Бандитский Новиград, или Демоны Переходного Периода

Пальцы сжались на холодных и влажных звеньях. Одним быстрым и точным движением Геральт выкинул вперёд руку с цепью, противоположным её концом оглушив обезоруженного Гадко. Маленький фокус помог выиграть время, но как бы он ни старался — сила знаков неумолимо снижалась с каждым днём, прожитым без охоты и эликсиров. — Черная магия! — крикнул второй бандит, которого Геральт наконец-то смог разглядеть: взъерошенные светлые волосы, дикий взгляд со следами бессонных ночей под глазами, коричневая кожаная куртка с меховым воротником и длинные, измазанные в земле, тонкие пальцы, мёртвой хваткой вцепившиеся в старый револьвер. Гадко оказался на редкость удачливым преступником, а его браток — чертовски внимательным и быстрым. Взъерошенный вытянул дрожащую руку, направив револьвер на Геральта. Он судорожно спускал патрон за патроном, но с каждой пулей, попавшей в ствол дерева вместо головы лихо уворачивающегося противника, на лице его отражался всё больший ужас. — Колдун ебучий! — взвизгнул бритый, когда Геральт снова ударил его цепью, отталкивая дальше от связанного Роше. Перехватив свободный конец второй рукой, ведьмак перекинул цепь через голову Гадко, затянув её удавкой на толстой шее. Подняв бандита так, чтобы любой неосторожный выстрел мог закончиться в его извивающейся туше, Геральт шагнул к взъерошенному. — Стреляй в педика, идиот… — прохрипел Гадко, покраснев от нехватки воздуха. Он принялся царапать ногтями кожу на шее в попытках освободиться от давления стальных звеньев. — Эй, мужик! А баба-то твоя с сюрпризом, — крикнул взъерошенный, вцепившись пальцами в рыжие пряди и вжав дуло револьвера в висок Роше. — За это и выбрал, — ответил Геральт, с каждым словом все сильнее стягивая цепь. Взгляд его неотрывно следил за меняющимся выражением лица второго бандита. За тем, как над верхней губой его, обнажившей стиснутые зубы, выступил пот, как глаза его забегали от побагровевших щёк бритого к бесстрастному взгляду его мучителя. — Люблю, знаешь ли, сюрпризы. Гадко закашлялся, стоило ведьмачьей хватке на мгновение ослабнуть. — Харэ базарить, Пианист! — хрипел он, сплёвывая собравшуюся во рту кровь. — Вали его! Щелчок. Пропущенный удар сердца, слышимый, казалось, на весь лес. Взгляд, полный непонимания, быстро сменившийся ужасом. И кривая ухмылка ведьмака, перекосившая бледное лицо — в отличие от бандитов, Геральт умел считать. Взъерошенный отбросил бесполезный револьвер, рывком поднял на ноги пленника, подхватив его под локоть, и толкнул вперёд. Геральт выпустил из рук цепь, оттолкнул Гадко, даже не обратив внимания, куда именно полетел увалень, и поймал едва держащегося на ногах Роше. Темерца трясло. Геральт не мог понять, был ли виной тому собачий холод и промозглый ветер, или же дело было в лошадиной дозе фисштеха, подсыпанной бритым. Он попытался поставить Роше на ноги, но скоро понял, что тот не в состоянии ни стоять, ни вообще хоть как-либо двигаться. Из-за спины раздался металлический скрежет и топот по вязкой грязи. Геральт перехватил Роше за талию, прижал к себе, не давая снова свалиться на землю, и резко развернулся, выставив свободную руку по направлению к звуку. Но не услышал знакомого грохота. Пианист лишь пошатнулся, опустив занесённую для удара лопату, отступил на пару шагов, силясь прийти в себя после удара Аардом. Взгляд ведьмака прояснился, словно с головы его сбросили наконец надоевшую донельзя вуаль. Теперь он мог разглядеть пульсирующие вены на висках бритого, грязь, забившуюся под ногти Пианиста, крошечные бордовые капли на белой шее, неумело скрытые рыжими прядями. Взгляд Гадко оказался красноречивее любых его слов — действие линз и порошка для волос прошло. — Ведьмак! Это ведьмак! Это же… Мясник из Блавикена! — раздался испуганный хрип, едва напоминавший голос. Бритый сплюнул кровь на землю, оттолкнулся руками от влажной травы, но лишь отчаянно взревел, когда лица его коснулась огненная вспышка. Геральт зажмурился от боли: шею жгло, терзало тысячей игл, вонзившихся под кожу. Сфокусировав взгляд на вспыхнувшем воротнике свитера Гадко, он стиснул зубы, послал в бандитов ещё один выплеск Игни, отвлекая внимание. Под их истошные крики он тащил Роше вглубь леса, подальше от света фар, подальше от запаха палёной кожи. Хромированный бок Плотвы тускло сверкнул лунным светом, едва пробившимся сквозь свинцовые тучи и нависшие лапы ельника. Усадив темерца на влажное от мороси седло, Геральт принялся наскоро развязывать узел на запястьях. Роше не двигался, не говорил, лишь тяжело сопел, стараясь удержать равновесие и не перевалиться через мотоцикл в ближайшие кусты. Когда верёвка наконец соскользнула с рук, он повалился вперёд, вцепившись пальцами в ведьмачью рубашку. Геральт осторожно перехватил его запястья, холодные, как после заплыва по осеннему Понтару. Он попытался усадить темерца на пассажирское место, но тот лишь сильнее сжал пальцы, дёрнув рубашку на себя. Губы ведьмака сомкнулись на влажных губах Роше. От металлического вкуса крови закружилась голова, застучало в висках, эхом разносясь по всему телу. Пальцы скользнули по бёдрам, едва касаясь тонкого капрона. Геральт толкнулся языком между зубов, не встретив сопротивления, и погрузился глубже в поцелуй, отбросив все предрассудки, терзавшие его мысли каких-то пару часов назад. Он ощутил, как чужие колени сжимают собственные бёдра, прижимая его всё ближе и ближе. Тело, разгорячённое боем, отозвалось тут же, разлившись жаром по низу живота, но встретило лишь холодное сопротивление, когда Роше резко оттолкнул ведьмака и соскользнул с седла, оказавшись на влажной земле. — Неужели было настолько плохо? — спросил Геральт, опустившись на корточки и собрав рыжие пряди в хвост. Роше не отвечал. Тело его лишь тихо содрогалось в такт рвотным позывам, а пальцы — судорожно сжимали пожелтевшую траву и рассыпанные по земле хвойные иглы. Геральт терпеливо сидел рядом, вслушиваясь в отдалённые крики бандитов и треск еловых сучьев. Не зная, что делать, свободной рукой он водил по подрагивавшим плечам, по холодной, покрытой испариной, шее. Когда Роше перестало тошнить, ведьмак помог ему подняться и усадил снова на пассажирское место, вовремя перехватив от очередного падения. Бросив короткий взгляд на бледное лицо и холодные руки, стянул с себя куртку и тут же накинул на темерца, не без труда просунув его руки в кожаные рукава. Отравление было сильным, даже слишком сильным. Слова бандитов об «откинутых копытах» оказались даже более правдивыми, чем в тот момент казалось Геральту. Замедленная реакция, граничащая практически с полным её отсутствием, расширенные зрачки и пустой, стеклянный взгляд пугали, не давали рационально думать. Из глубины леса вновь раздался рёв мотора, спугнувший заспанного сыча с насиженного места в густой кроне дерева. Издав несколько коротких, квакающих вскриков, птица слетела с ветки, устремившись подальше от раздражающих нежное пернатое нутро звуков. Геральт тихо выругался. Света фар ещё не было видно, но он понимал, что рано или поздно их всё равно найдут. Придерживая Роше за руки, он перекинул ногу через седло, свёл запястья темерца перед собой и перевязал их той же верёвкой, что пару минут назад усердно развязывал. Низкий рокот многократно отражался от бесчисленного множества деревьев, вспугивая мелкую живность и теряясь в густых зарослях. В тусклом свете фары сверкали крохотными искрами капли дождя, а по рукам хлестал влажный, холодный ветер. Выехав на трассу, Геральт продолжал то и дело бросать короткие взгляды на зеркала, надеясь не встретить в них блеска двух жёлтых фонарей, но видел лишь вымученное лицо Роше, прижавшееся к воротнику рубашки. Ощущал на шее его тёплое, неровное дыхание. Размышляя, куда же везти Роше, ведьмак и не заметил, как оказался во дворе собственного дома. Заглушив мотор и подхватив под руки заваливавшегося на бок темерца, он огляделся. На улице было тихо. Редко кто вообще решался выходить из дома ночью, опасаясь встречи с грабителями или наркоманами, готовыми за дозу прирезать родную мать. Даже владельцы собак старались устраивать вечерние прогулки сразу же после работы, пока солнце было достаточно высоко, чтобы видеть лица приближающихся прохожих. Геральт отщёлкнул носком ботинка подножку и развязал верёвку на запястьях Роше, отметив, что руки его наконец потеплели. Он слез с мотоцикла и хотел было уже стащить с него темерца, но тот лишь тихо всхлипнул, снова уткнувшись в рубашку. Несколько новых пятен подсохшей крови едва заметно отпечатались на чёрной ткани. Задумчиво выдохнув, ведьмак пропустил руку под содранными коленями Роше, второй рукой обхватил его со спины и прижал к себе, подняв наконец с седла. Каждый шаг гулко раздавался в пустом подъезде, отражаясь от старой кладки стен и прогнивших ступеней. Под ногой звонко хрустнул стеклянный шприц, на счастье — пустой. Геральт выругался, сжав пальцы на кожаной куртке. Роше давно уже не реагировал ни на его действия, ни на слова, лишь тихо и прерывисто дышал, вцепившись в воротник рубашки. — Боже мой! Что вы с ней сделали? — раздался с верхней площадки испуганный, заспанный голос. Геральт поднял голову, рассматривая соседку. Светлые волосы её были убраны в неаккуратный пучок, а полненькие ручки — придерживали края потрёпанного халата, накинутого поверх старой ночнушки. Она была похожа на нахохлившегося воробья, только что выбравшегося на тёплое солнце после долгой зимы. — Мари! — позвал её Геральт, сильнее прижав к себе Роше. — Мари, где Шани? Мне нужна её помощь. — Шани на дежурстве, мы поменялись с ней сменами, — запинаясь, пролепетала Мари. Взгляд её упал на человека на руках ведьмака, отчего к щекам её прилила кровь, а глаза в ужасе расширились. — Что вы сделали с этой девушкой?! Я должна сообщить в полицию! — Тише, Мари! — прошипел ведьмак, шагнув ближе. — Я нашёл ег… её у клуба. Не стой столбом, возьми ключ в кармане куртки. Девушка недоверчиво отшагнула, ещё раз внимательно взглянув на Геральта. Несмотря на довольно близкое общение её соседки с ведьмаком, сама она не торопилась сближаться с убийцей чудовищ. Но Мари ещё могла отнести себя к тем медичкам, что ставят жизнь пациента выше собственной безопасности. Сухо сглотнув, она спустилась по ступеням, бегло пробежалась взглядом по телу полуобморочной девицы. Поняв, что жизни её ничего не угрожает, Мари запустила руку в один из карманов, на который указал Геральт, и быстро нащупала холодную металлическую связку. Наскоро провернув в замке ключ, Мари по-хозяйски открыла дверь, впустила ведьмака внутрь и щёлкнула заедающим выключателем, осветив полупустую квартирку. На секунду она словно удивилась собственной дерзости, бросив ожидающий взгляд на Геральта, но не увидела в его лице ничего, хоть каплю похожего на осуждение. — Ты можешь помочь… ей? — спросил Геральт, уложив Роше на смятые простыни. Мари подошла ближе, коротко кивнув. Геральт внимательно следил за тем, как она опустилась над Роше, как нахмурилась, сжав пальцами его запястье и проверив пульс, как осторожно приподняла большим пальцем прикрытые веки, проверяя реакцию на свет. — По… похоже на отравление фисштехом, — наконец заключила она. Пальцы её слегка подрагивали, а взгляд не задерживался на ведьмаке дольше, чем на пару секунд. — Это я и так понял, — буркнул Геральт, скрестив руки на груди. — У тебя есть противоядие? Щёки Мари снова покраснели, а на висках выступили капельки пота. Она принялась рассеянно теребить пальцами пояс халата. — У Шани… у Шани должно быть что-то. Вы ведь и сами видели, в нашем районе постоянно кому-нибудь требуется помощь. — Неси все, что найдёшь. Медичка выбежала из квартиры, и Геральту показалось, будто бы он услышал вздох облегчения, раздавшийся из подъезда. В ожидании помощи он принялся бездумно вышагивать по квартире. Шею саднило, а пальцы покалывало от избытка адреналина и недавней драки, но он, казалось, не замечал этого. Не замечал и того, как взгляд его раз за разом скользил к разложенному дивану, к разорванным чулкам и спутанным рыжим прядям. Он приоткрыл входную дверь, впустив в прихожую прохладный вечерний воздух — кто-то снова выходил курить и не закрыл окно на нижней площадке. Мари всё не было. Ни шагов, ни суетливого, сбитого пробежками по лестнице дыхания. Ничего. — Геральт… — раздался из комнаты тихий и хриплый голос. Ведьмак вздрогнул и обернулся, зацепившись за рассеянный взгляд карих глаз. Роше сжимал между пальцами угол одеяла, частично сброшенного на пол ещё утром, словно пытался ухватиться за что-то. Или кого-то. Прикрыв за собой дверь, Геральт медленно подошёл к дивану, сел на самый край, сдвинув простыни. Внутренне усмехнулся, осознав бесполезность этого действия: серая ткань уже успела изрядно пропитаться кровью и влажной грязью. Скользнув пальцами по чёрной коже сапог, он расстегнул молнию, слегка заевшую у щиколотки, стянул обувь, обнажив новые стрелки и пару белёсых шрамов, едва заметных под плотным капроном. Он провёл пальцами по одному из следов, но тут же одёрнул руку от громкого хлопка дверью. — Я… Я нашла кое-что в нашей аптечке… — пискнула Мари, вваливаясь в комнату. В руках она несла несколько склянок с плещущейся внутри прозрачной жидкостью. — Помогите мне. Она сложила пузырьки на небольшой столик у дивана, достала из небольшого кармашка на халате тонкий стеклянный шприц, и принялась набирать в него по очереди каждую из жидкостей. Бросив короткий взгляд на ведьмака, расправлявшего измятое одеяло и укрывавшего им лежащую девицу, она указала рукой со склянкой на её руку, попросив Геральта поднять рукав выше локтя. — Что ты ввела? — спросил Геральт, когда Роше снова закрыл глаза, перестав реагировать на происходящее вокруг. Мари потупила взгляд, раскладывая по кармашкам полупустые пузырьки. Пустой шприц она, по обыкновению своему, завернула в одну из бесполезных рекламных листовок, на которую ей указал ведьмак. Юноша на сложенном уголке радостно рассказывал вкладчикам о поднятии ставок по вкладам в банке Вивальди. — Это всего лишь снотворное, витамины и кое-какие соли для восстановления электролитного… — она осеклась, смяв бумажку со шприцем. — Впрочем, не важно. Дайте ей выспаться; к утру должна прийти в себя. Геральт помог ей подняться, подал оставшиеся пузырьки, осторожно вложив их в её руки. — Спасибо, — произнёс он, когда Мари уже начала подниматься по лестнице. Она лишь смущённо кивнула в ответ и быстро засеменила по ступенькам, стараясь как можно скорее оказаться в собственной квартире. Закрыв наконец дверь, Геральт щёлкнул выключателем. Квартира вновь погрузилась в привычный полумрак, разбавляемый тусклым светом уличных фонарей, пробивающимся сквозь небольшие окошки. Роше медленно и ровно дышал, едва заметно ёрзая под тонким одеялом. Геральт подошёл ближе, коснулся пальцами пульсирующей вены на его шее, считая удары. Мысленно ещё раз поблагодарил Мари за её немногословность и быструю помощь. За то, что не продолжила допытывать его вопросами. Ему и самому не хотелось бы усложнять девочке и без того непростую жизнь. Взяв с постели свободную подушку и вытащив из шкафа старое покрывало, Геральт покинул комнату. Яркий свет ванной заставил невольно поморщится, пока глаза наконец не привыкли. Геральт забросил свои скромные пожитки в холодную ванну, едва не задев тонкие нити паутины в углу. Длинноногий, едва различимый на кафеле паук резво поднялся по стене, затерявшись в одной из тёмных щелей. Проходя мимо небольшого зеркала над раковиной, Геральт обернулся и горько хмыкнул: теперь ему было понятно, что так испугало медичку. Даже себе он показался если не жутким, то уж пугающим — точно: бледная кожа, искрящиеся злобой глаза и размазанные пятна крови на губах, словно он единолично выпил все запасы местного донорского центра. Он включил воду, ополоснул лицо, смывая грязь и остатки эльфского макияжа. Поморщился, задев шею. Отогнув воротник рубашки, он в очередной раз чертыхнулся. Кожа вокруг метки горела. Казалось, ещё немного, и она начнет плавиться, принося с собой ещё больше ноющей боли, не проходящей ни под действием мазей, ни от микстур Шани. Сил практически не осталось, и Геральт это прекрасно понимал. Выключив воду и щёлкнув по выключателю, он лёг в ванну, подмяв под себя покрывало. Рёбра ломило от холодной и жёсткой стали чаши, но сон пришел так же быстро и внезапно, как приходят уведомления о штрафах за неправильную парковку. Удивился ли он тому, что не застал Роше утром в квартире? Пожалуй, нет. Его больше ничего уже не удивляло.