Broken / Сломленный

Хогвартс, Шотландия, Рождество 1998 года       Возвратившись в Башню после вечеринки, Гермиона с Тео решили посидеть ещё у камина. Разговор шёл плавно: от обсуждения древесины для создания волшебных палочек до снижения популяции единорогов. Далеко за полночь Гермиона вернулась к теме путешествия Тео в Аргентину.       — Как так получилось, что ты побывал там? — спросила она, делая большой глоток сливочного пива. Голова кружилась, Гермиона была навеселе, и, по-хорошему, пора бы уже идти на боковую, но завтра начинались каникулы — можно будет позволить себе поспать до полудня.       — Отец готовил пути отступления, — сморщился Тео. — Ну, знаешь, в случае, если Тёмный придурок проиграет. К счастью, отца словили раньше, чем тот успел сбежать.       Она задумчиво покусала губу, а потом ухмыльнулась совершенно не по-гермионовски.       — Так это правда? Про секс втроём?       Тео, сидящий рядом на диване, положил руку на спинку и, склонившись ближе к её лицу, ухмыльнулся.       — А ты как думаешь, Грейнджер? — он поиграл бровями. — Неужели я буду о таком врать?       — Ну, зная тебя, Теодор… — пьяно отозвалась Гермиона. — Ты же у нас главный выдумщик.       — А что насчёт тебя, Грейнджер? — Теодор придвинулся ближе, так, что между ними не осталось свободного пространства. — Какой секс предпочитаешь ты?       — Пф-ф, — фыркнула Гермиона, закатывая глаза. — Секс! Я толком и не целовалась.       Нотт отстранился и вскинул брови.       — Так ты, что же… Никогда не…       Гермиона посмотрела на него, вздёрнув подбородок.       — Знаешь, мне как-то было не до этого. Всё пыталась спасти волшебный мир, — хихикнула она.       — А что же насчёт поцелуев?       Тео улыбнулся краешками губ и палочкой призвал новую порцию выпивки. Он открыл бутылку для Гермионы, передал ей и сам сделал большой глоток из своей.       — Неужели даже тут Уизли не справился?       — Да это настоящим поцелуем было сложно назвать, — закатила глаза Гермиона. Она снова отпила из бутылки и пьяно икнула. — Это был скорее стресс на фоне того, что мы можем умереть, никакой романтики. Да и не может быть ничего романтичного, когда ты весь облит водой из канализации, стоя в комнате, в которой гниёт труп гигантского монстра.       — А что же Крам? — спросил Тео, внимательно изучая лицо сидящей рядом Грейнджер.       — Ну с Виктором всё было невинно — поцелуи в щёчку. Один раз он даже осмелился в губы, но это было так мимолётно, что я толком не поняла, что произошло. Никаких страсти, искры и трясущихся коленок, как это описывают в многочисленных женских романах, — она немного грустно улыбнулась.       — Хочешь, я покажу тебе, каково это — целоваться по-настоящему? — произнёс Тео, рассматривая её профиль, и поспешно добавил: — Как друг?       Гермиона удивлённо повернулась к нему и немного отстранилась, поняв, насколько близко они сидели. Она могла рассмотреть крошечные родинки на висках Тео и цвет его глаз — яркая синева моря, глубокая и опасная, как морская пучина, от которой не спастись, если затянет.       — Не будет ли это странным?       — Нет, — с абсолютной убеждённостью в голосе произнёс он.       — И ты готов поцеловать меня, чтобы показать, как это должно быть на самом деле?       — Мгхм, — тембр его голоса понизился на октаву, обволакивая Гермиону. — Если ты готова, — его взгляд опустился на её губы.       — Я готова, — хитро сощурилась она. Внутри Гермионы росло предвкушение. Азарт охватил её, будто она собиралась сделать что-то отчаянно храброе. Или глупое. Но сейчас ей было всё равно. — Что нужно делать?       Теодор ухмыльнулся и встал с дивана. Взяв у Грейнджер сливочное пиво, он поставил её и свою бутылки на кофейный столик. Повернувшись к Гермионе, он потянул её за руку. Лицо Тео было серьёзным, он не осмеливался дышать, в глазах плясали искорки. Поднявшись, Гермиона оказалась в паре сантиметров от Нотта. Он положил одну руку ей на талию, неспешно притягивая к себе, другую на её шею и медленно повёл к волосам на затылке, вызывая табун мурашек у неё, отчего она хихикнула и поёжилась. Улыбнувшись одним уголком губ, Теодор не сводил глаз с Гермионы, он начал склоняться к её лицу. Оказавшись на расстоянии миллиметра от неё, он выдохнул:       — Сейчас я тебя поцелую.       Гермиона облизнулась и кивнула. Губы Тео накрыли её, двигаясь нежно и мягко. Он надавил рукой на её затылок, прижимая ещё ближе к себе, отчего Гермиона охнула. Язык Нотта тут же ворвался в её рот, и поцелуй стал более горячим и страстным. Теодор смял талию Гермионы и сильнее прижал её к себе. Грейнджер подняла руки к его шее и зарылась пальцами в густые кудри. Тихо простонав, Теодор начал покусывать её нижнюю губу, тут же зализывая место укуса. Разум захватил туман вожделения. Склонившись сильнее над Гермионой, он углубил поцелуй. Грейнджер протяжно простонала, отчего голова Тео закружилась, и пелена заслонила все его мысли. Он оторвался от её рта и проложил дорожку из поцелуев к шее, вызывая новый шквал мурашек. Гермиона захихикала. Тяжело дышавший Теодор немного отстранился от неё, по-прежнему сжимая податливое тело в своих руках, и заглянул в ее лицо. Губы Гермионы были немного покрасневшими и припухли, но глаза сияли. Отдышавшись, она положила ладони на плечи Нотта.       — Это определённо самый лучший поцелуй из всех, что у меня были, Теодор, — улыбнулась Гермиона.       Нотт тяжело сглотнул и проморгался. Его глаза внимательно изучали лицо Грейнджер. Он глубоко вдохнул в попытке выровнять дыхание, и через минуту его губы расплылись в широкой улыбке.       — Что ж, теперь ты знаешь, какими должны быть эталонные поцелуи, мисс Зазнайка, — произнёс он.       — Эй, ты обещал не называть меня так, — икнула Гермиона и попыталась легонько стукнуть его по плечу, но потеряла равновесие и чуть не упала.       — Упс, — Тео подхватил Гермиону и усадил её на диван. — Кажется, кое-кому хватит на сегодня выпивки. Давай я отведу тебя в спальню, милая.       Глаза Гермионы закрывались, и она, кивнув, упала в раскрытые объятия Тео, который, мягко подхватив её под коленями, поднял и понёс в спальню. Уложив Гермиону, Тео трансфигурировал её одежду в пижаму. Он позволил себе сделать её зелёного цвета, затем снял ботинки с её ног и помассировал их. Плотно укрыл одеялом и, оставив на тумбочке пузырек Антипохмельного зелья и стакан с водой, вернулся в гостиную. Плюхнувшись на диван, Теодор откинул голову назад, согнул руку в локте и накрыл ею глаза. Он долго сидел, не шевелясь и размышляя.       — Блять, — прошептал он на выдохе и ударил затылком спинку дивана.       Его семейный филин, сидевший на насесте возле окна, грустно ухнул. Малфой-мэнор, Уилтшир, Англия, 2 мая 2006 года       Нарцисса обрезала последний стебель розы и убрала его в вазу.       — Тинки! — позвала она. Эльфийка с негромким хлопком появилась в оранжерее.       — Госпожа звала меня? — пропищала домовиха. Она была одета в нежно-голубое платье, на её запястьях красовались браслеты из агата и аквамарина.       — Тинки, отнеси этот букет в малую гостиную, будь добра, — Нарцисса нежно улыбнулась эльфийке.       Тинки помогала ей воспитывать маленького Драко и ухаживала за ним, когда он болел. Она тайком подливала в его напитки Антипохмельные зелья, когда он был утянут в алкогольный водоворот. Нарцисса была безмерно благодарна ей, и, когда Министерство издало указ об освобождении домовых эльфов, она одной из первых чистокровных решила выполнить его и отпустить всех своих слуг. Тинки тогда ужасно расстроилась и, рыдая, умоляла не прогонять её, на что Нарцисса успокоила её, сказав, что та может остаться, но теперь она не обязана выполнять приказы, а делать только то, что посчитает нужным. У них был долгий период привыкания: Тинки только спустя несколько месяцев нашла в себе силы принять оплату — эльфийка, сильно заикаясь, взяла мешочек с золотом, протянутый Нарциссой, и сказала, что очень давно мечтала купить себе украшения, потому что восторгалась нарядами бывшей хозяйки. Нарцисса тогда с радостью повела Тинки в ювелирный в Косом переулке.       Не обращая внимания на поражённые взгляды, которые кидали в её сторону прохожие, она с прямой спиной вела маленькую эльфийку за руку, которая с восторгом озиралась вокруг. В ювелирном магазине Нарцисса со свойственной ей аристократичностью попросила персонал обслужить её подругу. Вокруг эльфийки закружились продавцы, предлагая ей посмотреть то или иное украшение. Тинки заламывала свои ушки и отчаянно краснела. На всё, что предлагали ей в магазине, она скромно отводила взгляд, боясь ослепнуть от количества драгоценных камней в изделиях. Нарцисса осмотрела ещё раз витрины и увидела изящный браслет из синего агата. Она попросила продавца показать его. Обратившись к Тинки, миссис Малфой отметила, что тот несомненно подойдёт к её глазам. Тинки заворожённо глядела на украшение, и Нарцисса, застёгивая браслет на тоненькой ручке домового эльфа, рассказала ей легенду о том, что однажды тёмный колдун одолел Белого орла, око птицы, коснувшись земли, обратилось в камень, и по сей день Белый орёл с помощью этого самоцвета продолжает наблюдать за поступками людей. «Прямо как ты, Тинки, ты всегда находишься рядом, наблюдаешь и помогаешь». Из больших глаз эльфийки полились крупные градины слёз, и она разрыдалась.       Выйдя из оранжереи, Нарцисса зашла в поместье и направилась в малую гостиную. Сегодня была годовщина окончания войны. День, когда кошмар, в который втянул семью её собственный муж, закончился.       — Бабушка! Папа сказал, что мы пойдём в Косой переулок! Ты купишь мне настоящую метлу? Пожа-алуйста, — маленький Скорпи подбежал к Нарциссе и смешно выпятил нижнюю губу.       — Дорогой, — рассмеялась она, — ты же знаешь, что для настоящей метлы тебе нужно ещё немного подрасти.       — Я уже высокий! — возмутился Скорпиус. Нарцисса окинула его критическим взглядом.       — Так, давай посмотрим. Подойди сюда, — она позвала Скорпиуса к дверному косяку и поставила его спиной к стене, отмечая волшебной палочкой отметку над его головой. — Это твой рост сейчас, а для полётов на настоящей взрослой метле нужно, чтобы ты вырос вот до этой отметки, — она провела ещё одну черту немного выше первой.       — Но это очень много, я не успею до вечера на столько вырасти, — расстроился Скорпиус.       Нарцисса рассмеялась и потрепала его по голове.       — Придётся немного подождать, но знаешь что? Давай зайдём в «Волшебный зверинец» и купим тебе сову? Как ты на это смотришь?       — Как у папы? — с восторгом пропищал он.       — Именно! А после заглянем в кондитерскую «Шугарплама», и я возьму тебе любой десерт, который ты пожелаешь, договорились?       — Хм-м, только давай не будем говорить об этом дедушке Джону и бабушке Джин, а то они снова заставят меня чистить зубы, — заговорщицки прошептал Скорпи.       — Договорились, — подмигнула ему Нарцисса.

***

      Большой зал был наполнен разговорами и звоном бокалов, Гермиона и Драко подошли к друзьям.       — Гарри! Джинни! — Гермиона по очереди обняла их.       — Поттер, — кивнул Малфой и пожал Гарри руку, затем обратил свой взгляд на бывшую Уизли. — Джиневра.       — Хорёк, — прищурилась та и усмехнулась. Малфой закатил глаза и улыбнулся. Это было их неизменное приветствие ещё с восьмого курса. Затем Джинни повернулась к Гермионе. — Решили оставить Скорпи с Нарциссой?       — Да. Она пообещала ему купить сову, — ответила Гермиона.       — Скоро наш выход, Гермиона, — Рон подошёл к компании друзей. — Прекрасно выглядите, дамы.       — Спасибо, Рон, — улыбнулась Гермиона. Малфой нахмурился, Джинни закатила глаза и чмокнула Гарри в щёку. — Надеюсь, в этом году они не затянут с речами, как в прошлом.       — Невилл предложил потом пойти к ним с Ханной — устроить вечер памяти.       — Отличная идея. Надо найти его и передать, что мы тоже придём, да, дорогой?        Гермиона повернулась к Драко.       Малфой посмотрел на неё, крепче обнял за талию и, поцеловав в висок, ответил:       — Конечно, любимая.       В последнее время Драко нервничал ещё больше: в «Пророке» появлялись всё новые статьи об исчезновениях маглорождённых семей. Он чувствовал, что Поттер водит его за нос, утверждая, что напал на след похитителей. Гермиона вела себя так, будто ничего не происходит, и червячок сомнений раздирал Драко изнутри. Он научился доверять ей, а теперь чувствовал себя так, словно от него скрывают что-то действительно важное. Неужели она ему не доверяла? Боялась, что он сорвётся? Но он не давал ни единого намёка на то, что есть хотя бы малейшая возможность, что он сделает это. Драко на автомате ходил по залу, держа руку на талии Гермионы, здоровался и отвечал на вопросы, но мысли крутились вокруг новостей.       Про убийства в газетах больше не писали, но для Драко это было недостаточным поводом, чтобы расслабиться. Он до безумия боялся, и этот страх каждый день сковывал его внутренности, заставляя кошмары возвращаться с новой силой. Золотое Трио поднялось на помост, и Драко занял своё место за столом в первом ряду. Незаметно для него самого его мысли унеслись в прошлое.       Мерзкий смех Беллатрисы взорвался в голове тысячей иголок.       — Только посмотри, как они корчатся, Драко! — с восторгом смеялась она. — Хотите ещё потанцевать, девочки?       В этот день в мэноре был очередной пир его безумной тётки. Пять маглорождённых волшебниц висели, прикованные цепями к стене подземелья. Они были раздеты, волосы неровно обрезаны, а тела украшали синяки и кровоподтёки. Его тётка позвала своих друзей на праздник, и теперь шестеро Пожирателей — среди которых были её муж, отец Драко и он сам — метали кинжалы в невинных девушек. Драко старался кидать ножи мимо, но это не помогало, так как остальные были слишком меткие. Кинжалы безжалостно разрезали плоть девушек, впиваясь в разные части тел. Их вопли врезались в мозг, словно иглы, распиливали его на части. Он чувствовал, как желчь подкатывала к горлу, и постоянно сглатывал. Смрад, стоящий в подземелье, впивался в нос, не давая нормально дышать.       — Стойте! Я думаю, что девочкам наскучило танцевать, — Беллатриса усмехнулась и начала подходить к пленницам, которые безвольно висели на цепях и тихонько всхлипывали, не в силах больше кричать. — Нужно их приласкать, они так хорошо плясали. Как думаете, мальчики?       Она безумным взглядом обвела Пожирателей, которые возбуждённо усмехнулись и направились к своим жертвам. Фернел, самый тупой и самый кровожадный, резко рванул вперёд к девушке, висящей напротив него. Её тело было сплошь в крови от кинжалов, вонзившихся в руки, живот и ноги. Она еле дышала.       — Я могу заставить тебя покричать, сладкая, — улыбнулся он гнилой улыбкой и начал расстёгивать ширинку.       Драко замутило от этой картины. Он развернулся и быстрым шагом направился прочь из темниц.       — Драко! Куда убегаешь, племянничек? — окликнула его тётка. Она надула губы, как будто обиделась. — Неужели наигрался?       — Не хочу пачкаться о грязнокровку, — с презрением ответил ей Малфой, стараясь держать голос под контролем, а руки не дрожать.       — Оставляешь десерт папочке? Какой хороший сыночек, — улыбнулась Беллатриса.       Драко напрягся ещё сильнее, сжал кулаки и повернулся к тётке, чтобы сказать, что его отец никогда не станет пачкать себя об это отродье, но взгляд зацепился за белоснежный зад Люциуса, который с остервенением вколачивался в одну из девушек.       Убрав все мысли за стены окклюменции, он повернулся к Белле и презрительно скривился.       — Пусть развлекается.       С этими словами Малфой, не оборачиваясь, вышел из подземелий.       Засунув так некстати появившееся воспоминание обратно в ящик, он уставился на сцену. Поттер как раз завершал свою большую речь о том, как всё хорошо и как магическое сообщество прекрасно справляется, строя новый мир без тирании и жестокости, когда сияющий Патронус-заяц опустился к нему на трибуну и взволнованный голос его коллеги дрожаще произнёс: «Тёмная метка была обнаружена в Уэтфорде, на севере Лондона». Слова были едва слышны, но Драко уловил суть сообщения, так как сидел прямо перед сценой. Уши заложило, на глаза упала пелена, и будто вся кровь разом схлынула прочь из его тела. Тёмная метка… Лондон… Драко не знал, сколько времени он провёл в ступоре, пока не почувствовал, что мягкая рука Гермионы аккуратно поднимает его.       — Драко, это ничего не значит, — дрожащим голосом произнесла она.       Малфой не осознавал её слова и просто шёл за ней. Грейнджер вела его к выходу из Большого зала. Паники не было — видимо, никто больше не услышал сообщение Патронуса, — и они спокойно пробирались к выходу. Следом за ними шли Поттер с Джиневрой и Уизли с Лавандой. Когда Гермиона наконец пробилась к выходу из Большого зала и холодный воздух остудил гудящую голову Малфоя, он отмер.       — Мы уезжаем из страны сейчас же, — промолвил он и потянул Гермиону в сторону Хогсмида — до ближайшей точки трансгрессии.       — Драко, постой, не нужно рубить сгоряча, — пыталась остановить его Гермиона. — Ещё ничего не известно наверняка.       — Сгоряча? — прошипел он, оборачиваясь через плечо. — Ты сдурела, Грейнджер? Я не позволю тебе…       — Эй, Малфой, полегче, — вклинился в разговор Поттер. Драко перевёл на него яростный взгляд.       — Полегче? Ты, блять, меня за идиота держишь? У вас под носом запускают Тёмную метку, убивают людей, похищают маглорождённых, — последние слова Малфой проорал в лицо Гарри. — А ты говоришь мне успокоиться? Ты долбаёб или просто считаешь себя бессмертным?       — Я не считаю, что бессмертен, Малфой. Просто говорю, что нам всем нужно сперва разобраться в ситуации, — спокойно ответил Гарри, никак не реагируя на оскорбление.       — Я нихуя не должен разбираться в этой грёбаной ситуации, Поттер, это твоя задача. Моя задача — обеспечить безопасность своей семье, — он отвернулся от Гарри, снова схватил Гермиону за локоть и потащил вперёд. Его пальцы больно впились в её руку, она поморщилась. — Мы уезжаем сегодня же.       Поттер и Уизли растерянно переглянулись.       — Мне нужно в Аврорат, — произнёс Гарри. — Джинни, пожалуйста, оставайся в Норе вместе с остальными, пока я не узнаю наверняка, что именно произошло.       Джинни кивнула, её взгляд был обеспокоенным, а руки немного подрагивали.       — Рон, отправляйся на место, жду тебя с докладом, — Поттер повернулся к Уизли.       — Понял, — коротко ответил тот и, поцеловав Лаванду на прощание, трансгрессировал.

***

      Драко вытаскивал из шкафа вещи волшебной палочкой и перемещал их в чемодан, увеличенный с помощью заклинания Незримого расширения.       — Тинки! — позвал он. Тихий хлопок подтвердил, что эльфийка явилась на зов. — Собери лабораторию, мы уезжаем.       — Господин Драко, госпожа Гермиона попросила передать, что она не собирается никуда ехать, — тихонько произнесла Тинки.       — Блять, — Драко закрыл глаза и надавил на них основанием ладоней, из горла вырвалось рычание. Он сжал волосы и немного дёрнул их в разные стороны. — Где она сейчас?       — В библиотеке вместе с юным наследником, — сказала Тинки, заламывая руки.       Драко вихрем пронёсся мимо неё. Салазар, чем она думала? Им нужно валить из этой проклятой страны немедленно. Малфой распахнул двери библиотеки и нашёл взглядом Гермиону, терпеливо слушавшую их сына.       — Гермиона! — крикнул Малфой и быстрым шагом направился к ней. Гермиона подняла на него взгляд и пошла навстречу.       — Драко, успокойся, прошу. Нам нужно всё спокойно обдумать, — она положила руки ему на плечи и немного сжала.       — Обдумать? Ты в своём уме? Тёмная метка в Лондоне! — он сбросил её руки и начал наматывать круги по библиотеке, погружая пальцы в волосы.       — Что случилось, мамочка? — Скорпиус стоял в растерянности, сжимая своего плюшевого дракона.       — Ничего, мой хороший, просто папе немного нездоровится, — она бросила взгляд на Малфоя, который иронично хмыкнул. — Будь умницей и отправляйся в свою комнату, я скоро приду.       — Хорошо, — Скорпи выбежал за двери библиотеки и закрыл за собой двери.       — Тинки! — Эльфийка появилась в помещении. — Пожалуйста, проследи, чтобы Скорпи добрался до своей комнаты, и почитай ему.       — Конечно, — пискнула та.       Из-за двери раздалась возня, за которой последовал хлопок. Скорпиус, как истинный сын своего отца, не желал оставаться в стороне и пытался подслушать разговор родителей. Вдохнув поглубже, Гермиона повернулась к Малфою.       — Драко, послушай меня, пожалуйста. — Малфой остановился напротив неё, всё ещё тяжело дыша. — Мы не знаем всех подробностей, я уверена, Гарри во всём разберётся. Вполне может быть, что это чья-то злая шутка. Вспомни, ведь на прошлые годовщины тоже происходило нечто подобное, всегда найдутся те, кто недоволен политикой Министерства и пытается таким способом что-то доказать.       — Тёмная метка, Гермиона! Это уже не невинные шалости, это, Салазар подери, знак Тёмного Лорда. В первые годы после войны ещё было понятно, но прошло восемь лет, Гермиона! Восемь! — в отчаянии крикнул Малфой и, резко подойдя к ней, положил руки ей на щёки. — Гермиона, я безумно боюсь за вас, прошу… молю, давай уедем, милая, пожалуйста…       — Драко, тебе нужно успокоиться. Вспомни, в прошлые годы Аврорат ловил всех подобных шутников, я уверена, что и сейчас поймают. Это просто чей-то злой розыгрыш.       Малфой отвернулся от неё, и его костяшки врезались в книжную полку. Гермиона вздрогнула.       — Ты меня не слышишь! Мерлин, Гермиона, как ты можешь оставаться настолько спокойной, когда речь идет об уничтожении маглорождённых! Когда наша семья в опасности! — он опёрся ладонями на полку и свесил голову. — Я боюсь, что потом будет поздно. Боюсь потерять вас, — глухо проговорил он.       Драко развернулся к ней, его взгляд впился в её глаза.       — Ты же понимаешь, что они охотятся на маглорождённых?       — Это ещё неизвестно, Драко.       — Все похищенные — маглорождённые! — воскликнул он.       — Есть и полукровки, — возразила Гермиона.       — Блять, Гермиона, я не знаю, как ещё донести до тебя, что ты в опасности, — его руки опустились. Он посмотрел в сторону. Обессиленным голосом он добавил: — Почему ты не слышишь меня?       Гермиона подошла к нему и крепко обняла.       — Драко, я тебя слышу, просто прошу не действовать сгоряча. Дай Гарри немного времени, я верю, что всё не так страшно, как ты представил себе в голове, — она повернула его лицо к себе и заглянула в глаза, в которых плескалась буря. — Если случится что-то по-настоящему серьёзное, мы тут же уедем, хорошо? Просто не сейчас, когда ещё ничего наверняка не известно.       — Уже происходит что-то по-настоящему серьёзное, Гермиона, — устало произнёс Малфой. — Просто ты не хочешь этого замечать. Хогвартс, Шотландия, 2 мая 1999 года       Грейнджер уговорила его пойти на грёбаную годовщину войны. Как будто кто-то будет рад там видеть Пожирателя смерти. «Бывшего Пожирателя смерти», — поправил себя Драко. — «Вынужденного Пожирателя смерти». Боуман требовал, чтобы он всегда себе это напоминал, когда начинал думать о себе в таком ключе. Глубоко вдохнув, Драко откинул голову на холодную стену, ожидая, когда Грейнджер спустится к дверям Большого зала. Малфой прочистил горло и нервно взглянул на лестницу. Никого. Салазар, время тянется слишком медленно. Нервно хрустнув костяшками пальцев, Драко в который раз убрал волосы со лба. Он был на грани.       «Грейнджер, клянусь, если ты сейчас же не спустишься, я…»       Его мысли прервала хрупкая фигура, появившаяся наверху лестницы. Драко выпрямился и подошёл к подножию, ожидая, когда его спутница подойдёт к нему. Гермиона выглядела восхитительно: локоны были аккуратно уложены и ниспадали по открытым плечам, зелёное шёлковое платье струилось по телу, подчёркивая все изгибы, на щеках играл лёгкий румянец. Декольте выделяло небольшую грудь, приоткрывая вид на ложбинку, которую он так любил. Сглотнув, Драко почувствовал, как член дёрнулся в штанах. «Не сейчас, потерпи пару часов, и она будет полностью в твоём распоряжении», — подумал он. Гермиона лёгкой походкой преодолела оставшиеся ступеньки и вложила свою руку в его.       — Ты выглядишь невероятно, — прохрипел Малфой. — Может, ну его, этот приём, я готов сорвать с тебя это платье прямо здесь…       Гермиона широко улыбнулась и положила руку ему на локоть. Приподнявшись на носочки, она соблазнительным голосом прошептала на ухо:       — После вечера я разрешу тебе порвать это платье прямо на мне.       Малфой судорожно вздохнул и с восхищением уставился на так горячо любимую им Гермиону.       — Грейнджер, ты станешь моей погибелью.       — Только через мой труп, мистер Малфой, — она игриво подмигнула ему.       — Блять, — Малфой облизал губы, глубоко вдохнул и направил свою спутницу к дверям Большого зала.       Все мысли о целях мероприятия и собравшихся там людях выветрились из головы: перед глазами вовсю разыгралась картина, как он срывает с неё платье, ловит стоны губами и заставляет стонать его имя. В штанах стало тесно. Так, нужно отвлечься. Малфой сконцентрировался на том, что происходило вокруг. Отовсюду раздавались аплодисменты, чествовавшие героиню войны. Малфой смотрел исключительно вперёд, боясь уловить на себе презрительные взгляды. Драко подвёл Гермиону к сцене и помог ей подняться к уже стоявшим там Поттеру и Уизли. Аплодисменты затихли, и свет в зале стал приглушённым. На сцену пролился луч волшебного прожектора, и Поттер начал произносить речь:       — Сегодня мы собрались здесь, чтобы отметить годовщину нашей великой победы. Этот день напоминает нам о том, что сила дружбы, магии и веры в светлые идеалы может преодолеть любые препятствия. Мы помним тех, кто пожертвовал своей жизнью во имя свободы и мира. Их отвага навсегда останется в наших сердцах. Мы также благодарим тех, кто продолжает бороться за светлое будущее, за справедливость и равенство. Пусть наша победа напоминает о том, что мы способны преодолеть любые трудности, если стоим вместе, если верим в себя и друг в друга. Пусть дружба и солидарность будут нашим главным оружием в борьбе за светлое будущее. Спасибо всем вам за поддержку, веру и любовь. Давайте продолжать двигаться вперёд, никогда не забывая уроки прошлого и стремясь к лучшему будущему для всех нас. Давайте помнить, что сила находится в нас самих и вместе мы можем достичь любых высот!       Драко закатил глаза. Как же, святой Поттер. Он не отводил взгляд от Гермионы, которая взяла слово после затихших аплодисментов.       — Сегодня я стою перед вами с гордостью и благодарностью в сердце, чтобы отметить нашу победу. Этот день станет важной страницей в истории магии, и я рада, что мы смогли одолеть зло вместе. Хоть её сегодня с нами нет, но я хочу выразить особую благодарность Нарциссе Малфой. Её решение изменить свою сторону и помочь нам в последний момент было ключевым в нашей победе. Её смелость заслуживает наших самых глубоких слов признательности.       Малфой заморгал. Он совершенно не ожидал, что имя его матери будет звучать здесь, ещё и в таком позитивном ключе, но следующие слова Гермионы заставили его замереть и затаить дыхание.       — Также я хочу поблагодарить Драко Малфоя, — она перевела на него взгляд. — Драко, ты прошёл долгий путь от слепой веры к осознанию истины. Твоя готовность противостоять злу и помочь нам в решающий момент не осталась незамеченной. Ты доказал, что каждый человек способен изменить свою судьбу и выбрать светлое будущее.       Он почувствовал ком в горле, глаза против воли увлажнились. Она не переставала его поражать. К его огромному удивлению, он услышал аплодисменты. Повернув немного голову, Драко отметил, что все смотрели на него и… улыбались. Улыбались Пожирателю смерти. У него галлюцинации? Драко моргнул и вернул взгляд к Грейнджер.       — Сегодня мы отмечаем не только победу над Волдемортом, но и победу добра над злом, победу любви над ненавистью. Наша сила вместе непобедима, и я уверена, что мы сможем преодолеть любые трудности, стоящие перед нами. Спасибо всем за преданность и веру в лучшее. Пусть наша победа будет вдохновением для всех и напоминанием о том, что даже в самые тёмные времена светлое будущее возможно.       Гермиона широко улыбнулась и нашла взглядом Драко. В её глазах стояли слёзы. Вот так всего парой слов она смогла перевернуть представление присутствующих в зале о нём — Драко Малфое, вынужденном Пожирателе смерти — и заставить их забыть о своей ненависти. Драко смотрел на неё, улыбаясь, и качал головой.       К удивлению, Драко удалось расслабиться: никто не кидал в него проклятия, не шептал унизительные слова, и он даже не заметил косых взглядов в свою сторону. К ним подошли Поттер с Уизли. Поттер немного неловко кивнул Малфою, Уизли просто неприязненно уставился на него, но ничего говорить не стал. Драко решил игнорировать его. Даже Уизел не в силах испортить ему этот вечер. Малфой широко улыбнулся ему, крепче обнял Гермиону и, не отводя глаз от Уизли, поцеловал её в макушку. Кончики ушей Рона покраснели от сдерживаемой злости, и Уизли отвернулся. Малфой довольно приподнял брови, на его губах играла едва заметная улыбка. Он вспомнил времена, когда с лёгкостью мог заставить Уизела вспыхнуть до состояния подгоревшего стейка. Поттер о чем-то говорил с Гермионой, и Малфой прислушался.       — Видимо, решили поразвлечься в годовщину, — с отвращением произнёс Поттер.       — Вы же поймаете их, Гарри? — с тревогой в голосе уточнила Гермиона.       — Кого поймают? — вклинился в разговор Малфой.       — Пожиратели, которые остались на свободе, сегодня запустили в небо Тёмную метку, — бросил на Малфоя тревожный взгляд Поттер.       Глаза Драко расширились, улыбка сползла с лица, он не мог вымолвить ни слова. Холодок пробежал по спине, внутренности скрутило в тугой узел. Поттер вернулся к разговору с Гермионой, а Малфой так и стоял, застыв на месте. Не всех Пожирателей ещё поймали. Что, если они снова смогут захватить власть? Что, если она пострадает? Малфой перевёл взгляд на Гермиону — он не вынесет, если с ней что-либо случится. Что, если он её потеряет? Драко нервно сглотнул и зажмурился, пот выступил на лбу. Все звуки исчезли, в голове билась только одна мысль:       «Нужно выпить. Нужно выпить, и всё пройдёт. Если я выпью, страх исчезнет».       Эта была старая привычка, именно так он справлялся летом, когда внутренности скручивало от страха, что этот ад повторится. Он шёл за бутылкой. Это помогало. Но… он держался уже полгода. Драко снова посмотрел на Гермиону. Она улыбалась, разговаривая с другом, и крепко сжимала Малфоя рукой. Он ощущал тепло её маленькой ладошки на своей талии. Такая хрупкая, такая невинная. Если её поймают, то будут пытать. Перед глазами пронеслась сцена, где безумная Беллатриса с остервенением вонзала клинок в предплечье его любимой. Руки начало потряхивать. Из закрытых ящиков стали появляться другие воспоминания о пытках и кровавых балах. Он представил на месте всех тех несчастных Гермиону, и его стены рухнули.       — Я отойду на минутку, — прошептал Драко на ухо Гермионе, не в силах говорить в полный голос.       — Всё в порядке? — она посмотрела на него, и он заставил себя успокаивающе улыбнуться.       — Всё хорошо, детка.       Гермиона кивнула, в этот момент к ней подошёл Долгопупс и начал хвалить её речь. Драко ускользнул из Большого зала и направился на восьмой этаж в Выручай-комнату. Он нёсся по коридорам, потирая руки в попытках унять нервную дрожь. В мыслях всплывали десятки, сотни искалеченных, измученных пытками разорванных тел, и каждое было Гермионой. Он в отчаянии провёл рукой по лицу и перешёл на бег. Попав в Выручай-комнату, Драко направился к сундуку, в котором прятал выпивку. Трясущимися руками, хрипя, он достал бутылку и уставился на неё. Его дыхание было тяжёлым, он пытался набрать полную грудь воздуха, но не получалось. С трудом открутив крышку, он отбросил её в сторону. Один глоток, и все мысли уйдут. Всего глоток. Он поднёс горлышко к губам, в нос ударил сильный запах плохого алкоголя. Руки тряслись, и стекло стучало о зубы.       Внезапно в голове всплыли другие воспоминания. О том, как Гермиона с восхищением смотрела на него, когда он принёс в лазарет улучшенное зелье, как она обнимала его, когда он извинялся перед ней на коленях. Он вспомнил их первый раз и её признание в любви. Дрожь уменьшилась, и Малфой немного опустил бутылку. Он не мог вечно прятать в алкоголе свои страхи, и ещё он не хотел расстраивать её, потому что она точно расстроится, если он сорвётся, возможно, даже бросит, ведь ей не нужно рядом с собой пьяное ничтожество, не способное справиться со своими страхами.       Как он собрался её защищать, если бежал прятаться при первом же намёке на опасность?       Малфой отвёл взгляд от бутылки и поднял голову.       Его глаза наткнулись на Исчезательный шкаф.       Движение.       Глоток.       Обжигающая жидкость пронеслась по горлу.