Я-в-спектакль-попал-иммерсивный

      Шевчук, на самом деле, в своей песне был прав и в корень смотрел: осень — это действительно и плачущее небо, и опаляемые ветром камни, и всё остальное, так красиво и точно описанное. Действительно красиво: хочется согласиться, вот только ещё осень — это холод, гниль, тление и умирание. Осень — это учёба, и снова — ранний подъём, чтобы успеть на единственную маршрутку, заполненную под завязку на предыдущих остановках. Это дурацкий первый звонок и натянутые, ненастоящие улыбки на лицах у школьников. Это бездонные лужи и грязь — такие, что в старых прохудившихся кедах уже не походишь, а новую обувь родители в жизни не купят. Лучше ведь потратить деньги на шкалик. Нет, Шевчука Петя, конечно, любит, а вот осень — совсем нет.              А после осени неизменно наступает время ещё хуже. Когда отопление дадут, дай бог, в начале января, а из окон свистит уже в ноябре. Когда зуб не попадает на зуб. Когда кажется, что вьюга сцепит тебя своими острыми когтями, стоит тебе выйти за порог. Ужасное время, полное страхов, демонов и чудовищ. Их, правда, не существует — так говорят. Но даже и без чудовищ можно помереть прямо здесь: поскользнуться, сломать что-нибудь, домой не вернуться. Об этом Петя временами малодушно мечтает, но всегда возвращается. А потом — снова и снова просыпается, когда за окном не видно ни зги, и снова и снова плетётся в школу. Нет, так быть не должно.              А в декабре наступает время самое страшное — Новый год. Семейный праздник, самый счастливый день в году, оливье, мандарины, бенгальские огни!.. так, положим, если семья у тебя хорошая. В Петином доме эта ночь ничем от других не отличается: разве что иногда к ним приходят отцовские друзья, такие же синие, как он. И бьют в эту ночь крепче. А ещё — очень больно смотреть в окно и видеть, как во всех окнах напротив мигают гирлянды, стоят ёлки, как людские силуэты танцуют, обнимаются и дарят друг другу подарки. На чужое счастье, никогда не имев собственного, смотреть невыносимо.              Зиму Петя ненавидит сильней всего. А потом — поступает в колледж, и начинает зиму ненавидеть ещё сильней. Ненавидеть в раннем недоученным утре, за баррикадой из книг; ненавидеть пустынно огромным городом, ненавидеть повзрослевшим дыханием в скрипучем холодном троллейбусе. Но Петя всегда ждёт, что там, на самом краешке февраля, его будет ждать тихая весна. Вот она — уже нашёптывает на ухо будущие воспоминания.              Весна — время действительно хорошее. Весна — это про жизнь. Жаль только, что жизнь эта вразрез с Петиной идёт. Жаль только, что к новой жизни он не восприимчив и ей противостоит чиханьем, соплями и свербящим горлом всякий раз, когда на улице новое растение зацветает. Слякоть и очередные лужи, конечно, тоже радости не добавляют. Остаётся только давиться горьким супрастином, надеяться не задохнуться во сне и ждать, снова ждать чуда.              Ведь оно наступит, обязательно наступит летом.              Когда всё будет хорошо. Когда снова можно будет ходить в шортах, футболке и тех самых старых прохудившихся кедах. Когда можно будет сесть на первую попавшуюся электричку и уехать в неизвестном направлении — но обязательно до конечной. Когда солнце будет тёплым, небо — большим и высоким, а мир — очень, очень красивым. Когда можно будет неделями, а то и месяцами, не появляться дома, потому что ночевать на улице уже совсем не холодно. Когда можно будет прыгать в речку с деревянных мостков, когда можно будет гулять по лесу и не бояться — а наоборот хотеть — потеряться. Когда всё будет хорошо.              Петя лето любит. Потому что летом ты никому не нужен.              Жаль только, что вслед за живым летом всегда приходит пора умирания.