You Paint Me Green

      Чуя раздражён. Чуя раздражён настолько, что Юан невероятно обрадовалась тому, что ей не придётся мириться с ним на следующий день. Она уверена, если принтеры продолжат заклинивать, то во всём виновата его плохая энергетика.       Но хреновое настроение не проходит после работы; оно преследует Чую, когда он возвращается домой. Но нет ничего, что не смог бы исправить тёплый душ, поэтому, проведя почти двадцать минут под тёплыми струями воды, Чуя постепенно чувствует, что к нему возвращается его обычное состояние.       Когда Чуя выходит из душа, он видит, что Баки смотрит на него с нетерпением.       — Не смотри на меня так. Ещё не время для ужина, — говорит Чуя Баки, вытираясь полотенцем. Кот, сидящий на крышке унитаза, мяукает ему в ответ, и Чуя уверен, что это его способ выразить протест.       Обернув полотенце вокруг бёдер, Чуя выходит из ванной и направляется в свою спальню, чтобы подобрать что-нибудь удобное для ношения. Пока Чуя одевается, Баки начинает беспрестанно мяукать и кружить него, не оставляя рыжему выбора, кроме как пойти на кухню и покормить этого зверя.       — Ладно, успокойся! — Говорит Чуя Баки, насыпая гранулы в миску.       Чуя отступает, позволяя Баки наброситься на миску и есть с отчаянием, которое произвело бы впечатление на любого.       Пока маленький зверь поглощает свою еду, Чуя идёт к своему холодильнику в поисках остатков на ужин. К сожалению, несмотря на то, что настроение Чуи улучшилось, готовить совсем не хотелось.       Однако, прежде чем он успевает достать что-нибудь из холодильника, к удивлению Чуи, раздаётся звонок в дверь. Он быстро смотрит на часы в своей кухне и поднимает бровь, когда видит, что для гостей уже немного поздновато. Он знает только одного человека, который любит приходить к нему в любое время суток.       Чуя подходит к двери и смотрит в глазок. Он видит, что Дазай смотрит прямо на него, так близко к двери, что Чуя смеётся.       — Пожалуйста, скажи мне, что ты принёс мне ужин, — говорит Чуя, открыв дверь и прислонившись к косяку.       — Я надеюсь, ты в настроении для тайской кухни! — Отвечает Дазай, поднимая пакеты с едой.       — Заходи, дерьмовый Дазай, — говорит Чуя, игнорируя, что Дазай принёс с собой рюкзак.       Дазай закрывает за собой дверь и следует за Чуей, останавливаясь возле Баки, который свернулся калачиком на спинке дивана.       — Как поживает моя маленькая булочка? — заговорил Дазай, словно ребёнок, с Баки, и с радостью принимает несколько царапин на подбородке.       — Он чуть не убил меня из-за еды.       — Бедный малыш! — Воркует Дазай, наклоняясь, чтобы поцеловать Баки в лоб. — Твой папа не даёт тебе достаточно еды!       — Дазай, просто отнеси пакеты на кухню. Я умираю с голоду, — стонет Чуя с кухни.       — Иду! — Кричит в ответ Дазай, ставя свой рюкзак на пол.       Дазай проходит на кухню, сопровождаемый аппетитным запахом их ужина, и Чуя не мог чувствовать себя более счастливее от его внезапного визита.       — Нужна какая-нибудь помощь? — Спрашивает Дазай, ставя пакеты на одну из стоек.       — Просто принеси коробки. Я здесь закончил, — отвечает Чуя, заканчивая накрывать на стол.       — Судя по сообщениям ты, похоже, не в очень хорошем настроении, так что я принёс твоё любимое, — говорит Дазай, ставя коробку перед Чуей.       Чуя закатывает глаза. Конечно, Дазай видел его насквозь.       — Ты собираешься рассказать мне, что случилось? — Спрашивает Дазай, когда они садятся за стол.       — Ничего. Всё так же, как всегда. Сегодняшние клиенты были особенно раздражающими.       — Неужели? И это всё? Ты казался таким холодным в нашем чате. Я уже начал думать, что что-то сделал, — говорит Дазай, приступая к еде.       — Просто плохой день. Неужели тебе больше не о чем думать? Я не знаю, например о том, как там твоя пассия?       — А.       — Что? — Спрашивает Чуя, задерживая палочки для еды перед своим ртом.       — Ты имеешь в виду Сасаки?       — Да, но к чему был этот звук?       — Ничего, ничего. Мне просто любопытно, что её, — Дазай пожимает плечами.       Человек, о котором идёт речь, Сасаки Нобуко, познакомилась с Дазаем во время одного из мероприятий компании, где он работает. Похоже, она относится к кампании, ответственной за организацию мероприятия, и каким-то образом Дазай встретил её во время планирования, и с тех пор они встречаются для случайных свиданий. Они не являются официальной парой или чем-то в этом роде, но Дазай часто говорит о ней, и это становится очень раздражающим.       — Дазай...       — Что я? — Спрашивает Дазай, откусывая креветку от своих палочек.       — Я не знаю, о чём ты думаешь. Но я уверен, что, что бы это ни было, тебе следует остановиться. — Говорит Чуя, угрожающе указывая своими палочками на Дазая.       — Я ни о чём не думаю. Но если ты продолжишь так говорить, я начну думать, что это тебе есть, что сказать.       — Тц. Неважно, — Чуя цокает, возвращаясь к своей еде.       — О, кстати, я только что вспомнил, — говорит Дазай, ни с того ни с сего меняя тему. — В Музее современной литературы Канагавы есть специальная экспозиция об Акутагаве, которую я хочу посетить. Не хочешь пойти со мной завтра?       Чуя прищуривается, глядя на Дазая, пока тот жуёт, — я подумаю об этом.       — Ох, да ладно, Чуя! Сделай это для меня! Ну пожалуйста!       — Я не понимаю, почему ты не используешь эту возможность, чтобы пригласить Сасаки на свидание, — с иронией говорит Чуя, сосредоточив внимание на еде.       — А, так ты действительно ревнуешь, — Дазай усмехнулся, бросая на Чую понимающий взгляд.       Чуя фыркает. — Ты же этого хочешь!       Дазай, должно быть, думает, что его жизнь вращается вокруг него или что у Чуи нет других людей, о которых нужно думать. Так почему его вообще должно волновать, ходит ли Дазай на свидания с какой-то женщиной, с которой он только что познакомился?       — Хорошо, потому что я буду продолжать водить её на свидания. Так что было бы здорово, если бы вы перестали враждовать, — говорит Дазай, глядя Чуе прямо в глаза. — В конце концов, ты мой самый старый друг.       — С моей стороны тебе не нужно беспокоиться, — Чуя пожимает плечами, отводя глаза от пристального взгляда Дазая. — Ты мой друг, но я уже давным-давно отказался от попыток дать тебе совет в личной жизни.       — В любом случае, мне не нужен совет.       Хотя разговор переходит на другие темы после разговора о Сасаки, правда в том, что между ними появилось странное напряжение. Однако Чуя не хочет этого признавать, а Дазай, кажется, в прекрасном настроении дразнить его, что начинает его раздражать. Но, конечно же, Чуя отказывается позволить Дазаю посмеяться последним.       — Ты хочешь кофе? — Спрашивает Чуя, включая кофеварку. Если Дазай выглядит таким довольным, пытаясь доказать, что он ревнует, Чуя, конечно же, не даст ему больше никаких поводов для этого. Вместо этого Чуя будет играть в свою собственную игру.       — Да, у тебя есть сигареты?       — Проверь на холодильнике, — отвечает Чуя, доставая кофейные чашки из буфета.       — Почему ты складываешь свои сигареты на холодильник? Ты даже не можешь дотянуться до некоторых полок.       — Ахаха, очень смешно. Я просто пытаюсь меньше курить, — признается Чуя, резко опуская плечи. — Я слишком много курил.       — Оу. Тогда я тоже не буду курить, — говорит Дазай, кладя сигареты обратно на верхушку холодильника, — дружеская солидарность.       — Тебе не нужно останавливаться из-за меня, Скумбрия, — усмехается Чуя, расставляя наполненные кофейные чашки на обеденном столе. Он пытается игнорировать тёплое чувство в груди при мысли о заботе Дазая о нём, но терпит неудачу. Вместо того чтобы игнорировать это тепло, он использует это чувство, чтобы подпитывать свой план. Поэтому, когда Дазай возвращается на своё место, Чуя подходит и наклоняется, произнеся: — но я ценю это.       Последние слова Чуи были произнесены глубоким, интимным голосом, и они оказывают именно тот эффект на Дазая, которого он хочет. К настоящему времени он уже в совершенстве умеет читать его микровыражения, и благодаря этому легко распознать первые признаки интереса к ним.       Дазай улыбается, глядя на него в ответ, опуская глаза на губы Чуи. Чуя тоже опускает взгляд на губы Дазая, а затем возвращается к его карим глазам. Между ними возникает другое напряжение, и Чуя медленно наклоняется, соединяя их губы в поцелуе.       Губы Дазая кажутся мягкими и знакомыми, и Чуя действительно хочет поцеловать его ещё раз, но он в состоянии остановить себя от того, чтобы ещё глубже поддаться искушению.       — Пей свой кофе, — хрипло говорит Чуя в губы Дазая, а затем отходит.       Чуя возвращается на своё место, чувствуя себя победителем, когда видит, что немного потряс Дазая. Он выглядит невероятно собранным, но Чуя знает лучше.       — Я принёс одежду, чтобы остаться на ночёвку, — внезапно объявляет Дазай.       — Да, я видел твой рюкзак, — говорит Чуя, делая глоток своего тёплого кофе. — Если хочешь, можешь принять душ. Если только ты уже не принял его.       — О, я уже принял его дома. — Хотя Дазай, кажется, хочет что-то сказать, и Чуя знает что, он всё равно предпочитает хранить молчание о том, что это может быть.       — Я немного устал, так что, думаю, я просто пойду в спальню, посмотрю телевизор, — говорит Чуя, допив свой кофе и потягиваясь, пока не слышит удовлетворительный хруст своих костей.       Это не очень заметно, но Чуя видит, что Дазай немного сдулся от его слов. Тем не менее, Чуя ничего не говорит об этом. Вместо этого он начинает убирать со стола и загружать грязную посуду в посудомоечную машину.       Чуя слышит, как Дазай тащит свой стул, но всё равно подпрыгивает на месте, когда чувствует, как его обнимают. — Иди включи телевизор в спальне. Я закончу здесь. — Говорит Дазай ему на ухо, и Чуя чувствует, как по коже бегут мурашки. Чёрт возьми!       — Позволь мне сделать это. Я знаю, что ты устал, — добавляет Дазай, разворачивая его и запечатляя поцелуй на его щеке.       Чуя хотел бы не чувствовать себя тронутым поцелуем в щеку, но правда в том, что это так.       Несмотря на попытки не выглядеть слишком взволнованным, Чуя всё равно выставляет себя дураком, когда слегка ударяет Дазая по руке, прежде чем покинуть кухню, не сказав больше ни слова. Он забегает в ванную и начинает чистить зубы так, словно он сосредоточен на том, чтобы удалить с них эмаль.       — Верни свою голову в игру. Дазай ничего не делает без сотни причин. — Бормочет Чуя, глядя в зеркало, и вскоре выходит из ванной.       Баки храпит на диване, и Чуя благодарен за это, потому что последнее, чего он хочет, это чтобы кот осуждал его в собственной спальне.       Добравшись до своей спальни, Чуя откидывает покрывало в сторону и стонет от облегчения, когда наконец приземляется на свой матрас. Удивительно, как с возрастом отход ко сну стал одним из его любимых моментов дня.       Наконец, почувствовав себя расслабленным, Чуя берёт пульт и включает на телевизоре передачу о том, как создаются те или иные вещи. На самом деле он даже не обращает внимания, но когда его глаза заняты случайным шоу, это помогает ему прояснить голову. Итак, Чуя продолжает смотреть шоу, пока не слышит, как Дазай в ванной чистит зубы. Когда он слышит его, Чуя обнаруживает, что не может расслабиться при мысли о том, что Дазай наконец-то придёт в спальню.       Чуя на самом деле не в настроении снова говорить на больные темы.       Дазай заходит в спальню со своим рюкзаком и закрывает дверь. Он кладёт его на пол и смотрит на Чую.       — На мгновение я подумал, что ты уже спишь. — Дазай смеётся, стаскивая с себя свитер и вешая его на стул (он же второй шкаф Чуи).       Чуя притворяется, что он полностью сосредоточен на процессе изготовления жевательной резинки, скрывая тот факт, что он с нетерпением ждал Дазая. — Пока нет. Это шоу зацепило меня, — говорит Чуя, глядя на Дазая, который снимает майку и обнажает свои бинты.       Дазай садится на кровать и начинает стаскивать с себя джинсы, и поскольку Чуя слаб в подобных вещах, когда дело касается его друга, и поворачивается к нему спиной.       — Ты хочешь их снять? — Спрашивает Чуя, пробегая глазами по прикрытой коже.       — Да, я хочу позволить коже дышать, — отвечает Дазай, оглядываясь через плечо. Он улыбается, когда Чуя садится рядом с ним и начинает разматывать бинты вокруг его руки.       Они сидят в мирной тишине, снимая бинты и не обращая внимания на звуки, доносящиеся из телевизора. Они сидели так много раз в прошлом. Но, к сожалению, не все эти моменты были расслабляющими, и Чуя обнаружил, что часто беспокоится о Дазае. Но сегодня, когда снимаются бинты, видны только старые шрамы.       Мысль о том, что кто-то может украсть место, на котором сейчас стоит Чуя, касаясь белым линиям, покрывающим руки Дазая, заставляет его сердце мучительно болеть. Это отвратительное чувство, которое Чуя действительно не хочет признавать. Но каким-то образом это всё ещё поглощает его, независимо от того, как сильно с этим он борется.       — Я закончил, — говорит Чуя, сворачивая бинты и складывая их на тумбочку.       — Я тоже, — говорит Дазай, поднимая руки вверх и потягиваясь.       Освободившись от бинтов, Дазай встаёт и идёт к своему рюкзаку в поисках одежды для сна. Он достаёт из него пару спортивных штанов и старую рубашку и возвращается к краю кровати, где начинает их надевать.       В этот момент Чуя уже перекатился на свою сторону кровати и снова переключил внимание на телевизор (не совсем).       Переодевшись, Дазай скользит в кровать, прямо рядом с Чуей. Он не вторгается в его пространство, предпочитая оставаться на его стороне, но Чуя может чувствовать это давление от слишком пристального взгляда.       Чуя смотрит на Дазая, когда тот поднимает руку над головой, и обнаруживает, что тот смотрит в ответ. Он лежит на боку, положив голову на сложенную руку.       Они смотрят и смотрят, но Чуя первым отворачивается.       — Мы что, собираемся играть в эту игру всю ночь? — Дазай вздыхает, придвигаясь ближе к Чуе.       — Я ни во что не играю.       — Ты притягиваешь меня к себе, а потом отталкиваешь. Если тебе интересно,сейчас ты ведёшь себя как классический Чуя, — говорит Дазай, засовывая руку под пижамную рубашку Чуи. Он ласкает мягкую кожу его живота, рисуя ладонью случайные узоры.       Возможно, Чуя не такой гладкий, как он думает, и уже некоторое время выставляет себя дураком.       — Тем не менее, ты продолжаешь пытаться, — отвечает Чуя, выключая телевизор, прежде чем повернуться лицом к Дазаю.       Дазай улыбается, приближая их лица друг к другу, в то время как его рука пробегает по бедру Чуи, а затем по спине. Он использует эту руку, чтобы притянуть Чую ещё ближе, заставляя их носы соприкоснуться. Он трётся носом о нос Чуи, глядя на него из-под полуприкрытых век.       — А почему бы и нет? Я всегда получаю то, что хочу. Чиби очень предсказуем.       Чуя приподнимает одну бровь и фыркает, решая, что он просто перевернётся и уснёт.       — Чуя! Я пошутил.       — Ложись спать. Я устал.       — Ты серьёзно?! — Недоверчиво спрашивает Дазай, пытаясь повернуть Чую, потянув его за бедро.       — В чем дело, Дазай? Я думал, что предсказуем. А чего ты ожидал? — С иронией спрашивает Чуя, поворачиваясь.       Дазай надувает губы, но затем он движется вперёд и прижимается губами к губам Чуи. Несмотря на все разговоры, Чуя принимает внезапный поцелуй, целуя в ответ с теми же эмоциями, что и Дазай. Это, кажется, обрадывает Дазая, потому что он обнимает Чую, чтобы притянуть его ближе, когда поцелуи становятся более страстными.       Начиная чувствовать себя некомфортно из-за их нынешнего положения, Чуя толкает Дазая на спину и двигается над ним, проникая языком обратно в его рот. Дазай скулит во время поцелуя и начинает теребить пижамную рубашку Чуи, как бы говоря, что этот оскорбительный предмет одежды больше им не нужен. Рыжеволосый перестает целовать Дазая и позволяет ему снять рубашку со своего торса. Дазай делает то же самое со своей собственной, выглядя неуклюжим, когда он снимает свою старую рубашку с помощью Чуи. В его положении это немного сложновато, но они справляются без каких-либо происшествий.       Тёплое прикосновение кожи Дазая к его собственной заставляет глаза Чуи закатиться от этого ощущения, а также приглашает его провести пальцами по поверхности кожи, пока их языки скользят вместе.       Пока Чуя ласкает и целует его, Дазай держится за него так, как будто от этого зависит его жизнь, целуя его с такой страстью, что у Чуи начинает кружиться голова из-за недостатка кислорода. Поэтому он останавливается, завершая их поцелуй последним чмоком в губы Дазая, прежде чем ему станет хуже.       — Разве не лучше, когда мы вот так лежим? — Спрашивает Дазай, поглаживая ладонью щеку Чуи.       — Ты тот, кто всегда дразнит меня, — отвечает Чуя, а затем отводит руку Дазая от своей скулы к своему рту, чтобы запечатлеть поцелуй на его ладони. Дыхание Дазая прерывается, когда Чуя опускает рот, чтобы прижаться губами к тыльной стороне его ладони, а затем к покрытому шрамами запястью.       Чуя не сводит глаз с Дазая, наблюдая за неоспоримым желанием на его лице, пока он с открытым ртом покрывает поцелуями его шрамы. Поскольку кожа Дазая редко обнажается, он стал очень чувствительным к прикосновениям, поэтому Чуя любит целовать его в этих местах.       — Баки прикусил тебе язык? — Спрашивает Чуя, в последний раз кусая его за запястье, прежде чем отпустить его.       — Ты был тем, кто сосал мой язык несколько минут назад, — горячо говорит Дазай, внезапно переворачивая их.       Внезапный поворот удивляет Чую, и стон срывается с его губ, когда Дазай наклоняется, чтобы поцеловать его в шею. Эти поцелуи с открытым ртом и немного грубоватые, как раз такие, какие нравятся Чуе. Но когда Дазай прикусывает его, Чуя шипит от внезапной боли.       — Осторожно, — стонет Чуя, сжимая волосы Дазая в кулаке, когда он снова прикусывает его шею, на этот раз посасывая кожу. Именно тогда Чуя понимает, что Дазай помечает его.       Засосы и укусы это на самом деле не то, что они обычно делают. По крайней мере, Чуя не делает этого, когда Дазай находится в отношениях, несмотря на то, что действительно хочет этого. Кроме того, не похоже, что Чуя собирается идти на работу, выставляя напоказ светодиодную вывеску "Я переспал", поэтому он также не позволяет Дазаю делать это. Обычно он предпочитает избегать вопросов о своей личной жизни, но сегодня его мнение изменилось.       Поэтому Чуя позволяет Дазаю кусать и сосать свою шею, пока кровеносные сосуды под его кожей не лопаются, наполняя его пурпурно-красными отметинами.       Дазай превращает шею Чуи в месиво, а затем переходит к его ключицам, чтобы сделать то же самое. Чуя задумывается, собирается ли Дазай пометить его всего, поэтому он дёргает его за волосы. Но Дазай не останавливается. Вместо этого он встаёт, опускаясь вниз, чтобы стянуть с его ног пижамные штаны и нижнее бельё.       Поскольку Чуя не хочет быть единственным обнажённым, он хватает Дазая за плечи и переворачивает его, швыряя обратно на кровать, чтобы снять с него остатки одежды. Одежда Дазая сброшена с кровати, и когда Чуя собирается перелезть через него, другой останавливает его, положив руку ему на грудь.       — Позволь мне отсосать тебе, — хрипло говорит Дазай, садясь, чтобы схватить член Чуи. Он сжимает кулак вокруг основания эрекции, поглаживая его поворотом руки к головке, а затем снова опускаясь вниз.       — У меня есть другая идея, — говорит Чуя между хриплыми стонами, пока Дазай дрочит ему, — Позволь мне лечь рядом с тобой.       Дазаю не требуется много времени, чтобы понять, чего хочет Чуя, поэтому он отпускает свой член и двигается, ложась на бок и освобождая место для Чуи, чтобы лечь рядом с ним, но в противоположном направлении.       В тот момент, когда они оказываются на боку, они оба погружаются почти одновременно, облизывая член друг друга с неудержимым голодом.       Чуя чувствует, как его голова перегружена их приглушенными стонами, влажными звуками их сосания и вкусом Дазая у него во рту. Чуя не может остановиться, это почти как одержимость, и он не сможет остановиться, пока не будет удовлетворен. Но, вероятно, Чуя не единственный, кто находится в этом положении. Дазай направляет бёдра Чуи к своему рту, глубоко заглатывая его член с такой лёгкостью и энтузиазмом, что рыжий почти кончает.       К счастью, Чуя может сдержаться от того, чтобы кончить слишком рано, сосредоточившись на отсасыванию Дазаю, у которого начинают дрожать ноги, и нескоординированно направляя свой член в его рот.       Горький предэякулят наполняет язык Чуи, когда он использует одну из своих рук и губы вместе на члене Дазая, что предупреждает его о том, что вот-вот произойдёт.       — Я собираюсь кончить, — стонет Дазай, прекращая отсасывать.       Сказать это было первой ошибкой Дазая, потому что, когда эти слова слетают с его губ, Чуя двигает рукой, чтобы схватить его за основание члена, и сжал.       Несмотря на меньший рефрактерный период, чем у Чуи, правда в том, что Дазай всегда был быстрым стрелком.       — Чт-что? Нет! Чуя! — Дазай скулит, двигая бедрами, чтобы попытаться заставить Чую погладить его сверхчувствительный член.       — Шшш... пока нет, — говорит Чуя, а затем, к ужасу Дазая, отодвигается от него.       Дазай сидит на кровати, выглядя растрёпанным и раздосадованным, наблюдая, как Чуя отходит к тумбочке.       Чуя берёт бутылочку смазки из ящика и возвращается к Дазаю. Видя, как обижается Дазай, он улыбается, потому что одна из вещей, которые он обожает больше всего, это видеть его взъерошенным и нуждающимся.       — Ну, на чём мы остановились? — Спрашивает Чуя, постукивая бутылочкой смазки по подбородку, — а, точно. Ты собирался лечь и раздвинуть ноги.       Дазай знает, что в этот момент лучше ничего не говорить Чуе. Он знает, что если он скажет что-нибудь глупое, Чуя может запросто закончить всё это и просто лечь спать. У них были глупые ссоры во время секса, прежде чем это закончивалось именно так. Кроме того, Чуя знает, что нравится Дазаю, когда им командуют во время секса, поэтому он наслаждается каждой минутой этого любопытного факта.       Чуя следит за Дазаем, наблюдая, как он удобно ложится на подушки и раздвигает ноги. Дазай замечает, как Чуя смотрит на него, поэтому он проводит ладонью по внутренней части бедра, сдвигая её к центру, чтобы обнажить отверстие между пальцами.       Чуя облизывает губы, когда он приближается к Дазаю, поглаживая его большой и толстый член перед ним. Дазай смотрит на Чую с таким же интересом, опуская глаза на его руку, которая быстрее двигается по всей длине его эрекции.       — Хочешь, чтобы я подготовился? — Спрашивает Дазай, продолжая ласкать себя, на этот раз играя со своими яйцами.       — Нет, я сам, — отвечает Чуя, уже слишком возбужденный от всего, что они делали.       Смазав пальцы смазкой, Чуя подходит к Дазаю, который ещё шире раздвигает для него ноги. Они встречаются вплотную и начинают обмениваться поцелуями, когда Чуя опускает свои пальцы вниз.       Первое прикосновение это просто поддразнивание сморщенной дырочки Дазая, ритм, который становится медленнее и настойчивее с каждым нажатием его пальцев. Несмотря на ощущение стеснения внутри, тело Дазая расслаблено, принимая Чую в себя легко и без дискомфорта.       Ощущение Дазая внутри — это ощущение, которое никогда не устареет. Это сбивает Чую с толку, и в то же время раздувает его эго, потому что то, как реагирует Дазай, просто умопомрачительно. Поэтому Чуя наблюдает за ним, как человек с отвратительной зависимостью, как Дазай с едва скрываемым желанием скачет на его пальцах.       — Два пальца сразу без какого-либо сопротивления… Ты сегодня играл с собой? — Спрашивает Чуя, вводя свои пальцы в Дазая, прижимая их к его простате.       — Д-да! — Дазай стонет, двигая бёдрами вперёд, трахая себя на пальцах Чуи.       — Жадная маленькая сучка, — мрачно усмехается Чуя. Он раздвигает пальцы ножницами, чтобы убедиться, что Дазай достаточно растянут для него, чередуя эти движения с поглаживаниями его чувствительного скопления нервов, которые всегда заставляют его дрожать от перевозбуждения.       Однако Чуя не позволяет ему кончить, стараясь остановить его прежде, чем он успеет. К тому времени, как он заканчивает подготавливать Дазая, он уже весь в поту и в ужасном настроении (точнее, как избалованный ребенок, который закатывает истерику из-за того, что не получает того, чего хочет).       — Поторопись, Чуя!       — Ты говоришь, как мой кот, когда выпрашивает еду, — Чуя цокает, двигаясь, чтобы взять бутылочку со смазкой.       Смазав себя, Чуя удобно ложится поверх Дазая и между его ног, обвивая руками его шею точно так же, как Дазай делает с ним. Он направляет свой член к его входу и начинает толкаться в медленном темпе, покрывая нежными поцелуями рот Дазая, который отвечает ему тем же. Поза и их прикосновения интимны, даже романтичны, что должно быть странно для двух людей, занимающихся случайным сексом, но ни один из них, похоже, не намерен это менять.       — Это так приятно, — говорит Дазай между стонами, обхватывая ногами бёдра Чуи, когда член растягивает его ещё больше. Он узкий, и от этого приятного трения пальцы ног Дазая поджимаются.       С последним быстрым толчком Чуя, наконец, до конца погружается в тепло тела Дазая. Возможно, Чуя не осознавал, насколько на самом деле сдержан Дазай, потому что он начинает с жаром отвечать на его толчки, ускоряя ритм между ними.       — Ты думал об этом весь день, не так ли? — Спрашивает Чуя, застонав от того факта, что Дазай даже не позволяет ему двигаться медленно.       — Да! О Боже! — Дазай задыхается, надавливая пятками на поясницу Чуи, чтобы подтолкнуть его.       Любое истощение, которое Чуя испытывал раньше, исчезло; вместо этого он чувствует горячую энергию, подпитываемую каждым всхлипом и криком, исходящими изо рта Дазая.       — Поцелуй меня, — говорит Дазай, его глаза наполняются слезами, когда он кладёт руки на лицо Чуи.       Чуя глубоко целует его, сплетая свой язык с языком Дазая, упиваясь каждым удивительным и отчаянным стоном, который вырывается из его рта.       Они долго пробуют друг друга на вкус, потерявшись в объятиях во время своего безудержного секса, пока Чуя не двигается, и его мокрый член не выскальзывает из Дазая. — Встань на колени и руки.       Дазай со стоном переворачивается на кровати, когда Чуя кладёт его голову на подушку и снова проникает в него. Дазай остаётся в таком положении, опустив голову и плечи, когда Чуя хватает его за бёдра и начинает трахать в безжалостном темпе.       — Чуя, пожалуйста, позволь мне кончить, — говорит Дазай со сдавленным рыданием после того, как его руку убрали с промежности.       — Ты сделаешь это вот так. От моего члена, — с придыханием говорит Чуя, снова надавливая пальцами, на этот раз сильнее, на бёдра Дазая, пока он толкает его.       Зная, что Дазай, должно быть, снова приближается, Чуя замедляется, отставляя бёдра ровно настолько, чтобы наблюдать, как его член скользит, влажный и блестящий, внутрь и из Дазая. Он знает, что это жестокий шаг, когда Дазай так близок к оргазму, но он всё равно делает это, зачарованно наблюдая, как дырочка растягивается до предела каждый раз, когда он снова трахает его.       Конечно, Дазай не позволяет игре продолжаться долго; он на коленях двигается назад, чтобы трахнуть себя на члене Чуи, и Чуя позволяет ему.       — Чёрт, ты действительно нуждаешься, — говорит Чуя, возвращаясь к своему прежнему ритму.       Правда в том, что Дазай не единственный, кто чувствует себя нуждающимся или близким к оргазму; Чуя чувствует то же самое. Все чувства, которые он пережёвывал в течение нескольких дней, похоже, вернулись, когда он трахал Дазая — чувства собственничества и жгучей ревности. Чувства, которые, даже если он отказывается признавать, он всё равно предпочитает действовать вопреки им, подобно бешеному волку, охраняющему свою преследуемую добычу.       Шлепки от соприкосновения кожи об кожу становятся громче, а затем Дазай кончает, бессвязно всхлипывая, когда он изливается только от стимуляции членом Чуи.       Однако, после того, как он заканчивает, Дазай, кажется, движим какой-то детской местью, давая Чуе последний толчок, намеренно плотно сжимая его своей дырочкой.       Одним последним мощным толчком Чуя глубоко вдавливается в Дазая и кончает, наполняя его своей спермой. Делая это, он смотрит на Дазая, который прижимается щекой к подушке и ухмыляется, очень гордый тем, что довёл Чую до края.       — Чувствуешь себя счастливым? — Задыхаясь, спрашивает Чуя, всё ещё прижатый к Дазаю.       — Очень, — Дазай приподнимается на локтях и смотрит через плечо, — чувствуешь себя комфортно?       — Очень, — повторяет Чуя в ответ. И именно в этот момент, когда он смотрит на дерзкое выражение лица Дазая, в его голове проносится идея, — ты можешь немного подержать мою сперму внутри?       — Что ты задумал, извращенец? — Спрашивает Дазай насмешливым тоном.       — Просто сделай это.       Чуя выходит из тёплого тела Дазая и движется, всё ещё немного пошатываясь, к тумбочке, где он берёт свой мобильный телефон.       — Чуя?       — Не двигайся, — говорит Чуя, снова опускаясь на колени позади Дазая и направляя камеру на его дырочку. — Теперь ты можешь расслабиться.       Дазай так и делает, и Чуя открывает пульсирующий, набухший вход большим и указательным пальцами, растягивая его ещё сильнее, когда снимает это на свой телефон. Дазай скулит, одновременно смущённым и возбуждённый тем, что делает Чуя. Но, даже будучи смущённым Дазай не останавливает его, позволяя увлечь себя.       — Ты снимаешь меня?       — Чёрт, посмотри на себя... — Чуя стонет, наблюдая, как его сперма вытекает из Дазая. Он увеличивает изображение с помощью камеры, снимая жидкость, стекающую вниз с каждым толчком его дырочки.       Чуя перекладывает свой мобильный телефон в левую руку, чтобы поднести два пальца правой руки ко рту. Он смачивает их своей слюной, а затем прикладывает к промежности Дазая. Он скользит пальцами вверх, собирая в них свою сперму, а затем, добравшись до входа, он толкается внутрь без какого-либо предупреждения.       — Чу-Чуя! Что ты делаешь? — Дазай стонет, хватаясь за простыни, когда Чуя погружает в него свои пальцы.       — Раз уж ты сегодня так хорошо себя вёл… У меня есть кое-что для тебя, — отвечает Чуя, сгибая пальцы внутрь, чтобы вытащить оставшуюся сперму, — ты можешь повернуться.       Дазай переворачивается, но замирает, когда видит, что Чуя всё ещё записывает его.       — Ты же не собираешься прятаться прямо сейчас, не так ли?       Дазай краснеет. Тем не менее, он не прячет своё лицо и позволяет Чуе снимать его, пока он ждёт того, что рыжий запланировал для него.       — Откройся, — говорит ему Чуя, прижимая свои скользкие от спермы пальцы к его губам.       Как и ожидалось, Дазай не отказывается; вместо этого он медленно открывает губы, принимая грязные пальцы в рот.       — Представь, если бы твоя пассия знала, какая ты шлюха, — хихикает Чуя, наслаждаясь тем, как Дазай обводит языком его пальцы, слизывая и высасывая из них сперму. — Может быть, мне стоит отправить это ей.       Дазай с хлюпом вынимает пальцы Чуи изо рта, — если ты это сделаешь, я буду не единственным, у кого будут проблемы.       — Интересно, кому больше есть что терять, — Чуя останавливает запись и отбрасывает телефон в сторону. Он знает, что Дазай начинает раздражаться от него. В конце концов, его завоевания, любовные увлечения и бывшие всегда были для него больной темой.       — В любом случае… Несмотря на очевидность, я не буду спрашивать, зачем тебе такое видео. Вместо этого, я больше заинтересован в том, чтобы сейчас принять душ, — стонет Дазай, двигаясь на кровати, беря с тумбочки несколько бумажных салфеток, чтобы вытереть себя между ног       — Я думаю, что присоединюсь к тебе, — говорит Чуя, вставая с кровати.       При этом настроение Дазая меняется. После быстрой уборки он следует за Чуей и хватает его за спину, выводя их из спальни.       — Отпусти меня. Мы похожи на пингвинов, идущих вот так.       — Нет, — говорит Дазай, прижимаясь подбородком к макушке Чуи.       Баки стоит посреди коридора, и Чуя вовремя останавливается, прежде чем наступить на него, заставляя их чуть не споткнуться из-за внезапной остановки.       — Баки!       — Должно быть, он только что проснулся, — смеется Дазай, отпуская Чую и направляясь к Баки, как будто он не голый, с высыхающими жидкостями на его теле.       — С тем, как ты кричал? Ты, наверное, разбудил всех моих соседей. — в шутку говорит Чуя, слегка смущённый. Он понятия не имеет, как утром встретится со своими соседями.       — Я не кричал! — Отвечает Дазай, снова вставая, чтобы последовать за Чуей в ванную.       Когда Чуя собирается ответить ему, его слова замирают у него на губах, когда он видит себя в зеркале.       — Что ты наделал?? — Потрясённо спрашивает Чуя, потирая пальцами синяки на шее и ключицах.       — Возможно, я немного перестарался, — смеётся Дазай, почесывая щеку.       Чуя поворачивается к нему, уставившись на него расширенными голубыми глазами.       — Ты всегда можешь попросить у Юан какой-нибудь тональник! Я слышал, они помогают. — Говорит Дазай, наблюдая, как Чуя отворачивается от него.       — Ну всё! Сегодня ночью ты будешь спать с Баки! — Объявляет Чуя, заходя в душевую кабинку.       Дазай входит следом за ним, смеясь и обнимая Чую под струями тёплой воды, — ты бы не посмел.       — Посмотри на меня и повтори это!       Чуя знает, что он мог бы помешать Дазаю пометить его, но он также чувствует, что его сердце бьется быстрее от всех любовных укусов, которые он видел на своей коже. В своей голове, где его никто не может услышать, Чуя признаётся самому себе, что он больше не злится и не раздражён, а счастлив. Точно так же, как он чувствует себя счастливым, когда руки Дазая обнимают его, даже если это всего лишь временно.