Звёзды

      звёзды — это гигантские раскалённые газовые шары, излучающие свет. на которые, к большому удивлению, Кирштейну всегда нравилось смотреть. что в детстве, что будучи кадетом. наверное, признавшись в этом Саше или Конни, а может обоим сразу, ребята бы засмеяли. но, последнее, о чем вообще парню хотелось думать в данный момент, так об этой парочке.       Жан опёрся о стенки, с которых посыпались каменные крошки, залез в отверстие именуемое окном, предварительно вышел в коридор. поежился. вообще, было холодновато. ветерок пробежал по ступням, юнец невольно шелохнулся, что-то буркнул себе под нос. уставился в небо.       темное, беспроглядное. было бы оно без звёзд. Жан — далеко не умник, но втайне ото всех, вновь, выяснил, что звёзды, на самом деле, всего лишь газовые шары, что, если загадать желание, когда звезда падает, то оно не сбудется. но, всё таки, они красивые. но бессмысленные. Кирштейн вновь чувствует дуновение ветра.       сглатывает. чувствует чье-то присутствие рядом. точнее, не чье-то, а его. заносчивого, глупого и вечно упертого Эрена. Жан мог узнать его из тысячи кадетов, даже не оборачиваясь. и, не потому что Йегер болтается с Микасой, на которую смотрит шатен. Кирштейн смотрит совсем не на Микасу.       прикусывает губу. медленно оборачивается, смотрит пронзительным взглядом на Эрена. тот — сонный, какой-то неопрятный, совсем неряшливый. впрочем, как обычно. «почему не спит?» — вертится на языке вопрос. Жан не осмелится его задать. хочется вернуть свой взгляд обратно — к звёздам.       Йегер молчит. сначала молчит. потом переминается с ноги на ногу, неловко хватает себя за предплечье. по-глупому, по-овечьему, смотрит на Жана. тот хмыкает в ответ.       — не видел Армина? - Жан хочет зашипеть. подойти и ударить Йегера. какой, к черту, Армин. этот идиотский Армин, со своими идиотскими идеями про свободу, ещё более занудский чем Эрен. и парню со светло пепельными волосами, который только и делает, что смотрит на Йегера, явно до звезды где его блядский друг.       — не видел, - сдавленно и хрипло вылетает фраза из Кирштейна. совершено по-глупому, а ещё сухо. Жан тут же отворачивается, смотрит вниз. прыгать со второго этажа от неразделенной юношеской любви слишком глупо, даже, пожалуй, для него.       Йегер, кажется, зависает на минуту. может, на две. Жан не знает сколько это длится, пока не прикрывает свои уши руками, пока не прикусывает губу и не фокусируется на звёздах. пока не чувствует, как его похлопывают по плечу и уходят.       Эрен ушел. сквозь прикрытые руками уши доносятся семенящие прочь шаги. наверное, Жан никогда не расскажет об этом. никому. ни Саше, ни Конни, ни Микасе, ни чертовому Армину, который, наверное, тоже любуется на звезды, ни Эрену. никому лучше не знать о глупой кадетской любви, которая, вероятно, пройдёт через годика два. Жан надеялся, что пройдёт.       а пока он продолжит винить во всём блядские звёзды. ведь при их падении, желания, почему-то, не сбываются.