Что если....

Наруто задавалась вопросом, как бы все могло сложиться иначе, сидя на краю разрушенной головы Хокаге. Когда она была младше, её бы взволновал вид разрушенной деревни, но сейчас... что же, люди наглядно показали ей, что не заслуживают милосердия. Никто из них. В конце концов, Кьюби, озлобленный рыжий комок шерсти, кошмаривший её половину детства во снах, был прав на их счёт. Заныл фантомной болью шрам на ноге. Она помнила — на пятилетие пьяный придурок спустил на неё собак. Никто не вмешался, даже когда быстрые твари загнали её в угол и искусали до полусмерти. Было адски больно и страшно, пока она не потеряла сознание. Регенерация лиса спасла её в тот раз. Осталось только пару шрамов, как напоминание. Никто не придёт на помощь. Так и есть. Никто не приходит на помощь ни разу. Её бьют, бросают в неё мусор, поджигают её комнату сначала в приюте, а потом и общежитии. Ей отказываются продавать продукты, либо сбывают гниль по самой высокой цене. И у них у всех одинаковые глаза. Страх и ненависть. Наруто не знает, что сделала не так. Сотни раз задаёт этот вопрос себе, Хокаге, кричит его прохожим, зарывается в книги, пока под насмешливый голос девятихвостого однажды не понимает — это не с ней что-то не так. Что-то не так со всеми жителями этой проклятой деревни. Они держат её за монстра. Правда в том, что это не монстры обычно страдают от людей, а наоборот. Но...возможно это пора изменить? Смысл что-то доказывать тем, кто уже все для себя решил? Хотят чудовище — они его получат. Наруто умная, чтобы не думали сенсеи в Академии. Она много читает, много учится и много слышит. Даже если она делает это не на уроках. Узумаки быстро понимает, что тяжело воевать со всем миром в одиночку. С Кьюби, невыносящим людей априори, она впринципе и не одинока. Все что остаётся — снять печать. А для этого, нужен сенсей её, как выясняется, папаши и призыв. Наруто затаивается, играет роли, меняя маски, как перчатки и добивается своего — ключ у неё, клетка открыта. Учиха Саске — так называемый предатель, думавший всерьез, что она, по наивности, держит его за товарища. Три раза "ха". Потомок клана Учиха настолько ледяной, одержимой своей местью, и так не нравится Кьюби, что даже несмотря на то, что её он не ненавидит — это не ставит его выше других в её глазах. Поэтому она пробивает ему рассенганом грудь, когда миссия по "спасению" оставляет их лицом к лицу, без других раздражающих мошек и необходимости обыгрывать роль обеспокоенноего товарища с её стороны. Какаши слишком поздно пытается сыграть в настоящего сенсея. Сакура...что ж, они друг другу никогда и не нравились. Высокомерная выскочка с розовыми очками, словно бы она вообще что-то могла знать о мире. Коноха горит и Наруто улыбается. По-настоящему, искренне, немного понимая даже, почему Орочимару — змея, чьё присутствие Узумаки не переносит к слову — устроил в свой черёд столько разрушений, прихлопнув Третьего туда ему и дорога. Эта деревня сгнила с самых корней и до молодых семян. Ей только гореть и остаётся. И Узумаки Наруто, ребёнок которого все ненавидели и который разучился улыбаться по-настоящему давным давно, потому что не чувствовала радости примерно...ммм, она не помнит, наконец счастливо улыбается. Это немного больно, открытая печать сожгла часть кожи, но как чертовски приятно было громить эту дыру, даже если хвостов она использовала всего пять, а не девять. Противостоять ей не смог никто. Сенджу? Цунаде медик и её боевой арсенал ограничен. Её же — их — мощь не ограничена ничем. Джирайя — наивный дурак , считающий, что стоит рассказать ей красивую сказочку о родителях, как она все и всем простит. Наруто не пять лет. И она больше никого и никогда не простит. Поэтому его, вырванное её рукой, сердце и валяется на траве поодаль от тела. Она никогда не понимала этой дурацкой привычки всех шиноби поголовно чесать языками на поле боя. Кьюби рычит в подсознании, когда сенсорику опаляет знакомо-незнакомая чакра. Похоже на Саске, но тот мертв, а из Учих в наличии... — Присоединяйтесь, зрелище захватывающее, Итачи-сан, — обнажая лисьи клыки хохочет Наруто, подскакивая на ноги и отвешивая шутливый поклон молодому человеку. Тот хмурит брови и выглядит очень похоже на своего брата, только в глазах боли на целую деревню и ледышку он, в отличии от Саске, не играет. — Узумаки Наруто... — склоняет голову на бок гений и психопат в одном флаконе, — убийца и террористка. У меня вопрос к тебе. — Ненавижу разговоры, — честно и прямолинейно говорит девушка и это правда, потому что от разговоров ни разу не случалось ничего хорошего. — Ты убила моего брата и всех в Конохе...с какой-то целью? Кьюби цокает в подсознании и она не может его винить. Учихи, упрямые засранцы, их интересует только свое мнение, а на остальных – плевать. Тем не менее, вопрос звучит так наивно из уст того, кто вырезал собственную семью. Была ли у него какая-то цель? В прочем, уже не важно. — Не-а, —лениво раздвигая губы в усмешке тянет гласные Узумаки, — я просто могла. Мусор должен гореть. Взгляд Учихи вспыхивает алым, рыком ему вторит готовый к ещё одной драке Кьюби, и Наруто отпускает себя, открывая клетку вновь. Теперь-то Учиха совершенно не намерен болтать — и это замечательно. Её действительно утомляют разговоры.