Алые глаза

      Лукас шел по длинному коридору, иногда встречая по пути людей разных сословий, но никто из них не придавал внимания на парня, будто бы его не существовало, будто бы он был призраком или чем-то еще из сверхъестественного. Скорее, эти люди были настолько погружены в свои маленькие мирки, что-то обсуждая, то ли связанное с завтрашним представлением, то ли что-то еще, что не касалось черноволосого парня, что не замечали ничего вокруг себя. Хотя, парню даже это было на руку. Ему не стоило лишний раз волноваться за то, что все бы взгляды могли уставиться на него, чего он так не хотел. Никто просто не должен был видеть его лица, а почему, он снова надел маску, стоив ему пару минут назад покинуть каюту Уильяма. Единственным, кто сегодня, по мимо молодого профессора математики, увидит его истинное лицо — Блитц.              Этот придурок должно быть уже сидит на только что убитом им же трупе, делая длинные втяжки пепла, а затем спокойной выдыхая, наслаждаясь своей добычей. Он сидел рядом со своей жертвой, слово остерегал ее от других хищных зверей, которые вот-вот придут, чтоб забрать ее. Но мужчина не был готов ее делить с кем-то. Это только его. Никому не отдаст. Даже маленького кусочка.              — Сэр Блитц? — стоило черноволосому парню дойти до нужной каюты, он постучал в большую деревянную дверь, выполненную из дорого дуба. — У вас все в порядке? Я слышал крики из вашей комнаты. — Прежде, чем войти Лукас снял с себя маску, убирая ее во внутренний карман. Благо он был достаточно глубоким, чтоб вместить такую вещь полностью, иначе бы парню пришлось бы прятать ее куда-то еще, пока закончит начатое. Да и ему не хотелось, чтобы кто-то нашел ее, иначе будет очень много проблем.              — М-М-Мориарти?! — выкрикнул мужчина из-за двери. Его голос задрожал. Он явно не ожидал кого-то, кто бы мог раскрыть его, раскрыть то, что он сделал. Ему сейчас не нужны были лишние глаза. Но, если он ничего не сделает, проигнорирует молодого парня, тот может вызвать охрану.              — Подождите минуту! Не входите! — Герцог в паники вскочил с окровавленного трупа, об которого ранее потушил сигарету, а окурок выбросил в мусорное ведро. Он не знал куда бы мог спрятать тело, да и времени было крайне мало.              Сердце мужчины бешено заколотилось, ноги были ватными, что ели держали, а по всему тело пробежала дрожь. Он не боится… Хотя, кому он врет здесь? Он еще как боится. Он боится, что его сейчас могут арестовать… Хотя, подождите… Он же аристократ! Чего же ему бояться? Боятся того, что сдох простой скот, вроде этого деревенщины? Но, как он докажет, что не убивал его? Может, соврать? Да, лож — это была отличная идея. Так он и поступит.              — Боже мой… — Лукас ахнул, увидев собственными глазами чужой труп… Хотя для него это не было чем-то удивительным, он скорее ахнул для приличия, чтобы сделать вид, что он был в шоке не меньше, чем сам герцог, смотревший на него с потерянным взглядом. — Что здесь произошло? Не потрудитесь ли Вы объясниться?              — Г-господин Мориарти, это все не так, как вы поняли! — Голос этого человека по-прежнему дрожал, но он видать набрался смелости, раз обратился к парню по фамилии. Лукас цокнул. Ему не нравилось, его бесило, когда его ложно принимали за Уильяма. Вернее… Он не хотел, чтоб это как-то касалось блондина. Он должен был уберечь его от «грязи», от таких людей, как Блитц. Да, он сам совершил ошибку, что показал лицо мужчине, но так было нужно. Блитц должен был знать лицо человека, от рук которого он умрет.              Лукасу уже не терпелось схватить этого мужчину за его тонкую хрупкую шею и начать сжимать ее, надавливая на бледную аристократическую кожу, оставляя на ней синяки, ожидая мольбы об пощаде. А когда мужчина начнет задыхаться, черноволосый отпустит его, но ненадолго. Он даст ему время, чтоб тот попытался бы убежать, пока сам бы готовил ружье. И когда Блитц убежит далеко, уверяя себя, что парень не последовал за ним, Лукас выстрелит в него. Тот умрет от обильной потери крови, а его тело скормит волкам, хоть какую-то пользу принесет эта тварь.              Но это лишь были его влажными фантазиями. Он бы и правда хотел убить этого скота так же, как убивал людей у себя в поместье, но это будет слишком дико, да и тем более корабль не самое лучшее для этого место.              — Он… Хотел ограбить меня! Д-да! Он грабитель! — Герцог так отчаянно пытался что-то придумать, лишь бы в его слова поверили. Но врать он не умел, от слова совсем. И Лука это видел. Он шире улыбнулся, наблюдая, прислушиваясь к каждому слову, сказанным этим типом. Ему все сильнее и сильнее желалось убить его, как можно скорее. Он бы придушил его сейчас, но нельзя. Рано. Он должен был показать представление. Должен был продемонстрировать Уильяму на что способен. А поэтому, пока что, Блитц должен жить.              — Грабитель? Что-то не похоже на ограбление. Нет следов взлома, да и кинжал, явно не может принадлежать простолюдину. Вы уверены, что он грабитель? — в голосе Луки слышалось сомнение, будто бы он не доверял словам мужчины. Ему приходилось играть, изображать из себя прилежного аристократа.              — Вы, что, мне не верите?! — Нахмурился Блитц.              — Нет, конечно верю. Тем более… Вы аристократ. Нет ничего такого, в том, чтобы убить эту деревенщину. — И снова лож. Хоть он не любил ее, но сам часто прибегал к ней, ибо она чертовски была удобной. — Однако, нет доказательств того, что это было не ограбление и здесь не было третьих лиц.              — К чему вы это? — светловолосый мужчина посмотрел сначала на труп, а затем на темноволосого парня. Вроде он понял, на что тот намекал. Они должны были избавиться от трупа. Блитц стал искать возможность, но его быстро прервали.              — Почему бы нам не выбросить труп за борт? Сейчас темно и довольно шумно, поэтому никто и не заметит исчезновение мужчины. Да и никому не будет дела до него. — Парень указал на открытую дверь, что вела на небольшой балкон, которым они бы могли воспользоваться.              — Да… Отличная идея! — Наконец-то голос герцога пришел в норму. Его скорее заинтересовала идея, и ему уже не терпелось избавиться от этого проклятого трупа.              Они вдвоем взяли тело за руки и ноги, а затем вышли на балкон, ближе подходя к ограде. Им повезло. На улице настолько сейчас было темно, что никто и ничего не заметит, да еще и морские волны, которые то и дело поднимались, а затем ударялись об стенки корабля. Они сильнее ухватились за конечности мужчины, подняв его, после чего уже выбросили за борт. Лукас сделал вид, что его укачало, и он задел плечом Блитца.              — Простите, меня укачало, я отдыхал своей комнате, — Ложь… Снова он врет. Снова прибегает к лжи, но без нее бы он не смог ничего сделать, не смог бы ничего добиться.              — Вижу, тогда… Простите, что побеспокоил.              Лукас немедленно удалился, закрывая за собой дверь. Стоило ему выйти в коридор, он достал из кармана маску и снова надел ее. На сегодня это все. Теперь-то и правда можно было отдохнуть, но не ему. У него было еще много работы, не связанной с убийствами аристократов, было еще и то, что тоже требовало его внимания, а коль выдалась свободная минута — он этим и займется.              

***

      

      — Уильям, тебя что-то беспокоит? — Альберт уже минут пятнадцать, как не больше, наблюдает за младшим братом, который читал книгу, изредка отпивая немного чаю из белой фарфоровой кружки. Ему не нравилось то, что у Уилла были видны синяки под глазами, да и его лицо было бледным. Он мог предположить, что тот очень плохо спал или не спал вовсе, но он не сможет узнать правды, ведь его младший братик предпочитал все держать в себе.              — Уильям? — Протянул парень, а затем отпил чаю, поставив ее на блюдце.              — Ах, прости, — Уильям отстранился от книги, виновато улыбнулся.              Вернее, было сказать, он делал вид, что читал, пока в голове продумывал план, на случай, если Лукас переступит границы дозволенного. Чем чаще он наблюдал за ним, тем сильнее он убеждался, что этот молодой человек давно перестал был похожим на Уильяма, а если быть честными, то сейчас они были, как противоположности. Уильям хотел изменить мир, уничтожить аристократию, а Лукас желал защитить его от этого мира, уничтожить его полностью, перевернуть с ног на голову. Парня с черными волосами вовсе не волновало то, что будет дальше со страной, его волновал лишь молодой профессор математики, его жизнь, его судьба.              — Я просто зачитался, но все хорошо. Не волнуйся, — парень снова виновато улыбнулся, на что Альберт тяжело вздохнул.              Наверное, Уильяму следовало сейчас уделить пару минут внимания брату, но мысли об Лукасе не покидали его. Вот почему он не спал всю ночь. Он снова и снова крутил в своей голове, обдумывая, на что этот парень готов пойти, чтобы достичь своей цели. Настолько этот человек был безумен? К сожалению, профессор мало знал о новом Лукасе, который показался перед ним только не давно. Ему лишь оставалось изучать своего врага, анализировать и делать выводы, а затем действовать. Но в одиночку он не справится с таким преступником, а значит ему потребуются люди… И где их найти?              Старший Мориарти сделал последний глоток содержимого фарфоровой кружки, ставя ее на место, а затем облокотился на спинку кресла, подперев одной рукой щеку. Ему было интересно наблюдать за младшим братом, изображающим чтение книги. С одной стороны, это казалось каким-то забавным и чем-то смешным, но с другой, Уильям настолько мастерски изображал чтение, что Альберту казалось, будто он накручивал себе. Если бы он только знал, о чем думал Уилл… Может, он бы смог чем-то помочь ему… Остается лишь задаваться вопросами и ждать на них ответы.              — Раз все хорошо, тогда я пойду в ресторан, меня уже там ждут, — Парень с коричневыми волосами улыбнулся, поднимаясь с кресла. Он подошел к Уильяму и потрепал его по волосам, от чего на щеках парня проступил слабый румянец. — Я буду ждать тебя на выступлении.              — Хорошо, — сухо ответил младший. Он дождался, пока Альберт не отошел достаточно далеко, а затем откинул книгу прочь и улегся на диван, закрыв лицо руками.              Сколько еще ему придется держать все в себе? Сколько еще он будет молчать? Ему нужно было что-то в срочном порядке делать, пока он окончательно не свихнулся. Он сходил с ума, от чего и пытался держаться от всех на расстоянии. Казалось, если кто-то что-то лишнего спросит, то его окончательно сломает. Ему нужно было все рассказать братьям, как есть, и ничего больше не скрывать. Ему уже тяжко нести это бремя одному, но он не может разделить это с кем-то еще, с этим он должен справится сам. Уильяму просто в последнее время казалось, что у него не было смысла жизни, что ему не зачем было жить, будто бы все сделано за него, а он пользуется этим, хотя… В какой-то степени это было правдой. Лукас забрал его смысл жизни, забрал у него цель и отгородил от нее, оставляя где-то позади, так сказать в укромном месте, чтобы профессор спокойной себе работал. Но стоило Уильяму встретится с молодым человеком с синими волосами, забранным в хвост и небрежно одетого, он начал осознавать, что никто не отбирал у него цель, мечту. Поэтому он не спал всю ночь, думал, размышлял. Да, он не будет теперь сидеть на месте. Он должен действовать. Пусть их будет всего трое, но он добьется того, что хотел. Да, придется пойти по-другому, не так, как он изначально хотел, он обязан это сделать. Вот он, его смысл жизни! Он должен бороться с этой системой! Он хочет изменить эту страну, сделать ее лучше. И начнет он со своих студентов, на которых он еще способен повлиять.              Глаза Уильяма засияли. Он поднялся с дивана и подошел к зеркалу, посмотрев на свое отражение. Он не видел в нем себя. Он видел безумца. Он видел человека, который хочет перевернуть страну с ног на голову, но более «правильным» путем, чем это делает Лукас. Вот что их отличало. У них одна цель, но разные способы ее достижения, но в общем итоге, они должны были прийти к чему-то одному. И если Лукаса правда не волновало то, что будет дальше, что будет с этой страной, то профессору было не плевать. Уильям хотел изменить ее не только для себя, но и для таких же людей, в чьих сердцах накопилась тьма, для таких же людей, которые устали жить в этом мире, жить на дне этого мира.              Молодой человек улыбнулся сам себе, продолжая смотреть на свое отражение. Да, определенно это путешествие его подтолкнуло начать измениться, изменяться в лучшую сторону. А значит, ему нужно поскорее вернуться домой и объяснить все братьям. Уильям уверенно выдохнул, поправил прическу, накинул фрак и покинул комнату, запирая на ключ. Сейчас же его ждет первый балет, поставленный на воде. Он должен был прийти вовремя. Да, еще подозревал, что встретит кое-кого.              — Тогда, следует поторопиться, — произнес парень, ускоряя шаг.       

***

      

      На весь зал раздавалась инструментальная игра, которая сопровождала действия на сцене. Зрители настолько были ей поглощены, что старались не издавать лишних звуков. Только лучшие актеры, сегодня, здесь и сейчас, давали первое выступление на воде. Все были без ума. Им хотелось еще и еще. Они не уставали, всматриваясь в каждое движение актеров, что передавало их эмоции, настроение, атмосферу. Казалось, что ничто не сможет нарушить эту идиллию, никто не сможет помешать выступлению, но все еще было впереди. Сейчас только заканчивался первый акт, а еще впереди, как минимум один, который и станет для всех роковым. Этот день люди, что находились здесь, запомнят на всю свою жизнь. Они не смогут забыть того, что увидят сегодня, чуть позже.              Уильям пришел сюда, не просто, чтобы посмотреть на представление, а если быть вернее, он пришел не на балет смотреть. Он был здесь только из-за Лукаса. Конечно, он планировал и насладиться балетом, игрой мастеров своего дела, но его это не так привлекало, как возможный спектакль, устроенный специально для людей, среди которых он был в первых рядах. Лукас здесь и сейчас, на этой сцене, планировал показать всем свою силу, на что он способен, и именно поэтому молодой профессор здесь.              — Я рад, что ты пришел, — улыбнулся Альберт, заметив, как Уильям присаживается в свободное кресло, обитое красной бархатной тканью. Младший Мориарти ничего не ответил. Он лишь осторожно улыбнулся в ответ брату, а затем погрузился в свой мирок раздумий, представляя, что же его может ждать. Хотя… Он уже знал, лишь хотел убедиться, что все именно будет так, хотел потвердеть свои догадки.              Стоило первому акту закончится, как многие люди повставали со своих мест, чтоб поаплодировать актерам, поддержать их игру. Блитц не был исключением. Он поднялся со своего места, еще не за долго до конца первого акта, и начал аплодировать, выкрикивая слова поддержки.              — Браво! — кричал молодой герцог, хлопая в ладоши. В его глазах было столько радости, будто бы он позабыл обо всем, что произошло вчера, может это и к лучшему, кто знает.              — Ну, это была хорошая игра, а теперь, я отклоняюсь и пойду, — проговорил второй дворянин, что сидел рядом с Блитцем. На вид он был таким же обычным, как и все здесь, он не отличался по внешности ничем, кроме довольно крупного тела и чуть более низкого роста.              — Но ведь скоро второй акт?              — Знаю. Поэтому я пойду на свое место в первом ряду.              — Но ведь там простолюдины… — Блитц мягко удивился. Чтоб аристократ, вроде этого человека, сидел рядом с деревенщиной? Да каким надо быть дольным на голову? Мужчина не понимал решения этого человека, но спросить не стал.              — Может, контингент там и не лучший, но у них места рядом с сценой, — проговорил дворянин, прежде, чем покинуть ложе. Блитц посмотрел ему в след, а затем уселся в кресло. Он еще раз прокрутил решение второго мужчины в голове, но быстро откинул его. Да, все же тот был безумцем, раз решил сесть рядом с «мусором».              Вдруг его отвлекли от мыслей, спуская с небес на землю. Кто-то достаточно громко постучал в дверь, а потом вошел.              — Сер Блитц… — Лукас, перед тем, как зайти внутрь, снял маску, положив ее во внутренний карман пиджака, только потом уже зашел, чуть нахмурившись.              — Мориарти? Что-то случилось? На вас лица нет, — Блитц поднялся с кресла, оборачиваясь в сторону прибившего гостя, который быстрым шагом подошел к мужчине. Уильям издалека наблюдал за Блитцем. Он ждал того момента, как Лукас покажет себя. Он был удивлен тем, что тот будет без маски, да еще, чуть не показывая всем свое лицо. Благо, зрителям было все равно, они продолжали сидеть на своих местах, что-то весело обсуждая, иногда, с нижнего этажа слышался крик споров.              — Вы уверены, что убили того мужчину? — Лукас подошел еще ближе, как только мог, а затем потянулся во внутренний карман, чтобы достать бинокль.              — Ничего не понимаю. О чем вы? Разве вы сами не видели, что он был мертв?              — Да, это так, но сами посмотрите, — парень передал герцогу бинокль, указав на место, где сидел мужчина, которого и убил Блитц вчера поздно ночью. — Чуть левее, третий ряд, четвертое место, — добавил Лукас, наблюдая за реакцией мужчины.              — Быть не может! — Сказать, что он был в шоке, ничего не сказать. Он не мог поверить, что этот мусор, каким-то образом выжил, и что сейчас сидел на кресле. И стоило Блитцу только посмотреть на деревенщину, как тот посмотрел в его сторону, будто бы он почувствовал взгляд аристократа. — Спасибо, что сказали… — Он протянул бинокль обратно Мориарти, а затем удалился, покинув ложе. Лукас ухмыльнулся, заметив на себе пристальный взгляд со стороны Уильяма. Они увидели друг друга, пусть и расстояние между ними было достаточно большим.              «Все точно так, как и предполагал», — Уильяму определенно нравилось то, что происходило, ведь ты не каждый день можешь своими глазами картинку, когда человека, чуть ли не убивают, унижают, уничтожают на сцене, перед всеми, на глазах больше сотни людей. Пусть это не реальная смерть, но даже этого было достаточно, чтобы запятнать имя аристократа, да еще и уровня Блитца. Но профессор знал, что Лукас на этом не остановится. Он знал, что тот определенно убьет его, нужно только подождать, еще чуть-чуть.              Черноволосый парень исчез из поля зрения профессора. Скорее всего, он ушел, чтобы завершить начатое. До второго акта оставалось все пару минут. Лиам взглянул на часы, которые хранил в кармане. Они были выполнены из золота, а на обратной стороне часов было выгревенно имя хозяина: «Уильям Джеймс Мориарти». Иногда, слыша свое имя, молодому парню было чуждо, будто бы это имя не принадлежало ему, хотя и за четырнадцать лет он не раз слышал его, не раз к нему обращались именно так, не только чужие люди, но и Альберт с Льюисом. Но все равно его что-то беспокоило, не давало покоя в этом имени, вот только что?              — Уильям? — Альберт окликнул младшего по имени. Наверное, парню бы не следовало мешать ему думать, но его напрягало обеспокоенное выражение лица Уилла. Оно было какое-то бледное, мрачное и пустое, как утром, когда они только проснулись.              — Все хорошо, просто проверял время, — Тот виновато улыбнулся.              Он снова заставляет Альберта волноваться за него. Сколько этим двоим пришлось сделать для Уильяма, а что он сделал для них? Ничего… Они, наверное, разочарованны в нем, особенно Альберт… Тогда, в детстве, когда они только познакомились, Уильям еще был другим мальчишкой, мальчишкой, который мог бы убить аристократа, чтобы достичь своей цели, но сейчас, спустя годы, старший видит, как все больше и больше, тот, кто дал ему новый смысл жизни, кто изменил его, заставив действовать, сам поддался тьме, все побольше погружаясь в нее.              Уильям, как же он глубоко ошибался. Он думал, что ничего не сделал для своих братьев, винил себя в том, что время сидел и бездействовал, пока эти работали, пытаясь найти способ помочь брату. Льюис винил Лукаса, что этот мерзавец довел брата до такого состояния, до состояния «овоща», Альберт винил себя. Он считал, что сам довел Уилла до такого состояния, не замечая, как тому была нужна помощь, что не успел ему вовремя помочь. Уильям винил только себя… Даже этот Лукас здесь был не причем. Да, он тянул из тела профессора жизненную энергию, заставляя его снова и снова «страдать» от нехватки сил. Но, ведь, он сам виноват, что довел себя до такого состояния, что допустил этого. Уильям ничего не делал все это время. Он просто жил из дня в день, пытаясь осмыслить кто он такой, зачем он, если за него все делают. Пора прощаться… Нужно брать себя в руки, нужно заставить себя действовать… Только он сможет выгрестись из этого дна, только он может ухватиться за тонкую ниточку, которая куда-то да приведет его.              Раздался первый звонок. Это значило, что второй акт вот-вот начнется. Все люди, покинувшие свои места, поспешили обратно. Нужно побыстрее вернуться, если не хотят опоздать, остаться в коридорах корабля, ведь со вторым звонком все двери закрывают и уже никто не пустят, как бы не хотелось попасть внутрь. Уильям тоже сосредоточил свое внимание на сцене. Пара минут и все закончится… Закончится, да? Скорее только начнется. Это для Блитца здесь, на этой сцене, что скрыта за большими бархатными занавесками, все закончится, а для Уильяма, для деятельности Лукаса, как Преступного Лорда, все только начнется. Именно отсюда они начнут свою борьбу с несправедливостью.              Наконец-то занавес поднимается. Люди, в предвкушении, замолкают, сосредотачивая взгляды на сцене. Актеры, готовится вот-вот выйти и продолжить игру. Но вместе с занавесом поднимается и платформа, на которой был Блитц, вонзающий снова и снова кинжал в труп мужчины, крича: «Сдохни», повторяя это. Люди уставились на него в немом крике, а он не сразу понял, что оказался на сцене, на глазах людей. Герцог поднялся на ноги и уставился на них. На его лице расползлась улыбка, а кто-то из актрис закричал:              — А-А-А! Он убил его! — Девушка напугано смотрела на светловолосого мужчину, который держал в одной руке окровавленный кинжал, а другой размахивал. Она думала, что если его сейчас не схватят, то он убьет кого-то еще.              — Убийца! — доносилось из зала. Люди один за другим кричали это слово, указывали на Блитца.              — Постойте, разве это не герцог Блитц? — добавил Альберт, приложив указательный палец к лицу.              Уильям обернул взгляд на старшего брата, которому, как профессору показалось, тоже понравилась эта игра. Может, он тоже знал об этом всем, но сейчас это не имеет значения. Они просто продолжат наслаждаться игрой, до ее самого завершения.              — Что? Разве я не могу убить какого-то простолюдина? Я аристократ, а значит мне решать кому жить! — продолжал кричать герцог со сцены.              — Убийца! Это не дает право тебе убивать людей! — уже кричал тот мужчина, что сидел с герцогом верхней ложе, а позже ушел на первый этаж, к простым людям.              — Ах, ты… Сам обливал их грязью, а теперь же…              — Не сравнивай нас с собой! Убийца!              — Ах ты двуличная сука! –Блитц бросился на мужчину, чтоб ударить его, хотя… У него был кинжал, он мог бы и его убить… Точно! Это хорошая идея! Вот только его быстро ударили, откидывая в сторону. Блитц попытался на кинуться на нападавшего, но снова получил. В зал вламываются работники корабля. Блитц видит их. Ему остается только бежать прочь, чтоб его не поймали. Да, раз Лукас не может убить в лесу, но убьет его здесь, на корабле, заставив его сначала немного побегать, как герцог делал это с бездомными людьми. Но черноволосы парень не выстрелит из ружья, нет, он сделает так, чтоб тот упал за борт, как он выбросил убитого простолюдина. Двойная месть, так сказать…              Мимо него быстро пробегает герцог, а сам он идет не торопясь, будто бы ничего не случилось, будто бы он вообще не приделах. Скорее, он просто наслаждается, ждет, пока неугомонный герцог не набегается и не сдаться, либо же сделает какую-нибудь глупость, а там… Лукас оборачивается, ловля на себе холодный взгляд глаз цветом темного вина, а затем улыбается.              — Я ждал тебя, Уильям, — проговаривает молодой парень, убирая луки за спину, а по его лицу расползается улыбка. — Как тебе представление? Понравилось?              — Весьма неплохо. Однако… — Уильям сгибает указательный палец и прикладывает его к лицу, а другой рукой подпирает локоть, — Этого мало, чтобы изменить страну, если твоя цель, конечно же, не изменилась.              — А ты проницателен, — добавляет Лукас, подходя ближе к светловолосому парню, да так, что его губы находятся совсем рядом с ухом профессора. Уильям чувствует чужое дыхание, пытается не придать этому значения, но он слишком рядом, он дышит на него, да еще и у него было такое теплое дыхание… — Я сделаю все, чтобы остался жив только ты, малыш ~. Даже, если мне придется убить всех до одного, сжечь эту чертову страну, ради тебя ~.              По телу Уильяма пробегает дрожь. Он был слишком близко! Так еще, когда закончил говорить, облизал ушную раковину, а затем осторожно отдернул мочку уха, только после чего отошел, замечая еле видневшийся румянец на щеках возлюбленного.              — Тогда… — блондин говорит не сразу, его мысли еще затуманены, но быстро приходит в норму, и продолжает, — Тогда, я тоже вступлю в эту игру!              — Уильям… — Лукас широко раскрывает глаза, поднимая взгляд на парня. Он пытается понять, не шутит ли тот, но по его серьезному выражению лица было видно, что тот действительно готов сражаться, готов сам достичь своей цели. — Ты не должен! Я же тебе обежал!              — Знаю, — парень отворачивает голову в сторону, — Просто понимаешь, Лукас, я устал жить изо дня в день, пытаясь понять кто я, для чего я нужен этому миру, что я должен делать. И… Встретив вчера его, я понял, что я должен сражаться сам. Не перекладывать на кого-то свое бремя. Я должен нести его сам. Я понимаю, что ты хочешь меня защитить, не хочешь допустить к крови и грязи, но без этого ничего не выйдет… — Уильям на какое-то время замолчал, а второй парень продолжал на него смотреть, — Я не буду убивать. Я буду поступать по-другому, я попробую доказывать людям, что этот человек «прогнил» и его нужно наказать, а благодаря связям брата, у нас будет намного больше шансов как-то повлиять на страну. Понимаешь… Я уже тебе говорил, в детстве, что хочу изменить этот мир, сделал его намного лучше, даже если мне придется умереть.              — Мм… — Лукас не знал, что и ответить. Вроде бы слова крутились на языке, были какие-то мысли, но все не то. Он не хотел говорить, в какой-то степени боялся задеть Уильяма. Да, он в любой момент может всех убить, если посчитает, что зашло слишком далеко и Уильям в опасности, но… Сейчас, когда они спокойно общаются, когда Уилл заявляет, что хочет вернутся в игру, снова хочет действовать, он не знает, как быть. Он не может подпустить Уильяма и ближе к крови, к грязи, тогда он же пойдет против него.              — Ахах… — Блондин резко засмеялся, из-за чего парень отвлекся от своих мыслей и снова посмотрел на возлюбленного, — Я так и знал, что тебе будет, нечего сказать. Ты хочешь меня защитить, но не можешь пойти против меня, потому что я могу просто убить тебя, если посчитаю преградой для достижения цели. Так что, Лукас, давай договоримся.              — Договоримся? — переспросил черноволосы парень.              — Ты не помешаешь нашим планам, а я буду мешать тебе.              — Кхм… Но, если я посчитаю, что ты будешь в опасности, то я убьют всех, кто связан с тобой… Ты, и только ты, мне всех дороже, — добавил парень, хмурясь. Наверное, это не самые лучший условия. Не самый лучший договор. Наверное, ему не стоит соглашаться. И сделать все, чтобы отговорить Уильяма от этого плана, похитить его и запереть в своем особняке, не спускать с него взгляда, уж слишком на него влияли братья, люди в университете, да еще и этот новый парень с хвостом на голове… Они все портили его Уильяма, заставляли его убивать… Он должен их убить. Да, он так и сделает. Он убьет их всех, каждого по очереди, пока его объект любви будет крепко спать под действием наркотика.       

***

      

      — Эй, математик! — кто-то окликнул Уильяма, который уже подходил к карте своей семье, где его ждал Альберт и Льюис.              — Вы? — Светловолосый парень обернулся. Он не ожидал увидеть того самого парня, с которым он познакомился у винтовой лестницы. Но кажется, тот хотел о чем-то с ним поговорить, почему и искал молодого профессора.              — Я искал вас, — парень держал в руках сигарету. — Здесь нет никого, кто бы понимал меня. Это было захватывающе, но я рад, что мы добрались.              — Думаю, вы здесь, чтобы поговорить со мной не об опере, — Профессор улыбнулся тому, снимая шляпу.              — Ха! Конечно же, я хочу поговорить об том убийстве. Это было не обычное дело, — Шерлок достал из кармана коробок со спичками. Он взял одну и чиркнул ей по коробке, от чего та быстро загорелась, а потом поднес к сигарете, что уже находилась у него в губах, а коробку он убрал обратно в карман.              — Разве там было что-то не обычное? — Уильям с улыбкой наблюдал за молодым парнем. Казалось, что вокруг не было никого, и только он вдвоем стояли на причале, обсуждая очередное убийство. А еще, почему-то казалось, когда этот человек был рядом, говорил с профессором, что они знакомы, причем очень давно, от чего Уильяму становилось комфортнее, находясь рядом с ним, разговаривая с ним, а на щеках виделся слабый румянец.              — Тот человек… — Шерлок сделал небольшую паузу, чтобы заинтриговать молодого профессора, — Был мертв с прошлой ночи. — Уильям широко раскрыл глаза, но продолжил слушать парня, — Трупное окончание конечностей и челюсти еще развивалось. Я бы сказал, что смерть наступила приблизительно в десять пятнадцать вечера. Как ни смотри, но он был убит точно не под сценой.              — У вас великолепные знания в области судебно-медицинской экспертизы.              — Скорее здравый смысл. Наша страна просто отстает в этой области. Ой! Давайте вернемся к убийству. Разве вам не кажется, что он уже был мертв? Судя по поведению и по последним словам герцога, очевидно, что он виновный, он даже признался, сказав: «Что плохого в убийстве?». Так же все зрители видели, как он проткнул жертву кинжалом. Вот только жертва была мертва еще с прошлой ночи! Как вы на это смотрите?!              Уильям проигнорировал его вопрос, продолжая прислушиваться к его словам, наблюдая. Ему было очень интересно его слушать, его рассуждения, догадки, и то, что он смог выяснить.              — Это может означать, что герцог не знал, что тот человек уже мертв. Другими словами, Блитца заставили думать, что он все еще жив. Значит, там была третья сторона, дергающая за ниточки.              — Третья сторона? — переспросил Уильям.              — Да. Возможно, что это всего лишь дедукция, но если взглянуть на все это по-другому, то в этом есть смысл. Этот корабль был сценой. Используя экипаж и обычных людей, кто-то заставил герцога поступить именно так. И этот кто-то, должно быть долго работал над этим спектаклем.              — Случилось что-то масштабное? Но с какой целью? — Уильям задумался, прикладывая указательный палец к губе. Ему безумно понравились размышления этого человека, ему бы хотелось послушать еще и еще, пока он не наговорится, но понимал, что им придется скоро попрощаться.              — Как я и сказал, что будь оно все именно так, то это имеет смысл. До прибытия я обошел весь корабль, но никаких доказательств не нашел.              — В вашей гипотезе слишком много совпадений, не так ли?              — Конечно, их легко увидеть! — Когда Шерлок докурил сигарету, он бросил ее на землю и затушил ботинком. — Если исключить все не возможное то, чтобы ни оставалось, не зависимо от того, насколько оно вероятно, должно быть истинной.              — Кажется, Вам весело, несмотря на то, что это серьезное дело… — добавил Уильям, наблюдая, как парень с хвостом достал еще одну сигарету, затем спичку из короба, чикнул ей, и поднес к сигарете, а следом сделал втяжку, выдыхая дым в сторону.              — Что ж, это правда! Кто-то… Нет, какая-то организация подготовила удивительную головоломку, в конце концов! — Парень улыбнулся, прикрыв глаза, и снова сделал втяжку, а затем выдохнул дым. — Вы ведь тоже находите это интересным? Разве это не уравнение, захватывающее, когда Вы решаешь его?              — Сомневаюсь в этом. — Уильям посмотрел в сторону кареты, которая все еще ожидала его. — Это был занимательный разговор, но к сожалению, мне уже пора идти.              — Да, до встречи.              Уильям развернулся, чтоб пойти к братьям, но вспомнил, что забыл просить про имя молодого человека.              — Я забыл спросить, как вас зовут?              — Меня зовут Холмс. Шерлок Холмс.              

***

      

      Звуки пианино раздавались на всю комнату, иногда, хозяин, так сильно давил на них, что казалось, их звучание, их хруст под пальцами парня, был слышан даже на улице. Он дрожал. Его руки не слушались. Ноты выходили фальшивыми, не такими, какими он бы хотел их слышать, но сейчас… Он был напряжен… На его возлюбленного положили глаз. С его возлюбленным разговаривали так, будто бы они друзья детства. Как? Как он допустил этого? Почему не прибил сразу? Почему оставил в живых… Как же бесит. Его это так бесит, так выводит из себя. Пальцы давят на клавиши, но вместо нот из инструмента выходит только какой-то скрип, а сами клавиши чуть ли не трескаются. Нет. Он не может спокойной играть. Ему нужно успокоится.              — Что там с поставками опиума? — спросил молодой парень, отстраняясь от инструмента, закрывая крышку. Не сегодня. Не сейчас. Как-нибудь позже он снова попытается сыграть ту мелодию, которую он слышал, видя Уильяма.              — Благодаря Вам, у нас нет никаких проблем, — отчитался посторонний человек, а затем сделал долгую втяжку через длинную трубку.              — Отлично, — произнес Лукас, а затем поднялся со стула, перебираясь на диван. Наверное, ему стоит отдохнуть, немного расслабиться сейчас, очистить свой разум.