Happy Boo Year!

Снова не тому достался трон, в пыли былое знамя, Рвется паутина – только тронь, и снова мир на грани. Ты никогда не скажешь, как силен, пока с тебя спросят, Ты никогда не скажешь, что готов привычный мир отбросить. Марко Поло — Самурай

В маленькой богато обставленной комнате сидели двое. В мутное окно почти не проникал свет луны, и комнату освещали только свечи, расставленные повсюду. Пахло воском и паленным волосом, Дайтаро в который раз неосторожно зацепил огонек. Повсюду среди них стояли скляночки из дорогого стекла и руны, вырезанные из кости. Из чьей именно лучше было не задумываться — наставник часто повторял, что энергию духов лучше всего проводит человеческое тело.  — Ты такой спокойный, — Дайтаро отвлекся на второго мальчишку. Его руки положили на место письмена из иероглифов, которые он штудировал целый день и половину ночи. — Как тебе это удается? Второй мальчишка по имени Маппа сидел на татами, поджав под себя ноги. Он смотрел на паука, вкарабкивающегося по стене вверх, и остро завидовал ему. У него была единственная цель — выжить. У большинства людей не было даже этого.  — А есть поводы для беспокойства? Маппа оторвал взгляд от паука и посмотрел на конспекты Дайтаро. Он знал, что в заклинаниях, которые он зубрил днями и ночами, не было никакого смысла. Демоны подчинялись ему и без этого, но ему хватало ума помалкивать. Дайтаро тяжело вздохнул и отложил свои записи.  — Наверное, нет. Честно сказать, я ожидал, что будешь беспокоиться ты, а не я. Ты завтра впервые будешь помогать наставнику проводить обряд изгнания в качестве старшего ученика. Тебя представят императору! Маппа не ответил. Он и сам понимал, что это его должна бить волнующая дрожь, а не Дайтаро, но оказалось, что он ничего не чувствовал. Паук карабкался выше.  — Ты всегда молчишь, когда тебе нечего ответить, — Дайтаро снова взял в руки записи. Его взгляд уже не мог сфокусироваться на черной туши, но он упрямо прищуривался, поднося бумагу опасно близко к трепетной свече, — и даже когда есть что сказать, ты все равно молчишь. Когда наставник нашел тебя, я первое время думал, что ты немой. Знаешь, я все больше думаю, что счастливых людей не бывает. Каждый молчит о своем. Но твое молчание — оно больше похоже на крик. Маппа продолжал молчать. Он не понимал, к чему был начат этот разговор. «Мы бы могли подружиться, если бы он рассказал», — мысль Дайтаро, рваная, мелькнувшая и потухшая, как робкий огонек надежды перед зимними ветрами. У Маппы уже был друг, которого он лишился. Это было слишком больно, чтобы повторять снова.  — Я видел, как ты ходил к тому человеку, — голос Маппы тихий, но очень четкий, голос настоящего оммедзи, совсем не походил на тарахтящего, как звоночек, голос Дайтаро. — Хочешь предать Тадатомо?  — Что? — Дайтаро подскочил от неожиданности. — Что ты такое говоришь? — звоночек сменился испуганным шепотом. — Я никогда не предам наставника, он лучший человек, которого я только знал! Он спас меня от неминуемой смерти и тебя, кстати, тоже. Как ты можешь думать о таком?  — Зачем же ты тогда ходил к нему? Один, через Гниющий Мост. Дайтаро смотрел на трепещущую свечу. Им было запрещено покидать окрестности дворца, но старшим ученикам было позволено чуть больше. Нужно было сделать надменное лицо и сказать страже, будто выполняешь поручение господина Тадатомо, как перед тобой тут же открывались все двери. Дальше — сложнее. Нужно было внимательно смотреть по сторонам, чтобы не подцепить хвост из слуг наставника и идти дальше. Это было самым сложным этапом. Болезни, голод и лишения не щадили никого. Сначала трупы сваливали прямо в реку, но потом их стало такое количество, что разбухшие тела впитали в себя воду, стали огромной плотиной. Рыба погибла от трупного яда, и в месте, где бедняки ели друг друга от безысходности, стало еды еще меньше, чем было сначала. Река высохла, заменилась нескончаемым зелено-бурым потоком из гниющих конечностей людей, рыб и животных. Люди опасались этого места, но еще больше боялись его шаманы. Плохие дела и плохие люди порождали демонов. Гниющий Мост порождал странных и уродливых существ, которых даже демонами было назвать тяжело. Сердце Дайтаро колотилось от страха каждый раз, когда он ступал на него.  — Мне жаль его, — признался Дайтаро. — Он там совершенно один, без шансов на выживание. С тех пор, как Тадатомо стал верховным шаманом, его изгнали, приговорив к страшной смерти. Он каждый год строит планы, чтобы свергнуть Тадатомо, но каждый раз проигрывает. Он давно уже не в себе, безумный, беззубый и седой старик. Я иногда ношу ему еду.  — Меня спрашивал Тадатомо, — сказал Маппа, и все внутри Дайтаро похолодело, — но я промолчал.  — Спасибо! — воскликнул Дайтаро. — Он бы не простил мне! Он бы подумал… — Дайтаро не договорил, но это было и не нужно. И без того было ясно, что бы подумал про него наставник.  — Это правда, что они братья-близнецы? — спросил Маппа, чуть помолчав.  — Я не знаю. Они такие разные, что в это трудно поверить, но говорят, что раньше они были очень похожи. Дайтаро снова углубился в чтение. Маппа, чтобы не скучать, перебирал руками кости для гадания. Вырезанные на них знаки были ему знакомы и легко читались, но сейчас он не хотел заниматься ничем. Надо сохранять силы для обряда. Шуршала бумага и звенели склянки, Дайтаро в десятый раз за сегодня принялся сортировать благовония. «Сказать или нет?» — еще одна мысль Дайтаро, которую он смог уловить. Маппа скосил на него глаза.  — Я видел, как ты призываешь демонов, — признался Дайтаро. Маппа моргнул в удивлении. — Я видел, как они подчиняются тебе. Тебе не нужны ни руны, ни заклинания. Ты такой же, как Тадатомо, прирожденный оммедзи, — Дайтаро мягко улыбнулся, глядя на расплывающиеся руны, — я даже тебе немного завидую. Но я тоже не скажу Тадатомо, не бойся.  — Спасибо.  — По правде, — снова заговорил Дайтаро, — я иногда думаю, что не хочу быть оммедзи. Тадатомо спас меня, поэтому у меня нет другого выбора, кроме как учиться его ремеслу, но, если бы был, я не захотел. Понимаешь меня?  — Не очень, — признался Маппа. Сила оммедзи восхищала и пугала, в особенности сила их наставника. Он мечтал о том, что когда-нибудь сравнится с ним по силам.  — Обычные шаманы доверяются духам, понимаешь? Они черпают силу друг из друга, чтобы достичь невероятных высот. Я много читал об этом! — Дайтаро смутился. — Это гораздо лучше, чем порабощать демонов, которые выполняют за тебя всю работу. Что думаешь? — Маппа не ответил. — Ты снова молчишь! Спишь, что ли? Маппа не спал. Он лежал на татами неподвижно, в полумраке было не видно его приоткрытых глаз. Он думал о том, что никогда не сможет довериться никому — будь то дух, демон или человек. Он не достоин доверия, слишком больно было предавать. Будущий великий оммедзи засыпал, не зная, что это его последняя ночь в качестве ученика.