Fallen just to rise.

– С каких пор ты стал дружить с Фатуи? – Дилюк скрещивает руки на груди, наблюдая за тем, как названый брат (а можно ли его ещё таковым считать?..) помешивает что-то в котле. – О, я не дружу с ними, – спокойно отзывается Кэйа, не отвлекаясь от своего варева, которое успевает приобрести лиловый оттенок, медленно переходящий в тёмно-фиолетовый. – Мне плевать, как ты это называешь, – безмятежный тон мага пробуждает дремавшую всё это время ярость и Дилюк срывается с места. – Ты понимаешь, что помогаешь им уничтожить Тейват? А то, что ты варишь сейчас - очередной яд? Для кого на этот раз? Джинн? Лиза? Эола? Я? Кто следующая жертва? – практически рычит Мастер в лицо названого брата. Кэйа поворачивается к нему, и Рагнвиндр отшатывается - за всё время знакомства он никогда не видел такого взгляда. Большую часть времени Альберих спокоен, собран и малоэмоционален, предпочитая сохранять трезвость рассудка, и Дилюк не может вспомнить ни единого случая, чтобы он открыто злился, но всё случается впервые. В комнате, кажется, становится холоднее. – Это - увлажняющий крем, заказ Дионы. Да будет _Вам_ известно - я целитель, не убийца, – тон Кэйи холоднее снега на Драконьем Хребте и режет без ножа. – Единственное, что я готовил для Фатуи - лекарство от кашля. Я понятия не имею, о чём речь, и если это всё, что Вы, _Мастер_ Дилюк, желаете мне сказать, я попрошу Вас покинуть эту скромную обитель и боле не отвлекать меня от работы, – чеканит маг, а затем отворачивается в сторону котла с бурлящим снадобьем, ставя тем самым точку в разговоре. Дилюк уходит, не желая ещё больше злить Кэйю. Его сжирает чувство вины: он снова накинулся с обвинениями, не разобравшись, поддался эмоциям, и Кэйа пострадал. Дилюк знает, что ему необходимо за многое извиниться, но не знает, как. Благо, судьба даёт ему второй шанс - идя к Джинн, Рагнвиндр натыкается в коридоре штаба на Кэйю, болтающего с одним из рыцарей. Дилюку даже не приходится окликать названого брата - тот сам оборачивается и...улыбается. Эта улыбка не выглядит искренней, но тем не менее, она немного успокаивает Рагнвиндра - это куда лучше того, что было при их последнем диалоге. – Сэр Кэйа, – начинает Дилюк, однако почти сразу же замолкает: подобрать слова сложнее, чем он думал. Рагнвиндр искренне не извинялся ни перед кем уже несколько лет, делать это непривычно и неловко. – Мастер Дилюк, – в тон ему отвечает Кэйа, приподнимая брови, в голосе проскальзывает насмешка. Рыцарь, с которым маг чуть ранее общался, бормочет что-то о неотложных делах и поспешно ретируется. – Мы можем поговорить наедине? – с надеждой спрашивает Дилюк, на что Кэйа отрицательно качает головой и Рагнвиндр чувствует, как его сердце летит куда-то вниз. Конечно, Кэйа не хочет общаться с ним после такого. И стоит быть благодарным, что его впринципе слушают, а не послали, едва увидев... – Прости, сегодня я очень занят - надо разнести клиентам оставшиеся заказы и успеть пополнить запасы трав до темноты, – добавляет Кэйа. – Я могу сходить с тобой за травами, – слишком поспешно вызывается Дилюк, чувствуя себя полным дураком. Кэйа мягко смеётся, в звёздном глазу мерцают озорные искорки, и Рагнвиндр стремительно краснеет. – Я пока в состоянии посетить лес сам и не нуждаюсь в персональном храбром рыцаре, но спасибо за предложение, – насмешливо отвечает он, а затем - неслыханная наглость! - щелкает пальцем по носу Дилюка. – Встретимся вечером у меня. Кэйа разворачивается и шагает прочь, оставляя донельзя смущённого Рагнвиндра стоять в коридоре, Дилюк лишь надеется, что у этого не было свидетелей. Когда Дилюк приходит к дому Кэйи, над городом уже смеркается и всюду зажжены фонари. Окно мага - одно из немногих, которые не горят, и Рагнвиндр, прождав минут двадцать, начинает было волноваться, однако целитель выныривает из тёмной подворотни. В его руках корзинка, наполненная травами, но на подоле плаща Дилюк видит капли крови, почти незаметные в темноте для обывателя, однако бросающиеся в глаза любого воина. – О, ты тут, слава Барбатосу! Я беспокоился, что слишком припозднился, – Кэйа выуживает ключ и отпирает дубовую дверь, а затем делает приглашающий жест рукой. – Надеюсь, тебе не пришлось скучать в одиночестве слишком долго, – напевает маг, проходя следом за Дилюком в тёмное помещение. Единственные источники света сейчас - крупные окна, несколько светящихся склянок на длинных полках и... Букет травы светяшки. Пока Кэйа возится с освещением, Дилюк останавливается около цветов, смотря нечитаемым взглядом. Кэйа никогда не был их ярым поклонником - в отличие от самого Рагнвиндра - и тот факт, что они стояли в вазе, а не росли, как что-то для зелий, лишь ещё больше подчёркивал их чужеродность в этом месте. Его сердце слегка сжалось - возможно, это чей-то подарок... – Прости, у меня не прибрано, – Кэйа проходит вперёд, а затем, заметив интерес к букету, останавливается. Он выглядит спокойным, как обычно, но улыбка становится более фальшивой, натянутой и от неё за версту несёт нервозностью. – Это... – Я собирал их для тебя. Ну, когда узнал, что ты вернулся. Подумал - может, они всё ещё тебе нравятся... – маг поджимает губы, а тишина, повисшая между ними, кажется, поглощает все звуки. Дилюк моргает. Кэйа продолжает заботиться о нём, несмотря ни на что?.. – Пойду поставлю чайник, – бросает Кэйа, стремительно разворачиваясь на пятках и ускользая куда-то вглубь квартиры. Дилюк не находит в себе сил броситься следом. Кажется, им придётся поговорить дольше, чем он планировал. Вскоре Кэйа возвращается с подносом, на котором стоят две чашки ароматного травяного чая - одна с мёдом, для Дилюка, а вторая - без, для самого мага - и тарелка с лунными пряниками, Дилюк сидит на диване, напротив того самого стола с букетом. Целитель присаживается на другой конец, ставит всё принесённое на стол, и Рагнвиндр тихо благодарит за чай, получая кивок в ответ. В комнате повисает уютная тишина, пока они попивают чай, и единственным звуком, прерывающим эту идиллию, становится шум ветра за окном. Дилюк, внешне спокойный и собранный, лихорадочно обдумывает слова извинения, ругая себя за молчание всеми возможными словами. Кэйа не торопит, хотя Рагнвиндр и чувствует кожей любопытствующий взгляд, время от времени бросаемый в его сторону. Наконец, отставив в сторону чашку, Дилюк приосанивается и заговаривает. – Я... Это насчёт нашего последнего разговора. Кэйа вопросительно приподнимает брови, призывая названого брата продолжить, но Рагнвиндр замолкает, нервно покусывая губы. – ...мне очень жаль, – удаётся, наконец, выдохнуть ему после ещё нескольких мгновений молчания, казавшихся вечностью. – Я не хотел бросаться беспочвенными обвинениями и задеть, – "снова" остаётся недосказанным. – Всё в порядке, – кивает Кэйа, тоже отставляя чашку и сцепляя руки в замок. – Я прекрасно понимаю, как всё выглядело со стороны и ни в коем случае не виню тебя ни за что: в конце концов, со стороны кого-то... – маг на мгновение запинается, пытаясь подобрать наиболее подходящее слово. – ...с моим прошлым - скажем так - это и правда наводит на определённые мысли. – Это не оправдание, – отрицательно качает головой Дилюк. – Я должен был проверить всё, прежде чем кидаться. Или хотя бы поговорить с тобой... – Говорю же, всё в порядке, – маг весело фыркает, искренне улыбаясь, и Рагнвиндр чувствует, как с его души падает огромный камень, а уголки губ невольно слегка приподнимаются. Он скучал по этой улыбке, скучал по совместным вечерам, скучал по Кэйе... Но это ещё не всё, что нужно сказать. – И я так же очень сожалею обо всём, что... – Дилюк снова запинается. Пока он борется с собой, пытаясь собраться с силами, Кэйа незаметно перебирается ближе, что Рагнвиндр (непростительная ошибка для воина!) замечает лишь когда его рук осторожно касаются чужие - всё ещё такие же тёплые, как в детстве, несмотря на Крио Глаз Бога. – Тебе действительно стоит поработать над красноречием, – мягко смеётся Альберих, поглаживая надёжно скрытые тканью перчаток запястья. Дилюк не может сдержать лёгкого фырканья - Кэйа постоянно выводит его на искренние эмоции, и это, кажется, взаимно. – Я хотел сказать, что мне очень жаль, и я приношу извинения за каждое слово, которое я сказал тебе в ночь, когда... – договорить Дилюку не удаётся из-за кома, внезапно вставшего в горле. Впрочем, Кэйа всё понимает и так - он лишь чуть крепче сжимает чужие руки. – Прошлое должно оставаться в прошлом, Люк, – едва слышно говорит маг, невидящим взглядом смотря на тонкие аристократичные пальцы. – К тому же, ну, ты не был так уж неправ... – Нет, был! – горячо возражает Дилюк. – Ты никогда не пытался сделать ничего плохого никому из нас, да у тебя даже выбора не было - тебе просто оставили в Мондштадте и... – Это не оправдание, – голос Кэйи безэмоционален, но винодел чувствует тоску и боль, проскальзывающие в словах и, прежде чем остановить себя или хотя бы лишний раз обдумать, он уже стискивает названого брата в объятиях.