Morpheus

Всю неделю староста школы — Гермиона Грейнджер наблюдала за Теодром Ноттом. В общем зале, на сдвоенных занятиях слизеринца преследовал ее подозрительный взгляд. Но даже, если парень что-то замышлял, то ничем себя не выдавал. Наоборот вел себя, как абсолютно примерный студент, никаких замечаний, никаких интриг вокруг его персоны, складывалось впечатление, что Нотт встал на путь исправления. Гермиона поморщилась от этой мысли. Нужно признать, к этой гадюке в человеческом обличии не прикопаться. Пару раз он встречал ее взгляд и выглядел в этот момент удивленным? В его глазах читался скрытый вопрос «Что тебя заставило посмотреть на меня?» Это ставило гипотезу Гермионы в тупик. Она была уверена Нотт не просто так ей приснился, он что-то замышлял. Однажды они столкнулись в коридоре и девушка даже захотела вызвать его на разговор, но что она ему могла бы сказать? Нотт какого черта ты оказался в моем сне? Или Нотт, а не встречаетесь ли вы тайно с Голдстейном? Да уж, этот высокомерный сноб дал бы волю своей фантазии, наверняка сочинил что-нибудь про ее тайные желания, добавил бы какую-нибудь похабщину про эротические сны с ним в главной роли и на десерт спросил, уж не хочет ли она быть третьей в их отношениях с Энтони? Бррр…мурашки побежали по рукам Грейнджер. Нет, на такое унижение она не готова, а в том, что Нотт не упустит возможности ее оскорбить, она не сомневалась. Его издевательства будут изощреннее «грязновкровки» Малфоя, ведь в отличии от блондина у него был ум, которым он пользовался не только на уроках. Нотт долго выслеживал, замечал слабые места и в подходящий момент атаковал свою жертву, а позже смаковал победу. Однажды она стала свидетельницей его расправы над парнем из Когтеврана. Нотт у всех на виду, стал высмеивать того за отношения с маглой, которую опоили амортенцией. Скандал разразился колоссальный. Были задеты честь и достоинство, отношения, носящие насильственный характер, применение магии вне Хогвартса. Парня исключили из школы. Ходили слухи, что когтевранец купил амортенцию как раз у Нотта, поэтому тот был в курсе его тайны и шантажировал, а когда тот отказался ему платить, то сдал со всеми потрохами, опустив свою роль. Мерзкий поступок не менее мерзкого, двуличного человека. Нет, с ним нельзя играть в открытую.

***

Гермиона снова бежала. Легкие горели огнем, сердце стучало, как бешенное, ноги отяжелели, а все тело стало мокрым от пота. Она не помнила сколько это продолжается, только знала, если остановится, ей станет очень больно. За ней следовала тьма. Из тьмы был слышен голос Беллатрисы, она хохотала и звала Гермиону. «Как же я устала бежать» Ноги отказывались слушаться девушку. «Когда это закончится?» Тьма окружала ее. «У меня нет сил сопротивляться…» Девушка неудачно споткнулась и упала. Колени и ладони неприятно саднило, тело болело, в голове стоял гул из голосов Беллы, кричащий о ее (грязнокровки) скорой смерти, и своего инстинкта сохранения, который вопил: «ВСТАВАЙ И БЕГИ!» Снова этот кошмар, тьма окружала ее… «Неужели я умру во сне?» Хлопок. Гермиона не поняла, что произошло, ее буквально выдернули из тьмы. Она продолжала лежать с закрытыми глазами, пребывая в пограничном между сном и реальностью состоянием, по крайней мере ей так казалось. Постепенно чувствительность стала возвращаться к телу. «Черт, как сильно болит рука…» Нужно открыть глаза и посмотреть, что случилось с рукой. Вдруг я снова слишком крепко спала и не почувствовала, как при попытке побега во сне, сломала ее в реальной жизни. Да, такое уже случалось, но Слава Мерлину не так часто. Кошмары становились сильнее, просыпаться сложнее. С этим Ноттом совсем забыла про поиск способа справиться с ними. Взгляд после кошмара был расфокусированным, Гермиона терпеливо ждала, когда зрение восстановится. Один. Два. Три. В комнате достаточно светло, значит близко к утру. Четыре. Пять. Шесть. Рука и правда выглядит скверно, не зря мне так больно. Семь. Восемь. Девять. Зрение вернулось к норме и девушка решила осмотреть себя, как только она подняла голову, ее взгляд уткнулся в того, кого она желала видеть меньше всего на свете. — Какого черта, Нотт?! — крик Гермионы должен был разбудить, если не всю, то половину школы точно. — Доброе утро, Грейнджер, — Теодор с обольстительной улыбкой на губах, стоял облокотившись на стену ее спальни и нахально рассматривал старосту школы. Гермиона буквально задыхалась от его нахальства. — Что ты снова делаешь в моей комнате? — все еще находясь в шоке, девушка не совсем управляла мыслями, которые произносила. — Снова? — брови Теодора на секунду взметнулись вверх, но он быстро вернул себе самообладание, — Значит ли, что я уже бывал здесь? Хммм… Я такого не помню… а значит… Я тебе снился! Ваууу, — Нотт так самодовольно улыбался, что Гермионе захотелось ему врезать, прямо, как Малфою на 3 курсе. Гриффиндорка облокотилась на спинку кровати, чтобы чувствовать себя увереннее в словесной дуэли с гадюкой. От прозвища, которое она придумала Нотту, и смены позы Гермиона почувствовала себя решительнее и ответила: — Да, это был один из самых страшных кошмаров. Ты не ответил, что делаешь в моей спальне? — Снова. Ты забыла добавить это слово, оно мне так понравилось, что я готов повторять снова и снова, — Нотт откровенно забавлялся попытками Грейнджер перевести разговор в нужное ей русло, — И я не уверен, что сон с моим участием мог быть кошмаром, скорее эротическим… Мммм как это там у вас называется? — пока Теодор сделал вид, что вспоминает название эротического кино, Гермиона от злости пошла красными пятнами. Ее шея и руки уже были покрытыми ими и зудели, а рука ужасно ныла, принимала синий оттенок и опухала на глазах. Нужно заканчивать этот пустой диалог. — Нотт, как я вижу ты любишь самоутверждаться за счет других людей, но поверь это не тот случай. Ты мне настолько отвратителен, что меня сейчас стошнит от того, как ты произносишь слово «эротический», — Гермиона бросила вызов самому гнусному, по ее мнению, слизеринцу в истории Хогвартса. Он сощурил глаза, от прежней веселости не осталось и следа. — Грейнджер, дорогая, — лицо Гермионы скривилось, будто она съела лимон, — А какого черта ты вопишь всю ночь, будто тебя на части режут? Что за кошмары тебе снятся? Знаешь ли ты природу своих кошмаров? Пока он говорил о кошмарах, то позволил себе приблизиться непозволительно близко. Он всем телом наклонился к ней, а его руки опирались на матрас. Но Гермиона даже не заметила опасную близость человека, от которого ее тошнит. Воспаленный, измученный мозг зацепился за фразу «природа кошмаров»… Знала ли она о ней? Нет. Но пыталась узнать всеми возможными способами. Что она только не читала «Магия снов», «Справочник по птср», «Загадки сна», «Проклятья, влияющие на сон»… Тонна литературы и ни одного ответа! Возможна ли между ней и Беллатрисой связь, как у Гарри и Волдеморта? Известно только одному Поттеру, но она не может его спросить. Бесит! Как же она была зла, что не может докопаться до истины, что не может себе помочь, что не может попросить о помощи у своих друзей! Чертов, Нотт! — Вали из моей комнаты! Немедленно! — Гермиона устала. Борьба с кошмарами, утаивание секрета от друзей, боль в руке. Слишком много всего за одно утро навалилось. — А то что? — на лице Нотта расцвела презрительная ухмылка, примерно также смотрит маньяк, который собирается напасть на безоружную жертву. — Я закричу! — Кто тебя услышит, Грейнджер? — недобрый огонек в глазах парня, остужал злость Гермионы. — Энтони! Он обязательно услышит меня и придет проверить все ли в порядке, — совсем тихо отвечает она, будто и сама не уверена, что это правда. — Ахахаха… Грейнджер, ну ты и насмешила! Этот тупой блондин не видит дальше своего носа. — Тогда я сама тебя сейчас выгоню, — Гермиона заозиралась по сторонам в поисках палочки. Теодор понял, что она задумала. — Грейнджер, — он осторожно большим и указательным пальцем обхватил ее подбородок и повернул так, чтобы она смотрела в его глаза. Гермиона, как под гипнозом, подчинялась ему, — Разве ты еще не поняла? — она покачала головой в знак отрицания, — Ты сейчас в моей власти, ты в моем сне. Девушка распахнула глаза от ужаса, а парень продолжал ослепительно улыбаться.