Марголдин, ты нас бесишь

Комната у Саши, где очнулся Марголдин была светлой,не то что родительская. В глаза бросается барабанная установка; медные диски покрылись тонким слоем пыли, а сами барабаны выглядели печально. На стенах висели плакаты таких групп как: кино, король и шут, сектор газа, ДДТ и сметаны Band. Саша наклеил их не потому что он фанат, а чисто ради эстетики. Напротив кровати стоял компьютерный стол. Монитор загораживал синтезатор от производителя Yamaha с 66 клавишами, ибо другого места для него попросту не было. По всей видимости Александр не желал держать чистоту в своем логове, ведь как объяснишь то, что творилось на столе? Везде упаковки еды и бутылки от энергетиков, которые не выходили из комнаты уже недели так две. Хорошо что тараканы не завелись в таком то беспорядке. Марголдин решил уйти отсюда как можно скорее. Приподнявщись на локтях, он было уже встал, но резкая боль внизу дала о себе знать. Блондин со стоном плюхается обратно на кровать. Взор устремился на стену. Стена как стена, ничего необычного. После взгляд пал на заботливо перевязаные запястья. Вдруг дверь скрипнула, издав неловкий звук распространищийся по всей комнате. Ваня не стал оборачиваться. Лучше уж притвориться спящим, чем лишний раз видеть кого-то из ребят. Марголдин всё так же смотрит в стену, но как только на кровать опускается некий, блондин закрывает глаза, пытаясь лишний раз не дышать. Специально, будто на зло, тело затекло. Было страшно даже вздохнуть, не то чтобы шевельнуться. Молясь про себя всем богам мира, чтобы тот кто пришел свалил отсюда поскорее. Но "гость" не собирался покидать комнату. На голову опустилась рука, она ласково гладила Ваню по кудрявым волосам. Ваня вздрогнул, это было неожиданно. Вот так и спалился Марголдин. Рука отстранилась молниеносно, как от кипятка. -Ты не спишь? - на этот вопрос не обязательно отвечать, Андрей задаёт его самому себе, чтоб удостовериться в том, что ему сейчас не померещелось. Но директор на все сто процентов уверен, что это не было ошибкой сознания -я принёс тебе обезболивающее Абдрашитов шуршит упаковкой таблеток, не давая усомниться в правдивости его слов, а после замолкает. Блондин игнорирует его. В комнате воцарила тишина. Можно было услышать собственное биение сердца. Андрей не уходит, он остаётся с Ваней на некоторое время. Не разговаривал, будто бы боясь нарушить "спокойствие" друга, так он считал. Марголдин напротив же с каждой секундой всё больше загонялся в себя, умоляя чтобы Андрей съебал. Кажется Ваню услышали. Абдрашитов грустно вздохнул, вставая с кровати, направился к выходу. -прости, я не хотел этого... не знаю что мной двигало, нет, что нами двигало... - Андрей запинается. Подобрать нужные слова в особо ответственный ситуациях - это не его конёк. Извиняться было глупо, ведь за такой поступок нет прощения. Абдрашитов это знал, но всё равно просит. "Прости" было последнее, что сказал Андрей перед уходом. Он повторился, плевать, его просьба невыполнима, но он и не ждал прощения. Блондин так и не повернулся, он продолжил пялиться в стену. В комнате ощущалось фантомное присутствие Абдрашитова; его запах, его слова витали по помещению, сливались с каждым предметом. Марголдин шмыгнул носом, закрывая лицо руками. Из под светлых ресниц слёзы сами наворачиваются, капая на простынь. Ваня ненавидел их за сделанное, но больше всех он ненавидел себя за слабость.