Я закрываюсь под конец

Теперь ты читаешь эти письма. А между тем это было последнее моё прибежище, где ты не могла меня контролировать. А теперь ты не только читаешь те жалкие клочки, в которых я только и могу выговориться, но и делаешь пометки, как на прошлом. Ты сказала мне: "Ты ужасно описал Гарри, больше никогда так не делай." Я и сам знаю, что образ получился не таким, какой он есть на самом деле. Но ты требуешь от меня большего. Ты хочешь, чтобы я смотрел на него твоими глазами, как когда ты расслабляешься в его объятьях, или когда увлечённо слушаешь его. Теперь ты можешь просто взять и уехать на несколько дней к нему и вернуться, как ни в чём не бывало. Помнишь, как ты попросила купить тебе несколько комплектов невероятно дорогого женского белья, а потом примеряла их при мне, выгибаясь у зеркала и спрашивала: "Как думаешь, какое ему больше понравится..?", а я изо всех сил сжимал твёрдый тесный пояс, но ничего не почувствовал и расплакался. Я собирал тебя для него. Есть в этом что-то объективирующее, но ты, как я вижу, и не против. Мне хотелось тогда сказать, что я надеваю на тебя бельё так, будто завязываю подарочный бантик на упаковке, но вряд ли бы тебя это оскорбило. С ним ты не строгая, не гордая, ты прощаешь ему любое обращение с собой. Я понимаю, почему это происходит, но от этого ещё тяжелее. Я бы мог придумать сотни и тысячи "Он тебя использует", "Это манипуляции", "Ты зависима от него, это не очень нормально", но это всё лишь удобные конструкции для меня, которыми я замаскировываю действительность. Я вижу, что ты не перманентно строгая, пунктуальная, стремящаяся соответствовать правилам, как в Министерстве. Я вижу, что это оболочка, в которой тебе удобно общаться с обществом. Но с ним, именно с ним ты становишься настоящей собой, тёплой, ласковой, окружающей его комфортом. И тебе хорошо в этом состоянии. И это самое обидное. Ты не раскрепощалась со мной, не снимала строгий костюм, не показывала себя. Потому что был не тем человеком, которому ты могла довериться. Но ты не заставишь меня его полюбить. Даже если бы мне предложили стать таким, как он, я бы не стал. Знаешь, почему? Потому что без своей избранности, без своего таланта он не стоит ничего. Он всегда получал то, что хотел, когда хотел. Если он чего-то не хотел, он этого не делал, и ему всё прощалось. Конечно, я ему завидую. У него никогда не было никаких загонов, как у меня. Учителя носились с ним, как с самородком, тренер нашей команды тоже. Такое ощущение, что он никогда не ощущал себя по-настоящему фрустрированным. Да, наверное, смерть родителей в раннем возрасте делает его менее привилегированным, но это не отменяет, знаешь, его огромного наследства. Что я пишу... Я выискиваю оправдания самому себе, потому что я не он. И никогда таким не стану. Прости, мне правда стыдно, что я снова начинаю это делать. Я бы написал ещё, но кто-то звонит в дверь. Я отправлю тебе пока то, что есть. Люблю тебя.