Тьма меняет Солнце

      Всю дорогу от поместья Чун Юнь был погружен в себя, потому даже не заметил как очутился у крыльца собственного дома. Только тогда он смог постепенно войти в реальность. Жар понемногу отступал, а найденное в морозильной камере, которую экзорцист собственноручно соорудил при помощи крио элемента и подручных средств, мороженое было настоящим спасением и наконец охладило кипящую от мыслей голову.       Чун Юнь сел на скрипящий деревянный пол, прислонившись спиной к, источающему холод, ящику и раздумывал над тем, что он чувствует к Син Цю. Точнее, что начал чувствовать за прошедшие сутки, проведенные с книголюбом. Он никогда раньше не испытывал того, что испытал глядя на Син Цю, на его полуобнаженное тело и спящее лицо. Если подумать, он раньше никого не видел нагим. С Син Цю он многое испытывает впервые. Экзорцист понимал, что его чувства и мысли, адресованные мечнику были непристойными и порочными. Рад был бы Син Цю узнать о том, что Чун Юнь хочет к нему прикоснуться, держать за руку? Наверняка эти действия спугнули бы его или заставили чувствовать отвращение к светловолосому. А знание о том, что Чун Юнь и вовсе может потерять контроль над собой и, по словам самого экзорциста, навредить Син Цю, заставило прекратить общение с ним. Ведь кто захочет подвергать себя столь большой опасности. Хотя мечник и говорил, что все в порядке и он не боится, на сердце у Чун Юня было тревожно. "А что если Син Цю просто хотел быть вежливым? Я и сам не знаю, чего ожидать от себя, если вдруг потеряю самообладание" - тихо промолвил вслух экзорцист. Как же невыносимо держать свои эмоции за толстой коркой льда: рано или поздно они все равно пробивают, казалось бы, такой прочный барьер. Но так не хочется сбрасывать этот, накопившийся за долгое время, ком из эмоций на окружающих, тем более на нового хорошего приятеля, который оказался даже слишком хорошим, вопреки ожиданиям.       Не будет ли лучше и дальше быть одному. Он ведь жил так много лет. Без родителей, друзей и просто близких людей, с которыми мог бы делиться своими переживаниями. Безусловно, временами ему было тяжело осознавать, что рядом нет никого, кому бы он мог поведать о своих проблемах о нелёгкой жизни с ограничениями почти во всех, привычных для обычного человека, вещах. На самом деле, часто хотелось кричать от безысходности и бессмысленности всего того, что он делает. Но ежедневные медитации помогали ему оставаться в позитивном расположении духа и отгонять негатив из ещё формировавшегося мозга подростка.       "Что же Син Цю думает обо мне после того, как я сбежал, ничего не объяснив. Не хотелось бы, чтобы он надумал себе, что что-то сделал не так... Ведь он ни в чем не виноват. Каждую нашу встречу он в чем-то помогал мне, выслушивал мои рассказы и говорил о себе. Он всегда был рад видеть меня... Ну, мне так кажется... Син Цю такой добрый и понимающий. Он даже, как и я, занимается фехтованием. Мы ведь так и не сошлись в поединке, а я так хотел взглянуть на его навыки. Но, если подумать, я бы не смог сражаться с ним в полную силу, ведь он совсем... хрупкий. А если я раню его? Но его глаза так загорелись, когда мы говорили об этом... Ох, Син Цю, что же мне делать?".       Чун Юнь решил, что если он ещё немного сблизится с Син Цю, то не сможет отпустить, не сможет забыть парня с элегантной внешностью, но таким простодушным характером. А если не сможет отпустить, то наверняка причинит ему боль своим проклятьем. Нельзя было этого допустить.

***

      Спустя время, решившись с мыслями, Чун Юнь не стал медлить и побрел по уже хорошо знакомому пути к дому Син Цю. Сегодня все решиться. Жизнь станет прежней и одинокой. Без Син Цю и кого-либо еще. Такой, к какой привык экзорцист.

***

      Син Цю второй день лежал на кровати со смявшимися от постоянного теребения простынями и разбросанными по ней подушками. Почти не выходя из комнаты, он раздумывал. Снова... Снова их встреча закончилась... Син Цю все никак не мог подобрать слово. Ну почему. Неужели он так ужасен в общении, что Чун Юнь в который раз сбегает от него. "Скорее всего, он изначально не хотел контактировать со мной...". Уже в самую первую встречу экзорцист игнорировал его, давая понять, что Син Цю ему неинтересен. А мечник продолжал искать поводы для общения, зря обнадеживая себя тем, что у него наконец появился друг. Син Цю не мог сказать, почему он так цеплялся за экзорциста.

***

      Растрепанный книголюб впервые за долгое время поднялся с кровати, наконец решив взять себя в руки: " Может, все не так плохо, У Чун Юня действительно появились дела или он вспомнил что-то важное". Он решил пробудить свой мозг свежезаваренным чаем из трав, собранных в самых высоких участках Ли Юэ. Даже освободил от данной обязанности слуг, заявив, что ему хочется чем-то заняться. А готовка иногда освобождала голову от навязчивых мыслей.       Сидя в гостиной и наконец отпив долгожданный напиток, Син Цю услышал негромкий стук по тяжелой деревянной двери. Все так же находясь в не самом лицеприятном образе, мечник направился к выходу. — Чун Юнь? — Недоуменно выпалил Син Цю стоя в дверях собственного дома. — Син Цю... Мы могли бы поговорить где-нибудь... наедине? — Все так же не смея взглянуть в глаза мечнику, робко произнес экзорцист. — К-конечно... мы можем. Но где? — Книголюб был ошарашен внезапным приходом экзорциста, что заставило его невнятно выражаться. — Просто пойдем со мной. Я подожду здесь пока ты соберёшься.       Уже вернувшись в свою комнату, Син Цю опомнился: он предстал пред экзорцистом не в лучшем виде. Да что там, его волосы образовали собой достойное жилище для новорожденных птенцов, а одежда была настолько смята, что совсем потеряла свою изначальную форму. "Как же стыдно... Чун Юнь наверняка решил, что я неопрятный и совсем не слежу за собой". Син Цю и сейчас не хотел, чтобы Чун Юнь думал о нем плохо. Почему-то было необъяснимое желание понравиться экзорцисту не только душой, но и внешностью. Мечник в спешке отыскал свою повседневную одежду и привел волосы в порядок. "Ох, почему же я не впустил его в дом? Оставил гостя на улице. Какой же я дурак". Пребывая в растерянности, Син Цю совсем позабыл о манерах и правилах приличия. Однако Чун Юнь и не думал об этом. Лишь терпеливо ждал Син Цю за воротами, пытаясь придумать, как начать диалог.

***

      Чун Юнь молча шел впереди Син Цю, направив взгляд на ноги. Весь его вид был каким-то зажатым и поникшим. Пройдя по узкому ветхому мостику, поросшему травой и мхом, юноши попали к небольшому водопаду, у подножия которого располагались крупные чашечки лотоса. Уровень воды едва ли доходил до колена. Усевшись на валун среди кустарников, раскидавших свои ветки во все стороны, Чун Юнь все продолжал смотреть в пол. Лицо его, казалось, не выражало ничего. Невозможно было понять, что на уме у экзорциста. Атмосфера этого прекрасного, искрящегося светом благодаря отражающемуся в воде солнцу, места ярко контрастировала с тяжёлой и давящей атмосферой предстоящего разговора. Син Цю чувствовал напряжение каждой клеточкой тела. Было понятно, что ничего хорошего этот диалог не принесет. После долгого мучительного молчания Чун Юнь наконец издал вздох полный тяжёлых переживаний и отчаяния. — Син Цю... Я хотел извиниться перед тобой. Ну, за то, что снова сбежал. На самом деле, я никуда не торопился... Я просто... просто... Я не знаю, что со мной. — Чун Юнь не мог раскрыть настоящей причины своего побега. — Если честно, я был очень растерян тогда... Юнь, скажи, я сделал что-то не так? Что-то заставило тебя чувствовать себя некомфортно? — Отчасти так и было: Син Цю был причиной выхода энергии экзорциста из под контроля, однако книголюб не виноват в том, что Чун Юнь имеет такую особенность. Но для того, чтобы объяснить все доходчиво и осторожно, не находилось слов. — А... Я... Не совсем. Но можно и так сказать. — Черт, нет... Не это он должен был озвучить. — Ха-а. — Син Цю тяжело выдохнул, прикрывая глаза. Его опасения подтвердились: Чун Юню неловко в компании книголюба. — Моя вина... Прости, что не смог создать для тебя комфортные условия... Я думал, что тебе, как и мне, нравилось быть вместе. Но, я заставил тебя чувствовать себя плохо. Прости... Я не хотел, чтобы так вышло. — Но я не... Я... Син Цю, ты не виноват в том, что произошло, это я так и не научился сдерживать свою энергию Ян. — Ты тоже не виноват в том, что родился с этим. — Да, но... Это все ещё часть меня, а значит, отвечаю за это тоже я. — Чун Юнь снова замолк, не в силах выдавить из себя слова, которые он и собирался сказать, когда только направлялся к Син Цю.       Почему же так тяжело. Просто скажи и вернёшься к прежней жизни. В одиночестве. Не придется оберегать кого-то от себя самого. Бояться потерять рассудок и причинить боль. Столько эмоций он испытал за короткий период жизни, проведенный с Син Цю. Хоть он и сдерживал их в большей степени. Вся его жизнь "до" просто меркла в сравнении с этим. "Я не должен сближаться с кем-либо". Но в глубине души он не хотел терять все то, что получил за последнее время. Не хотел расставаться с Син Цю. Одна мысль о том, что они больше никогда не смогут поговорить и посмеяться вместе, сводила с ума. Не хотелось так просто принимать это. Они все ещё так мало знают друг о друге, так почему он уже привязался к этому парню. И что он на самом деле испытывает к нему? Чун Юнь не мог дать ответ на этот вопрос. Ему безусловно нравилось проводить время с Син Цю, быть рядом с ним, видеть его улыбку, слушать его голос. Но в который раз он ответил на доброту и заботу Син Цю побегом. Он во всех смыслах избегает Син Цю, не рассказывает о себе. А если и рассказывает, то потом жалеет и думает, что оттолкнул от себя. Конечно, избегал он не только Син Цю, но и всех остальных. Казалось, он избегал даже самого себя. Подавлял любые эмоции. А ведь это делало только хуже. Поплачь он в одиночестве раз-другой, может, и стало бы легче жить. Хотя бы совсем малая часть чувств высвободилась, оставляя место новым. Но он запер их глубоко внутри, будто это спасет его. Потому сейчас, находясь с Син Цю и говоря с ним, Чун Юнь ощущает, как по щекам стекает горячая влага. Капли встречаются на кончике подбородка и падают на шуршащую от ветра траву. Чун Юнь, удивленный собственному проявлению чувств, тут же смахивает слезы, пропитывая рукава темной водолазки. Син Цю, все время наблюдавший за экзорцистом, не менее удивлен и растерян. — Ты плачешь? Почему? Мне стоит уйти? — Мечник совсем загнавший себя в угол своими же мыслями, торопливо бегал глазами по заплаканному лицу экзорциста в попытке понять, причину такой реакции. — Н-нет... Пожалуйста... Син Цю, не уходи. Я больше не... не хочу быть один. — Заикаясь и хватая воздух ртом, Чун Юнь дрожащими руками цеплялся за Син Цю. — Не оставляй меня.       Мечник несколько секунд стоял, слушая тихие всхлипывания, а после, присев напротив экзорциста, взял его руки в свои, давая понять, что он не оставит его, не сейчас. "Что же он сделал с собой?"- думал Син Цю, разглядывая красные щеки и нос, дрожащие мокрые ресницы и губы светловолосого. — Я не брошу тебя, Юнь-Юнь. — Экзорцист выглядел таким беззащитным, прямо сейчас он нуждался в Син Цю. Он думал, что сможет жить как раньше, но был не прав. Он в самом деле собирался сказать книголюбу о том, что им не стоит общаться, что нужно просто забыть друг о друге. Оставалось только надеяться на то, что Син Цю примет его, такого непредсказуемого.