Gallavich

Пожалуй, некоторым конкретным рыжим пидорам следовало бы действительно быть немного внимательнее и осторожнее. Или не немного. Он ведь прекрасно знает взрывоопасный характер своего парня-придурка. Тот хоть и изменился в последнее время, но не настолько сильно, чтобы не раскроить башку тому, кто прикоснется к самому дорогому в его жизни. Да даже если и не прикоснется. Поэтому… Но ведь Йен бывший работник стрип-бара. Разумеется, он любит Микки Милковича. Любит так, как не любил никого раньше. Только за одну его улыбку он готов бросить к его ногам все, что угодно. Весь этот чертов мир. Все, чего бы Мик не попросил. Иногда Галлагеру кажется, что если старший вдруг попросит его бросить семью или принести ему чей-то труп, он, не задумываясь, сделает это. Хотя на самом деле еще непонятно, кто кому принесет тело. А еще ни для кого не секрет, что Микки тот еще ревнивец. Каждый раз он безумно сильно ревнует своего парня. Абсолютно ко всем. Ну, ко всем особям мужского пола. Ревнует, хоть и всячески старается это скрыть. Именно поэтому Йену нужно было быть осторожным и внимательным. Нужно было внимательнее смотреть по сторонам. Или не делать этого вовсе. Ну вот кто заставлял его идти на эту встречу со старым знакомым? Знал ведь, что ничего хорошего из этого не выйдет. А если решил встретиться, то не следовало делать этого так близко к дому Милковичей. Тем более в небезызвестном «Алиби». За мутно грязным окном практически ничего не видно, а потому Йен упускает момент, когда его парень появляется в опасной близости от заведения. И не только. Кажется, Микки замечает смутно знакомую фигуру и заглядывает внутрь, намереваясь выпить с ним кружечку пива. Хочет, заглядывает внутрь и тут же резко выскакивает наружу. На несколько долгих секунд становится трудно дышать. Потому что, разумеется, Мик сразу узнает человека рядом с рыжим. Желание убивать возрастает в геометрической прогрессии. И раньше он бы так и сделал, но сейчас просто стоит, пытаясь справиться с чувствами. «Жду тебя дома через полчаса. Если не придешь, я уезжаю в Мексику». Быстрым шагом направляясь к своему дому, брюнет скидывает Галлагеру сообщение и тут же выключает телефон. Чтобы тот не звонил ему. Пусть немного поволнуется. Если, конечно, у него есть на это время. Потому что, похоже, Йен сейчас сильно занят. Так занят, что не заметил прихода своего любимого человека. Нет. Разумеется, у него и в мыслях не было изменять Мики, которого он так сильно любит. Просто у Нэда внезапно возникли какие-то проблемы, и он не нашел ничего лучше, чем обратиться к своему бывшему. Правда, как оказалось, кое-кто соскучился и решил попытаться все вернуть обратно. Вернуть это рыжеволосое чудо обратно себе. Удивительно, как это он не боится получить пиздюлей от Микки? Хорошо еще, если тот его всего лишь побьет. А ведь может и пристрелить ненароком. Рука, например, случайно дрогнет. По правде говоря, Йен и сам не понимает, почему продолжает тут сидеть. Он ведь знает, уже, чего именно мужчина от него хочет. Знает, но продолжает сидеть, мило улыбаясь и стараясь поддержать хоть какой-то разговор. Правда сидит Галлагер только до того момента, как получает сообщение, понять смысл которого не составляет большого труда. Но с другой стороны ничего не понятно. Причем тут Мексика? Что это за выебы такие? У него, вроде, нет биполярного расстройства. Почему-то в груди сразу же вспыхивает паника. Становится очень страшно, и Йен начинает быстро собираться. — Что-то случилось? — Нэд улыбается и протягивает руку, пытаясь дотронуться до младшего. — Ты уже уходишь? Может, посидим еще? — Нет, — качает головой, даже не глядя в его сторону. — Мне срочно нужно домой. — Так что случилось? — Микки немного чудит, — тяжело вздыхает Йен. — Микки Милкович твой парень? — удивленно спрашивает мужчина, перехватывая руку рыжего. — Тот самый Микки Милкович? Главные гопник всего Саут-Сайда? Этот… Но договорить ему не дают. Зло сверкнув глазами, Йен отталкивает чужую руку. Говорить о любимом плохо он никому не позволит. Язык так и чешется ответить что-то колкое. Чтобы Нэд все понял с первого раза и отстал от него. Удивительно, но сейчас он абсолютно не скучает по тем временам. Это, конечно, было весело, но пиздец, как утомительно. Если бы не Микки, неизвестно, что бы могло произойти. Тот ведь буквально спас его. — Знаешь, я думаю, нам больше не стоит встречаться. Я люблю Микки, — и резко развернувшись, убегает из бара. *** — Мик? По правде говоря, входить немного страшно. Даром, что это дом Галлагеров. Видимо, отец и братья Микки сегодня дома. Тихо. Слишком тихо. К счастью для них двоих, никого из семьи сейчас нет. Хотя даже если бы и были. Йену плевать на это. Ну а Мику и подавно. Интересно, что стряслось? Где-то в глубине души рыжий догадывается, но очень надеется, что ошибся. Милкович находится довольно быстро. В его, Йена, комнате. В общем-то, не удивительно. А вот кое-что другое — да. Например, то, что старший даже не поднимает на него глаз. Просто сидит на подоконнике и молча курит уже, кажется, хрен знает какую сигарету. — Мик? — снова зовет Йен, аккуратно подходя ближе, но не решаясь дотронуться. — Я немного не понял. Что это за хрень была про Мексику? Затянувшись и выдохнув дым, Микки резко соскакивает и устремляет взгляд льдисто-голубых глаз прямо на своего парня. И опять молчит. Молчит и так пристально смотрит, что становится не по себе. По позвоночнику пробегает неприятный холодок. Но Йен тоже не спешит начинать разговор. Знает, что нельзя. Если попробует, может нарваться на кулак. Старший до сих пор не всегда способен сдерживаться. Потом, правда, всегда ненавидит себя. Страдает. Иногда до слез. Так, что тому же Йену приходится успокаивать его. Чтобы перестал прятаться и закрываться. — Скажи, Йен, — спустя долгих пять минут Милкович, наконец, отмирает и хрипло шепчет. — тебе со мной скучно? — в глазах его виднеется что-то непонятное. — Или, может, я уже надоел тебе? — Нет, — сдавленно шепчет Йен, делая шаг навстречу. — Нет, Мик. Ты никогда мне не наскучишь. Я ведь очень люблю тебя. — Никогда? — Микки невесело усмехается. — Любишь? Тогда какого хуя?! — кажется, у него крышу все-таки срывает. — Какого, блять, хуя ты встречаешься со старыми пидорами за моей спиной? — приходится снова выхватить очередную сигарету и закурить. Никотин практически сразу заполнять все внутри, но почему-то никакого облегчения не приносит. Только боль. Впервые хочется кашлять даже от такого легкого курева. Все горло дерет. На глазах появляется непрошенная влага, и брюнет резким движением старается смахнуть ее. Пока младший ничего не заметил. Но тот все равно видит и чувствует, как сердце ухает куда-то вниз. Наверное, следовало бы что-нибудь ответить, но Галлагер продолжает молчать. Просто не знает, что тут можно сказать. Вряд ли сейчас Микки поверит хоть каким-нибудь его оправданиям. Нужно позволить ему остыть. Только после этого можно будет поговорить. И то не факт. Судя по его взгляду, на этот раз он не просто ревнует. Это не ревность. Он ведь уверен в своей правоте. — Даже сказать мне нечего? — раздраженно хмыкает Милкович. — Ладно. Хорошо. Как знаешь, — мотнув головой, он резко направляется к выходу, с силой толкнув зеленоглазого плечом. — Мик? Мик! — да что же это такое? — Микки, подожди, — охнув, Йен бросается следом. — Нет. Ты все неправильно понял, — хватает его за руку. — Да стой же ты! — Что ты еще хочешь от меня? Микки хоть и останавливается, но даже и не думает поворачивается. Видимо, чтобы тот не увидел его глаз. Очень хочется как можно скорее уйти и напиться. Но на этот раз его держат довольно крепко. Потому что Йен знает, что не следует старшего отпускать одного в таком состоянии. Мало ли что может случиться. Не хочется, чтобы он снова попал в тюрьму из-за невозможности сдержаться и желания набить кому-то морду. — Мик, послушай, — Йен тяжело вздыхает, но руки не отпускает. Боится, что тот тут же сбежит. — Ты все неправильно понял. Давай ты успокоишься, мы вернемся домой и я все тебе объясню. Ладно? — Пошел нахуй, — рявкает Милкович. — Что я, блять, понял не так? Отъебись от меня. Черт. Эти слова действительно причиняют боль, заставляя внутренности сжиматься. Причем у обоих. Так, что рыжий случайно выпускает руку своего парня из тисков, и тот сразу же бросается прочь. А бегает он, между прочим, довольно-таки неплохо. Что поделать? С такой жизнью, как у него, порой, только ноги и могут спасти. Вообще-то, Йен, конечно, тоже бегает хорошо, но с брюнетом все равно никто не сравнится. Особенно, когда тот уносится вдаль, перепрыгивая через заборы. К сожалению, все без толку. Догнать старшего не получается. *** — Микки, я собираюсь по делам, посиди с Евгением, — когда Светлана на следующий день просит (приказывает) его посидеть с сыном, мужчина только показывает ей средний палец и, прихватив бутылку пива, уходит из дома. — Эй, куда ты?! — кричит русская проститутка. — Микки Милкович! Разговаривать сейчас ни с кем не хочется. Тем более с этой женщиной. Да на нее даже смотреть противно. Если бы не Ев, он бы мигом выгнал ее в зашей. За то, что она сделала. И за то, что так скорефанилась с Терри. Будь его воля, он бы уже давно ее пристрелил и бросил тело куда-нибудь в реку. А лучше в канаву. Чтобы не мельтешила перед глазами. К сожалению или к счастью, Милкович любит своего сына и никак не может лишить его матери. Хватит уже того, что после развода они с сыном видятся гораздо реже. Продолжая безостановочно хлебать пиво, Микки молча бредет вдоль улицы. Боже, как же хочется немедленно оказаться в сильных объятиях одного рыжего мудака. По правде говоря, он и представить не мог, что начнет скучать буквально на следующий день. Особенно, если учесть, что они и прежде расставались. Расставались на гораздо большее время. На 3-4 года, например. Впрочем, это не значит, что голубоглазый тогда не скучал. Скучал. И еще как. Так, что хотелось волком выть и лезть на стену. Или застрелиться, чтобы, наконец, закончить мучения. По идее прогулка должна немного успокоить, но черта с два. Ни хрена не помогает. Дышать все так же тяжело. В такой ситуации трудно наслаждаться прогулкой, но Микки все равно садит под дерево в тень, устало прикрывая глаза. Все лучше, чем сидеть в душной комнате. Правда думает он так ровно до того момента, как с неба начинает накрапывать дождь. Сначала потихоньку, но с каждой секундой усиливаясь. Черт. Сейчас уже побег не кажется такой уж хорошей идеей. Сразу же становится как-то холодно. Наверное, все же стоит вернуться домой. Иначе велика вероятность подхватить, например, воспаление легких. — Хэй, Микки, ты в порядке? — одному только богу известно, каким это образом Дебби натыкается на него, спеша по своим делам. — Что ты здесь делаешь один? Несмотря на то, что практически все члены семьи Галлагеров до сих пор относятся к нему с настороженностью и недоверием, все они знают, что Йен безумно сильно любит этого парня. Потому и стараются его принять. И Дебби просто не может пройти мимо, когда видит его в таком состоянии. — Отъебись, — угрюмо бросает Микки. — Иди куда шла. — Эй, я хочу тебе помочь, — усмехнувшись, Дебби подходит чуть ближе. Несмотря на некоторый страх перед этим парнем, девушка не собирается отступать. Если с Микки что-то случится и Йен узнает, что она была рядом и ничего не сделала, он будет в ярости. Возможно, младшую сестру он и не убьет, но злиться будет очень долго. За этого брюнета Галлагер порвет кого угодно. Похоже, любовь та еще сука. Даже семья отходит на второй план. Микки, кажется, действительно злится. Но вопреки обыкновению не кричит, не матерится и не пытается ударить. Просто сидит и смотрит. Так, будто чего-то ждет. Например, когда Дебби наконец уйдет. Ему никто не нужен. Никто, кроме одного конкретного рыжего придурка. Он безумно сильно скучает по нему. Если честно, очень уж хочется забить на все и просто затащить его в какой-нибудь темный угол. Вздохнув, Микки медленно поднимается на ноги, не глядя на девушку. Что ж, возможно, и правда стоит вернуться домой. Не очень хочется слечь с каким-нибудь воспалением легких. А это, между прочим, наиболее вероятный вариант, если продолжать вот так сидеть под дождем на земле. — Микки, — и почему она не может просто оставить его в покое? — Вы с Йеном поссорились? — Нет. С чего ты взяла? — все так же хмурится. — Все просто отлично, если тебя это интересует. — Да неужели? — кажется, Дебби ему не верит. Ну, оно и неудивительно. Потому что он и сам себе не особо верит. — Это поэтому ты больше не приходишь к нам, а Йен постоянно пьет и на всех срывается? — Йен сам во всем виноват, — фыркает Микки, резко отворачиваясь. — И я не хочу говорить об этом с тобой. — Так что между вами произошло? — стараясь не обращать внимания на сжимающиеся кулаки мужчины, Дебби продолжает спрашивать. Поведение этой рыжеволосой безумно раздражает. Если честно, хочется хорошенько въебать ей, чтобы отвалила наконец от него и перестала доебываться. К сожалению, нельзя. Во-первых, потому что она все-таки девушка. А во-вторых, младшая сестра Йена. Только поэтому Милкович сдерживается. Из последних сил на минуточку. Отвечать не хочется, но по какой-то причине слова, пропитанные обидой и горечью, сами срываются с языка. — Если бы этот рыжий лобок не продолжал за моей спиной встречаться со всякими старыми уебками… — буквально выплевывает Микки сквозь зубы. — Да и пошел он нахуй! От произнесения всего этого в слух становится по-настоящему больно. По правде говоря, он и сам не понимает, почему так. Ведь ничего такого не было. Да, Йен встречался с этим хрычом. Ну и что с того? Они же просто разговаривали. Даже не наедине. Вокруг было полно народу. В том числе и Кевин. Так что… Микки сам не может понять, почему так реагирует. Глупость какая. Если бы не его чертова гордость, он бы давно уже помирился с младшим. — Все. Вали уже, — вздыхает брюнет. — Я пошел домой, — и резко развернувшись, быстрым шагом уходит. *** — Йен, знаешь, — влетев домой, Дебби сразу же откидывает зонт в сторону и несется в комнату брата. — вы с Микки очень похожи. Рыжеволосый парень поднимает на сестру слегка затуманенный удивленный взгляд зеленых глаз и делает еще один глоток своего любимого пива. Вернее не своего. Сейчас он пьет исключительно то, что они любит Мик. У того весьма специфический, но довольно неплохой вкус. Хотя пить одному такое себе развлечение. — Чего тебе нужно, Дебс? — от количества выпитого язык слегка заплетается. — Уйди отсюда. — Йен, — ну, своего брата-то точно не стоит бояться. — Я сегодня видела Микки, — Дебби присаживается рядом с ним. Глаза Йена расширяются, когда он слышит это имя, которое нельзя ни с чем перепутать. Оно навсегда выжжено в его сердце и мозгах. С некоторым трудом из-за потери концентрации Йен принимает более-менее вертикальное положение и хватает сестру за руку. Он ничего не говорит, но Дебби и так все понимает. — Выглядит он ужасно, — честно говорит Дебора. — И все мне рассказал. — Рассказал? — вот это неожиданно. — Тебе? — Да. Он сказал, что ты снова встречался с кем-то из своих старых дружков. — Да, — что ж, спорить с этим бессмысленно. — Но мы ведь просто разговаривали. Нэд… Он… — Йен не знает, как это правильно объяснить. — Ты должен говорить это не мне, — но Дебби не дает ему закончить. — Не мне. Перестань уже пить и иди к нему. — Он не хочет меня слушать. — Если ты любишь его, то найдешь слова, — вздыхает Дебби. — Он просто немного расстроен. Поговори с ним. Все, я должна идти, — кивнув в подтверждение своих слов, девушка направляется к выходу. — А ты обо всем хорошенько подумай. Тепло улыбнувшись старшему брату, Дебби выходит из комнаты, а Йен на несколько долгих секунд замирает. Он медленно отставляет в сторону недопитую бутылку и берет сигарету. а, над этим точно нужно подумать. Хотя… Чего тут думать-то? Дебби во всем права. Нужно как можно скорее поговорить с брюнетом. Возможно, удастся обойтись малой кровью. По крайней мере, Йен очень сильно на это надеется. *** — Я еще раз спрашиваю, где сейчас Микки? Когда Галлагер наконец снизоходит до того, чтобы прийти в дом своего парня, того там не оказывается. Опять куда-то свалил. Наверное, пить. Или бить кому-то морду. С него станется. Вот только его гребаная семейка не желает ничего говорить. Ну, насчет Терри неудивительно, а вот братья… Но почему-то они тоже молчат. Молчат и злобно смотрят. Такое ощущение, что они обо всем знают. И ненавидят его. Поэтому приходится общаться с главой семейства. Даже если никакого удовольствия это не приносит. — Слушай ты, педик, — рявкает Терри. — проваливай отсюда, пока я не прострелил твою башку. — Мне нужно видеть Микки, — продолжает гнуть свое, несмотря на наставленное на него оружие. — Где он? — Да мне насрать! — Терри, чуть ли не плюясь, снимает пистолет с предохранителя. — Пусть этот хуесос хоть сдохнет под забором. Мне-то что?! Хотя, — усмехается. — Это даже хорошо, что его здесь нет. Никто не помешает мне расхерачить твое нахальное ебало. Может, если тебя не будет, сын ко мне вернется. — Да если ты меня тронешь, Микки… — Если хочешь жить, оставь, блять, моего сына в покое. Терри Милкович делает еще один шаг в сторону рыжеволосого парня, заставляя его немного отступить. Направленное прямо в сердце оружие не особо пугает. Армия все-таки не пустой звук. Да и Микки в свое время постоянно таскал с собой какой-нибудь ствол. Но сейчас… Кажется, его действительно собираются пристрелить. С Терри станется. Выстрелит и даже глазом не моргнет. А потом… Ни Терри, ни Йен не успевают сообразить, что происходит. Просто в следующий момент раздается оглушительный рев мотора. Байк, кажется. Откуда у Микки байк непонятно, но сейчас это не особо важно. Это же младший Милкович. Скорее всего украл где-то поблизости. Брюнет с удивлением смотрит сначала на отца, потом на Йена, а потом снова на отца. Глаза его расширяются, когда взгляд падает на оружие. Он все понимает. Понимает, что осталось всего несколько секунд. Черт. Как бы сильно сейчас пригодился свой ствол. К сожалению, времени совсем нет. Поэтому Микки принимает единственно верное решение. Хотя… Пожалуй, не такое уж и верное. Если учесть, как много он перед этим выпил и выкурил. Перед глазами все слегка плывет. Все как в тумане. Только оружие виднеется четко. На нем Микки и сосредотачивается, когда с силой вдавливает педаль газа. Йен, словно в замедленной съемке, поворачивается к старшему, слышит, как рычит мотор, и зажимает рукой рот, заметив безумный блеск в красивых голубых глазах. Разумеется, тот сразу обо всем догадывается. Понимает, что его любимый собирается сделать. И, кажется, Терри это понимает тоже. Именно поэтому в тот момент, когда байк срывается с места, старший Милкович резко разворачивается и стреляет. На секунду Йену кажется, что он вот-вот потеряет сознание. Особенно, когда видит, как пуля попадает в цель. Слава богу только в плечо. Но и этого оказывается достаточно. Видимо, рука сразу же немеет, и Микки, теряя равновесие, отпускает руль. К счастью или к сожалению, когда он падает, байк проезжает еще чуть-чуть и умудряется зацепить Терри. Так, что еще один выстрел уходит в молоко. — Микки! Мик! — охнув, Йен бросается вперед, не обращая внимания на стонущего мужчину. — Боже, Мик, — несмотря на то, что в старшего уже неоднократно при нем стреляли, из глаз рыжеволосого брызгают слезы. — Микки, ты только держись. Держись, — задушено шепчет. Дрожащими пальцами Галлагер достает из кармана телефон, чтобы вызвать скорую. Правда с первого раза ничего объяснить ему не удается. Слезы сильно мешают дышать и говорить. И, вроде, пуля прошла на вылет, но почему-то Микки лежит без сознания. Головой, наверное, ударился при падении. Так. Сейчас не самое время раскисать и паниковать. Как-никак, а Йен ведь и сам отучился на медбрата. Быстро заскочив в дом Милковичей, он хватает аптечку, чистое полотенце и кастрюлю с водой. Сделав пару глубоких вдохов, чтобы немного успокоиться, Йен снова возвращается к брюнету. На стонущего от боли Терри он внимания не обращается. Пусть себе валяется. А если подохнет, ничего страшного. Возможно, это даже к лучшему. Зеленоглазый аккуратно разрезает ножницами его рубашку, пропитанную кровью, и промывает рану теплой чистой водой. Так надо. Чтобы не было никаких проблем. Пока еще эта скорая приедет. К сожалению, сам он не в состоянии вытащить пулю. Но что-то сделать Галлагер может. Например, остановить кровь. Однако перед этим он осторожно проверяет чужую голову. Вроде, все нормально. Правда шишка наверняка останется. — Я убью тебя, — сквозь зубы шипит Йен, бросая яростный взгляд на мужчину. — Хули ты делаешь, долбоеб? Только посмей еще раз тронуть моего парня! Прежде, чем Терри успевает что-либо ответить, к дому подъезжает машина скорой помощи и, выскочившие врачи, сразу же оценивают масштабы трагедии. — Что тут произошло? — спрашивает женщина лет пятидесяти. — Вон тот, — Йен кивает в сторону Терри. — хотел выстрелить в меня, и Микки попытался его отвлечь. Я обработал его рану и перевязал голову, но пуля, возможно, еще внутри. — Парень, откуда ты знаешь, что нужно делать? — с интересом спрашивает женщина. — Я отучился на медбрата, — не глядя на нее, бросает Йен. — А второму я уже вызвал полицию. Могу я поехать с вами? — Ладно. Садись в машину. Впрочем, прежде чем уехать, врач все-таки осматривает Терри, перевязывает его и велит санитарам занести его в дом. Свидетелей на улице хоть отбавляй, поэтому пусть дожидается фараонов там. Все же Микки нужно как можно скорее доставить в больницу, чтобы наконец вытащить пулю. Забравшись в машину скорой, Галлагер сжимает холодную руку, не переставая шептать и надеясь только на то, что ничего страшного не случится. *** Несмотря на то, что травма, нанесенная Терри, не такая уж и серьезная, Микки приходится на некоторое время задержаться в больнице. Во-первых, потому что при падении он все-таки неслабо ударился головой, а во-вторых, прогулки под дождем не прошли для него даром. Все же схлопотал небольшое воспаление легких. Вообще-то Мик чувствует себя более-менее нормально. Только в вертикальном положении голова все время кружится и подташнивает чутка. Поэтому и приходится оставаться здесь. Хотя еда тут, надо сказать, крайне отвратительная. Да и курить и пить нельзя. Отстой. Раздраженно выдохнув, Микки осторожно поворачивает голову в сторону. Чтобы посмотреть. Черт. Этот веснушчатый придурок опять здесь. Интересно, он хотя бы на ночь уходит домой? Какой же Йен милый, когда спит вот так. Милый, но какой-то слишком уж замученный. Видимо, кому-то стоит почаще есть и побольше спать. Милкович аккуратно касается чужих рыжих волос и вздрагивает, когда его руку захватывают в плен. — Как ты себя чувствуешь, Мик? — тихо спрашивает младший, заглядывая в голубые глаза. — Все в порядке? Может, позвать врача? — Не нужно никого звать, — все попытки освободиться оказываются тщетны. — Я в порядке. — Хорошо. Йен буквально кожей чувствует, что на него до сих злятся. Или, может, обижаются. И вот что теперь делать? Как добиться прощения? Тем более после всего этого. Это ведь в какой-то степени из-за него. Из-за него Микки мог погибнуть. По-настоящему погибнуть. Не в первый раз, но страшно так же как и раньше. Внезапно в светлой голове мелькает не очень умная мысль: может и правда стоит расстаться. Впрочем, эта мысль так же быстро улетучивается. Нет, нельзя. — Мик, прости меня, пожалуйста, — Йен правда очень сожалеет. — Послушай меня, — дождавшись кивка, он продолжает. — Я действительно согласился встретиться с Нэдом. Но только для того, чтобы на всегда поставить точку. — Зачем ты пошел к моему отцу? — кажется, Мик решает проигнорировать слова младшего. — Я хотел найти тебя. — Ты же знаешь, что мой отец ненавидит тебя и способен убить, — Микки с каким-то отчаянием смотрит на Галлагера. — Что же ты творишь, ублюдок? Ты даже не представляешь, как я перепугался, — отворачивается. — Теперь уходи. Нам не то чем с тобой разговаривать. — Нет, — вообще-то Йен привык практически во всем соглашаться со старшим, но не сегодня. — Я никуда не уйду. Терри наверняка тоже привезли сюда. Поэтому одного тебя я оставить не могу. Удивительно, но почему-то Микки совершенно не возражает. Видимо действительно чувствует себя неважно. Оно и неудивительно. Мало того, что он свалился с байка, так еще и получил пулевое ранение в плечо. Вместо ответа Милкович просто тяжело вздыхает и, отвернувшись, закрывает глаза, всем своим видом показывая, что дальше продолжать разговор не намерен. Ну что ж, пусть спит. Ему нужно больше отдыхать. Вздохнув, Йен мягко улыбается, глядя на свое персонально чудо. Знает же прекрасно, что уже прощен. А сейчас большего для счастья и не надо. Хотя нет, для полного счастья нужно, чтобы Микки скорее поправился и смог бы вернуться домой.