Lumos

      В кабинет я захожу в растрепанных чувствах. С одной стороны — Драко охренел, сделать я ему ничего не могу, и жутко раздражает, что я на него даже не думал. И что не знаю, кто ему вообще сказал. С другой стороны — дышать легче. Лучше уж Малфои, чем Римус или, еще хуже, Сириус. На Дадли я всерьез и не думал… Ладно, кого я пытаюсь обмануть? Думал.       — Доброе утро, Гарри! Чему обязан внезапным удовольствием? — Альбус взирает на меня своими ясными голубыми глазами, и мне вдруг становится непередаваемо весело.       Так не хочется ходить вокруг да около. Врать, лицемерить… Стоп, что? Что за фигня? Это какие-то чары? Сосредотачиваюсь. Нет, ничего не чувствую. Зелье? Облачные Сады? Тянусь вверх и проверяю самым наглым образом. Ничего. Задумываюсь.       — Гарри?       — Что-то странное со мной.       — Что не так? — Он подается вперед.       — Мысли странные.       — И о чем же ты думаешь?       — Пожалуй, я неверно выразился. Не думаю, а скорее чувствую.       — Что ты чувствуешь?       Думаю, это гормоны. Я просто заебался и очень хочу быть собой, а мое тело при этом вступает в самый сложный возраст. Это еще фигня. Скажите спасибо, что никого до сих пор не убил.       — Ничего, директор, извините, все в порядке.       Альбус внимательно смотрит на меня еще несколько секунд, а после откидывается на спинку своего кресла.       — Так зачем ты пришел?       — Это из-за Вашей птицы, сэр.       Он выглядит растерянно.       — Фоукс? Что с ним?       — Он каждый вечер приходит ко мне. Это нормально?       Долю секунды я вижу на его лице замешательство. Игра или нет? Он всегда играет?       — Приходит к тебе? Куда?       — В нашу гостиную. Но вчера… я поднимался на Астрономическую башню, и он нашел меня там.       — Что же вы делали?       — Да ничего… Я просто гладил его, он крушил все вокруг. Немного говорили.       — Говорили?       — Ну, говорил только я. Он лишь курлыкал, — поясняю я. Альбус задумывается довольно надолго.       — Ты можешь позвать его?       — Позвать? Как?       — Как следует сосредоточься, не допускай посторонние мысли в голову. Подумай о нем и позови, — объясняет он. «Подумай и позови»? Думаю и зову — ничего не происходит. Мотаю головой. — Очисти сознание, Гарри. Попробуй еще раз.       Закрываю глаза. Дисциплинируйте ум, Поттер. В моем воображении декан говорит это, хохоча и швыряясь проклятьями. Улыбаюсь этой картине и сосредотачиваюсь. Мысли постоянно цепляются то за Драко, то за хохочущего Снейпа, то за предстоящее на этих выходных нанесение татуировок на тело Джонни. Временные-то они, конечно, временные, но это не какая-нибудь хна, а жутко волшебная смесь из хрен знает чего. Продержатся несколько лет. К тому же ей предстоит показаться в своем истинном облике, ведь иначе их не нанести. Подумаю об этом позже, нужно успокоиться. Рука сама тянется к сигаретам, одергиваю себя. Вздыхаю. Добиваюсь звенящей пустоты в голове. Представляю неуклюжего феникса, царапающего мои бедра и колени, смахивающего все в радиусе пары ярдов с законных мест, трущегося головой на длинной шее о мои руки, тепло, исходящее от его тела, шелк перьев. Фоукс?       Резко втягиваю воздух. Как я мог не заметить? Легкая теплая вязь чар опутывает меня с головы до ног. Невесомая, едва заметная. Она попросту спала все это время, не привлекая к себе внимания. Но сейчас, когда я мысленно позвал Фоукса, проснулась. Тонкая нить тянется от меня куда-то вдаль, натягивается, вызывая одновременно неприятное и заставляющее предвкушать дальнейшее развитие событий ощущение. Открываю глаза.       Нить вздрагивает, трепещет, и передо мной прямо на столе возникает феникс. Сидит спиной к директору, склонив голову набок, и смотрит черными глазами. Приветственно курлычет, я в ответ улыбаюсь, а Альбус позади него вздыхает. Фоукс издает испуганный свист и перелезает ко мне на колени. Это он просто от неожиданности? Поднимаю взгляд на Дамблдора.       — Похоже, он выбрал себе нового хозяина.       — Простите? — Силюсь разглядеть директора из-за птицы.       — Теперь ты его хозяин, Гарри.       — Почему бы вдруг, сэр? Я не соглашался, и у него есть Вы.       — Фениксы — удивительные птицы. Мало что о них известно, но одно я могу утверждать наверняка. Если феникс выбрал человека, то тому уже от него никак не скрыться.       — Хозяин? Именно хозяин? Не друг? Не партнер? — задумчиво спрашиваю я. Это все же не кошка.       — Сложно сказать. Я много раз пользовался его умениями, однако он моими — ни разу. Он всегда приходил по моему зову, однако никогда не звал меня, — вздыхает Альбус.       — Но почему так, сэр?       — У меня нет ответа. За годы нашего взаимодействия я так и не разобрался в этом вопросе. Фениксам не нужны хозяева, они прекрасно выживают самостоятельно, и подобная связь кажется скорее… обременительной для них. Многие зоологи склоняются к мысли, что фениксы тянутся к людям, чистым духом.       С трудом удерживаюсь от фырканья. О да. У нас в этом кабинете парад чистых духом дурачков. Может, дело в моей системе? Да в чем вообще, кроме нее, может быть дело? Альбус был номером один, вот Фоукс и выбрал его. Для чего — это другой вопрос. Возможно, он подпитывается магией от волшебника? Пока что не замечал ничего такого. В любом случае отказываться от бесплатных слез феникса как минимум недальновидно. Это почти то же самое, что кровь единорога, и на дороге не валяется. Но что делать, если все это ловушка, и Фоукс сдаст меня, стоит ему увидеть, как я перемещаюсь из школы?       — Что я должен делать? У меня нет места для него, я же учусь. Поставить ему жердь прямо в спальне?       — Или в гостиной. Как тебе будет удобнее.       — Питание? Прогулки?       Дамблдор мрачнеет с каждым моим словом и выглядит постаревшим.       — С этими вопросами обратись к Хагриду, он все объяснит не хуже меня, а у меня масса дел. — Он поднимается и отходит к окну. Теперь я вижу только его прямую, как струна, спину. — Ступай, Гарри.       — Профессор, — зову я, но он не оборачивается. — Что Драко получил в обмен на свои сведения?       Альбус молчит секунд десять, по-прежнему глядя в окно.       — Дополнительные занятия у профессора Снейпа.       Возвожу глаза к потолку. Это явно не единственная причина, по которой он меня сдал. Бедный декан.       Беру Фоукса в охапку и встаю. Как мне с ним перемещаться вообще?       — Ты умеешь летать медленно?       Отрицательное курлыканье.       — Я сейчас пойду к Хагриду. Знаешь, где это?       Утвердительное курлыканье.       — Если хочешь, приходи туда.       Утвердительное курлыканье.       Сажаю его на жердь, глажу по голове и иду к выходу.       — Директор, — говорю перед дверью. — Простите меня, я не хотел красть у Вас птицу.       — Я знаю, Гарри. Ступай.       Его каналы опасно пульсируют. Должно быть, это больно. Если все это — не спектакль, то это очень больно. Когда ты стар и занимаешь такое высокое положение в обществе, друзей у тебя, вероятнее всего, нет. У Альбуса есть брат, с которым они так и не помирились. И Фоукс. Был, если все это правда. Но моей вины здесь нет, я ничем не провоцировал феникса.       Когда я выхожу из замка, он уже кружит в небесах. Увидев меня, заливается мелодичной трелью и направляется к дому хранителя ключей и земель. До чего красивое название у должности Рубеуса. У нас бы был лесничим — и весь сказ. Под ногами каша, кое-где еще лежит снег. В Запретном лесу — там и вовсе одни сугробы. Вот бы долететь до клятой хижины. А еще лучше — аппарировать. Но приходится шагать. Благо бананы заправляются в ботинки.       Фоукс приземляется на изгородь возле дома, а я стучу в огромную дверь. Внутри слышится возня, что-то падает, звенит, скулит, перебирает когтистыми лапами по полу.       — Иду, иду! — Топот гигантских ног. — Клык, подвинься. Подвинься, говорят тебе. Назад, Клык, назад!       Наконец дверь распахивается, и Рубеус растерянно смотрит на меня.       — Мистер Хагрид, здравствуйте. Меня зовут…       — Гарри, конечно! Заходи, заходи! Клык, давай-ка с дороги. — Рубеус открывает дверь шире. Чудовищных размеров собака непроглядно черного цвета виляет не хвостом, а всем задом целиком. — Ты… э-э-э… чувствуй себя как дома. Устраивайся.       С этими словами Рубеус отпускает ошейник Клыка и идет ставить чайник. Я опасливо забираюсь на высокий стул возле стола, не сводя взгляда с пса. Выглядит он устрашающе. А поскольку у него нет системы, я даже не могу понять, как он настроен. Думаю, Хагрид расстроится, если я от испуга прикончу его собаку. И тут Клык скулит особенно громко, виляя задом, и бодро движется ко мне. Я откидываюсь назад.       — Не бойся, Гарри. Он, ну… просто познакомиться хочет.       Чудовище тычется мордой мне в ногу, смачно нюхает и пристраивает голову на моих коленях, обливая мои бананы слюнями.       — Ты мне это прекрати. Клык, это мои любимые штаны!       — Ладно тебе. Эльфы мигом все приведут в порядок. — Рубеус водружает на стол гигантские чашки с чаем и блюдо с кексами.       Проверяю все предложенное. Чертовы зелья. Запросто можно что-то не заметить. Делаю пару глотков, рассматривая местное убранство. Весьма атмосферно. И должно быть удобно, когда не нужно идти в противоположное крыло поместья, чтобы позавтракать.       — Мистер Хагрид…       — Ты это брось, Гарри. Зови меня просто Хагрид.       — Хорошо. Хагрид, меня послал к тебе профессор Дамблдор, мне нужна консультация.       — О! Хорошо, помогу, чем смогу. — Он скидывает рукавицу и садится напротив, стул под ним жалобно скрипит. — Так что за дело? Зверушка какая заболела?       — Не заболела, слава всем богам. Вроде. У меня новый питомец, и мне нужно узнать обо всем… Чем кормить, где поселить, как… выгуливать…       — Ты пришел по адресу! Что за зверушка?       — Она там, снаружи, — киваю я на окно.       — Так, ну-ка… — С громогласным кряхтением он вновь поднимается на ноги и подходит к окну. — Где?       — Что, улетел?       — Погоди-ка, Гарри. Ты что, про Фоукса говоришь? Это ведь феникс Дамблдора!       — Похоже, теперь это мой феникс.       — Как так?       — Мы с директором обсудили этот вопрос и пришли к выводу, что Фоукс выбрал меня.       — Ну, дела… А Дамблдор что?       — Думаю, он расстроен, но мы с этим ничего поделать не можем. Так ты поможешь?       — Великий он человек, Дамблдор, широкая душа, — вздыхает Рубеус. — Ладно. Будешь записывать или так запомнишь?       

***

      — Ты что это такое делаешь? — Теодор рассматривает меня с выражением искреннего непонимания на лице.       — Гнездо, чтоб ему.       — На кой хрен тебе гнездо?       — Сам-то как думаешь, Нотт?       — Что, феникс переезжает к тебе?       — Похоже на то. Хагрид сказал, что жердь необходима, но еще было бы неплохо сделать гнездо… Да сука, как это делается?       Ворох веток, сваленных в углу, отказывается принимать нужную форму. Несмотря на то, что никаких яиц не предвидится, фениксы все равно любят спать в гнездах. Вроде бы.       — Фоукс, может, ты сам?       Отрицательное курлыканье.       — Как нет? Птица ты или кто? Не умеешь вить гнезда?       Обиженное курлыканье.       — Ну а тогда какого хрена?       Длинная трель.       — Нет, такое я пока что не понимаю. Неподходящие ветки?       Утвердительное курлыканье.       — А какие подходят?       Длинная трель.       Провожу ладонью по лицу, Тео хохочет.       — Ты уверен, что угол гостиной — подходящее место для гнезда?       — Разрешение директора в наличии. Фоукс, Хагрид сказал, что такие подойдут, — увещеваю я птицу. Гнездо предполагается огромное, я все утро эти ветки собирал. — Тогда поищи нужные сам, идет?       Отрицательное курлыканье.       — Да какого хрена?       — Может, древесина неподходящая? — вклинивается Гермиона, с интересом наблюдающая за разворачивающейся картиной. Моргаю. — Фениксы ведь не живут в наших краях.       Фоукс заливается утвердительной трелью, размахивая крыльями.       — Ого, Грейнджер! Да ты гений, — восторгаюсь я, и она самодовольно вздергивает подбородок. — И какое же дерево тебе подойдет?       Секунд двадцать мы слушаем его рассказ, но, ясное дело, не понимаем ни слова.       — Надо к профессору Спраут сходить. Так, пока что у тебя есть твоя жердь и… — призываю я из спален большую подушку, — вот это. Миски здесь, еда на месте. С гнездом придется подождать.       — Ты снова обед пропустил, Гарри. Собирал непригодные ветки? — хмурится Гермиона.       — Что? Уже был обед? — Смотрю на часы. — Ох, твою ж! Отработка! — Перед выходом оборачиваюсь. — Пернатый, веди себя прилично.       Фоукс обиженно курлычет и смахивает хвостом одинокий учебник по чарам со стола.       Пять котлов зелий и один ужин спустя я докапываюсь до профессора естественных наук, старательно записывая названия деревьев, растущих в Египте, Китае и Индии. Список получается внушительный.       После отбоя поднимаюсь на Астрономическую башню с бутылкой вина. Присаживаюсь у парапета и зову Фоукса.       — Будешь вино?       Утвердительное курлыканье.       — Серьезно? А виски любишь?       Утвердительное курлыканье.       Хохочу от души.       — Ох, пернатый! Знаю, с кем ты можешь подружиться! Очень кстати, что ты невосприимчив к взгляду василиска. — Отливаю ему вина в кружку, а сам прикладываюсь к горлышку. — Так, давай-ка обсудим возможных кандидатов. Читать умеешь?       Отрицательное курлыканье.       Открываю тетрадь с записями и принимаюсь читать вслух. Феникс комментирует каждое название. Умиротворяющее занятие. На некоторых он удивленно квохчет. Не знает таких, что ли? Наконец я слышу согласие.       — Бенгальский фикус?       Он снова соглашается.       — В самом деле. Символ вечной жизни и возрождения, гениально. И где я его тебе возьму? В Индию мне отправляться, что ли?       Утвердительное курлыканье.       — Ты очень хочешь гнездо?       Крайне нетерпеливая трель.       — Ясно. Разберемся. Яблочко? — Подбрасываю ему дольку яблока, которую он порывисто ловит клювом. — Из-за того случая с защитным куполом пасхальные каникулы отменили. Полный мрак.       Сочувственная трель.       — Ладно, чего уж там, сам виноват. Что ты любишь есть больше всего?       Интересно, у меня все в порядке с головой? Фоукс разливается о своих вкусовых предпочтениях, забавно перебирая лапами по парапету. Иногда мне даже кажется, что я что-то понимаю. Или и правда понимаю? Разве что в общих чертах.       — Погоди, погоди. Ты толкуешь об инжире? Любишь инжир?       Утвердительное курлыканье.       — А второе?       Он снова разливается соловьем.       — Что за хрень? Хлебное дерево?       Фоукс воодушевленно машет крыльями и едва не подпрыгивает на месте.       — Что это вообще такое? Тоже из Индии?       Мы сидим здесь уже часа два. Я точно рехнулся. Пью вино с фениксом. Ладно пью, так ведь еще и разговариваю! Интересно, Люциус уже прочел мое письмо? Посмотрим, кто не умеет держать язык за зубами.       И как мне проверить, шпионит ли Фоукс для Дамблдора? Ничего не приходит в голову. А тот факт, что между нами теперь установилась некая связь, дает птице возможность отыскать меня в любом месте. Можно, конечно, попросту расплести это нагромождение, но лучше оставлю этот вариант на крайний случай. Но что же делать?       Вселенная решает этот вопрос за меня. Пора идти спать. Я поднимаюсь. Прикуриваю, потягиваюсь, бросаю фениксу еще одну дольку яблока, глубоко затягиваюсь, и меня цепляет обратной аппарацией. Что ж, метод проверки не хуже прочих. И кому же я понадобился настолько срочно? Появляясь в месте назначения, выдыхаю табачный дым прямо в лицо Нарциссе. Мир тонет в полных боли криках. Леди Малфой стоит передо мной растрепанная и с разбитой губой. Хмурюсь.       — Что стряслось?       — Мистер Поттер, пожалуйста, остановите его. Сама я не… не могу. — Ее голос дрожит, руки трясутся.       — Нужно больше информации. — Щупаю местность, выискивая опасность.       — Люциус, он… Сегодня ему пришло письмо, и он как взбесился.       — Это он Вас? — киваю я на ее лицо. Она опускает взгляд.       — Он никогда прежде… Я пыталась остановить его, и он… А потом он понял, что три эльфа не привязаны к нему и…       — А там что происходит? — указываю я на дверь, из-за которой раздаются крики.       — Он наказывает эльфов.       В голове щелкает. Здравствуйте, меня зовут Том Риддл, и я не обращаю внимания на домовых эльфов. Вот кто разболтал о моих визитах Драко!       — Где лорд Малфой?       — Его нет сегодня.       Как все некстати.       — И что Вы хотите от меня? Он в своем праве.       — Такое уже случалось. Подобных помрачений не было уже давно, но… Позже он будет ненавидеть себя, остановите его.       — Как, леди Малфой? Я не могу.       Переполненный болью крик заставляет меня передернуться всем телом.       — Вы… вправе отныне не защищать нас от самого себя. — Она нервно теребит манжеты, я вздыхаю.       — Хотите, чтобы я его… Что? Вырубил? — Наблюдаю, как снова перестраивается Непреложный Обет.       — Только не покалечьте, — шепчет она и отворачивается.       Вздыхаю и подхожу к двери. С той стороны все перекошено от Круциатусов. Я не хочу это видеть. Не хочу. Сглатываю. Прикуриваю новую сигарету. Затолкай эмоции поглубже, Гарри. Подумаешь о них позже. Держи лицо. Открываю дверь и вхожу.       Не глядя по сторонам, прохожу к столику возле окна и опускаюсь в кресло. В комнате повисает давящая тишина, нарушаемая лишь слезами эльфов. Наконец перевожу взгляд на Люциуса. Он стоит посреди помещения без мантии, с закатанными рукавами белоснежной рубашки. На точеном лице ни единого проблеска эмоций. Смотрит на меня совершенно безразлично. Вдоль одной из стен выстроились эльфы. У Малфоев их двенадцать, и девять из них сейчас жмутся к дубовым панелям, сотрясаясь от ужаса всем телом. Еще трое лежат у ног Люциуса, тихо всхлипывая. Его система лихорадочно вибрирует. Затягиваюсь. Не облажайся, Гарри.       — Прошу прощения, не хотел мешать. Не отвлекайтесь.       — Не хотели бы мешать — не стали бы вламываться.       — У меня к Вам разговор, но он может подождать, — лениво взмахиваю ладонью я.       Люциус переводит взор на лежащих на полу эльфов. Когда его взгляд скользит по ним, они трясутся еще сильнее.       — Crucio.       От его ледяного тона у меня мурашки по спине бегут.       Один из эльфов кричит тоненьким голосом, извиваясь на паркете. То зажмуривает глаза, то открывает так широко, что кажется, они сейчас вывалятся из глазниц. Изгибается под неестественными углами, скребет ногтями пол, покрытый слоем мочи и дерьма. Слюна бесконтрольно течет из его рта, пока наконец он его не захлопывает. Должно быть, свело мышцы. Дальнейшая агония течет в тишине, становясь еще более жуткой. Вздутые по всему телу вены приковывают взгляд. Его тога задирается вверх, оголяя практически все тело. Крошечный член болтается из стороны в сторону при каждой судороге. А судорог много. Очень много. Мой рот наполняется вязкой слюной.       А чего ты ожидал, Гарри? Стоп, не сейчас. Затягиваюсь.       Следующие минут десять становятся для меня чем-то неосознаваемым. Вроде бы я здесь, смотрю своими глазами, слышу своими ушами, но ощущение, будто гляжу фильм.       — Эти тоже виновны? — спрашиваю наконец, молясь, чтобы голос не дрогнул, когда Люциус направляет палочку на эльфов, стоящих возле стены. Те верещат и сжимаются, присаживаясь на пол, но с места не двигаются.       — Разумеется, они все виновны. Эти притворялись, остальные молчали.       До меня доходит. Нарцисса просто не смогла снести чувство вины. Из-за всей этой истории она, похоже, винит себя.       — А кто все же меня сдал?       — Этот. — Люциус пинает одного из тех, кто уже получил свое наказание.       Да, он, похоже, один из Блэковских. Вздыхаю. На мое присутствие Люциусу поебать. А на что я рассчитывал? Что ему станет стыдно? Но попытка не пытка. Смешно, Гарри. В данной ситуации это именно пытка. Если рассуждать о ситуации отстраненно, он даже в чем-то прав. Мера пресечения на любителя, и все же…       Так, блядь, соберись. Долго ты собираешься на это смотреть?       — Crucio.       Расплетаю проклятье еще до того, как оно набирает силу.       — Что?.. Мистер Поттер, что еще за новости?       Пожимаю плечами. Пару секунд он сверлит меня взглядом, отворачивается и снова пытается проклясть одного из эльфов. Я вновь ему не позволяю.       — Как это понимать?       — Понимайте как хотите, мистер Малфой. На сегодня Вы закончили.       — Вы ничего не путаете?       — Обсудим это позже. Сворачивайте это представление.       — Вы в моем доме. Это, — небрежно указывает он ладонью на эльфов, — моя собственность. То, как я распоряжаюсь своей собственностью, исключительно мое дело, и Вас это никоим образом не касается.       — Вы во всем правы, — киваю я. Он немного медлит, не зная, чего от меня ожидать, но снова отворачивается к эльфам.       — Crucio.       Вновь расплетаю. Ледяная маска трескается, являя свету перекошенное от гнева лицо.       — Мистер Поттер!..       — На сегодня хватит. — Устало провожу по лицу рукой и стряхиваю пепел на пол.       Похоже, это переломный момент. Отступать некуда. Да и нельзя отступать. Хоть капля неуверенности, и больше я его уважение не верну, а держать его на своей стороне страхом не хочу. Все же я не Том. По крайней мере в делах, не касающихся эльфов.       Люциус отмахивается от меня и вновь поворачивается к эльфам. Эмоции, с каждым днем все труднее поддающиеся контролю, прорываются сквозь все мои нелепые заслоны, сметая все на своем пути. Раздражение. Он повернулся ко мне спиной?       Люциус поднимает палочку, и меня перетряхивает от РАЗДРАЖЕНИЯ. Дыши носиком. Расплетаю очередной Круциатус.       — Убирайтесь вон! Что Вы себе позволяете?! — кричит он, и мои брови ползут вверх. — Никто Вас не звал! — Люциус мечет глазами ледяные искры.       — Меня позвала Ваша жена.       — Она даже не жена мне! Сняла с себя печать, опозорила всю семью!       — У нее были на то причины.       — Ах, Вы в курсе, — сарказм так и плещется в его презрительном тоне. — В этом доме одни предатели. Выметайтесь.       Он снова вскидывает палочку, и мое терпение лопается. Аппарирую вплотную к нему, стискиваю в ладони его запястье и переношу нас на террасу, подальше от раздражающих факторов. Он ведь любит это место.       — Какого Мерлина?!       — Подышите-ка носиком, мистер Малфой. Успокойтесь.       — Вы не имеете никакого права…       — Может, и так, но мне плевать.       — Пойдите к дьяволу. — Он поворачивается к выходу.       Я торможу его напором голой магии, пригвождая к месту. Он шипит сквозь зубы, но двинуться не может.       — Поговорим? — Подлетаю и усаживаюсь на нагромождение камней, составляющих часть водной системы, с которых в пруд стекает водопад. Чуть перемещаю Люциуса так, чтобы он мог меня видеть. Прикуриваю. — Видите ли, какое дело. Помимо того факта, что я не фанат пыток, особенно пыток тех, кто заведомо слабее, меня попросила Ваша жена. Отсутствие печати крови — сущие мелочи, Нарцисса — Ваша жена. Печать она сняла потому, что к Вашей семье были прикреплены чары. Я снял их в конце февраля, и сейчас на Вас влияет еще и… Как это назвать? Синдром отмены? Чар, к которым Вы привыкли, больше нет. А воздействовали они на Вас очень долго. Когда Ваши мысли прояснятся, реакция на содеянное может оказаться довольно бурной. Особенно учитывая, что нечто подобное уже случалось. Не хотелось бы смотреть на Ваше самобичевание. Вы мне нравитесь, так что сейчас я позволю себе применить немного грубой силы, чтобы уберечь Вас от необдуманных действий. Позже, когда придете в себя, можете меня проклясть. Если получится, конечно. — Приближаюсь, выдергиваю палочку из его ладони и вставляю ее в пучок по соседству со своей. — Какие успокоительные Вы принимаете? — спрашиваю я, но он молчит, глядя на меня бешеными глазами. — Не хотелось бы вызвать передозировку. Молчите? Что ж, тогда переждем эту бурю в ее оке.       Теперь, когда он остался без палочки, я ослабляю свой напор, и он может говорить и немного шевелиться, но упрямо стоит, сжав губы в тонкую полоску. Это выражение лица ему удивительно не идет. Какое-то оно гриффиндорское. Вздыхаю. Было бы неплохо почитать, пока он стоит здесь и борется со своими демонами, но это будет вопиющим неуважением. И без того положение у него весьма унизительное. Надеюсь, он меня простит.       Это самая странная ночь в моей жизни. Минуты тянутся мучительно медленно. Люциус стоит и сверлит меня взглядом, иногда чуть перенося вес с одной ноги на другую. Я тоже не отвожу взгляд. Иногда его дыхание замедляется и каналы успокаиваются, но спустя минуту все снова приходит в дисбаланс. С этими чистокровными нужно что-то делать. Сидят на успокоительных, но все равно срываются, что же это за жизнь? Надо поговорить об этом с Абраксасом.       Когда он в очередной раз немного приходит в себя, то смотрит на сигарету в моих пальцах яростным взглядом. Шальная мысль прошибает насквозь. Можно просто дать ему больше свободы и поделиться сигаретами, но как же это скучно. Так, нет, Гарри, нет. Ему и так достаточно унижений. Но как же хочется… Усилием воли затыкаю свои фантазии куда поглубже.       Утешаю себя мысленными картинками того, как Люциус курит из моих рук. Блядь, прекрати об этом думать! Вздыхаю. Он снова напрягается, снова злится, снова молчаливо и недвижимо бьется в моих путах. Я чувствую его сопротивление, хотя внешне ничего не происходит.       Минута за минутой. Цикл за циклом. С каждым разом приступы гнева становятся короче. Я жду.       Он уже полчаса в порядке. Мелко подрагивает всем телом, но я не могу понять причину.       — Вы в порядке?       — Да.       Хриплое, надрывное, рассыпающее мурашки по моей коже.       Он опускает голову и смотрит в пол. Я все же ослабляю хватку и подлетаю к нему, протягивая сигареты. Люциус никак не реагирует. Ладно, подождем еще. Возвращаюсь на свое насиженное место.       Начинает светать. Люциус все еще спокоен. Подождав для верности еще минут десять, я отпускаю его. Ничего не меняется. Он стоит, понурившись и опустив взгляд, мелко подрагивая.       — Надеюсь, Вы меня простите, мистер Малфой. Теперь, когда Вы успокоились, можете делать со своей собственностью все, что Вам заблагорассудится.       Он поднимает на меня какой-то странный рассеянный взгляд, с секунду смотрит, а потом вновь опускает его.       — П…       Снова это «п». Что он хочет сказать? Все мысли выметает из головы, потому что он опускается на колени.       — Вы чего это удумали? Вам плохо? — Я подскакиваю к нему.       В чем дело? Мы тут довольно долго проторчали, а он все это время стоял на ногах. Черт, может, давление? Тянусь к почтальонке, но он примораживает меня к месту своими ледяными глазами. Совершенно безумный взгляд, полыхающий тысячей эмоций. Я замираю, и он протягивает ко мне дрожащую руку. Что происходит?       — Повелитель, — срывается с его пересохших губ испуганный шепот.       Да чтоб мне провалиться прямо на этом месте.