Lumos

      Три недели до каникул выдаются невероятно насыщенными. Утро и день посвящены пробежкам и урокам. Домашние задания я делаю прямо в школе, на переменах или на других занятиях. Время после школы и выходные сливаются перед моими глазами в бесконечную череду аппараций, кратких остановок и тонны колдовства. Я показываю Дурслям дома в то же воскресенье, и они соглашаются с моим выбором, но территория так велика, что я предлагаю купить пару домовых эльфов. Объясняю тете, кто они такие, и та приходит в неописуемый восторг.       — Значит… Значит, я снова смогу начать писать? О, Гарри, как же чудесно!       Я не имею представления о том, что именно планирует писать Петуния — книги или, может, статьи для газет, но радостно улыбаюсь. В тот же день отправляюсь в лес и скидываю скопившееся напряжение, после чего успокаиваюсь полчаса, чтобы никого ненароком не грохнуть.       В понедельник вечером под личиной отправляюсь на Косую Аллею и покупаю двух домовиков. Динки и Дилли непохожи друг на друга, как луна и солнце. Динки тоненькая и аккуратная, ее движения плавные и обманчиво медленные, она словоохотлива и постоянно улыбается. Дилли же крепко сбитый, порывистый и резкий, больше молчит и крайне редко улыбается. Контракты с ними — магический союз на крови, что не может не радовать. Первое время они очень насторожены, дергаются от любого моего движения. Когда я показываю им дом, они радостно оглядывают вверенную им территорию. Динки, похоже, в восторге от площади, а вот Дилли не выглядит удивленным.       Провожу полночи, уткнувшись носом в свитки из Гринготтса, и на следующий вечер отправляюсь туда. Грипхук встречает меня с широкой улыбкой, на нем другая мантия. У большей части служащих они алые с золотом, но у некоторых — синие с серебром, и теперь мой управляющий — один из них. Я провожу несколько часов перед полками с книгами, расплетая чудовищные проклятья на некоторых из них. Забираю десяток фолиантов с собой.       Под той же личиной какого-то подвернувшегося под руку маггла в один из дней я обхожу все книжные магазины в магическом квартале. На Ночной Аллее тоже. И почему Джоан с таким опасливым трепетом ее описывала? Здесь очень красиво и атмосферно. Какой-то тщедушный волшебник пытается что-то со мной сделать: то ли напасть, то ли обнять, то ли обокрасть — понять не получается, потому что, после того как я впечатываю его лицом в землю, на контакт он больше не выходит, а ждать мне некогда. Маги совершенно точно видят, что на мне личина, но настоящего лица рассмотреть не могут. Я понимаю это, когда владелец одного из магазинов, где я покупаю несколько пугающих на вид книг, говорит мне на прощание:       — Отличная личина, сэр.       В особняке начинают скапливаться книги, и длинный зал на втором этаже окончательно превращается в библиотеку. На несколько вечеров я зарываюсь в книги. Для Фиделиуса потребуется три человека, и это, похоже, никак не обойти. Мне придется выступать Владельцем, как ни крути, но еще нужен Хранитель Тайны и, собственно, тот, кто наложит заклятье. Да уж, это выглядит нехилой такой проблемой, но я не унываю. Для начала я заменяю Магглоотталкивающие Чары на новые, аккуратные и стройные, выверенные в каждом завитке. Использую в процессе свою палочку, и мы, похоже, остаемся крайне довольны друг другом. Она отлично справляется с задачей и очень удовлетворена результатом.       Несколько дней я ношусь по всей территории и навешиваю громадный купол из всего, что могу найти в книгах. Антиаппарационный Барьер, Заклятье Ненаносимости, Каве Инимикум, комплекс защитных чар, прочный, как стальные канаты… Каждое я накладываю с неимоверным тщанием и после каждого проверяю электричество в доме. После одного из защитных лампочки начинают моргать, и я жутко расстраиваюсь, но потом нахожу причину — искривленный участок потоков за одним из холмов. Когда я переделываю заново и добиваюсь приличного результата, проблема с электричеством улетучивается. Выясняется, что Антиаппарационные Чары никак мне не мешают, это лишний раз подтверждает, что аппарация и кротовые норы никак не связаны между собой.       Сверяться с книгами хорошо, но в них нет ни слова о том, как должны выглядеть законченные структуры заклятий, так что большую часть приходится проверять на практике. Проверяющим выступает Дадли, которого я каждый вечер забираю в особняк на полчаса. Он ничего не видит ни под каким углом, не может подойти, не слышит меня, орущего прямо перед его носом.       Все заклинания завязываю на старом колодце во внутреннем дворе дома, а после многочасового изучения обряда кровной защиты наконец приступаю к нему. Беру кровь у Дурслей и у Джоан. Ну и у себя, конечно. И начинается волшебство. Это целый обряд с созданием подпространственного кармана для фиала с кровью. В процессе капаю кровью из разрезанной ладони по периметру участка, черчу руны на колодце, использую четыре стихии, запечатывая сосуд. Я насмотрелся на эти карманы в Гринготтсе, так что процесс не вызывает затруднений, но к тому эффекту, который вызовет замыкание чар на фиал, я оказываюсь не готов. Все вокруг погружается в непроглядную темноту на несколько долгих ударов сердца, а после центр плетения вспыхивает ослепительно-белым светом. Он становится все ярче, разгоняя мрак, и вот уже виден огромный черный купол вокруг всей территории особняка. Еще одна яркая вспышка, сопровождающаяся странным вибрирующим звуком, словно работает огромный магнит, — и вот уже все выглядит как прежде, а я стою, обливаясь потом, уперев руки в колени и тяжело дыша.       Эльфы, ненавязчиво наблюдавшие за моими метаниями все эти дни, приходят в полный восторг и теперь относятся ко мне с еще большим почтением. И все же хочется наложить еще и Фиделиус, но из магов, которых можно использовать в этом непростом деле, в наличии только Дадли.       В один из дней я знакомлю свое семейство с Джоан. Мы устраиваем ужин в гостиной на первом этаже. Все ведут себя доброжелательно, хотя Дурсли явно ожидали увидеть ребенка. В доме три камина: в большом зале на первом этаже, в длинном зале на втором и в этой самой гостиной. Еще, конечно, есть печь для хлеба в кабинете и водонагревательный котел чудовищных объемов. Тот, что в большом зале, я планирую подключить к каминной сети, если это понадобится. Думать над названием долго не хочется, так что я уподобляюсь Малфоям — «поместье Поттеров», даром что Поттер всего один. Настраиваю все на этой стороне, останется только сходить в Министерство.       Снаряжаю всех приличным запасом портключей и листов для связи. Делаю площадку для прибытия во внутреннем дворике. Несколько раз отправляюсь в лес, где экспериментирую со всем, что приходит в голову. Выясняется масса интересных вещей. Во-первых, мои каналы начинают набирать силу, словно мышцы. Становится проще разгонять и тормозить потоки, управлять ими. Во-вторых, воздух и земля покоряются мне неохотно, а очень жаль. Если бы можно было выпускать свои выбросы воздухом — было бы куда безопаснее. До сих пор с содроганием вспоминаю, как едва не покалечил Джоан, а ведь мне казалось, что ничего опасного не происходит. В-третьих, воду можно использовать в любом агрегатном состоянии, и я могу заморозить ее до очень низкой температуры. Ну и в-четвертых, первая моя магия в этом теле — это магия плазмы. Это реальные крошечные звезды. После того моего выброса мой собственный огонь меня больше не ранит, а вот костер, разведенный посреди леса, обжигает, как и раньше. Джоан долго возмущается моим «деструктивным» поведением, обрабатывая ожоги.       Приходится снова наведаться в магический квартал и запастись всевозможными зельями. Вот над ними я зависаю намертво на несколько часов. Магия в них слегка вихрится и искажается, но такие завихрения есть и в потоках вокруг. Поставить где-нибудь котел с зельем и спросить меня, куда его спрятали, — я не смогу ответить, его возмущения будут схожи с обычным магическим фоном. Жуть.       В остальное время я потихоньку перетаскиваю все наши вещи в новый дом. Все мы выбрали комнаты на втором этаже. Я — хозяйскую спальню с отдельной ванной, а Дурсли — смежные комнаты с общей. Все остались довольны. Две спальни на первом этаже переделываем в еще два кабинета — для дяди и тети. В семье царит радостное возбуждение. Когда наступают каникулы, мы с яростным нетерпением подхватываем последние чемоданы и наконец окончательно устраиваемся в новом жилище. Джоан берет отпуск и до конца лета остается у нас. Я отдаю в ее распоряжение коттедж на территории, он стоит слегка в стороне от дома, и у него даже свой сад есть. Бедная Джонни первое время в ужасе, но скоро привыкает. Домовики расположились в одном из флигелей и невероятно довольны своим убежищем. У них куча работы, территорией давно не пользовались, и многое приходится приводить в порядок. Но они обещают, что к холодам все будет в лучшем виде.       Отдельная история — это перемещение на новое место нашей машины. Открыть кротовую нору таких размеров у меня пока что не получается, так что приходится осваивать порталы. Когда тетя видит, как я черчу вокруг машины монструозную пентаграмму, то хватается за сердце, и я полчаса успокаиваю ее, объясняя, что это лишь выжимка из ядовитой тентакулы, а вовсе не кровь. И что это не демоническая пентаграмма, а магическая, направляющая потоки по нужной траектории. В конце концов машина успешно перемещается в место назначения.       Когда наконец вся эта свистопляска заканчивается, я с остервенением отсыпаюсь два дня. Дядя находит новую работу недалеко от дома, а Петуния записывается на какие-то занятия по фитнесу и покупает еще один компьютер. Глаза ее при этом лихорадочно сверкают.       Я же начинаю тренировки с Дадли. Мы с ним открываем учебник по чарам и пробуем все подряд. Я улучшаю свои отношения с палочкой, а кузен упражняется. Первое, чему он учится после ряда простых заклинаний, — это Щитовые Чары. В конце концов я запускаю в него три слабеньких Ступефая и от души хвалю. Постепенно усиливаю свои заклинания, и однажды его щит не выдерживает и распадается. Заклятье пролетает мимо, но я успеваю испугаться. Разумеется, ничего страшного не случилось бы, но панические крики Петунии в мои планы не входят. Теперь Дадли тренируется большую часть времени с перерывами, ему очень нравится. Он закапывается в книги и практикуется во всем подряд, иногда обращаясь за советом или прося потренироваться вместе. По утрам мы продолжаем бегать по территории поместья. Вечерами устраиваем посиделки у бассейна. Перед сном я сижу над книгами. У жизни вырабатывается осмысленный режим.       Дни я обычно провожу в Галлоуэйском лесу, колдуя напропалую. Чувствуя, как мои каналы набирают силу, временами я практически впадаю в эйфорию. После приходится очень долго успокаиваться. Облюбованное мной место в лесу превратилось в выжженную поляну, по краям которой кое-где еще сохранились деревья.       Завтра день рождения у меня и у Джоан. Эльфы планируют грандиозную вечеринку в большом зале. Я выбираюсь в город и покупаю недорогую белесую акустическую гитару. Надо восстанавливать навык. Часа два перебираю струны в тени деревьев за теннисным кортом, глядя, как Дилли нарезает по территории круги на газонокосилке. Его уши забавно болтаются, когда колеса наезжают на кочки. Он сказал, что так трава подстригается ровнее, но я подозреваю, что ему просто нравится кататься. Вот так, хихикающим под легкие мотивчики, меня и находит Джоан.       — Снова играешь?       — Пальцы не привыкли, но это дело практики. К тому же у меня теперь здоровые легкие, надо начинать петь как можно скорее.       — Я кое-что увидела.       — Блин, я опять все пропустил!       Она присаживается рядом на траву, расправляя юбку.       — Похоже, тебе понадобится еще один артефакт, и это очень важно. Но я никак не могу понять, что он делает.       — Хорошо. Ты видела, где его можно найти? Как выглядит?       — Да, это уроборос.       — Люблю змей.       — А получить его ты сможешь только при одном раскладе — если спустишься в Тайную Комнату.       Струна жалобно дребезжит под моими пальцами.       — Ну разумеется, разве могло быть иначе? — шиплю я в ответ. — Я люблю небольших змей, Джонни. Которых можно подержать в руках, которые не ядовиты и не убивают взглядом.       — Я даже таких не люблю.       — И что же там будет? Мне придется убить василиска?       — Я не знаю, но оттуда ты выходишь в девяноста процентах случаев.       — Неплохие шансы, — фыркаю я, а она кивает.       — А вот если ты туда не спускаешься, через год умираешь в девяносто пяти процентах.       — Что? От чего?       — От огня. — Она поджимает губы.       Я поднимаю взгляд от гитары и испытующе смотрю на нее. Каково ей наблюдать мою смерть в пламени из раза в раз?       — Значит, спущусь, — киваю я. — Похоже, без тебя пиздец подстерегает меня за каждым углом.       — Со мной он ждет тебя там же, я просто не даю тебе туда повернуть.       — Спасибо. В самом деле — что бы могло заставить меня туда спуститься, кроме этого разговора?       — Не знаю, но ты спускался.       — На первом курсе? — Приподнимаю бровь.       — Да, и это самое странное. Но без разговора это всегда случалось весной. Но лучше бы пораньше, потому что пара плохих сюжетов заканчивается еще в марте.       — Надо будет купить пару книг о животных, — посмеиваюсь я. — Ты как? Тебе не скучно здесь?       — Что ты, я словно на лучших в жизни каникулах.       — Может, хочешь сходить куда-нибудь?       — До ресторана мы доедем в пятницу, уже договорились со старшими. А так… я хочу продолжать лежать и ничего не делать. Можно будет на море съездить раз или два.       — Могу сделать портключ, чтобы не пришлось меня вылавливать или ехать на машине.       Она соглашается. После обеда Петуния утаскивает Джоан играть в теннис, а я отправляюсь колдовать. Тренируюсь, вызывая огненные и водяные «звезды» одномоментно, это учит концентрироваться на разных видах магии одновременно. Водяные холодные, как глубокий космос, и это создает любопытный эффект, если их сблизить с огненными. Пар над поляной стоит непроглядный. Постепенно увеличиваю их количество и размеры. Потоки ускоряются, начинают накатывать волны удовольствия. Магия — самый настоящий наркотик. Я подлетаю и резким толчком вызываю целый рой звезд по всей поляне, вкладываясь не на шутку. Пространство вокруг искрит и полыхает, на моем лице широкая улыбка, я добавляю еще силы. И тут на краю поляны раздается полный боли скулеж. Я гашу все так быстро, как только могу, и лечу в сторону звуков. Какого черта? Всех животных я давно разогнал, да они и сами не особо стремятся здесь появляться.       За уцелевшим ясенем лежит на земле покрытый страшными ожогами большой худой черный пес. Увидев меня, он пытается отползти прочь, но сил ему не хватает. Я печально вздыхаю.       — Что же ты здесь делал? Прости меня, я тебя не видел, мне очень жаль.       Я уже собираюсь его добить, чтобы несчастное создание не мучилось, когда улавливаю едва заметный аромат холодного морского ветра. Такой тонкий, еле различимый, но явно исходящий от лежащей передо мной собаки. Картинка собирается воедино в тот же миг.       — Сириус? Блядь!       Мозг разгоняется до сверхзвуковой скорости за долю секунды. С моих пальцев до сих пор капает огонь, оседая на земле, так что я отлетаю ярдов на десять.       — Динки! Дилли! — зовут эльфов я, и они появляются в ту же секунду. — Динки, принеси жаропрочный флакон, чтобы собрать его кровь, и экстренную аптечку. Дилли, положение два-один «A».       Оба исчезают. Положение два-один «A» — угроза на территории от круга прибытия, не требующая эвакуации.       — Homorpho!       Пес стремительно обретает человеческую форму. Динки возвращается через пару секунд.       — Собери его кровь и дай мне. — Я наблюдаю, как она споро выполняет поручение и левитирует флакон мне в руки. — Окажи первую помощь, после жди Дилли.       Аппарирую во внутренний двор. Тоненький декоративный слой воды в древнем колодце испаряется в тот же миг. Окна, выходящие сюда, с противным скрипом трескаются.       — Sonorus. — Мой голос теперь слышно по всей территории. — ВСЕМ СИДЕТЬ В КОМНАТАХ, НИКУДА НЕ ВЫХОДИТЬ, НЕ ПРИБЛИЖАТЬСЯ КО ВНУТРЕННЕМУ ДВОРУ.       Я не могу сейчас тормозить потоки или пытаться охладиться, потому что должен колдовать. Лихорадочно расплетаю схрон фиала кровной защиты, матерясь сквозь зубы. Скорее же, скорее. Рассекаю ладонь, со всей силы проезжаясь рукой о край колодца. В дальнем углу двора появляется Дилли.       — Перенеси Джоан в библиотеку. Пускай ищет все об ожогах. Потом подготовь все целебные артефакты, что у нас есть. Черт, убери Дадли от окна сейчас же! Остальное потом.       Дилли снова исчезает, а я распечатываю фиал, охлаждая пространство вокруг него, добавляю кровь Сириуса и принимаюсь запечатывать вновь. Аппарирую с ним по периметру поместья, капая своей кровью в нужные точки. Возвращаюсь к колодцу и заплетаю все обратно с невообразимой скоростью. Когда заклинание срабатывает, на меня начинает наваливаться слабость, перед глазами все плывет. Вновь появляется Дилли.       — Иди за Динки. Перенесите того человека к нам в лазарет, я буду через минуту.       Аппарирую прямо в бассейн и отчаянно торможу. Ну же, ну же. Поднапрягись, тебе нужно остыть до приемлемой температуры, иначе ты не сможешь даже подойти к нему.       Кажется, нормально. Аппарирую к флигелям.       — Динки! Я остыл?       — Да, хозяин, терпимо!       Бегу со всех ног внутрь и вижу человека, лежащего без сознания на нашей недавно установленной целительской кушетке. Вся правая сторона его тела обожжена.       — Что ты ему дала?       — Заживляющее, кроветворное, обезболивающее. Бадьяном обработала худшие места.       — Черт.       Я с величайшей осторожностью промываю ожоги. Потоки опасно пульсируют, и контроль отбирает все мое внимание.       — Черт.       Картина искалеченного тела ужасает и вызывает какие-то неясные ассоциации на краю сознания, к горлу подкатывает тошнота. Вокруг меня везде был раскаленный пар, скорее всего, у него повреждены легкие. Левитирую пачку артефактов и запускаю их, они качают через меня магию бодрым темпом. Переворачиваю пострадавшего на неповрежденный бок.       — Черт, черт, черт!       В комнату залетает Джоан и прикрывает рукой рот. Продолжаю промывать. Он весь покрыт грязью, она забилась в раны и прилипла. Аккуратно разрезаю одежду и стаскиваю то, что не приварилось к коже.       — Джонни, что ты нашла?       — Какого хрена?       — Не сейчас, Джонни! Ну же, что ты нашла?       — Асептическое зелье без спирта на бинты, через шесть часов — Заживляющие Чары и зелье в компрессах.       — Его тут кое-где бадьяном полили.       — Будут шрамы.       — Его легкие…       — Я не знаю, Гарри, не знаю.       — Узнай, ради всего святого, Джонни. Боги, я понятия не имею, что делать! Динки! Нам нужно асептическое зелье без спирта, у нас есть?       — Нет, хозяин. Динки сходит в аптеку.       — Давай скорее.       Я перестаю себя контролировать, слишком сильно вложился, напор воды становится чересчур сильным.       — Блядь! — С размаха шмякаю об пол пачку бинтов и тяжело дышу.       Что-то внутри меня ломается, и вместо жара теперь расходится холодок. Я выпрямляюсь.       — Будь здесь с ним. Если станет хуже — ломай обратный портключ.       — Ты ку…       Я не дослушиваю ее вопрос и аппарирую к больнице Святого Мунго, одновременно накладывая личину. Стучу в витрину и шепчу:       — Бобби Адамс, на цокольный этаж для консультации.       Манекен кивает, манит меня пальцем, и я прохожу сквозь стекло. Стремительно прохожу вперед, уклоняясь от столкновений с многочисленными посетителями и персоналом. Все вокруг немного вздрагивают, когда я прохожу мимо. Иду по коридору, заглядывая во все двери подряд, пока не натыкаюсь на то, что мне подходит. В палате спиной к двери стоит целитель в светло-зеленой мантии. Больше внутри никого нет. На всякий случай кидаю Заклинание Обнаружения. Вот сейчас будет непросто. Достаю палочку, тихо захожу внутрь, скрыв ее за спиной, и закрываю за собой дверь.       — Сэр?       — Да? — Он резко оборачивается и впивается в меня взглядом.       — Меня зовут Бобби Адамс. Мне сказали обратиться в эту палату за консультацией. А Вы?..       — Августус Пай. Чем могу помочь?       — Вы что-нибудь понимаете в лечении ожогов?       — Разумеется, — кивает он. — Это базовые знания для любого целителя. Какого рода ожоги?..       — Imperio.       Я действую настолько аккуратно, насколько это возможно. Холод, поселившийся внутри, очень помогает мне в этом, как и уверенная спокойная палочка в руках. Смотрю на Августуса — вроде бы все хорошо.       — Соберите все, что понадобится для оказания помощи человеку с ожогом дыхательных путей и ожогами второй и третьей степени до сорока процентов поверхности тела. Потом возвращайтесь сюда.       Я жду его минут десять и уже начинаю волноваться, когда он наконец возвращается, нагруженный сверх всякой меры.       — Были ли какие-то проблемы?       — Нет, никаких проблем.       — Тогда отправляемся к пациенту.       Я беру его за руку, со всем отчаянием тормозя свои потоки, чувствуя, что сейчас попросту взорвусь, и аппарирую прямо в наш лазарет. Меня встречают обеспокоенные глаза Джоан и Дилли.       — Вылечите его, — приказываю я и отрубаюсь.