Чёрная стрела

Домой Намджун и Сокджин возвращаются уже поздно вечером. Они едут в лифте и старший замечает, что у Джина блестят глаза, хотя они не пили ничего, кроме зелёного чая и капучино. Он хитро улыбается и посматривает на Намджуна. - Ты что, соблазняешь меня? - также улыбаясь, интересуется Намджун. - А если и да? - Что ж.. работает, - старший притягивает Сокджина к себе и оставляет быстрый поцелуй на его губах. Они входят в квартиру, и Джин буквально с порога оборачивается к телохранителю, помогает ему снять куртку, а потом тянется к галстуку. - Ты хочешь раздеть меня прямо в коридоре? - с лёгкой усмешкой спрашивает Намджун. - Возможно.., - хмыкает Джин, оставляет мужчину в покое и начинает разуваться. - Мне определённо нравится, когда ты устраиваешь такие внезапные выходные, делай это почаще. И твой настрой мне тоже нравится, - произносит старший. Сокджин не включает свет в спальне и гостиной. Всё освещение - это фонари за окном где-то вдалеке и свет, оставшийся включённым в коридоре. Намджун уже снял пиджак и галстук, и теперь Джин медленно расстёгивает пуговицы на его чёрной рубашке. - Ты был такой крутой, когда стрелял в тире, - говорит младший. - Я давно этому обучен. - Не спорь, ты был крут. - Хорошо, я был крут. Если на тебя подействовало именно это, мы можем ездить в тир каждый день, - усмехается Намджун. - На меня действуешь ты... Не давая Сокджину закончить с рубашкой, Намджун наклоняется и сминает его губы в жадном резком поцелуе. Младший лишь успевает выдохнуть, как оказывается брошенным на кровать в одних джинсах, - толстовка и футболка уже полетели на пол. Намджун нависает сверху и внимательно смотрит на Джина. Тот молчит и также смотрит в ответ, его глаза в темноте блестят словно ягоды чёрной смородины. Зрение уже успело привыкнуть к тьме, и Намджун без зазрения рассматривает открывшийся ему вид обнажённого торса. Но просто смотреть быстро становится недостаточно, и он припадает губами к шее и начинает медленно её выцеловывать. - Твоя шея - произведение искусства, - шепчет старший, - Да и вообще ты весь... - Не думал, что вы, Намджун щи, интересуетесь искусством, - произносит Сокджин со смешком, который выходит сдавленным из-за того, что его пронзает как током от поцелуев и прикосновений. - Если искусство это ты, то да, определённо, - это последнее, что говорит Намджун перед тем, как опуститься поцелуями вниз по ключицам, грудной клетке, задевая сосок губами, и ниже по рёбрам к плоскому животу. Слова действительно становятся не нужны, когда тела находят общий язык и сплетаются в одно целое. И когда Сокджин находится снизу и выгибается на смятой простыни, и когда он уже сверху повинуется ритму толчков Намджуна внутри. Он кончает со всхлипом, пачкая живот и грудную клетку старшего. На минуту падает на него сверху, содрогаясь в послеоргазменной судороге, а потом освобождается от плоти внутри себя и падает рядом, тяжёло дыша. - Извини, я испачкал тебя, - младший берёт коробку салфеток с тумбочки и передаёт телохранителю. Намджун молча кивает, очищается и возвращает коробку. Какое-то время они лежат в тишине, а потом Сокджин спрашивает: - Почему вы с Паркером никогда не встречались? Ну ты понимаешь, встречались - встречались, а не просто.. - Интересно что ты думаешь о Юнги через пять минут после секса со мной, - шутит Намджун. Джин несильно ударяет телохранителя кулаком по бицепсу и выпячивает нижнюю губу с притворной обидой. Намджун наклоняется и коротко целует его, а потом отвечает: - Не знаю.. как-то так сложилось. Он не хотел. А я не хотел, потому что не хотел он. В общем, так вышло. В академии у него вроде как были долгие отношения. Мы тогда не особо то общались. Так, здоровались, если пересекались, и на этом всё. Мне было 18, а ему 19. И у него тогда был парень. Насколько я понимаю, все три года, что он учился, а на четвёртом у них что-то произошло. И это сломало хёна. Уж не знаю, что это было, но, по всей видимости, что-то, что наложило отпечаток на его дальнейшую личную жизнь. В академии то, что он по мальчикам, он не афишировал, как впрочем, и я, но потом я всё-таки узнал об этом от одного однокурсника, как и эту его историю разбитого сердца. После академии мы с ним не общались. Я доучивался, а он уже пошёл работать копом. Мы встретились пару лет спустя в баре по чистой случайности. И по чистой случайности оба были пьяны и переспали. Так и пошло-поехало. - О, да, это почти 20 лет! Выходит с Паркером у вас самые долгосрочные отношения, - Сокджин и не хочет, но всё равно звучит немного ревниво. Намджун ухмыляется, но не комментирует это. - Ну не 20. Я не такой старый, - посмеивается старший, - Мне было тогда 24, ему 25. Прошло 14 лет вообще то, а не 20. У нас были периоды, когда мы годами не трахались. У меня ведь были отношения, а потом попытки отношений. Да, и у него тоже кто-то появлялся время от времени. Вроде бы даже девушка была. - Вот как.., - тянет Джин,- наш любитель членов в заднице, Мин Юнги, не против поиграть и за другую команду? А у тебя? У тебя были девушки? - Нет, в отношениях с девушками я не был, - отвечает Намджун, - но как-то в школе в качестве эксперимента был секс. - И как? - Сокджин поворачивает корпус к Намджуну и опирается на локоть. - Не понравилось. - Краткость- сестра таланта, - с усмешкой произносит младший, - А что же с отношениями? Почему не срослось? - По-разному бывало. Сначала я и сам не хотел, потому что был уже в спецназе, и мне было не до них. Какое-то время я думал, что довольно рисково подвергать опасности человека, которого любишь. В том плане, что если бы со мной что-то случилось, то партнёру пришлось бы пережить потерю. Но всё-таки одни отношения в те времена случились. И он бросил меня именно из-за работы. Потому что мне приходилось порой срываться и ехать по заданию посреди ночи, иногда меня отправляли во внезапные командировки, пару раз я был ранен. Не сильно, но ему хватило. Он поставил мне ультиматум: или он, или работа. Я выбрал работу. - Почему? - интересуется Сокджин, - Так сильно нравилось быть бойцом особого назначения? - Дело не в нравилось, а в том, что я был этому обучен, и у меня был определённый долг и обязательства. Кроме того, я против того, когда ставят ультиматумы и заставляют делать сложный выбор. Сокджин неуверенно кивает головой, давая знать, что он понял точку зрения старшего. - А сейчас?.. - всё-таки решается спросить Джин, - Сейчас ты бы оставил свою работу ради любимого человека? - Не ради кого-то, но у меня были мысли сделать это. Как раз до встречи с тобой. Я вроде как дал себе слово больше не заниматься этим после нашего дела. - Вот как? И что же ты будешь делать? - Просто не работать я думаю мне будет скучно. Я не слишком увлекающийся человек, у меня почти нет хобби. Возможно, полгодика я бы мог попутешествовать и пожить для себя. А потом.. возможно, стал бы работать тренером по айкидо или фитнес инструктором. Да, даже в тире могу работать, - заканчивает Намджун, полушутя. - Твоё сердце не лежит к чему-то более интеллектуальному? - А что, - Намджун внимательно смотрит на Сокджина, - будешь стесняться меня, если я буду учить людей стрелять и подавать им патроны? - Нет, я вовсе не это имел ввиду, просто.. - Не всем дано и не всем нужно зарабатывать интеллектуальным трудом, детка, - в тоне старшего звучит ирония, - Но, может быть, когда-нибудь я напишу свои мемуары как телохранитель. Намджун посмеивается и говорит: - Я всё-таки приму душ, если не возражаешь. - Полотенце на полке в ванной. Намджун принимает душ, а когда выходит, вытеревшись и высушив феном волосы, в одном полотенце на бёдрах, до него доносится голос Сокджина, который разговаривает с кем-то по телефону. Довольно позднее время для звонка. Уже перевалило за полночь. Из всего разговора Намджуну удаётся услышать лишь скомканное прощание, словно Сокджин хотел поскорее завершить разговор до его возвращения. Он и хочет спросить младшего об этом, но решает, что это будет выглядеть несколько параноидально. Если Джин захочет, то расскажет сам. Но Джин ничего не рассказывает.