ежедневная рутина

***

Jin - tonight

      и, возможно, Булка любит Чимина больше не безосновательно. точнее, она совершенно точно любит его больше, чем Юнги по одной простой причине. у неё чертовски охренительная память.

***

когда в замочной скважине щёлкает ключ, Булка с отважным «мяв» спрыгивает с колен Чимина на поли семенит к двери под его счастливый смех.       - эй, крошка, осторожно, твоя лапка ещё не совсем зажила! но кошке, кажется, на это наплевать, когда она с размаху врезается лбом в голень Юнги, остановившегося в коридоре перед ней. он уже собирается устало улыбнуться и сказать ей что-то приятное, как вдруг Чимин выдаёт то, от чего всякие задатки хорошего настроения исчезают:       - скучала по папочке, да, Булка? - присев на корточки, воркует он, почёсывая мелкую между ушек.       - Чимин-а, - ворчит Юнги. - сколько раз я тебе говорил за эти две недели?       - что говорил, милый?       - про то, как ты меня называешь. Булка - наша кошка, а не ребёнок.       - мы спасли ей жизнь, Юнги-я, - подняв малышку на руки, Чимин и сам выпрямляется, ластясь носиком к её махонькой пушистой щёчке. - и воспитываем её. и кормим, и..       - Чимин, - предупреждающе хмурится Юнги. - если ты там на своих хвостатомамскопапских форумах что-то вычитал, спешу тебя расстроить, - он наклоняется к прищурившейся Булке, чмокая её в лоб, затем целует в щёку Чимина, и улыбается, заканчивая: - они ничего не понимают. и на имя отзываются лишь потому, что привыкают. или слышат привлекательны звук. в глазах Чимина предательство целого мира, когда он щурит их подобно пушистой и, резко развернувшись на пятках, уходит, оставляя Юнги без привычного за эти годы вечернего поцелуя.       - эй! дети не должны вставать между родителями! - кричит ему в спину Юнги.       - а ты и не признаёшь Булку, как своего ребёнка, - парирует Чимин, захлопывая дверь в спальню. впервые за всё время вместе, Юнги, нахохлившись и злобно уставившись в потолок, засыпает на диване, потому что: «Булке всё ещё нужно беречь пузико и лапку, на твоей половине кровати она заживёт куда быстрее».

***

      однако, даже сон на диване не мог омрачить Юнги одну мысль: у него начался отпуск. он довольно потягивается, улыбаясь солнечным лучам, бегающим по стенам, и сладко зевает, осматриваясь. судя по тишине в квартире, Чимин всё ещё спал, как и, вероятно, Булка. мириться и признавать свою якобы неправоту Юнги категорически не хочет, а потому, идёт не спешно в душ, затем заваривает кофе, и только потом, когда половина кружки теплом проливается в его желудок и по венам, он вдыхает поглубже и заходит в спальню. странным кажется с ходу всё. Чимин, спящий на самом краю кровати без одеяла, свернувшись калачиком и нахмурившись. Булка, выбравшаяся из созданного для неё кокона из того самого одеяла и сидевшая теперь также на самом краю. со свисающей вниз головой, будто боролась со сном. её крохотные ушки опущены, лапки, вместе с той, что перебинтована, осторожно подогнуты под тщедушное тельце, а худые бока как-то странно движутся от неровного дыхания.       - эй? мелкая, тебе жарко? - шепчет Юнги, подходя ближе. но то, что он видит, присаживаясь на корточки, едва не роняет его сердце к ногам.       - Чимин! Чимин, проснись! от сорвавшегося крика, Чимин резко открывает глаза, будто и не спал вовсе, и садится на кровати, сразу же находя взглядом пушистую. Юнги даже не смотрит на него. бешено бегает глазами между поникшей головкой Булки, лужицей слюны на полу перед кроватью и запачканной простынёй. дрожащими руками он тянется к ней, приподнимая пальцами подбородочек. глаза, и без того всё ещё устало болезненные, слезились, носик был абсолютно белый, хотя последние пару дней Чимин радовался его «сладкой розовости». как и большим розовым ушкам, что были сейчас такими же бело-жёлтыми, как и вся шёрстка. он чувствует мокрое сразу. весь приоткрытый рот, подбородок, грудка и лапки. капающая с клыков слюна, Юнги знал - признак беды.       - она не спала полночи, - хрипит Чимин, не шевелясь. - что там, Юнги?       - звони в ближайшую клинику и собирайся.       - у нас даже нет переноски.       - тебя действительно останавливает это, когда Булка возможно умирает? эти слова бьют по Чимину так, что он, хватая с тумбочки мобильный, слетает с кровати и уносится из спальни.       - эй, милая, - надломленно шепчет Юнги, поглаживая большим пальцем место между ушек. - ты Мин. Мины даже хреновой простудой не болеют, ты чего удумала, а? слышится испуганный крик Чимина, спутанно что-то объясняющего кому-то на другом конце провода. Юнги едва дышит, пока прикладывает большие ладони к пушистым бочкам, проверяя дыхание. он никогда в сознательном возрасте не имел дела с больными животными. и понятия не имеет, как и что. стоит ли подставить ей под носик зеркало? нет. чёрт, так делают только в фильмах. но ему не удаётся понять - дышит она или нет. может ему кажется, что бока двигаются, но это не так? топот Чимина немного приводит его в чувства.       - на соседней улице клиника. нас ждут. что..что нужно, Юнги?       - успокиться.       - я спокоен.       - нет, ты..       - Юнги, мой ребёнок вот-вот может...боже я даже... собирая все силы в кулак, Юнги поднимается на ватных ногах и хватает Чимина за шею, прижимая к себе и целуя в голову.       - успокойся, Чимин-а. нас ждут, сам же сказал. одевайся, я всё сейчас сделаю. и он делает. достаёт свою спортивную сумку, с которой когда-то ходил в зал и что лежала без дела так долго, словно ждала этого дня. расправляет внутри мягкое одеяльце, которое Чимин купил для Булки уже на второй день её нахождения у них. зачем-то кладёт туда же игрушечного поросёнка, который был едва ли размером меньше, чем пушистая с её тощими лапками-вермишельками.       - я готов. Чимин утирает рукавом свитера нос и даже смотреть боится в их сторону, пока Юнги осторожно берёт в ладони не движащийся комок и укладывает в образованное «гнездо».       - идём. идти минут десять, нам нужно поторопиться.

***

      всё время, что Булка находится с Чимином на ветеринарном столе, тот не перестаёт реветь, молча глотая слёзы и поскуливая вместе с малышкой. то ли свежий воздух придал ей сил, то ли страх добавил их, но, как только они оказались в небольшом кабинете, беловатые ушки дёрнулись, а мутные глазки приоткрылись. Булка словно что-то чуяла. а уж, когда её переложили на прохладный железный стол, и вовсе издала самый жалобный на свете писк, вырывая из Чимина протяжный вой. чтобы не толпиться и не пугать пушистую ещё больше, врач тактично попросил кого-то из пары остаться в холле, на что Чимин, выпятив грудь, сразу же сказал, что: «мать никогда не оставит своего ребёнка». Юнги спорить не стал. он и так едва сдерживал слёзы и, честно признаться, боялся расплакаться при виде их крохотной малышки на том огромном столе. Чимин таких проблем не испытывал и вскоре начал рыдать громче, чем сама Булка.       - ей больно! - кричит он.       - мы просто берём кровь, Чимин-ши, пожалуйста..       - но она пищит, ей больно! посмотрите на её лапку! она же почти, как иголка!       - кошки имеют свойство кричать больше, чем на самом деле есть. ей не так б...       - я держу её сейчас своими руками и чувствую, как ей больно, - рычит озлобленно Чимин, внезапно переставший плакать. - делайте свою работу осторожнее.       - я и так предельно нежен, Чимин-ши. успокойтесь. Юнги не выдерживает как раз тогда. когда бесконечный писк Булки не прекращается, а Чимин звучит настолько угрожающе, что Юнги боится, что их вышвырнут их клиники за такое поведение. извиняясь и кланяясь, он проскальзывает в кабинет и мягко отпихивает Чимина в сторону, заменяя его ладошки своими, чтобы придерживать пушистую, откуда-то набравшуюся вдруг сил и брыкавшуюся так, словно она не помирала ещё десять минут назад.       - отойди, Мими, - негромко говорит он.       - Юнги, я сам могу справиться. одного взгляда хватает, чтобы Чимин поджал губы и кивнул, обняв себя руками. врач молча благодарит Юнги, незаметно хлопая того по руке и вздыхая в свою маску.       - её вены слишком тонкие, - объясняет он. - поэтому, на лапке останется пока небольшая гематома, не волнуйтесь, оно пройдёт. анализы придут в течение недели, нужно будет сейчас заполнить некоторые документы и...подержите здесь, - указывает он на худенькое бёдрышко Булки, которое Юнги тут же перехватывает пальцами, вздрагивая, когда врач, не мешкая, делает укол и пушистая вновь начинает кричать, уже хрипя. - и мне нужно опросить вас немного.       - да, конечно.       - вы оба были дома накануне вечером?       - да, да.       - её уже можно взять на руки, только будьте осторожны. и идёмте. когда врач выходит первым, Булка всё ещё хрипато пищит, будто жалуется им на безобразное отношение, а Юнги и Чимин переглядываются.       - это что...всё? - шепчет Чимин, шмыгая носом.       - похоже на то..       - я...я возьму её, давай.. но, как только Чимин протягивает руки к Булке, тычащейся мокрым носиком в ладонь Юнги, тот мотает головой.       - иди. поговори с врачом. хмурясь непонимающе, Чимин сомневается ещё с минуту прежде, чем утирает рукавами щёки и кивает, выходя из кабинета. Юнги опускает глаза на Булку, что уже совсем без сил тихонько скрипит, нежели мяучит, засыпая, видимо от укола. она жмётся нахохленным бочком ближе к его руке, оборачивая вокруг себя тощий облезший хвостик, и медленно моргает, подрагивая. наедине с ней, Юнги не может сдержаться. он шмыгает носом, понимая, что начинает плакать и, доставая из своей сумки, что была брошена на полу, одеяло, заворачивает осторожно Булку в него. кутает, словно в гнёздышко, придерживая руками со всех сторон. смотрит сквозь пелену в тёмно-синие пока ещё глазки, и улыбается дрожащими губами. Булка пищит хрипло снова, словно требуя чего-то, и Юнги, даже не задумываясь, тянет гнёздышко к своему лицу, соприкасаясь влажными носами.       - папа рядом, мелкая. не бойся, - шепчет он ей в макушку, оставляя слёзно-мокрый поцелуй и обнимая кокон со своей драгоценностью внутри, едва-едва слышно мурчащей из последних засыпающих сил.              часом позднее, уже дома, когда Булка спит на его груди, надёжно завёрнутая в его же толстовку, Юнги с гордостью смотрит в её кошачий паспорт, где красуется его фамилия напротив её имени.