Fallen just to rise.

Запах лилий каллы стал привычен Дилюку уже давно. Все его вещи практически с самого детства пахли этими цветами, что удивляло ещё когда он был ребёнком - лилии росли на отдалении от винокурни и мальчик ходил туда довольно редко. С возрастом запах никуда не делся, и если раньше это было приятным, то теперь... Запах калл напоминал о человеке, недостойном его доверия. О человеке, предавшем не только Дилюка или даже память Крепуса - о нет, он предал целый город, выростивший его и давший дом. О Кэйе. Древняя сказка о соулмейтах даже в детстве казалась бредовой, но, наблюдая за счастливыми парочками, таки нашедшими друг друга, сердце Дилюка невольно начинало биться чаще. Возможно, какая-то его часть хотела не брак по расчёту, прославивший бы влиятельную семью ещё больше, а кого-то, кто понимал и любил бы. Но Дилюк всё ещё был частью высшего света, и ему не надлежало даже думать о таком, поэтому все свои наивные мечты мальчик забросил, как ненужную игрушку. Когда они с Кэйей спали в одной кровати после того, как Дилюк утешал брата после очередного кошмара, он никогда не чувствовал запах своей любимой травы-светяшки, так что мысль о том, что Кэйа может быть его соулмейтом, была быстро отринута, и даже тогда Дилюк не знал, к лучшему или к худшему это. С одной стороны - он мог без проблем выполнить волю отца, и, когда ему наконец подберут подходящую пару, выйти замуж или пожениться, но с другой... Ему всё ещё хотелось любви, как в сказках, и мальчик ничего не мог поделать с этим. *** В таверне в кои-то веки было немноголюдно, и Дилюк, стоявший за стойкой, мог слегка расслабиться. Перед ним сидели лишь Путешественница с её маленькой компаньонкой, жадно уплетавшей оладушки. Однако хлопок входной двери прервал идиллию в таверне, и заглушил тихие разговоры громким весёлым голосом. – Мастер Дилюк! Какая встреча! – Кэйа направился прямиком к барной стойке, и Дилюк успел мысленно прикинуть около пяти возможностей для сжигания Кэйи, себя и всей "Доли Ангелов" впринципе за то время, которое понадобилось капитану кавалерии, дабы запрыгнуть на стул. Путешественница слегка отодвинулась, давая ему больше пространства, за что получила сияющую улыбку. – Мне как обычно, Люк, – Кэйа перевёл взгляд на него, сам растягиваясь на стойке и подпирая голову рукой. В единственном обозреваемом глазу плясали насмешливые искорки и что-то ещё, названия чего Дилюк не знал. Дилюк сжал губы в тонкую полоску, услышав детское прозвище, и отвернулся, чтобы налить капитану кавалерии виноградного соку. – У Вас сегодня служба, сэр Кэйа, – холодно (по-крайней мере, как он надеялся) бросил винодел, передавая стакан. Кэйа, впрочем, не выглядел расстроенным, скорее наоборот: весело сверкнул глазами, ловя напиток, и тотчас же приложился к нему губами. Тон Дилюка, видимо, показался ему не слишком грубым. – Ну, что ж, не будем мешать вам, голубкам, ворковать, – Путешественница слезла со стула, слегка потянув компаньонку за собой. – Пошли, Паймон. – Голубкам?.. – опешил Дилюк, и, судя по тому, как Кэйа справа от него явно подавился соком - не он один был шокирован. – Ну да, – легко отозвалась Путешественница, оборачиваясь к ним, а затем хитро прищурилась. – Вы что, правда думали, что вашу соулмейтную связь никто не заметит? – Нашу что... – Дилюк уставился на девушку так, будто она заявила, что только что видела танцы Магов Бездны вокруг Царицы, разводящей в Мондштадте бабочек. – Не прикидывайся дурачком, – весело фыркнула Путешественница, скрестив руки на груди. – Всем всё давно известно. От тебя за милю несёт лилиями каллы, – она ткнула пальцем в сторону винодела, – а он будто живёт на поле травы-светяшки, к тому же смотрит на тебя с такой нежностью, что мне аж завидно становится, – Путешественница указала на Кэйю, выглядевшего так, будто его поймали с поличным за ограблением Золотой палаты, не меньше. – От него что... – переспросил Дилюк, чувствуя, как его сердце падает в пятки, и обернулся к капитану кавалерии, который наконец, с грехом пополам, сумел совладать со своими лицевыми мускулами, и теперь изгибал губы в явно наигранной улыбке, которая выглядела до невозможности болезненно. – Люк я... – На сегодня таверна закрыта, всем покинуть помещение, – громко отчеканил Дилюк, и количеству льда в его словах мог позавидовать любой обладатель Криовидения. Посетители начали двигаться в сторону выхода, Кэйа тоже поднялся было со своего места, но винодел схватил его за руку, заставляя остаться. Когда они наконец остались наедине, Дилюк устало вздохнул. – Это правда? – спросил он, на что Кэйа только кивнул. Улыбка исчезла с его лица, сменяясь усталой обречённостью, как в ту роковую ночь, когда Дилюк занёс клеймор над головой названого брата. – Почему ты никогда не говорил об этом? – возмущённо спросил винодел, поворачиваясь к Кэйе и скрещивая руки на груди. Ему с трудом удавалось сдерживаться, чтобы не схватить капитана кавалерии за грудки, высказывая ему в лицо всё, что скопилось в нём за четыре года. – Даже если ты не хочешь этого, молчать - не самый лучший вариант, знаешь ли. Кэйа моргнул. – Я не хочу этого?.. Мне казалось, это ты был тем, кто всегда игнорировал нашу связь? – спросил он голосом, полным чистого удивления. Дилюк нахмурился. – Я не знал о ней. – Как ты мог не знать, когда мы всё детство провели вместе? – Кэйа удивлённо вскинул брови. – Или ты хочешь сказать, что никогда не слышал о том, что родственная душа будет пахнуть твоими любимыми цветами? – Много кто любит калла-лилии, – пробормотал Дилюк, начиная осознавать, что всё то время, что они провели вместе, он ни разу не встречал кого-то, кто тоже любил бы эти цветы. – И, к тому же, от тебя никогда не пахло травой-светяшкой. – Трава-светяшка практически не имеет запаха, – фыркнул Кэйа. – Он был совсем слабым, когда мы были детьми, но сейчас усилился. В комнате повисло молчание, казавшееся гнетущим. Кэйа не выдержал первым: – Тебе не обязательно принимать меня в качестве соулмейта, Люк, – наконец выдохнул он, выдавливая из себя улыбку - нервную и кривую, казавшуюся ещё более фальшивой чем обычно. – Всё в порядке, я не собираюсь тебя к чему-то принуждать. Уже довольно поздно, думаю, меня заждались, – капитан кавалерии предпринял попытку подняться, однако был остановлен и усажен обратно. – Я не говорил, что собираюсь отказываться от тебя, – сердито заявил Дилюк, и, заметив, как расширился в удивлении и неверии глаз напротив, поспешно сбавил тон. – Я имею в виду, я никогда раньше не задумывался о том, чтобы искать соулмейта, но... Ты, вроде как... – винодел изо всех сил пытался подобрать слова, однако длительное отсутствие разговора по душам сказалось сильнее, чем он думал, и теперь всё было окончательно спутанным. "А что если Кэйа не станет ждать и уйдёт?" – промелькнула в сознании паническая мысль, и Дилюк обеими руками схватил капитана за запястье. – Ты, вроде как, мне нравишься! – выпалил он на едином дыхании. Кэйа смотрел на него, не шевелясь, и в какой-то момент Дилюк подумал, что ошибся, и что Кэйе всё это вообще не надо, но в следующее мгновение рыцарь осторожно потянулся вперёд. – Ты это... Серьёзно сейчас? – спросил он, накрывая руки Дилюка своими и слегка сжимая их. Когда винодел кивнул, Кэйа резко дёрнулся вперёд, прижимая его к себе. Мягкий мех накидки щекотал щеку, а, втянув носом воздух, Дилюк действительно уловил аромат травы-светяшки. – Какие же мы оба идиоты, – прошептал он, обнимая Кэйю в ответ. – Столько времени зря потратили... – Самое главное, что всё же разобрались, – рыцарь поцеловал Дилюка куда-то в макушку, и тот прерывисто вздохнул - Кэйа был прав, прав как никогда.