Ты и наша ложь

***

То, что так отчаянно пытался забыть Аарон, словно назло ему навсегда отпечаталось в памяти. Он прекрасно помнил, когда между ним и Эндрю всё пошло не так. А именно в тот самый момент, когда умерла их мать. Если быть до конца откровенным, у них всё с самого начала не заладилось. Как будто сама судьба намекала, что не нужно им быть вместе — но и она же бесконечно сводила их, не в силах разлучить или оставить рядом. Аарон помнил ту жгучую обиду, когда на свою попытку познакомиться с братом получил от него лаконичный ответ: «пошёл на хуй». Его это разозлило до такой степени, что даже мысль об Эндрю вызывала в нём изжогу. На этом могло всё и закончиться, но получилось как получилось. Братья воссоединились и начали жить с матерью в её квартире. Дальнейшие события отзывались жгучей и тянущей болью от раны, которую каждый раз ковыряют по новой: Эндрю, движимый собственными мотивами, убивает их мать, а затем мучает брата, закрыв его в квартире и насильно выбивая из него тягу к наркотикам. Всё эти воспоминания слились в единый комок ненависти и агрессии, что требовали незамедлительного выхода. И Эндрю, не придумавший ничего лучше, в какой-то момент устал смотреть на мучения страдающего в ломке Аарона и попытался ему помочь. Так, как посчитал лучшим. Аарон, как ни странно, его за эту попытку не винил — никто и не предполагал, чем в итоге невинно протянутая рука помощи для них аукнется. Первым сорвался Аарон. Его ломало, знобило, тошнило и выворачивало на изнанку, а тут ещё Эндрю своим присутствием подливал масло в огонь... Он просто молчал, а его брату уже становилось невыносимо. И он, зная о ненависти Эндрю к прикосновениям, забил на это и кинулся на него. Тогда он ненавидел близнеца не меньше и просто хотел сделать ему больно, так же, как тот сделал ему. Его злость придавала сил, поэтому он смог подняться и попытался схватить Эндрю за шею. Но этого оказалось мало — парень легко захватил руку Аарона и грубо завёл ему её за спину. Аарон шипел и фыркал, но вырваться из сильных пальцев Эндрю у него не получалось. На время пришлось смириться. Расслабив плечи, он постарался принять более удобную позу, а то Эндрю уже грозился вывихнуть ему плечо. Желая обложить его за это трёхэтажный матом, он смог выдавить из себя невнятное мычание, откидываясь тому на грудь. До носа сквозь пелену дурмана донёсся приятный аромат дезодоранта и собственного запаха Эндрю. И тело по необъяснимой причине сработало само собой, но абсолютно не так, как должно реагировать на близкого родственника. А считал ли Аарон хоть когда-нибудь Эндрю своим родным братом? Быть может, в этом-то и была причина. Причина, почему он столь внезапно захотел своего собственного близнеца. Громкий гул в ушах и дрожь, бившая по всему телу, не давали ему адекватно мыслить и остановиться хотя бы на секунду — всё случилось быстро и нелепо. Мгновение, и он повернулся лицом к Эндрю, слепо повёл губами по его щеке и неаккуратно уткнулся в неловком поцелуе в его губы. Уже через секунду Эндрю грубо оттолкнул его, взирая на потерянного брата большими то ли от страха, то ли от удивления глазами, жадно ловя ртом воздух. Он всё дышал и дышал, как будто Аарон не поцеловал его, а как минимум украл весь кислород в комнате, и бьющийся в висках пульс всё не давал ему до отказа наполнить лёгкие. Он смотрел. Изучал. Не верил до конца, что с ним могло такое произойти. А после... По только ему известной причине он сдался. Кап. Кап. Из крана медленно капала вода, разбиваясь о поверхность ванны, но братья не отвлекались на столь раздражающий фактор — всё их внимание было обращено друг на друга. Эндрю держал Аарона в объятиях, пока тот неловко сжимал в кулаках свою футболку, не зная, куда ему деться. Впрочем, всё переставало быть важным, стоило брату жарко коснуться его губ и с вызовом прикусить кожу возле уголка. Аарону не нужно было его трогать, чтобы почувствовать исходящий от него жар. Сильные руки Эндрю. Его горячий язык и мягкие губы, грубые касания и ласки, — всё это теперь принадлежало ему. Он — его первый раз. Могло ли быть так, что и Аарон у Эндрю был первый? Он очень хотел на это надеяться, а зачем и сам не знал. Ведь это же... неправильно? Первый поцелуй длился вечность. Кислорода действительно перестало хватать, но они всё продолжали яростный, полный отчаянья поцелуй. Кусали, оставляли на коже засосы и следы от зубов, сбивали дыхание и поспешно его восстанавливали, тяжело выдыхая друг другу в рот. В замутнённой голове Аарона искрился ток, переходящий во все нервные окончания и разливающийся по телу непривычной судорогой: ему было сложно понять, что же он больше испытывает — злости или желания. А может, потребностью обладать Эндрю, пойти дальше этих запретных поцелуев. С ним происходило что-то очень неправильное. Противоестественное. Но безумно, до дрожи в коленях ему необходимое. К сожалению, всё так же сумбурно закончилось, как и началось. Если Аарон поцелуй начал, то Эндрю его закончил. В глухой тишине квартиры они сидели рядом и глубоко дышали, не отрываясь смотря в идентичные своим глаза. Раскрасневшийся, со взлохмаченными волосами и поблескивающими глазами Эндрю казался для Аарона невыносимо очаровательным. Если так подумать, это полный бред. Несколько минут назад он его удушить был готов, а сейчас... Смотрел и думал, как бы побыстрее избавиться от этой тесноты в штанах. И этот факт стал для него последним добивающим. Встал. У него встал на своего собственного близнеца. Что ещё могло пойти не так? Себя Аарон быстро оправдал: ломка по веществам сделала его неадекватным и особо чувствительным. А что же тогда натворил его сумасшедший брат? Почему ответил? Поддался чувствам? В глазах Эндрю, почти чёрных из-за расширенных зрачков, он ответ так и не смог найти. И потому отдался очередной волне захватившей его конечности боли, отключился от внешнего мира и ушёл в себя. Ему предстоял ещё долгий путь отказа от наркотиков, переживая синдром отмены из раза в раз. А Эндрю... Для себя он вывод сделал сам и никогда ничего не рассказывал брату. Да тот и не спрашивал. На этом эпизоде всё должно было остановиться. Да, натворили делов под действием неадекватного состояния, забыли и продолжили жить дальше. Так они и поступили, пока в один прекрасный момент, едва им исполнилось восемнадцать, снова не сорвались. Это произошло, когда Эндрю вернулся из тюрьмы, и они начали много времени проводить со своим кузеном Ники. Именно тогда, когда в их крови бушевал алкоголь и пыль, они впервые занялись сексом в чёртовой ванной комнате. Без лишних раздумываний, так естественно и непринуждённо, будто каждый день этим занимались. На утро же, попивая холодную воду литрами, они сели рядом и впервые за всё время поговорили начистоту. Отрицать очевидное было бессмысленно — их невыносимо тянуло друг к другу. Не эмоционально, лишь физически. Один раз ещё можно было списать на взрыв гормонов— они были неопытными, глупыми и одинокими, — но вчерашний срыв ничем оправдать было нельзя. Смириться с этим было трудно, почти невозможно, оба Миньярда с трудом приняли свою «неправильность» и решили, что им отныне придётся сбрасывать пар именно таким образом. Пусть Аарон ненавидел это всей душой, и жаль, что он не мог приказать глупому организму перестать реагировать на брата. Стольких бы проблем тогда можно было бы избежать... Без чувств. Без привязанности. Без сожалений. Всё так и должно было быть. Что же было дальше? Череда запутанных дней, однотипных вечеров и странных ночей. С каждым новым днём, месяц за месяцем Аарон путался в себе всё больше и больше. И окончательно понимал, что увяз в трясине. Если раньше всё было так просто, так очевидно, но чем дальше, тем всё сильнее усложнялось. Слишком объёмную гамму чувств он испытывал к Эндрю и тому, что они творили вместе за закрытой дверью. Искренне веря в то, что испытывает к процессу холодную ненависть и желание лишь получить необходимую разрядку, на очередном занятии по биохимии он встретил её. Девушку, которая сама подсела к нему и завела разговор. Она показалась ему лучиком света в беспросветном царстве тьмы, окружающей его и Эндрю. У неё было прекрасное имя, ей под стать, удобно ложащееся на язык, будто так и должно — Кейтлин. Не сразу, но постепенно молодые люди разговорились, а позже обменялись номерами телефонов и договорились о встрече. Тайной, естественно, ведь Аарон помнил об их уговоре с Эндрю и нарушать его не хотел. Но и забыть о Кейтлин тоже не мог. Она первая, кто всколыхнул в нём хоть что-то. Заставил почувствовать себя нужным. Живым. Она окутала его заботой и нежностью, показала, что ему необязательно быть злым и угрюмым чудовищем. Что мир не заканчивался на его брате. И, что не маловажно, что Аарон достоин намного большего. Даже если он сам об этом не догадывался. Постепенно, медленными шажками Аарон и Кейтлин сближались. Всё чаще виделись вне занятий, ходили куда-то, но не так часто, как бы им, возможно, хотелось. Уговор, по которому Аарон не имел права заводить отношения, висел над ним мёртвым грузом, заставляя совесть болезненно изнывать. А ещё и Эндрю, который слишком быстро начал его подозревать. А потом и вовсе всё узнал, но тщательно делал вид, что этой наглой девки, крутящейся возле его брата, попросту не существовало. В этом ему прекрасно помогал сам Аарон, продолжающий демонстративно не замечать Кейтлин, когда их компания проходила мимо Лисичек. Его глупое притворство тут же раскусили, и Ники периодически посмеивался над ним, всячески замаскировано упоминая девушку в разговорах, отчего Аарон бесился и заводился в молчаливом раздражении. Что он мог сделать, когда рядом был Эндрю? Ничего. Только молчать. Они ведь договорились. А уговор дороже денег. Но со своими чувствами ничего поделать было нельзя. Аарон тянулся к Кейтлин. Аарон тянулся к Эндрю. Эндрю было всё равно. Кейтлин его принимала. И дарила чувства в ответ. Злость и раздражение методично накапливались в истерзанной душе Аарона. Он не знал, что ему делать, и начал злиться на всех подряд. И, раз все знали о нём и Кейтлин, при этом по-идиотски посмеивались над ним, что ж, так тому и быть — он нашёл для себя цель, куда смог выплеснуть свои негативные эмоции. И ей оказался Ники: точнее, не сам кузен, а его открытость в отношении собственной ориентации. Аарон не думал об этом, но на самом деле он завидовал Ники. Его силе и решительности открыто заявить миру, что ему нравятся парни. Его двоюродный брат так бы никогда не смог. И, в отличии от близнеца, не хотел даже признаваться в этом самому себе. Он нормальный, точка! Да, иногда ему приходится сдаваться, поддаваться Эндрю и заниматься с ним разными непотребствами. Но! Между ними был только секс, ничего более. А значит, он не гей. И никогда им не будет. Пришёл его черёд подкалывать Ники, закатывать глаза на его провокационные фразочки и недовольно шикать, когда тот в очередной раз уходил в свои гейские дебри. Для него это «фи». Непозволительно. Логично, что их странные подвешенные отношения не могли длиться вечность. Всё изменилось. Для этого потребовалось время, но итог был не избежен. Ведь в команду Лисов попал Нил Джостен, который уничтожил их хрупкий и шаткий мирок.

***

Эндрю сидел на подоконнике, медленно затягиваясь сигаретой, и внимательно наблюдал за Аароном. Каждый жест, каждая поза, даже ритм дыхания попадали под его пристальный взгляд. Он знал брата вдоль и поперёк, лучше, чем кто-либо ещё, и то, что он видел сейчас, ему категорически не нравилось. Аарон был слишком напряжённым. Его движения казались резкими, но не осознанными, а взгляд — каким-то стеклянным, словно он постоянно проваливался в свои мысли. Эндрю не устраивала эта отрешённость. Она кричала о том, что что-то идёт не так. Но больше всего бесило, как Аарон бросал на него эти быстрые, будто случайные взгляды. Каждый раз, когда их глаза встречались, в выражении брата что-то мелькало, что-то скрытое, недосказанное. И это выдавало его с головой. Эндрю ненавидел недосказанность. Особенно от Аарона. «Что он скрывает?», — пронеслось в голове Эндрю. Желание узнать, что происходит в этой белобрысой голове, накатывало волной. Если бы можно было взять и просто вытащить эти мысли наружу, он бы сделал это без раздумий. Внезапно горячий ожог сигареты вырвал его из размышлений. Он щёлкнул окурок в сторону пепельницы, но промахнулся — тот упал на пол. Эндрю спрыгнул с подоконника и подошёл ближе. — Ты ведь понимаешь, что я вижу тебя насквозь? — его голос был ровным, но в нём звучала скрытая угроза. Аарон вздрогнул, как будто его застали врасплох. Его плечи напряглись ещё больше, но он не ответил. — Говори, что происходит, — Эндрю не отрывал от него взгляда, жёсткого и требовательного. — Или я сам всё вытяну. Аарон бросил на него ещё один короткий, беспокойный взгляд, но, как и раньше, отвернулся. — Это не твоё дело, — выдавил он, но голос звучал неуверенно. Эндрю усмехнулся. — Моё, — коротко бросил он. — Особенно когда ты ведёшь себя как полный идиот. — Так может, тебе тогда собраться и свалить к чёртовой матери?! — рявкнул Аарон, сорвавшись на крик. — Тебя это не касается. Ни то, что происходит, ни моя чёртова жизнь! Эндрю остался совершенно невозмутим, лишь слегка приподнял бровь. Он без спешки уселся в кресло, скрестив ноги и наблюдая за братом с ледяным спокойствием. Он понимал, что сейчас ничего не добьётся. Аарон был слишком взвинчен, чтобы ответить хоть на один вопрос без истерик. «Сейчас он упрямее обычного», — подумал Эндрю, беззвучно выдыхая. В лучшие дни разговоры с братом напоминали попытки пробиться через бетонную стену, но в таком состоянии он и вовсе был непробиваем. Эндрю мог бы просто встать и уйти. Вернуться домой, забыть обо всём и позволить Аарону самому разбираться со своими проблемами. Он бы так и поступил, если бы ситуация не вышла из-под контроля. Новые привычки брата не оставляли ему выбора. Он знал, куда они могут его завести. И рисковать не хотел. Устало прикрыв глаза, Эндрю задумался, как поступить. Силой ответы не вытащить — это он знал наверняка. А попытки продолжить разговор только усугубят ситуацию. Решение пришло неожиданно. Виски. Аарон мог быть удивительно откровенным после пары стаканов. Эндрю медленно поднялся, словно нехотя, и направился к шкафу Ники. Он знал, что тот всегда держал там несколько бутылок для "экстренных случаев". Открыв дверцу, он заметил знакомую бутылку в самом углу. — Виски, — произнёс Эндрю ровным голосом и обернулся к брату, демонстрируя находку. Аарон пару секунд колебался, напряжённо сжав челюсть, но, всё же выдохнув, направился на кухню. Через полминуты он вернулся с двумя стаканами, молча поставив их на стол. Эндрю, сохраняя привычное хладнокровие, открыл бутылку и в полной тишине разлил золотистый напиток. Он сделал небольшой глоток, пристально наблюдая за братом поверх края стакана. Аарон, напротив, взял свой стакан и, не раздумывая, осушил его за три крупных глотка. С глухим стуком он поставил опустевший стакан на стол, избегая встречаться взглядом с Эндрю. — Ещё хочешь? — спокойно спросил Эндрю, без лишних эмоций подтолкнув бутылку ближе к брату. Аарон не ответил, лишь снова налил себе, на этот раз почти до краёв. Он поднял стакан, сделав вид, что полностью сосредоточен на виски, хотя напряжение в его движениях так никуда и не делось. Эндрю, словно не замечая этого, сделал ещё один медленный глоток, продолжая наблюдение. Он чувствовал, что с каждым стаканом Аарон всё ближе к тому, чтобы сломаться и заговорить. Полчаса пролетели в тишине. Эндрю заметил, как плечи Аарона начали расслабляться, а взгляд потерял напряжённую настороженность. Ещё немного, и можно будет начинать задавать вопросы. — Мы расстались, — неожиданно выдохнул Аарон, откидывая голову на спинку кресла. — Хорошо, — спокойно ответил Эндрю, не сводя с него глаз. — Хорошо? — Аарон усмехнулся и бросил короткий взгляд на брата. — Она тебе никогда не нравилась. Эндрю молчал, давая Аарону продолжить. — Она была единственной, кому я нужен, — добавил Аарон, голос его звучал глухо. Эндрю не собирался сейчас углубляться в эту тему. Если тому так проще думать, то пусть так и остаётся. Пытаться в чём-то его переубедить он не будет. Не то состояние.Пока ещё было слишком рано. — Что ты делал после универа? — перевёл разговор он, сохраняя ровный тон. — Как будто тебя это интересует, — фыркнул Аарон. В комнате снова повисла напряжённая тишина, но вскоре Аарон всё же продолжил: — Устроился в больницу вместе с Кейтлин. Я попал в хирургию. Надо мной взял шефство Уинбраун. Строгий, но отличный врач. Он мне здорово помог. Я больше времени проводил в больнице, чем дома. А ты? Что ты делал? Эндрю заметил в глазах брата едва уловимую надежду. — Я больше не играю в Экси, — спокойно сказал он, будто речь шла о чем-то незначительном. — Открыл частную практику, предоставляю юридические услуги крупным фирмам. Пару лет назад мы купили квартиру, а Нил попал в основной сост... Договорить он не успел. Аарон резко встал, его лицо заметно скривилось при упоминании Нила. — Я... мне... мне надо в туалет, — пробормотал он, подбирая слова, и быстро вышел из комнаты. Эндрю остался ждать, размышляя, вернётся ли брат. Через пять минут Аарон всё же вернулся, сел на пол возле дивана и налил себе ещё один стакан виски. — Ты с кем-нибудь ещё поддерживаешь связь? — выдавил Аарон, сразу же опустошая стакан. — Кевин, — коротко ответил Эндрю. — А ты? — Только с Ники. Иногда переписывались с Андреа, но когда мы с Кейтлин... Голос Аарона, слегка расслабленного после выпитого алкоголя, прервал телефон Эндрю. Он взглянул на экран и ответил. — Да, — коротко бросил он, слушая собеседника. На его лице мелькнула лёгкая улыбка. Эндрю был так поглощён разговором, что не заметил, как потемнело лицо Аарона, который внимательно следил за ним. — Нет, я справлюсь, — спокойно сказал он, затем добавил на удивление мягко: — Я тоже. Сбросив вызов, он вернулся к стакану, но тут услышал ядовитый голос брата: — Ну конечно же, это был Джостен. Эндрю взглянул на него с лёгким прищуром. — Тебя это не касается, — спокойно ответил он. — Конечно, не касается, — язвительно бросил Аарон. —Кто я такой, чтобы говорить о нём? Всего лишь неудачник, что великому Нилу Джостену и в подмётки не годится! И если ты так действительно считаешь, то ты полный дегенерат, что не замечает очевидного! — Тупица,— раздражённо вздохнул Эндрю, отставляя стакан в сторону. Брат был на грани, он почти пересёк черту. С другой стороны, он прекрасно понимал, почему Аарон так завёлся, и раздумывал, как долго ещё сможет его терпеть. А сам Аарон не спешил замолчать или перевести тему — алкоголь, начинающий действовать на его взвинченную нервную систему, заставил его продолжать свою болтовню, хотя в душе он понимал, что ведёт себя как капризный ребёнок, у которого когда-то забрали любимую игрушку и не вернули. Но Эндрю не был вещью, он был живым существом со своими мыслями и желаниями — и именно это Аарон не хотел понимать и принимать. — Нечего больше сказать? — не дождавшись других слов, Аарон злобно зыркнул, дёргано поправив оправу очков. — Почему ты не защищаешь его? Это же Нил. Твой, мать его, чёртов Нил! Что, блядь, в нём такого особенного? — Остановись, — прорычал Эндрю, его голос был низким и угрожающим. — Или я не знаю, что с тобой сделаю. Но Аарон будто не слышал. — Ты вообще хоть что-то видишь в своей жизни, кроме этого фальшивого вруна?! — со всей яростью он швырнул бутылку в стену, та разбилась с оглушительным грохотом. — Можешь не отвечать. Не дав брату возразить, Аарон выскочил из комнаты, оставив Эндрю в одиночестве. Эндрю медленно поднял взгляд на осколки стекла, разбросанные по полу. Эта ситуация злила его. Они оба были важны для него — Нил и Аарон. Он не хотел разрываться между ними, но, кажется, выбора у него больше не было. Надо решить эту ситуацию как можно скорее. С каждой минутой, находясь с Аароном в этом доме один на один, ему становилось всё сложнее смотреть ему в глаза. И он искренне боялся, что снова совершит непоправимую ошибку. Слабо понимая, куда он вообще направляется, Аарон попал в одну из спален, в которой он раньше ночевал. Дверь за ним громко хлопнула, да так, что стены пошатнулись, разрывая тишину мрачного дома. Через минуту всё окончательно стихло — и движение внутри дома, и Аарон, что застыл возле двери подобно статуе, стараясь не нарушить свой внутренний баланс. Он боялся, что ещё чуть-чуть, и он попросту взорвётся от переполняющих его негативных эмоций и мыслей. В целом он осознавал, что воспоминания о Ниле сделают ему больно. Но даже в теории не догадывался, что настолько. Нил звонит брату. У них все хорошо. Живут вместе в своей квартире... Вдвоём... Почему же до того хреново, что он готов вырвать себе сердце голыми руками? Что же Эндрю сделал с ним? Зачем он ломает его, уничтожает и втаптывает в грязь, не давая возможность выкарабкаться? Аарон пришёл в этот дом с мыслями совсем не позитивными. Он не ждал реальной помощи, хотя в тайне мечтал о ней. Эндрю это почувствовал и пришёл, он должен был помочь ему найти смысл продолжать. Существовать, двигаться дальше. Но сделал только хуже. Зачем бессмысленно мечтать о том, что никогда не будет твоим? Не лучше ли взять и всё закончить, как он изначально и планировал? Достаточно лишь подождать, когда Эндрю свалит, а затем найти в своём рюкзаке потайной карман... Тихие шаги за дверью привлекли его внимание. Перевозбуждённый, под изрядной дозой алкоголя, он стал более восприимчивым к окружающей среде, а его слух усилился в разы. Эндрю не свалил, как он думал, а направился за ним на второй этаж. Не остановившись напротив двери, за которой прятался брат, он направился дальше, в ванную комнату. Может, умыться хотел или принять душ, да кто его знает. Волноваться не стоило, но Аарону вдруг стало очень плохо. С Эндрю, казалось, что-то было не так! Неужели сработала та самая пресловутая связь между близнецами? Но почему именно сейчас? Сумасшествие какое-то. Аарон не хотел верить в то, что он ощущает Эндрю на расстоянии. Что он может чувствовать его боль. Но оставаться на месте, понимая, что тому, возможно, нужна его помощь, он был больше не в силах. Беззвучно прошмыгнув в коридор, парень быстрым шагом дошёл до ванной. Осмотревшись по сторонам, его взгляд наткнулся на алые отпечатки, оставленные на дверной ручке. Что это? Неужели... Наклонившись, он смог рассмотреть подтёки и понять, что был прав— это была кровь. Сердце снова сжалось от боли, а в голове раздался жуткий гул, заставив пульс ускоренно биться в запястьях. «Эндрю... Эндрю...», — Аарон мог думать только об этом, пока от страха трясущимися руками пытался вскрыть дверь, но она стойко ему не поддавалась, оставаясь закрытой. От души сматерившись на неё и весь её род, он решил её выбить, но не успел выполнить задуманное. Эндрю, судя по всему, открыл ему сам. — Что с тобой? Ты... — залетев ураганом в комнату, Аарон застыл на месте, не договорив фразу до конца. С открытым ртом и загнанным взглядом он наверняка выглядел ужасно глупо, но было не до смеха. Ситуация — хуже некуда. Эндрю стоял возле раковины, пытался смыть кровь, что текла по его пальцам и попадала на светлый кафель пола, успела перепачкать кран и оставить следы на поверхности слива. Перепуганный до полусмерти, с безумными глазами Аарон сделал к нему несколько шагов, протянув дрожащую руку. Его мозг отказывался работать в такой стрессовой ситуации, но, действуя на автомате, он смог из себя выдавить: — Ты... что ты сделал? Эндрю, заметивший его состояние, попытался предусмотрительно отстраниться, но упёрся спиной в стену. Бежать некуда. — Ничего я не сделал. Это случайно. Порезался. Но Аарон его будто не слышал: перед его глазами был только брат с перепачканными в крови руками, а нос улавливал неприятный запах, вырывающий из глубоких тёмных недр подсознания ужасающие картины прошлого. Того, что он в самом страшном сне не хотел вспоминать. Что трогать было запрещено. — Кто... Тебя кто-то снова тронул? —  Аарон приблизился к брату и взял его за руку, тем самым заставив его вздрогнуть и мгновенно покрыться мурашками. Ему было в тот момент всё равно, мерзко ли Эндрю от его прикосновений или нет. Всё это ничего не значило. Эндрю — вот кто был важен. Кто был центром его вселенной, хотел ли он этого или нет. И, слыша его голос, видел только события того омерзительного дня. — Никто меня не трогал, Аарон. Я случайно... ха-ха, смотри, это же кровь! Как забавно... Аарон, с тобой всё хорошо? Что... что с тобой? Кривая улыбка на лице Эндрю становится искривлённой маской, за которой прячется страх и безумие. Он боится. Чего же? Ответ очевиден. «Если Дрейк что-то сделал с Аароном, я уничтожу его». — ...порезался осколками бутылки, — видя, что Аарону не становится лучше, а только хуже, Эндрю собрал всю оставшуюся волю в кулак и обхватил лицо брата ладонями.— Смотри на меня, только на меня. Дыши. Глубоко. Ты слышишь меня? Сложно было ответить. Аарон существовал в двух реальностях одновременно, и не понимал, что из этого было правдой. Вот он, Эндрю, сейчас стоит и беспокоится за него, говорит ему дышать глубже, приводит в чувство. А через секунду он мазнул глазами по зеркалу, заметил в отражении своё лицо, перепачканное кровью брата, и не узнал себя. Привычные черты на мгновение изменились, превращаясь в уродливое лицо Дрейка, по которому текла бурая кровь. Улыбка насильника трансформировалась в оскал, Аарон резко дёрнулся, выкидывая мираж из головы — ещё бы чуть-чуть, и его стошнило прямо на близнеца. Жаль, что так же просто воспоминания, бегущие перед его глазами, уходить не хотели. ...он стоит с клюшкой в руках, смотрит на остывающий труп урода, позволившего дотронуться до Эндрю, и весь трясётся, чувствуя каждой клеткой тела, как ему страшно. И омерзительно. Рядом с братом сейчас Нил, он пытается привести его в чувство, заботливо прячет в простыню. А Эндрю в ответ лишь отчаянно смеётся, и от его смеха волосы на затылке встают дыбом. Ничего не понимая, находясь в лабиринтах собственного разума, Аарон подошёл к близнецу, желая проверить его состояние. Хочется убедиться, что с ним всё в порядке. Но к чёрту, какой может быть порядок? Больше никогда не будет «в порядке». Даже Нил, у кого стала эта фраза девизом по жизни, не сможет спокойно, как раньше, использовать её как отмазку. Всё неизбежно изменится. Почему же Эндрю думает лишь о нём? Беспокоится, чья это кровь, переживает о самочувствии брата, хотя должен был волноваться о себе! — Он тебя тронул? — спросил Эндрю, и его голос был по странному твёрд. Аарон не ответил, от шока он буквально онемел. Чтобы вернуть своего глупого братишку в реальность, Эндрю ощутимо дёрнул его за волосы. — Отвечай. Он тебя тронул? — Нет, — наконец ожил Аарон. — Я его убью, — пообещал брат. «Убьёт... Он готов убивать за меня». Почему-то эта мысль показалась ему весьма интимной, и Нил, ответивший Эндрю: «Он уже мёртв», не должен был этого слышать. Он не имел право знать, насколько они близки друг к другу. Что они готовы делать ради друг друга. Ведь Аарон, не задумываясь, убил за Эндрю. И, если ему бы дали шанс вернуться назад, сделал бы это бесчисленное количество раз. Он ни капельки не сожалел о содеянном. Так ему и надо. Тварь, что посмела сделать Эндрю больно. Для себя Аарон принял решение, что устал был простым наблюдателем. Брат был его и ничьим другим. Он не принадлежал этому уже мёртвому гандону, и он не будет вместе с Джостеном, взгляды которого, обращённые на Эндрю, не заметить было нельзя. Нет, он не отдаст брата никому. В этой комнате, перепачканной кровью, стоя рядом с Эндрю и слушая его голос, перебиваемый тяжёлым дыханием, он принял для себя решение. Больше не будет существовать «нормального» Миньярда и Миньярда-монстра. Отныне они будут всегда вместе. Будут единым целым.