Голубых глаз меланхолия

– Все говорят только о Вивиан, – недовольно фыркнул Бенджи, – неужели кому-то жалко эту заносчивую стерву? – Бен, ты идиот? Как можно говорить такое об убитой?! – Элли озвучила мои мысли вслух и пробежалась взглядом по всем, кто стоял возле аудитории в поисках одобрения.  Я отозвалась мгновенно: – Даже заносчивые стервы не заслуживают смерти. Прикуси язык, Бенджи. – О, дорогая Одри, не ты ли называла Виви… Бенджи не договорил, потому что Элли треснула его ладонью по сутулой спине.  Прошло почти четыре месяца с момента смерти Виван Росс и за это время только ленивый не обсудил загадочную расправу над студенткой колледжа «Карулли». Некоторые даже успели поторговать лицом и бросить в журналистов парочку заезженных прилагательных, которые ничего общего с Виви не имели. «Добрая», «отзывчивая», «умная», «скромная», – именно так о ней писали в статьях. Как говориться, об умерших лучше говорить либо хорошо, либо никак. Я не буду лукавить и признаюсь, что Виви была самым настоящим тираном в юбке и прятала свою необузданную агрессию за лучезарной улыбкой. Вивиан Росс была жестока и беспринципна, но точно не заслуживала тринадцать ножевых ранений и посмертную славу «той самой, что зарезали в Карулли».  Её смерть - самый настоящий шок. У меня по сей день трясутся колени, когда я вспоминаю новостную сводку с фотографией Виви и подписью «Ужасное убийство в паре метров от общежития».  Вивиан нашли в пять утра на парковке, она лежала возле своей машины. Громкий визг Лейлы, - девушки, обнаружившей труп, – разбудил охранника, а когда приехала полиция, то проснулись все. Из окна своей комнаты я смотрела на то, как служители закона ограждают место преступления желтой лентой, а на асфальте рдеет лужа крови. Тогда меня охватило чуждое чувство удушающей тревоги и, если быть честной, не отпускает по сей день. – Эй, ты меня слышишь, – Элли вырвала меня из размышлений и помахала ладонью перед лицом, – Одри, ты тут?  – Прости, ты что-то говорила? – я сморгнула мрачные воспоминания и натужно улыбнулась. – Ты знаешь, кто будет вести у нас судебную психиатрию?  – Профессор Синнер? Так его зовут? Видела имя, когда записывалась на курс. – Да, именно он. – Губы Элли растянулись в блаженной улыбке. Не нужно обладать навыками дедукции в совершенстве и понять, что Элли уже успела пустить слюни на Синнера.  – Потянуло на седые виски? – ухмыльнулась я, представляя статного мужчину в возрасте. – Эй, Синнеру далеко до седых висков. Вот сейчас он заявится на пару и ты поймешь, что он молод и горяч! – Молодой и горячий профессор? Мне казалось, что такое бывает только в порно. – Одри! – одернула меня Эл. Я знала Элли с первого курса и прекрасно понимала, что ее критерии мужской привлекательности сильно разнятся с моими, поэтому не восприняла слова о профессоре всерьез.   – Ну-у-у,  –  протянула я и бросила взгляд на наручные часы,  –  и где же твой порно-профессор, Эл? Между прочим занятие должно было начаться десять минут назад. Одногруппница сначала взглянула на меня с ухмылкой, но потом перевела взгляд куда-то в сторону и резко опустила глаза. – Порно-профессор прибыл, прошу простить,  –  произнес низкий мужской голос с едва уловимым ехидством. Я машинально обернулась. Черт, ну как можно было так опозориться? Легкое смущение покалывало щеки, пока профессор спешно двигался к аудитории. Он на меня не посмотрел, что не могло ни радовать. Какова была вероятность, что он запомнит меня среди двадцати студентов? Пока мы как шумный пчелиный рой распределялись по аудитории, профессор Синнер вальяжно уселся за преподавательский стол и молча наблюдал за нами из полуопущенных век. Он напоминал природную катаклизму: его ледяной взгляд пугал и одновременно завораживал. Черт, Элли была права, он молод и горяч. На вид Синнеру было не больше тридцати, он высокий, статный и, судя по выражению лица, очень строгий.  Я расположилась между Бенджи и Элли ведь они были единственными на курсе, кого я знала. Профессор дожидался тишины в аудитории. Как только она наступила, Синнер встал со стула, медленно прошелся взглядом по студентам и начал: –  Меня зовут Малек Синнер и я сразу предупреждаю, что на мой курс попадет всего пять человек. Одногруппники недовольно замычали. Их возмущение было понятно, ведь никто не предупреждал, что нас ожидает “специальный отбор”.  –  Вы еще свистеть начните, – строго произнес профессор и поправил манжеты рубашки, –  ваше улюлюканье свидетельствует о том, что вы все еще инфантильные школьники. –  Простите, –  выкрикнул с места один из студентов. –  Но нам изначально сказали, что на курсе всего двадцать мест, я приложил много усилий, чтобы попасть к вам, а сейчас вы говорите, что… –  Имя? –  перебил Синнер. –  К-Колин. –  Колин, позволишь мне договорить или прямо сейчас выйдешь из аудитории? –  уголки губ профессора поползли вверх, словно он упивался собственной властью.  Я взглянула на Элли, но распознать эмоции по ее мимике не смогла. Был бы на месте профессора менее симпатичный мужчина, она бы уже во всю шептала мне о его некомпетентности.  –  Я каждый год отбираю самых лучших студентов, потому что не намерен тратить свое и ваше время. Сегодня вы получите задание, которое должны выполнить до завтрашнего вечера. Те пятеро, что справятся лучше всех, будут заниматься со мной, а остальные могут не переживать - я переведу вас к другому профессору… Синнер говорил что-то еще, но я уже не слушала, потому что меня отвлек Бенджи: –  Порно-профессор такой заносчивый болван. С чего он решил, что может вот так распоряжаться собственным предметом? Теперь быть у него на курсе нет никакого желания. –  Болван - это ты, обучение у Синнера предполагает стажировку, – зашипела ему в ответ Элли. – Боже, ну и что? – фыркнул Бенджи. – Ты реально готова оправдать поведение любого мужика за красивые глазки. – Что не так в поведении Синнера? Он не обязан с нами сюсюкаться, – зачем-то продолжила спор Элли. Я чувствовала, что сижу меж двух огней. – Что и требовалось доказать. Ты, милая Эл, не понимаешь, что такой мужчина как Синнер никогда не посмотрит на студентку. Ты слишком мелкая рыбешка, так что помолчи и прекрати его оправдывать. Элли закатила глаза и разомкнула губы, чтобы что-то сказать, но я решила прервать этот бессмысленный диалог: – Помолчите оба, Бенджи - ты достал со своим постоянным негативом, Эл - Синнер и правда ведет себя как высокомерный кусок дерьма. Голос профессора внезапно рассеялся в воздухе. В аудитории повисла гнетущая тишина.Да быть этого не может, опять?! Я выждала пару секунд и подняла глаза. Синнер смотрел на меня не моргая. По спине пробежали мурашки. Он же меня не слышал? Или… – Встаньте, пожалуйста. Стараясь не выдавать смущения, я тут же выполнила просьбу профессора. – Как вас зовут? Я знаю к чему это ведет. Сейчас он попросит меня выйти из аудитории. – Одри, – произнесла я уверенно. – Одри-и-и, – потянул профессор и слегка наклонил голову, внимательно меня разглядывая, – я начинаю думать, что вы отчаянно пытаетесь привлечь мое внимание.  Ком в горле усложнил дыхание. Я чувствовала как тяжело вздымается моя грудная клетка. Почему Синнер навевал такое благоговейное чувство страха? Если бы я опустила взгляд, то проиграла. Смотреть в его холодные голубые глаза было сложно, но я с этой задачей справлялась неплохо. – Подойдите ко мне, Одри. Колени не сгибались, я шла к профессору как кукла без шарнир. Оставалось только гадать, что он выкинет. Приблизившись к Синнеру я ощутила терпкий аромат сандала и тут же сместила фокус внимания на его идеально-уложенные темные волосы. Прядь выбивались из его аккуратной прически и падала на лоб, но это не выглядело небрежно. Скорее наоборот - прядь была частью продуманного утонченного образа.  Синнер очертил пальцем свой острый подбородок, развернулся к столу и вытащил из кожаной сумки маленькую карточку. – Я дам вам мою визитку, Одри. Там указана почта. Раз уж вы такая бойкая, то я попрошу вас собрать работы всех студентов и выслать их завтра не позднее шести вечера. Выдохнув, я была готова смахнуть воображаемую каплю пота со лба.