша жаркий шепот Ловро на ухо Франсуа:       — Рикошет от защитника «Горицы» не считается, мой дорогой Бланманже!       Дальше они играют в кои-то веки спокойно; по ощущениям Лирима, держат мяч процентов семьдесят времени, он раз за разом перегружает правый фланг, не всегда удается пас в штрафную, все же защита у «Горицы» плотная, вязкая, мерзкая.       — Все отлично, — говорит Дамир в перерыве. — Продолжайте контролировать. Бруно, я бы хотел увидеть сегодня, как ты забиваешь.       Бруно выходит на поле во втором тайме, и Лирим последние полчаса раз за разом работает на него: быстро пробежать с мячом по правому флангу, передача, вздохнуть, когда Бруно опять не реализует момент, вернуться в защиту, снова по правому флангу… Жарко. Солнце греет, каждый шаг все сложнее. Под конец тайма он чувствует, что не выдерживает. Дышать становится труднее, в глазах — мелкие мушки.       После финального свистка он падает на поле: ноги не держат, никак не отдышаться, в руках — противная дрожь. Кажется, на мгновение он теряет сознание.       Приходит он в себя, когда его кто-то заботливо поливает ледяной водой.       — Не зажарюсь сам, так утопите, — бормочет Лирим, речь получается нечленораздельной, он почему-то без футболки, голову от земли не поднять. Врачи заботливо помогают ему усесться на медкар, довозят до входа в внутренние помещения Максимира.       — Как комары, — беззлобно бурчит Лирим. — Налетели.       — Сейчас еще и кровищи высосем! — злорадно обещает Янкович.       Когда экспресс-анализ крови готов, Лирим уже почти пришел в себя. Еще мутит, но во всяком случае, уже не выключает.       — Выдохся, — констатирует Янкович. — Потерял много воды, еще и глюкозка упала… Сейчас прокапаем и все будет отлично.       «Все будет отлично, — крутит Лирим в голове, пока врачи составляют отчет для антидопингового агентства и устанавливают капельницу, — все будет отлично».       Он знает: отлично все будет, только если он продолжит пахать, а никакая визовая политика не станет вмешиваться в футбол. Никак иначе.