Прямо в твои объятия.

Ходило множество слухов, когда таинственная девушка была обнаружена после выпускной церемонии в Хогвартсе в 1978 году, лежащей без сознания в вестибюле, сейчас она находилось под присмотром в своей больничной комнате. Никто никогда не видел ее раньше, и она определенно не была студенткой. Она была потрепанной, слишком худой и выглядела так, словно побывала в драке. Единственным ключом к разгадке того, кем она была, был маховик времени на ее шее. Личный хронометр Дамблдора. Из-за этого ее отвезли на лечение в лазарет Хогвартса, а не в больницу Святого Мунго. Точно так же Римус оказался в своем первом назначении в качестве члена Ордена Феникса. Он был единственным, у кого было время присматривать за ней. Питер был слишком занят присматривая за своей больной тетей, чтобы наблюдать за девушкой, а Сириус был занят работой аврора. И Джеймс, и Сириус иногда вмешивались, когда было полнолуние, но в остальном задача ложилась на него. Римус не возражал, что в основном это была скучная работа, на что Сириус всегда жаловался. Он был счастлив иметь горячую еду и доступ к любой из книг в знаменитой библиотеке Хогвартса. Орден пытался идентифицировать ведьму, но не нашел ничего, зайдя в тупик. Олливандер не помнил, чтобы продавал ее палочку, и ее описание, отправленное в Дурмстранг и Шармбатон, тоже оказалось бесполезным. Долгими летними днями Римус часто задавался вопросом, в чем смысл этой сторожевой службы. Девушка оставалась в глубоком волшебном сне, из-за чего-то слишком обиженная, чтобы наконец проснуться и так день за днем. Он начал верить, что она никогда не проснется, но Дамблдор, похоже, считал ее достаточно важной, чтобы следить за ней. Так было до девятнадцатого сентября. В этот день ведьма проснулась. Римус был потрясен и поспешил предупредить Поппи Помфри, опрокинув при этом свой стул. Как только ведьма попала в умелые руки женщины, он поспешил сообщить Дамблдору о последних событиях. Затем его вытолкали из больничной комнаты и велели подождать. В конце концов, ему пришлось ждать значительно долго, до самого вечера, прежде чем директор Дамблдор попросил его присоединиться к ним в лазарете. Его голубые глаза мерцали за очками-полумесяцами. Римус уже знал, что его бывший профессор собирается попросить его об услуге. — Ах, Римус! — весело сказал Дамблдор. — Как раз тот волшебник, которого я хотел увидеть. Римус не мог оторвать глаз от ведьмы, которую охранял все эти месяцы. В ее широких карих глазах читалась тревога, но он заметил в них намек на узнавание. Встречались ли они раньше? Нет, он был уверен, что нет. — Римус, это Гермиона Грейнджер, — представился Дамблдор. — Гермиона, это Римус Люпин, мой бывший ученик, а нынешний коллега. Полагаю, вы примерно того же возраста. — Рад познакомиться, — сказал Римус с натянутой улыбкой. Наверняка Дамблдор не пытался их подставить. Гермиона ничего не сказала, но казалось, что с каждой секундой она становится все счастливее, несмотря на то, что ей было немного некомфортно. — Римус, я вспомнил, что у тебя может быть свободная спальня в твоей квартире, учитывая, что мистер Петтигрю уехал, присматривать за своей престарелой тетей. Сориентируйся здесь, и Орден сможет со временем найти для нее постоянное жилье, — спросил Дамблдор, имея в виду, что она связана с их работой. Значит, она была другом Ордена. — Я, э-э, да, это было бы прекрасно, — ответил Римус, зная, что на самом деле это была не просьба. — Это может воодушевить Сириуса, немного привести себя в порядок. Для Дамблдора не было ничего странного в том, чтобы просить об одолжении, но услуга такого масштаба была немного необычной. Эта Гермиона, должно быть, очень важная ведьма. Он задавался вопросом, как долго ему придется ждать, прежде чем он получит надлежащее объяснение. — Превосходно! — сказал Дамблдор, хлопая в ладоши. — Ну, мисс Грейнджер только что выписали, так что я оставляю вас. Не стесняйтесь использовать камин в кабинете Поппи. — Затем назойливый старик оставил их вдвоем в больничном крыле. Римус не знал, о чем говорить, когда они с Гермионой останутся одни. — Ну, если ты хочешь собрать свои вещи… — он замолчал. Он быстро понял, что на ней было все, что у нее было. Он почувствовал прилив сочувствия к ведьме, думая о том, как он был бы столь же беден, если бы не доброта его друзей. — Эм… я думаю, тебе нечего собирать. Не волнуйся, мы разберемся с тобой, — сказал он ей с улыбкой, прежде чем отправиться к камину. Гермиона последовала за ним и с удивлением обнаружила его в очень милой, похожей на магловскую квартиру. Стены были совершенно белыми, а в жилой зоне доминировал большой камин, достаточно большой для полета по дымоходу. Если бы она вытянула шею, то увидела бы приличный камбуз. Было совершенно очевидно, что там жили несколько холостяков, судя по количеству беспорядка в доме. Тем не менее, это было по-домашнему, и Гермиона медленно расслабилась. — Спасибо за гостеприимство, — тихо сказала она, поняв, что это было первое, что она сказала Римусу. До сих пор она довольствовалась тем, что наблюдала за своим будущим профессором. В это время он казался совсем другим, и она чувствовала, что заставляет его нервничать. Она про себя подумала, не привык ли он проводить много времени с девушками. — Ничего страшного, Гермиона, — сказал он с застенчивой улыбкой. — Пойдем, я покажу тебе твою комнату. Римус провел ее по коридору и открыл дверь, открывая относительно пустую комнату. В одном углу стояла кровать, но не было видно комода или тумбочки. — Питер должен был переехать сюда, но, как сказал Дамблдор, он заботится о своей тете, — объяснил он, потирая рукой затылок. — Это прекрасно, — сказала Гермиона с грустной улыбкой на лице. Мысли о Питере Петтигрю не наполняли ее ничем, кроме смятения. Она знала, что должна попытаться предупредить их о его предательстве, но также знала о последствиях вмешательства во время. Пока она будет держать свои страхи при себе, по крайней мере, пока не сможет поговорить с Дамблдором. — В любом случае, это намного лучше, чем лазарет. Римус усмехнулся. — Твоя ванная находится чуть дальше по коридору. Ты делишь ее с Сириусом, но я обещаю, что он не такой неопрятный, как я его представил, — пообещал он. — Моя комната как раз в том коридоре. Гермиона кивнула и подумала, когда же она сможет встретиться с Сириусом, она была заинтригованная его младшей версией. — Что ж, — сказал Римус, прежде чем повести ее обратно в гостиную. — Некоторые из моих друзей собирались встретиться в пабе дальше по дороге, ты хочешь пойти с ними? — спросил он. — Я знаю, что ты только что встала и пришла в себя, так что я пойму, если бы ты предпочла остаться дома и отдохнуть. Гермиона ненадолго задумалась, но поняла, что слишком беспокойна, чтобы оставаться со своими мыслями. Она не хотела ничего, кроме как выйти и… И ей было любопытно познакомиться с остальными. — Нет, это может быть мило. Очевидно, я просто пролежала на заднице все лето, — сказала она, жалея, что не знает больше о том времени, когда она была в магической коме. — Тогда пойдем? — спросил Римус, хватая легкое пальто из маленького шкафа у двери. Гермиона закусила губу и посмотрела на свой наряд. Ее джемпер был окровавлен, грязен и даже местами порван. Она знала, что не может выйти на публику в таком виде. — У тебя есть рубашка, которую мог бы мне одолжить? Я знаю, что могу просто очаровать свою чистотой, но… Она смущенно посмотрела на свои туфли. — Конечно! Я чувствую себя глупо, не подумал об этом, — сказал он с искренним раскаянием. Он исчез по коридору к своей спальне, прежде чем вернуться с футболкой, которая, как он думал, ей подойдет. Это была темно-синяя футболка «Паддлмир Юнайтед». — Извини. Я не ношу это с четвертого курса и подумал, что она подойдет… — Все в порядке, Римус, — заверила она его, просто счастливая, что есть что надеть. — Я пойду быстро переоденусь. Вернувшись в свою маленькую комнату, она сняла испачканный свитер и натянула футболку через голову. Было немного свободно, но сойдет. Кроме того, она не пыталась произвести впечатление на кого-то своей внешностью. Римус также ждал ее. — Готов идти? — спросила она, с большим энтузиазмом и последовала за ним из квартиры, вниз по пяти лестничным пролетам. Прохладный ночной воздух ударил ей в лицо и прогнал всю паутину, которая осела в ее сознании за долгое лето. Короткая прогулка в паб оживляла. — Почему ты решил жить в маггловском Лондоне? — удивленно спросила Гермиона. Римус и Сириус никогда раньше об этом не упоминали. — Думаю, это было похоже на приключение, — сказал он, придерживая перед ней дверь. — И, ну, ты видела камин. Было легко установить связь с камином, и это в нескольких минутах ходьбы от Министерства. Гермиона была удивлена, обнаружив, что паб почти пуст, но она легко заметила Сириуса. Он выглядел гораздо лучше, чем она ожидала. В его лице действительно было определенное высокомерие, присущее всем Блэкам, но его серые глаза были разрушительны, а его лохматые черные волосы вызывали у нее желание провести по ним пальцами. Может быть, он не слишком преувеличивал, когда рассказывал Гарри и Рону истории из своей юности. — Лунатик завел себе пташку! — его громкий голос прогрохотал через бар. Гермиона улыбнулась розовым щекам Римуса. — Сириус, ты не узнаешь Гермиону? Ты познакомился с ней в школе, — сказал он с особой значительностью в голосе. Его глаза комично расширились, когда он понял, кто она такая. — Ах, так ты проснулась? — сказал он, почесывая подбородок. — Я проснулась сегодня утром, — тихо сказала Гермиона, немного обескураженная тем, что так много людей наблюдали за ней, пока она спала. — Гермиона, это Сириус, — представил их Римус. — Дамблдор спросил, не примем ли мы Гермиону на некоторое время. Ей нужно свести концы с концами. Я поселил ее в комнате Пита. Ей хотелось посмеяться над тем, как быстро они согласились принять в свою квартиру совершенно незнакомого человека. Но это были еще первые дни войны, и они не знали, какой уровень недоверия обязательно наступит в последующие годы. — Добро пожаловать! — бодро поприветствовал Сириус, прежде чем обнять ее за плечи. Он подвел ее к столу, за которым они сидели. — Гермиона, это другой наш сосед по комнате, Джеймс. Джеймс самодовольно ухмыльнулся со своего места, небрежно откинувшись на спинку кабинки. — Привет, — поприветствовал он ее, не задумываясь. Гермиона почувствовала, как остановилось ее сердце. Она не была уверена, почему не подумала о том, что встретится с родителями Гарри, но она была здесь. Все говорили, что Гарри выглядел точно так же, как его отец, но с глазами матери. Гермионе пришлось не согласиться с этим. У Джеймса действительно были спутанные черные волосы, которые, казалось, не могли лежать ровно, но все в нем излучало дерзость, чего Гарри никогда не делал. У него, казалось, была более развитая мускулатура, широкие плечи. Гарри всегда был стройным, вероятно, из-за плохого питания в детстве, от которого он так и не смог наверстать упущенное. За круглыми очками Джеймса виднелись ярко-карие глаза. Самая большая разница между ними двумя заключалась в том, как уверенно вел себя Джеймс. То, как он осматривал ее сверху донизу, самоуверенный и снобистский, все это было чем-то, чем Гарри и не надеялся обладать. — Приятно познакомиться, — сказала она, пробираясь к стулу и усаживаясь напротив них. Сириус и Римус вернулись в бар, чтобы заказать напитки, так что она осталась с отцом своего друга. Она чувствовала на своем лице его взгляд, почти изучающий ее. Желая прервать молчание между ними, Гермиона решила заговорить первой. — Итак, где Лили? — спросила она. — Убежала в туалет? Лицо Джеймса мгновенно изменилось с добродушного на раздраженное. — Я понятия не имею, где Лили, но я бы точно не стал приглашать ее сюда, — резко сказал он. Гермиона была ошеломлена внезапной вспышкой, но решила, что он, должно быть, шутит. — Да ладно, вы двое уже должны быть женаты, — поддразнила она. Она знала, что родители Гарри поженились сразу после Хогвартса. Он еще больше расстроился. — Я не знаю, с чего ты это взяла — я никогда, никогда не женюсь на Лили Эванс, — сказал он непреклонно. Ее желудок сжался, она была убеждена, что он говорит правду. Что случилось, что их отношения развалились? Наверняка еще можно было все спасти. Затем Джеймс крикнул, через стойку двум своим друзьям. — Какого черта, Римус? Это ты ее на это подтолкнул? — спросил он. — Заставить ее спросить меня о Лили? Римус выглядел сбитым с толку. — Нет, я… я никогда не говорил ей о Лили, — сказал он, с любопытством глядя на Гермиону. — Должно быть, я только что… подслушала что-то в лазарете, — солгала Гермиона, задаваясь вопросом, как ей выбраться из этой оплошности. Атмосфера в баре стала удушающей, когда она поняла, что делает. Вот она, отправленная в прошлое после смерти Гарри. Она была вынуждена проводить время с отцом и друзьями, все из которых также были мертвы. Но вот Джеймс Поттер сказал ей, что Гарри Поттера никогда не будет. Было ошеломительно думать, что друга, которому она посвятила последние семь лет своей жизни, больше не существует. Не в силах думать об этом, она резко встала и подошла к бару, прежде чем заказать виски и имбирный эль. Сириус и Римус удивились ее приказу, но подчинились. Когда они присоединились к Джеймсу у будки, они быстро начали обсуждение предстоящего сезона квиддича. Гермиона сидела на периферии, потягивая свой напиток и смеясь над тем, что они говорили. Трио было таким молодым и счастливым, а она отчаянно пыталась почувствовать себя тоже молодой и счастливой. Она выпила еще и еще, пока боль, поселившаяся в ее груди, не затмила теплое ничто. Наконец, она почувствовала сильное головокружение и поняла, что должна уйти. — Я иду в туалет, — объявила она. Встав из-за стола, ей пришлось ухватиться за стол для поддержки, чтобы голова не закружилась. Как только она выровнялась, она неторопливо направилась в сторону ванных комнат, а трое обеспокоенных волшебников наблюдали, как она подвыпившая держит свой путь в уборную. Сириус вздохнул, прежде чем допил пиво. — Я пойду отвезу ее обратно в квартиру, — сказал он. — Следовало бы догадаться, что она легкомысленная. Он последовал за ней в ванную, не обращая внимания на волчий свист пьяного завсегдатая, сидевшего в баре. Когда он вошел к дамам, то обнаружил, что Гермиона стоит на коленях на полу одной из кабин и выблевывает свои кишки. — Гермиона, это Сириус. Я пришел проводить тебя домой, — сказал он. Дверь со щелчком открылась, и я увидел жалкое лицо Гермионы со слезами на щеках. — Думаешь, ты сможешь вернуться? — мягко спросил он. Гермиона смущенно покачала головой. — Как насчет того, чтобы выйти из бара? Когда она кивнула, Сириус поднял ее с пола. Обхватив рукой ее плечи, он потянул ее, чтобы опереться на него, направляя ее шаги из ванной, а затем из паба. Как только они благополучно спустились по конюшне за барной стойкой, он трансгрессировал их обратно в квартиру. Ощущение перемещения сказалось на ней, заставив ее желудок бунтовать. Сириус быстро затащил ее в общую ванную и держал ее за волосы, когда ее вырвало в унитаз, и просидел с ней на полу более двух часов, растирая ее спину кругами. Гермиона была вся в слезах, ее предыдущее головокружение испарилось в абсолютно белой плитке. — Гарри, — снова и снова шептала она. — Он мертв, и это все моя вина, и теперь он не может вернуться. Сириус шикнул на нее, пообещав, что все наладится. Она тоже почти поверила ему. Но потом она вспомнит гневный взгляд Джеймса, когда он сказал ей, что никогда не женится на Лили. Когда она закончила, Сириус провел ее в новую комнату и помог снять джинсы и футболку. Он одолжил ей большую белую хлопчатобумажную майку, чтобы она могла ее надеть. Гермиона, слишком пьяная, чтобы обращать внимание на то, что Сириус увидит ее без лифчика, позволила ему одеть ее, словно она была малышкой. Затем он уложил ее в постель и принес ей большой стакан воды. — Каждый раз, когда ты просыпаешься, ты должна сделать большой глоток этого, хорошо? — проинструктировал он. — Столько, сколько ты сможешь и не заболеешь. Гермиона послушно кивнула, прежде чем положить голову на незнакомую подушку, желая, чтобы комната перестала вращаться. Вскоре она заснула.