Теория допущений

      Когда мне было восемь лет, я впервые задумалась о смерти.       Точнее пришлось задуматься и впервые осознать, что человек не вечен. Вынужденно. Именно в этом возрасте мечтаешь, чтобы родные жили вечно, а те тёплые посиделки за столом никогда не заканчивались. Что всегда сможешь прийти в отчий дом, из которого выходил во взрослую жизнь счастливым, не зная драм и горестей. Особенно меняется взгляд. Я называю этот взгляд «молочным». Чудно, не правда ли?       В начале нашего жизненного пути мы все как молочные первые зубы. Но как только встречаемся с реальной взрослой жизнью, то тут же красивые белые зубки выпадают. А приходящие на смену коренные переживают непростые времена юношеского максимализма и драму взросления. Мне кажется есть что-то похожее в этом странном и нелепом сравнении. Коренные зубы становятся меньше в следствии стираемости эмали, а наши души и «молочные» взгляды приобретают совершенно иной оттенок.       Моей бабушки не стало, когда мне было восемь лет. Наш дом опустел. Из него исчезли все те краски, звуки и люди, которые заполняли всё пространство вокруг неё.       Она была живой. Нет-нет, не в физическом смысле. А… в духовном.       Мне всегда казалось, что в её присутствии — цветы цвели краше, солнце наполняло тёплыми лучами гостиную, а дедушка, играя на рояле, был счастливее всех на свете, когда она рядом стучала ложками, изящно пританцовывая. Но после её смерти дедушка занемог и слёг в постель. Бабуля будто унесла из дома всю жизнь за собой на тот свет, оставив после себя серый и нелюдимый дом.       Маленькая Белла плакала, потому что больше не сможет залезть к ней на коленки, поесть вкусное печенье и крепко-крепко обнять за шею. Какой же она была тёплой…       — Эй, вставать будешь?       И мягкой. А ещё эта кровать… была такой мягкой. После такого сумасбродного денёчка мне хотелось нежиться в тёплых одеялах вечно.       — Игнорируешь бога? Не боишься, что я нашлю на тебя небесную кару?       Двухспальная кровать слегка скрипнула, стоило мне перевернуться.       Послать всех поднебесных чертей и как следует отдохнуть… О да, я заслужила это. Столько перенести стыда и позора, наверное, не сможет никто. Фальшиво захрапев, я зажмурила глаза от удовольствия.       — Я же знаю, что ты не спишь. Ты храпишь хуже любого человека, которого я встречал.       — Отцепись.       — Знаешь, Изабелла, я всё-таки не могу понять, для чего тебе нужно было перемещаться к тому пареньку? — Всё не унимался Бейро.       Поняв, что меня так просто в покое не оставят я разлепила глаза и перевернулась на спину.       — Блять! Какого хрена?! — Взвизгнула я, натягивая одеяло на макушку, второпях прикрывая нагое тело.       Бог жизни невозмутимо сидел на краю кровати, задумчиво крутя светлые кудряшки.       — Чего ты разоралась? Меня человеческие чресла не интересуют, — брезгливо фыркнув тот, обиженно сложив руки. — И вообще, где моё спасибо?       — Пошёл вон отсюда! — прокричала я, метнув подушку в его сторону.       Бейро ловко уклонился и, посмеявшись надо мной, выскользнул в коридор.       Бог жизни на вид был действительно как ангел. В отличие от богов смерти этот был явно симпатичнее; круглое лицо, кудрявые белокурые волосы и запоминающийся горбатый нос. Ей-богу, херувим во взрослом обличии… Неужто, все они такие человечные? Шаря рукой по тумбе, мне наконец удалось найти свой наполовину севший смартфон.       — Больше не буду тебе помогать, — обнажив острые зубки, просипел Бейро. — И, кстати, я всё вижу.       — Если ты не выйдешь, я сделаю из тебя цыплёнка-табака! — стоя в душевой кабинке, воскликнула я на всю комнату, одновременно врубая любимый плейлист. Испуганный трепет крыльев оповестил об его уходе и дал возможность повернуть кран в душевой кабине и скинуть полотенце. Теперь можно расслабиться.       Ох, как же хорошо принять утренний прохладный душ!..       Принявшись мылить тело, я медленно погрузилась в размышления. Квартира, в которую любезно выкинул Бейро, была бедно обставленной и совсем нежилой. Куча коробок от китайской лапши, а пирамида из банок пива наводила на сомнение — отсутствует ли хозяин дома? Те же картонки от пиццы валялись на полу, на одну из которых я плюхнулась на кровати. Жизнь словно остановилась, но беспорядок, царивший в маленькой квартире, будто ожидал своего домовладельца. Фу, да он был настоящей свиньёй!       Как оказалось, владелец этого загашника был некий Хаято Ёсимото, страдавший от длительной депрессии пять с лишним лет, в итоге не выдержав, сбросился с моста восемь дней тому назад. Барахла у японца было весьма мало: старенький компьютер, вонючие носки и пачка презервативов… Прелесть. Бейро сказал, что про эту квартиру вспомнят не очень скоро, так что я могу заселиться в ней на время.       Жаль, конечно, этого добряка.       Не сумев сдержаться, я улыбнулась. Краем уха услышав припев своей любимой песни, я схватила первый попавшийся на полочке шампунь, мысленно изобразив, что это микрофон.       — Май… май… май… май…       — О нет!.. Только не человеческие песни! — В ужасе простонал Бейро из кухни.       — Мьюзик хитс ми… соу хард!.. Мейкс ми сей… ох май лорд! — Счастливо пела я на всю ванну, шутливо приплясывая. — Фенкью… фор блессинг ми!       — Заткнись! — Прокричал Бейро, стуча в дверь ванны. — Мои уши вот-вот свернутся от этого ужасного пения!       — Пошёл в зад, буду петь тогда, когда захочу, и ты мне не указ! — Смешно прокричав в ответ, я начала смывать шампунь с головы.       Как же не хватало этой эмоциональной разгрузки. На мгновение забыть, что жизнь катилась в тартарары.       — Так-с, и что тут у нас? — Запричитала я, открывая по-хозяйски дверцу холодильника. — Да уж, и что это… — раскрыв крышку красной кастрюльки и принюхалась, но стало сразу понятно, что здесь какие-то…водоросли? Кубики тофу, точно! Это же мисо-суп.       — Какая же ты наглая, хе-хе, — сказал Бейро, подперев руками подбородок, — Ты так и не ответила, зачем надо было перемещаться? И что ты будешь делать, скажи, а? Жить в чужой стране ты вряд ли сможешь.       — А кто сказал, что я собираюсь жить здесь дальше? Хм… дай подумать, — задумчиво ответив, я подозрительно принюхалась к одному из контейнеров с кимчи.       — Вроде свежее, съесть что-ли? — Отметив, что ничем не пахнет сразу же запустила один кусочек себе в рот.       Ммм, вкуснятина! Пикантный вкус пряной капусты и хрустящего лука, дразнил рецепторы, настойчиво требуя ещё и ещё.       — Фу, едите вы, людишки, невесть что, — скривился Бейро, следя как я с удовольствием стала поглощать острую закуску.       — Мне надо связаться с Эл. Но не думаю, что стоит делать это так быстро. Наверное, глупо заявляться на порог его бункера и говорить: «Привет, Эл, я знаю кто Кира», — набив за обе щёки кимчи, рассуждала я. — Чёрт, как это вкусно! Но и к тому же, кто я такая, чтобы вообще встречаться с ним? Думаю, стоит начать с анонимных писем.       — Анонимных писем? — Не поняв о чем речь, удивлённо переспросил Бейро.       — Да, думаю это будет формат анонимных писем. А что я ещё могу сделать, кроме как посылать анонимные письма? — Почти съев целый контейнер с кимчи, я задумчиво почесала затылок. — Если я была детективом и ко мне бы заявилась девушка смело утверждающая, что через несколько лет появится не кто иной, как Кира, то без зазрения совести — закрыла бы под стражу и допрашивала её до потери пульса. Верить первому встречному с улицы сродни самоубийству.       — Разве первым встречным анонимам можно поверить? Что-то не сходиться, хе-хе, — ехидно вставил Бейро, закручивая локоны волос на палец.       — Поэтому я заставлю ему поверить мне, Бейро, — с нажимом проговорив последние слова, я громко поставила пустой контейнер на стол. — Сбить его с толку, да и к тому же пощекотать нервишки детектива можно, разрушив неуязвимость и держа в руках несколько козырей.       — Поступай как знаешь, полоумная дева. Но только не смей понапрасну использовать кулон, иначе не несдобровать тебе, — произнёс назидательно Бейро, встав со стула.       Пропустив его речи мимо ушей, я последовала его примеру, тоже подходя к окну.       — Уже уходишь?       — Предлагаешь одеться в пижамы, поесть роллы и посмотреть дораму?       — Ну… я не против.       — Увольте! — Поражённо вздохнул бог жизни, распахивая настежь окна.       Видок из окна… был поистине чудесным. Нежная, одиноко цветущая сакура посреди холмистой местности, где расположились маленькие домики, венчала собой сочную зелень вокруг. А где-то вдалеке выглядывали рисовые поля, рисующие пейзаж из окна многогранным и таким поразительным.       — Вау… это великолепно. Кто бы мог подумать, что меня занесёт в такое прекрасное место? — Изумлённо прошептав слова словно во сне, я не могла оторвать глаз от простирающегося вида.       — Бейро, как тебе? — с глуповатой улыбкой и как-то по-детски спросила у бога жизни, кидая взгляд на него.       — М? Бейро?       Пустота. Именно на это наткнулись глаза, когда я обернулась. Он уже улетел, оставив меня одну, в одиночестве. Ну и ладно. Закрыв обратно окно и подойдя к деревянному шкафу, я деловито раскрыла дверцы.       Как на меня тут же упало что-то массивное.       — Ну и извращенец ты, Ёсимото! — ахнула я, судорожно спихивая с себя упавшую резиновую куклу в форме женщины. Ну и гадость! Надеюсь следующим, что упадёт на меня будет не фаллос. Роясь в шкафу, мне удалось нарыть просторную футболку, короткие шорты и светлые гольфы. Село всё практически идеально, комфортно прильнув к телу.       — Отлично, — удовлетворённо крутилась я перед зеркалом, рассматривая отражение.       Круто развернувшись к комнате, я тяжёлыми шагами подошла прямо к доисторическому компьютеру. Постучав три раза пальцем по кулону, я прошептала желание:       — Хочу знать языки.       Так-то лучше. Если теоретически размышлять, то Эл владеет несколькими языками, но в основном разговаривает на английском. Следовательно, чтобы не палиться… Блять, какой на хрен не палиться? А если он вычислит меня? Ведь Эл, как весомая фигура в мире, приравнивается к специальным службам, и отследить по номеру телефона или электронной почте не составит труда. Он даже и пальцем не пошевелит как найдёт меня!       В панике взявшись за волосы и       пораженно опустив лоб об поверхность стола, я мысленно сокрушалась и посмеивалась над своей наивностью. Идеальный план «тайный анонимус» опускался на дно, вместе с моим энтузиазмом.       Я нажала кнопку запуска и экран засветился синим. Имею ли я право на ошибку? Имею. Но она, эта ошибка, может стоить долгого заточения в камере. Он применит пытки, если посчитает это правильным и во благо справедливости, я знаю. Если Эл узнает, что кто-то помимо него и его помощника обладает большей информацией, чем другие… несомненно, детектив применит любые попытки отыскать, чтобы поймать и бросить в тюрьму подозрительного «инкогнито».       Покрутив мышкой на рабочем столе, я кликнула на ярлык с почтой.       Стоп.       Для чего писать напрямую Эл?       Безусловно — это бы сразу выдало меня. А над крышей дома уже кружил бы вооружённый спецназ, с ног выбивающий окна и двери. Открыв ворд, пальцы непроизвольно начали стучать по клавишам, а губы тряслись то ли в страхе, то ли от нахлынувшего озноба по телу. Всё напоминало безнадёжный сон, а упрямое наваждение сделать шаг вперёд сводило с ума.       Опустив руки на колени, я вперила долгий и расфокусированный взгляд в стену.       Это всё неправильно.       Мне так хотелось… но зачем менять ход событий, которые и так плавно будут вести к истинной и справедливой развязке? За исключением того, что из игры выпадет главная фигурка детектива. Он умрет в конце. Это неизбежно. Вопрос в другом. Заслуживал ли он такой несправедливости?       Я поморщилась. Хотелось засунуть два пальца в рот и вырвать все то, что сьела. Мысли такого рода были присущи Ягами Лайту.       Чёртовы двойные стандарты о справедливости вынуждали корчиться от брезгливости к самой себе. Могу ли я судить о том, достоин ли смерти детектив? Так же, как и Лайт, который судил по своим «стандартам» заключённых под стражу преступников. Ни я, ни он не были богами.       Я напечатала письмо и выдохнула полной грудью. А получивший его адресат, возможно, будет рвать сегодня волосы на себе и ставить на уши специальные службы.       Я руководствовалась лишь тупым интересом, а не какой-то логикой. По другому никак не назовешь. Вмешаться просто так в чужую жизнь, перевернув её с ног до головы…       Постучав медленно и неуверенно три раза по кулону, я зажмурила глаза.       — Перенеси листок к Элу Лоулайту, но сделай так, чтобы на нём не было отпечатков пальцев и других улик, указывающее на то, откуда и кем было послано это письмо.       С легким и бесшумным хлопком белый листочек испарился.       Замедленно отступая назад к стене, я с шумом опустилась на пол. Чтоб тебя, Мари. А вся твоя самопожертвенность пусть катится к чёрту!..       Однако не стоит перекладывать все свои проблемы на Мари, обретя новую жизнь благодаря ей. Без неё я бы кормила червей и выращивала одуванчики. Этот цирк с моей дурной неопределённостью излишне затягивался. Нужно собраться в кучку и готовиться. Завтра, ровно в двенадцать часов по Нью-Йорку состоится первое анонимное общение между мной и детективом Эл.