Когда приходит восход солнца

Гвендолин позвонила, чтобы сообщить Милдред, что Тревор зайдет с горячей едой для нее, зная, что Милдред была скудным поваром и, вероятно, слишком сильно не хотела даже зажечь плиту самостоятельно.   Тревор был своевременным человеком. Он прибыл вскоре после того, как Милдред вернулась домой и переоделась из своей формы. Она отдыхала на диване, потому что еще было делать, кроме как ждать, пока Тревор придёт? Она подняла ноги на журнальный столик, что-то, что Гвендолин не любила, но Милдред была одна, так что же это имело значение?   Через несколько минут прибыл Тревор, у него был горшок с чем-то, что он принес с собой, пока еда грелась на плите, он заботился о потребностях Милдред, большинство из которых были потребностями, которые только Гвендолин могла удовлетворить, но он все равно пытался, потому что Боже мой, Милдред выглядел такой ужасно грустной.   "Я не неспособна", - высказалась Милдред Тревору, когда он сидел рядом с ней. «Я могу позаботиться о себе. Мне не нужна няня».   «Я не няня. Я друг, который просто хочет поднять тебе настроение, пока твоя вторая половина в отъезде», - тихо ответил Тревор, взяв руку Милдред. Она не вздрогнула, но тихонько убрала руку. «Я знаю, что трудно быть вдали от нее, но она вернется».   «Откуда ты можешь это знать?» Милдред допрашивала, скрестив руки над грудью. «Она, вероятно, думает, что я слишком трудная, чтобы справиться, и этот перерыв без меня может заставить ее понять, что ей лучше одной».   «Не позвала бы она мне сюда, если бы подумала, что ей лучше не заботиться о тебе или не быть с тобой?» Тревор спросил. «Она казалась настолько виноватой, что ты не могла поехать с ней, и она чувствовала, что все плохое, что может случиться с тобой, будет ее виной за то, что она оставила тебя».   Может быть, это было немного самонадеянно, но Милдред заключила мир с этой идеей. Гвендолин никогда не будет виновата в чем-то ужасном, но знание того, что она так чувствовала, позволило Милдред чувствовать себя в безопасности в своих эмоциях.   Она больше наклонилась к Тревору, приветствуя его тепло. «Может быть, я неспособна. Я не в состоянии позаботиться о себе. Она делает все. Я даже не могу приготовить мясной рулет. Однажды она будет ненавидеть заботиться обо мне и играть домохозяйку, и она бросит меня» сквозь слёзы проговорила она .   "Она любит делать что-то для тебя, но она не думает, что ты неспособна, как и я", - тихо сказал Тревор. «Ты способна, Милдред. Может ли Гвендолин лечить раны так, как вы?»   Милдред вспоминала о том времени, когда Гвендолин пыталась лечить очень неприятную рану Милдред на колене, используя стандартный бандаду и немного лавандового масла.   Она рассмеялась. «Нет. Она не может».   «И может ли она сбить дикого пациента с успокоительным?»   Недавно было время, когда Гвендолин попыталась сразиться с Милдред в постели после почти целого дня без сна, во время одного из эпизодов паники Милдред, который закончился тем, что Гвендолин получила случайный синяк до голени.   "Она может попробовать, но она не очень хороша в этом", - сухо хихикала Милдред.   "У вас обоих есть свои начинания, которые вам нравятся и вы хороши. Ее, оказывается, заботятся о ком-то, точнее о вас", - сказал Тревор, слегка подталкивая Милдред плечом.   «Полагаю, она позаботилась о тебе?» Это был скорее вопрос, чем смелое заявление, потому что Милдред никогда не могла видеть, как Гвендолин обслуживает другого человека.   «О, нет. Наше соглашение зашло так далеко, что казалось бы гетеросексуальным браком, ради покупки дома и получения выгоды. Она бы предпочла выколоть свои глаза, чем позаботиться обо мне", - рассмеялся Тревор. «Я однажды спросил, может ли она погладить мою рабочую рубашку, потому что я опаздывал, и она бросила ее на меня и настаивала, что сделает это только в том случае, если я буду складывать белье каждое воскресенье до конца своей жизни».   «Так что ты сделал?» спросила Милдред.   "Я пошел на работу в мятой рубашкой", - твердо заявил Тревор. «Понятно, Милдред? Для нее желание заботиться о тебе означает, что ты особенный для нее человек. Она никому этого не сделает. Она делает что-то за тебя не потому, что думает, что ты не можешь, а потому, что это также удовлетворяет ее потребность в необходимости таким образом, и она решила, что ты того стоишь».   «Я того стою?» Милдред не могла этого понять.   «Для нее ты стоишь всего. Солнца, луны и звезд».   Милдред улыбнулась, ее щеки покраснели ярко-розовым цветом, как свежий кусок жевательной резинки.   Тревор сжал её колено. «Тушеное мясо уже должно быть теплым. Давай поедим».   Милдред была более чем способна накрыть стол на двоих; то, что она знала, было более чем правдой. Они использовали стол для завтрака, а не столовую, и Тревор подавал им сытную порцию тушеной говядины с кусочком хлеба, Милдред не была поклонницей такого, но попробовала.   Они тихо поели, Тревор время от времени шутил, чтобы Милдред посмеялась, и Милдред съела половину порции, прежде чем назвать ее вкусной, что удивило Тревора, честно говоря. Пока он мыл посуду, Милдред переместил рагу в миску, чтобы хранить его в холодильнике.   Тревор предложил остаться на ночь, если Милдред чувствовала себя слишком одиноко. Она не решилась на это и не хотела беспокоить этого человека больше, чем уже. Кухня была чистой, и все снова было спокойно, поэтому они сидели на диване вместе и смотрели шоу, которое Милдред никогда раньше не видела, пока она не почувствовала сонливость и в конце концов дремала на коленях Тревора.   Выключив телевизор, Тревор привел Милдред спать и оставил у кровати сердечную записку, пожелав ей доброго утра, прежде чем он собрал свои вещи и покинул дом, который он когда-то занимал, он понимал, что все встает на свои места, как только Гвендолин вернется домой, как это часто бывает так.