После разлуки.

      Сегодня как-то жарко. Солнце ужасно палит, даже шляпа не спасает вовсе.       И при этом повезло Стиву работать сегодня на грядках. Опять пахать, опять полоть и сорняки дергать. М-да. Прекрасно, что можно сказать. Пот течет ручьем и каждые пять минут приходится останавливаться, чтобы вытереть его со лба. Парень убирает налипшие на лоб волосы, устало выдыхает и продолжает работать. Еще и настроение паршивое.       И нет, в плохом настроении вина вовсе не адская жара и даже не Алекс, которая последнее время слишком назойливая. Хиробрин —вот имя этой вины и проблемы в одном флаконе.       Что же натворил Хиробрин? Ничего— при чем, буквально. Точнее, нельзя описать одним этим словом всю ситуацию, но в большинстве да. И если кратко объяснить, что же происходит и почему Стивен последнее время психует, то вот что выходит: Хиробрин тупо на тупо... пропал.       Нет, Стив знает, где он. Хиробрин опять ушел "по делам" в ад, мол: "пиглины опять бунтуют, усмирять надо". Да кто же, черт возьми, знал, что этот бунт затянется на целых полтора месяца?! Да ладно бы Брина не было рядом, но он даже весточку не отправил. Ни одну, за весь этот грёбаный месяц. Раньше, если сам Великий Хаос задерживался во дворце, на которое последнее время подзабил, он хотя бы отписывался— писал, что, где и как. Знает ведь, как Стив волнуется.       В этот раз вестей ноль. Не то чтобы Стиву важно и нужно знать, что происходит— ему главное узнать, что Брин цел и здоров, да и то что он вообще живой. Но нет, он даже не знает, в порядке ли его любимый. И это, мягко говоря, нервирует.       Первое время Стив не обращал внимание на отсутствие писем и весточек: ну, занят слишком, значит. Остепенился он только когда прошло уже недели 3-4. И это уже вызывало настороженность у парня. И с каждым днем эта настороженность все больше и больше переростала в нервозность, а теперь еще и в раздражение. Нет, он не злится на Брина. Только если слегка. В конце концов, короткая записка по типу "Я жив, даю о себе знать" тоже подойдет. Но только не полное молчание.       А тут еще эта жара из себя выводит. Стиву, так то, плевать жарко или холодно на улице. Но было не плевать жителям и растениям в огородах и на полях, которые из-за жары начали сохнуть и вода толком не спасала. А Стив, как главный со синдромом спасателя в этой деревушке и побежал по первому же зову делать какие-никакие, а навесы, чтобы солнце все-таки не жгло листья. Ну а за одно еще и помог на грядках помочь в плане того, что всполол их и полил. Стив, конечно, себя же за это и карает, но что поделать, если человек безотказный.       И когда был Хиробрин рядом, он Стива окорачивал. Демон терпеть не мог, когда его любимый помогал всем и вся, а на себя забивал. Особенно это было заметно, когда он вечером приходил с "работы" и тут же заваливался на кровать, прямо в одежде, а однажды и в обуви, засыпая. Это было ужасно, и Стив был благодарен, что Хиробрин ему иногда мозги вправлял.       Но сейчас ему даже сделать этого некому: нет Хиробрина, нет и ограничителя. А там и возвращается то же состояние Стива, когда он валился с ног, засыпая почти сразу, как приходил домой. Слава Свету и Тьме, что хотя бы есть не забывал, на том спасибо.       И Стив думал, что угробиться так точно. До одного дня.                                           ***       В один из дней Стив возвращался домой, весь измотанный, уставший. С закатом солнца жара спала, последовала облегчающая прохлада. Хотел бы Стив прогульнуться, но сил не было, хотелось поскорее придти домой, чем-нибудь быстренько перекусить и просто полежать. Даже не поспать, хотелось просто поваляться на постели и отдохнуть от гудящей и бьющей жизнью деревни. Это изматывает.       Но только Стив подходит к краю деревни, где был его дом, как слышит знакомый, родной голос. Низкий, не менее уставший и хриплый, но с той же приятной бархатностью... —Стиви, —названный думает, что у него галлюцинации начались, застывает в изумлении и приятном шоке. Не верит своим ушам, думает, что обознался. Но решает повернуться и делает это: поворачивает сначала голову, медленно и осторожно, недоверчиво, а после разворачивает туловище более резво. Сил тут же прибавилось.       Хиробрин стоял там. Правда, вид его совсем не обрадовал. Да, он тут, но в каком состоянии? Весь ободранный, кое-где появилось бинтов, даже на голове, и будто более бледный. Только бледность эта какая-то болезненная, не понятная, да и хрипотца в голосе совсем не та, которая была раньше. Да неужели что-то случилось куда более серьезное? Если так, то Стив готов Хиробрину даже его молчание простить, лишь бы не делать ему больно еще и морально.       Но пока это волнует не столь сильно, ведь хотелось быть ближе, хотелось быть рядом. И только Стив видит, как демон расставляет руки в стороны, тут же осознает немое, но улыбчивое приглашение в объятия. И не думая, бежит к нему, крепко-крепко обнимает, но они вдвоем чуть ли не валятся на траву. Хорошо, что Хиробрин умудряется устоять на ногах.       Они обнимаются крепко и нежно одновременно. Стивен утыкается носом в родное плечо, слышит знакомый запах дыма, что уже пропитал одежду Брина. Стив не скрывает улыбку, кажется, так скоро и слезы от радости польются, а Стивен этого даже стыдится не будет. Он чувствует, как Хиробрин в ответ трётся щекой о волосы, целует в макушку, прижимая к себе крепче, ближе. Может, Брин выглядел болезненно, но хватка у него все ещё крепка. Стив жмурится, полностью зарывается лицом в плече мужчины и тихо-тихо шепчет: —Дурак, ну что же тебе неймётся... Мог бы хоть весточку отправить, — кажется, Стив тихо всхлипывает, но тут же утирает лицо и глаза от слез, пытается не расклеится совсем и придти в себя, —И почему ты такой придурок...       Но Хиробрин вовсе не расстраивается прямым ругательствам в свою сторону. Понимает, заслужил и вполне честно. Брин вновь целует Стивена, но на этот раз в щеку. —Ну все, все, успокаивайся... Я здесь, с тобой,— Одна ладонь нежно гладит талию, а вторая затылок. Вместе эти жесты дают невероятное чувство защищенности и нежности, успокоения, — Да, я дурак, придурок. За то твой... —Прекращай, — как-то смущенно говорит Стив. Он рад, что Брин здесь, может, не совсем невредимый, но за то живой. Миф тихо смеется на смущенную реакцию своего парня и вновь целует его щеку. Он тоже скучал.                                           ***       Да, они оба скучали. Скучали и их тела друг по другу, по близости, по такой тесной любви. И разве они могут проигнорировать эту потребность друг в друге? Не могут. И не хотят.       Именно поэтому, после всех выяснений, почему Брин— такой дурак и балбес— пропал на полтора месяца, еще и без причины, они просто... Пошли в постель.       И в комнате раздался от самый, сладострастный стон. В их общей спальне было темно, только месяц из окна освещал комнату нежно-голубым цветом. Наконец эта спальня не была пустой, наконец парни находились в ней вместе и Стиву не приходилось ложиться спать одному. Но они пока далеко не собираются спать.       Стив выгибается дугой под ловкими, умелыми руками, под горячими губами. Как не поддаться таким любимым ласкам? Особенно, когда был без них больше месяца. Тела давно нагрелись, в спальне, даже с открытым окном, было довольно жарко. Вновь слышится стон, вновь Стив смущённо смотрит вниз, где Брин усердно целует чувствительное тело. Губы ласкают живот, еле-различимый пресс, бока, пока пальцы еще ниже занимаются куда более интересными делами.       Хиробрин мягко растягивает возлюбленного, нежно поглаживает чувствительные стенки пальцами. Пока что лишь два пальца, но в этот раз подготовка должна быть лучшей. Отчего то Брин расплывается в улыбке и не упускает возможность поддразнить Стива. —Такой узкий... —голос Брина при возбуждении вновь стал тем самым, низким, с большей хрипотцой. Стивен даже вздрогнул и с вхдипом выдохнул, услышав такой тон, — Хах, не изменял своему мужу, пока он был в "командировке"?       Теперь Стив вздрогнул от смущения и испанского стыда. И что за фигню Брин буробит? Видимо, его пробитая черепушка дает о себе знать, раз тот опять несусветицу собирает. —Да какой ты мне муж, — Стив ахает, чувствуя, как пальцы Брина проходятся прямо по простате, вызывая мурашки по всему телу и дрожь, —... Вот предложение сделаешь, кольцо подаришь— тогда и посмотрим... А хрень такую вытворять будешь, точно замуж за тебя не пойду, понял?       Под фразой "хрень такую" Стив имел ввиду пропажу на полтора месяца без вестей. Нет, ну может хоть это ему мозги на место вставит, а то Стивену иногда кажется, что они у него набекрень! Или же вообще отсутствуют... Но Брин лишь ухмыльнулся и вновь поцеловал парня в бок, вставив в него третий палец. Смешно ему, черт побери!       Стив не может не стонать, не выгибаться, чувствуя, как его растягивают сильней. Ноги дрожали и немели все сильней от такого количества чувств снизу и внутри, слезы все появлялись на глазах от удовольствия, сколько их не вытирай. Грудная клетка поднималась и опускалась, но теперь приподнимались и бедра, насаживаясь на три пальца сильней. Стивен явно намекал на продолжение, а Брин не мог отказать ему такому. Возбуждённому, распростёртому, нежному. Разве он может оставить его без удовольствия и заслуженного секса?       Пальцы медленно выскальзывают из смазанного маслами нутра, вызывая у парня требовательный выдох. Мало, чертовски мало, а сейчас и тем более пусто. Хиробрин тут же отвлекает Стивена от неприятной пустоты, целует его в щеки, после в губы, но поцелуй не углубляет. Оставляет это нежным касанием. К растянутой дырочке подставляют немного большее, чем три пальца. Миф сгребает в объятиях Стива, прижимая его к себе и накрывая своим горячим телом, после вновь целует его кожу на плечах, оставляя мокрые следы.       Пока Брин отвлекает Стива от возможных неприятных ощущений, он одновременно с этим входит внутрь. Стеночки гостеприимно раздвигаются, когда головка органа медленно проникает внутрь. Они оба стонут в унисон, когда это наконец происходит, но Стивен стоне громче, звонче, почти скулит, а Брин лишь облегчённо выдыхает.       Тела медленно двигаются в такт, слышны стоны, крики, пошлые шлепки кожи о кожу, нежный шепот Брина, что пытается успокоить человека и под конец вовсе стихает. Простыни под ними давно мокрые, смятые, но пока их это не волнует. Стивен вновь дрожит, обхватывает руками, заматанную в бинты, спину Хиробрина. Внутри горячо, будто все огнем горит, пока мужчина входит все дальше, а проникнув полностью, начинает толкаться— сначала нежно, ласково, то что надо под успокаивающий мурлыкающий шепот. После темп нарастает, становится быстрее. Брину будто крышу сносит, когда чувствительные стенки так плотно и горячо его обхватывают, он начинает чуть ли не долбиться в парня, перед этим уложив его поудобнее.       Стиву же хочется кричать от удовольствия. Сейчас будто все тело током прошибает, пока Хиробрин с силой толкается в него и каждый второй раз попадает по простате. Он выгибается в спине, откидывает голову назад, открывая свою шею под поцелуи и укусы Брина. Ноги обхватывают таз мужчины, прижимая к себе, не желая отпускать, а ногти на пальцах ладоней несчадно оставляют следы царапин на мощной спине Брина. Им было слишком хорошо, слишком прекрасно, слишком горячо, и открытое окно никак не спасало ситуацию.       Оба кончают почти в один момент и падают на влажную постель потные, уставшие, будто только что после пробежки. Они пытаются оклематься от оргазма и Стив это делает быстрее: не обращает внимания на то, что они грязные, в поту и, частично, в сперме. Тот по обычному залезает на Брина, укладывается головой на его забинтованнную грудь, а после чувствует на своей пояснице руки. Значит, Брин не против.       Одна рука пропадает, тянется за приготовленными салфетками на тумбе. Хиробрин все ещё решает вытереть и себя и Стива, как можно лучше в данной ситуации. У обоих ни сил, ни желания, но хочется поспать в комфорте. Поэтому Брин шустро вытирает бедра Стива и живот от липкой жидкости, а после и себя, а Стива временно переносит на небольшой диван, что также находился в комнате. Парень устало укладывается на него, все еще чувствуя в теле приятное чувство эйфории.       А пока Стивен нежиться на диване, выдыхая, миф меняет постель: спать на влажном не то чтобы хочется. Делает он это, конечно, на тяп-ляп, но за то сухо. После быстро переносит парня обратно, и он тут же залезает на него также, как и до этого, когда они ложатся. Хиробрин выдыхает, а Стив лишь посматривает на него голубыми, как два алмаза, глазами, что в свете луны становятся еще ярче. Брин целует его, какое-то время молчит.       Сейчас было так спокойно. Они были довольны, наконец оказавшись в объятиях друг друга. Стив утыкается носом в шею Хиробрина, слушая, как на улице стрекочат сверчки, где-то лаят собаки и тихо-тихо свистит ветер. За окном шуршала листва дерева, недавно начал петь скворец. Так хорошо, уютно, по-домашнему. Вдруг Брин начинает говорить. —Стиви, —названный откликается, поднимает взгляд голубых глаз на Хиробрина, молча любопытствуясь, что же Бриру надо, — Слушай, а про замужество... Я же пошутил, а ты... Воспринял так... Что, правда за меня замуж хочешь?— Вновь подстебал Брин, хоть он и выглядел каким-то чуть-чуть смущенным, —Ну, просто, это... Я не против       Стив фыркнул и вновь отвернулся от него, но, помолчав, ответил. —... Я же тебе сказал: сделаешь предложение и я весь твой, — Стивен поерзал на Брине, устраиваясь поудобнее и посильне набрасывая на себя и Брина одеяло. —Намек распознан, вызов принят, — усмехнулся Хиробрин и поцеловал Стивена в макушку, прижимая его к себе, а руки по привычке укладывая на талию, —... Спокойных снов, Стиви. —Спокойной ночи...—прошептал Стив и они тут же оба провалились в сон.       Да, они оба пережили не мало за полтора месяца разлуки. Оба вымотались, устали. Но теперь время отдохнуть, а там кто знает, что их ждет в ближайшем будущем. Может, и правда Брин осмелиться на предложение? Чтож, пока мы этого точно не узнаем...