Песнь о Свароге и Ладе

— Моя царевна, я не мог оторвать от вас глаз с момента, как вы появились в зале. — Вы, как всегда, излишне обходительны, Тарталья. Он усмехнулся одним уголком губ и склонился перед ней в поклоне. — Излишеств избегают те, кто не уверен в своей способности справиться с ними. — Позвольте угадаю, это не про вас? — Разумеется нет. Мне не составляет труда сказать прекрасной царевне, что она сияет ярче звёзд. Более того, море закалило меня достаточно, чтобы я мог признаться вам в желании коснуться ваших рук без этих чудесных перчаток. — Зачем? — Есть много причин. Мои огрубевшие руки могли бы почувствовать тонкость и гладкость кожи запястий. Ваши изящные пальцы переплелись бы с моими… — Вы смущаете меня. — Простите. В глазах Тартальи разумеется, не было и тени раскаяния. Пара минут таинственным образом растянулась. Как сквозь дымку я слышала голоса. Кажется, пришел Капитано. — Тарталья? Боюсь, что это закрытая для гостей часть дома. Голос Капитано показался самым прекрасным звуком на свете. Тарталья отвечал тихо, и его дыхание касалось моих волос. — Я как раз собирался уходить. Но мне бы хотелось убедиться, что сон царевны продолжится в комфорте её комнаты. — Я провожу её. — Позвольте мне. — Ваше нахождение здесь уже переходит границы приличий. — А вы намерены придать это огласке и разрушить её репутацию? — Нет. — Я тоже желаю Вере только лучшего. — Вы едва знакомы. — От этого факта я вряд ли начну питать к ней меньше уважения или симпатии.       Капитано обхватил моё лицо ладонями в перчатках и нас окружила тьма его силы. Перемещение было мгновенным. Предвестник все ещё касался моего лица. Он стоял так близко, что я слышала его тяжелое дыхание через шлем. — Наверное, я не хочу умереть невыспавшимся. Я подавила смешок. — Да-да, я помню — получать наслаждение от каждого вздоха. Нигде не сказано, что он не может быть во сне. Мужчина кивнул. Повисла пауза. Я в недостаточной мере совладала с лицом и склонилась, ругая себя за слабость проявленных чувств. — Царевна, ты не должна мне кланяться. Ты дочь Царицы. — Почему это для тебя так важно? Даже сейчас. Стыд за несдержанность и непонимание смешались в единый ком. Я вскинула подбородок, отводя взгляд. Предвестник вздохнул. — Дело не во мне и не в вас. И не в том, что между нами происходит. Я ощущала, как по рукам пробегает зуд рвущейся наружу магии. — Дело не в том, что мы не принадлежим себе. — Хватит. Не хочу слышать это от тебя. Ты выбрал свой путь — я уважаю это. Идёшь по нему так, как считаешь нужным, — я принимаю. Но это твоё решение. Капитано, прояви и ты уважение к моему решению.       Сегодня у меня было право на одно безумство. Поэтому я потянулась вперёд. Губы ощутили холод шлема. По позвоночнику прошла волна дрожи. Мужчина даже не пошевелился. Зато я запоминала всё в мельчайших подробностях, чтобы потом терзать свой разум постыдными, но желанными мыслями. Рука Капитано дрогнула на моей щеке. От него пахло тёмной, бархатной магией, запах которой я не смогла бы описать. Ещё миг. Губы запечатлели последнее прикосновение к шлему. Затем Капитано осторожно снял его. Сложно облечь в слова те чувства, что я испытала, смотря на лицо Капитано. Оно было… лицом. Красивым? Возможно. А может, и нет. Но для меня — красивым. — Существует одна легенда… — голос Капитано стал чуть ниже. — Однажды покровитель справедливости и огня, прекрасный Сварог увидел с трона Крио Архонта красавицу Ладу.       Он склонился, почти касаясь моих губ. И замер. — Одного взгляда хватило Сварогу, чтобы понять, что ни одну женщину он не сможет назвать женой, кроме Лады.       Затем он поцеловал меня. Спина встретилась с прохладой стены. Грудь горела, прижатая к телу Капитано. Контраст заставил меня выгнуться, но спасения не было, ведь губы предвестника раз за разом впивались в меня. Капитано не позволял мне постепенно осознать происходящее. Его язык скользнул по краю моих зубов, коснулся моего языка. Я не сдержала стона. Я вскинула руки в дикой жажде зарыться пальцами в волосы Капитано. Предвестник резко прервал поцелуй. — Никто не смог отговорить Сварога от сватовства, и отправил он к Ладе своего верного рыцаря Переньери, — он взял мою руку, целуя кончики моих пальцев. — Преподнёс Переньери Ладе дары Сварога: солнечный клинок, волшебное кольцо, яблоки молодости. Но, непреклонна была Лада, боялась, что не примут её в Натлане как равную Сварога. Видел Сварог отказ Лады с трона Крио Архонта, видел, что тяжело он дался, и сама она хотела быть его. Чтобы ослабить сомнения, приказал он Переньери начертать волшебные руны, заставившие Ладу подчиниться.       Я почувствовала холод в запястьях. Опустив взгляд, я увидела голубые светящиеся нити, связавшие руки. — Что ты…       Капитано не дал мне договорить. Его губы снова стали центром моей вселенной. Мои руки оказалась прижаты к стене над головой. Я отвечала ему со всей неопытностью и пылом. Он оторвался от меня лишь на миг, чтобы покрыть поцелуями моё лицо и прошептать: — В любви магия редко приводит к хорошему финалу, но для Сварога и Лады всё сложилось удачно. Сварог сделал Ладу своей женой и положил к её ногам всего себя. То был союз сил неба и земли в их первозданной силе. — Ты… — Бесстыдник? Мерзавец? Негодяй? — Ты… Как сон… — Тогда не просыпайтесь. Его глаза были невероятно глубокими. Я ощутила в горле давящий ком. Голубые нити исчезли, освободив мои руки. — Я навсегда останусь вместе с вами, моя царевна… В твоем сердце… Я прикрыла ресницы. Сердце резало осколками несбывшейся жизни. Невозможной судьбы. Губы задрожали, Капитано унял их дрожь поцелуем. Вновь прошептал… — Я люблю вас, моя царевна. Я обняла его крепко. Очень крепко. Словно пытаясь удержать. Не отпустить.

«Завтра он отправится в Натлан… И возможно я больше его не увижу».

Пальцы зарылись в волосы Капитано. Он вздрогнул. По телу пробежали мурашки. Он улыбнулся. — Люблю. Поймал мою руку и прижал к своей щеке. Я чувствовала тепло его кожи. Даримый им уют. Погладила скулу. Нежность стала смыслом. Ответом на боль истерзанных сердец. Они повторяли одно и то же, будто мечтая уместить всё в одну ночь. — Люблю. Люблю тебя, Вера. — Я люблю тебя…Траин… Страсть, похожая на последнюю вспышку гаснущего костра. Стон, не сорвавшийся в рыдание. Моя слеза, солью застывшая на его ласковых губах. Мы любили друг друга, запутавшись в лентах лунного света. Пока звёзды не начали меркнуть, чувствуя приближение зари.

***

      Передо мной лежали мечи Капитано, которые он пожелал оставить мне… И свёрнутый лист бумаги. Я развернула его холодными пальцами и прочла последние слова, оставленные им в предсмертном трёхстишии… По застывшему лицу одна за одной бежали слёзы… Раздавленная душа, уничтоженный смысл… Монотонно пульсирующее «больше никогда»… — Не увижу… Не услышу голос… Не коснусь тебя…       Я не понимала своих ощущений. Так продолжает бег, невзирая на тяжёлые ранения, потрясённый болью человек. Главное — не останавливаться, не осознавать… Дикий водоворот происходящего не давал передышек, не считался с чувствами, состоянием здоровья, с тем, что уже случилось. Он тянул.

***

      Во взгляде Арлекино мелькнуло сочувствие, меж тем голос не изменился. — Царевна, думаю, вам стоит отдохнуть. Организм наверняка ещё слаб. Возьмите.       Она подала мне крохотный флакончик. — Две капли, не больше. Поможет уснуть. — Иначе — яд?       Пристально вглядевшись в меня, предвестница вдруг отвела руку назад. — Лучше сама накапаю вам в чашку. — Арлекино, я ничего с собой не сделаю. Обещаю. — Хорошо… Две капли. Флакон лёг в мою ладонь.

***

      Следуя за луной, медленно скользя по полу, бледный свет коснулся колонны. Я уткнулась в ладони, начав медленно раскачиваться из стороны в сторону. Из груди вырвался тихий, холодящий тоскливой скорбью, вой…

«Царица… Не знаю, слышишь ли ты меня, но я устала. Я так устала! Знаешь, что сжирает меня изнутри? Снежная… Мой дом… Сколько жизней в нём отнято? Дом не может быть местом, откуда хочется бежать. Это не дом, это просто место, где ешь и спишь».

      Пятно мертвенного света подползло к моим ногам. Я отодвинулась, не позволив луне коснуться меня лучами.

«Всё неважно без него… Траин…»

      Я взяла чай, добавила в него полученное от Арлекино снадобье — каплю, вторую… Третью, четвёртую… Пятую, шестую… Поднесла к губам…

«Что я делаю?»

      Я резко поднялась, ужаснувшись мелькнувшему намеренью, выплеснула содержимое чашки в вазу с цветами и быстро вышла из комнаты…