Да или нет... Ниэль?

Западная Вирджиния. Больница. Палата Жана Моро. Тишину больничной палаты нарушали только писк медицинского оборудования и тихое дыхание Жана. Тяжелый запах медикаментов разбавлял тонкий и нежный аромат цветов. На прикроватной тумбе стояла ваза с охапкой белоснежных лилий, принесенных Джереми. Сам Нокс сидел рядом с кроватью Жана и терпеливо ждал, когда тот проснется. С раннего утра Джереми терроризировал лечащего врача Жана — мистера Мейсона — заваливая его сотнями вопросов о дальнейшей реабилитации Моро и рекомендациях. Француза положили в вип-палату, у него были лучшие врачи и индивидуальные условия посещений. Нокс при желании мог круглосуточно сидеть рядом с ним. Спасибо стараниям Натаниэля. По словам врача, полная реабилитация пациента займет 4-6 месяцев. Сейчас Жану можно лежать на спине и нельзя самостоятельно вставать или сидеть без присутствия врача или медсестры. Около десяти дней он проведет в постели в жестком корсете, не вставая. После ему позволят понемногу двигаться. Специальный фиксирующий корсет для разгрузки позвоночника придется носить в течении полугода. Будет долгое медикаментозное лечение и физиотерапия. После выздоровления сильные нагрузки на позвоночник запрещены. Только умеренная физкультура и плавание. Периодически могут возникать боли, которые можно купировать уколами. В остальном препятствий для активной жизни не будет. Главное соблюдать все рекомендации, и Жан сможет вернуться к нормальной жизни. Джереми очень внимательно слушал и все запоминал. Он не собирался бросать Жана. Пока тот позволяет ему быть рядом, он будет. Рассказ Кевина о клане Морияма его не отпугнул. Джереми помнил, каким Жан приехал в Калифорнию в марте. Искалеченный и испуганный. Француз ждал подвоха ото всех, вздрагивал от громких звуков и движений в его сторону. Практически не спал по ночам. Прошло больше месяца, прежде чем Джереми смог его убедить, что троянцы не причинят вреда. Вплоть до июля Джереми постепенно, маленькими шажками, завоевывал доверие парня. Он по крупицам собирал крохи информации, которой с ним делился Жан, и очень дорожил этим. Конечно, он не особо верил в сказку про съехавшего с катушек Рико. Жан вел себя как жертва многолетних издевательств, а не как пострадавший в единственной стычке. Но Джереми молчал. Он не собирался нагло лезть в душу Моро. Он хотел, чтобы Жан сам доверил ему свою настоящую историю. После поездки в Нью-Йорк Жан приехал другим человеком. Более открытым, казалось он наконец поверил, что может исцелиться и жить нормальной жизнью. С этого дня их отношения изменились, Жан стал открываться своему капитану. Он впервые обнажил перед ним свои шрамы в день прилета, на маяке у океана. Сначала Джер залюбовался им: в его глазах Жан и так был прекрасен, но обнажившиеся широкие плечи, хорошо проработанные грудные мышцы и рельефный пресс заставили затрепетать. А потом Нокс увидел множество застаревших и ужасных шрамов. Линии порезов и ожоги покрывали весь его торс. Две свежие татуировки ярко выделялись на фоне испещренного шрамами тела. Одна закрывала всю левую часть груди, другая располагалась под тазовой костью, практически у лобка. Джереми всегда был внимательным. Он понимал, что татуировками Жан явно скрыл какие-то шрамы. Шрамы, которые вызвали у него самые болезненные воспоминания. И если отметина на груди могла быть от чего угодно, то расположение шрама практически у лобка наводило на мысль о возможном пережитом насилии. Учитывая поведение Жана, его реакцию на окружающих, ночные кошмары… Картина в голове Джереми начинала складываться. Нокс пожалел, что Рико всего лишь покончил жизнь самоубийством. Ему следовало также страдать перед смертью, как страдал все эти годы Жан. Единственное, чего Джереми не понимал, так это почему Моро не обратился сразу в полицию после первого же избиения. Однако после рассказа Кевина все встало на свои места. Джереми посмотрел на человека, которого любил, и горько вздохнул. Моро выглядел ужасно — бледный до синевы, с капельницей в правой руке и датчиками на груди. Мистер Мейсон сказал, что во время операции произошла кратковременная остановка сердца, поэтому сейчас за его состоянием наблюдали более тщательно. Сердобольная медсестра, которая была приставлена к палате Моро и следила за датчиками, немного успокоила переживающего парня. По ее словам, датчики лишь перестраховка, и угрозы для дальнейшей жизни Жана нет. Джереми прикрыл глаза и лбом прислонился к боку Жана — бессонная ночь давала о себе знать. Чувствуя тепло любимого человека, он незаметно для себя задремал. Около 7 утра Жан Моро наконец очнулся. Это был не первый раз, когда он приходил в сознание. Он просыпался несколько раз ночью, но быстро отключался обратно. Боль жаркой волной прокатилась по спине. Особенно сильно жгло в пояснице. Из вены правой руки торчала капельница. К груди прилипли датчики. Противный писк мониторов терзал барабанные перепонки. Голова кружилась. На живот что-то давило, мешая дыханию. Жан скосил вниз глаза и увидел Джереми, который сидя дремал, обхватив его рукой поперек живота и прижавшись к боку. — Джер… — хрипло застонал Жан. Нокс тут же подскочил и начал сонно хлопать глазами. — Chéri, я сделал тебе больно? Прости, прости. Я, наверное, обхватил тебя во сне. — Джереми взволнованно зачастил. — Джер, все нормально. — Жан схватил его за руку и слабо сжал. Нокс поднес их сцепленные руки к своим губам и начал целовать костяшки пальцев француза. — Что произошло? — Моро поморщился, в горле было сухо, как в пустыне. — У тебя был перелом нескольких позвонков, тебе сделали операцию. Ты будешь ходить, но в экси не вернешься уже никогда. Жан устало откинул голову обратно на подушку. Судьба такая сука. Почему она не может оставить его в покое? — Можешь дать воды? Очень хочу пить, — попросил он Нокса. — Конечно! Только пей маленькими глотками, не спеши. Джереми подскочил, взял с тумбочки стакан и бутылку воды, налил и аккуратно начал поить Жана. — Жан… я все знаю. Про клан Морияма и твое положение, — робко начал тяжелый разговор Нокс. — Кевин или Нат? — Моро чуть удобнее устроился на постели. — Оба. После разговора с твоим врачом Натаниэль приказал доставить тех троих в его поместье в Балтиморе, в подвал. А Кевину приказал сообщить мне обо всем. — И что ты об этом думаешь? — Что я от тебя не откажусь. — Джереми улыбнулся. — Я больше не вернусь в спорт, а значит я буду обязан работать на клан. Я уверен, что Натаниэль возьмет за меня ответственность перед Морияма, а значит устроит в свою команду. У меня будет более-менее свободная жизнь, но далекая от праведности и безопасности. — Моро внимательно наблюдал за реакцией Нокса. — Меня это не пугает, — парень опять взял руку Жана в свою и большим пальцем поглаживал тыльную сторону ладони. — Джер… — Помолчи минутку, Жан, — отрезал Нокс и продолжил. — Ты знаешь о моих чувствах. Ты мне нравился несколько лет. Я на всех играх смотрел только на тебя. Знаю, что ты не замечал меня. Когда позвонил Кевин и попросил тебе помочь, я сразу согласился. Как я мог отказать и бросить тебя? Ты был в жутком состоянии. Я, конечно, принял ваше объяснение на счет Рико. Но не поверил ему. Я видел твои многолетние шрамы, я видел, как ты реагируешь на прикосновения, громкие звуки, большое количество людей. Я не дурак, Жан. Но я молчал. Для меня главным всегда было только твое самочувствие и твой комфорт. Ты постепенно привыкал ко мне, раскрывался. А я узнавал тебя и влюблялся с каждым днем все больше. Когда Кевин рассказал мне про Морияма, картинка сошлась. Рассказ Кевина меня не отпугнул. Я не откажусь от тебя из-за этого. Я люблю тебя. Я не прошу ничего взамен, просто хочу быть рядом до тех пор, пока ты не прогонишь меня. — Зачем я тебе? Я сломанный, грязный. Моя жизнь — сплошная рана. Я был никем, никем и останусь. Возможно, я никогда не стану нормальным. Ты достоин лучшего, Джереми, — с горечью прохрипел Жан. Горло опять пересохло, в этот раз уже от волнения. — Не говори так, мon amour. Ничто меня не оттолкнет. Слышишь? Я помогу тебе исцелиться, просто позволь быть рядом. Жан прикрыл глаза, по его щеке скатилась слезинка, которую Джереми нежно стер большим пальцем. Чем он заслужил такого человека, как Джереми? Он действительно похож на солнце. Такой светлый и согревающий самые отдаленные уголки души. Даже внешне Джер излучал тепло — светлые чуть вьющееся волосы, тёплые глаза цвета шоколада, едва заметные веснушки и широкая яркая улыбка. Джереми был невысоким, особенно по сравнению с Жаном, но казалось, что он в своих объятиях может удержать целый мир. — Ты не представляешь, как сильно я хочу тебя поцеловать, — шепнул ему Джер. — Так поцелуй, — так же тихо ответил Жан. Глаза Джереми расширились от удивления. — Ты уверен? Жан кивнул. Нокс приблизился к французу и, аккуратно придерживая его за подбородок, прикоснулся к губам. Поцелуй вышел легким и нежным. — Лилии от тебя? — разорвав поцелуй, спросил Жан. — Да. — Джереми поцеловал его в переносицу. — Я надеялся, что тебе понравится. — Мне понравилось, спасибо. — Твоя сестра и Кевин сидят здесь с 6 утра. Позвать их в палату? Моро кивнул и морально приготовился к первой встрече с сестрой.

***

Кевин Дэй не выспался. В отель они приехали около часа ночи. Спать никто не мог, и разговор с Джереми решили не откладывать. Кевин рассказал о том, что Морияма — это клан якудза с обширными связями, что клан делится на две ветви, что Жана продали его родители и так далее. В общем всю необходимую информацию, сильно не углубляясь в подробности. Отдельно рассказал про Натаниэля и его положение в клане. Условия сделки Моро тоже озвучил. Нокс спокойно все выслушал и абсолютно не изменившись в лице спросил: — Как думаешь, во сколько можно будет приехать к Жану? — И это все твои вопросы после услышанного? — Дэй немного нахмурился, удивляясь такой реакции. — Кевин, все встало на свои места, но о многом я и так догадывался. Вся эта история ничего не изменила в моем отношении к Жану, — устало, но очень уверенно сказал Нокс. — Я рад, Джереми. Ребята улеглись отдыхать около трех часов ночи, но уже через пару часов Джереми, который из-за переживаний не мог толком уснуть, растолкал Кева и потащил его в больницу. Было только 6 часов утра, но в клинике их уже ждали. Статная француженка с копной волнистых волос цвета вороного крыла нервно мерила шагами приемный покой. Андрэа. Увидев парней, она быстрым шагом направилась к ним. — Привет, вы есть в списке доверенных лиц Жана? Я хотела узнать о его состоянии, но мне не говорят! — Привет, Андрэа. Да, мы в списке. И с ним всё в порядке, насколько это возможно после операции. Сейчас к Жану пойдет Джереми, и подождет пока он проснется. Мы с тобой зайдем позже, хорошо? — ответил ей Кевин. — Ладно. Ребята вместе дошли до второго этажа, где располагалась палата Моро, и разделились — Джереми пошел к Жану, а Кевин и Андрэа поднялись выше, в больничный кафетерий. Андрэа рассеянно перебирала кольца на пальцах, стараясь унять нервную дрожь. — Не переживай. С Жаном все будет хорошо, он поправится. И тебя он тоже не оттолкнет. Мы часто говорили о тебе в последнее время. Он хотел после матча с тобой встретиться, — начал говорить Дэй, стараясь успокоить девушку. — Я боюсь. — Андрэа судорожно вздохнула. — Не стоит. Я уверен, вы поладите. То, что с ним произошло — не твоя вина. Также не твоя вина и то, что ты не узнала о нем раньше. — Наверное, ты прав, — с долей сомнения произнесла девушка. — Я прав, точно тебе говорю, — рассмеялся Кевин. — Давай лучше присядем на вон те диванчики, — он показал в сторону пары небольших кожаных диванов в зоне ожидания для посетителей, возле каждого диванчика стоял небольшой круглый столик, — выпьем не самый лучший больничный кофе и отвлечемся. Я уверен, что скоро Джереми нас позовет. Андрэа кивнула. Кевин Дэй купил две чашки капучино, пару булочек с корицей и завел неспешную беседу. Неловкости в разговоре, как это часто бывает с незнакомыми людьми, не было. Во-первых, они не впервые слышали друг о друге и уже познакомились на игре. Во-вторых, Кевин знал о личности Андрэа и ее приближенности к Ичиро от Ната. А Андрэа знала все о Кевине Дэе. Что-то ей рассказал Натаниэль, что-то она выяснила сама, когда изучала, как жил ее брат все эти годы. Через час, как и предсказывал Дэй, позвонил Джереми. — Жан проснулся и ждет вас. Кевин подал руку Андрэа помогая встать, и они вместе пошли к Жану. Возле двери в палату стоял Джереми и так радостно улыбался, что Кев понял — парни наконец выяснили отношения между собой. Дэй открыл для Андрэа дверь, пропуская ее внутрь, а сам остался снаружи. Брат и сестра должны поговорить наедине. — Привет, как ты себя чувствуешь? — робко произнесла Андрэа, присаживаясь на стул рядом с кроватью брата. — Паршиво, но бывало и хуже, — поморщился Жан. Швы на спине тянули, сознание после наркоза было все еще немного мутное. На какое-то время в палате повисла тишина, нарушаемая лишь писком медицинского оборудования. — Я не знаю, что сказать, — спрятала лицо в ладонях девушка. — Ничего не говори, Андрэа. Нат мне рассказал твою историю. Мою историю ты тоже знаешь. Родители меня продали в 10 лет Тэцудзи. Я стал собственностью тренера, которую он сразу передал Рико. Жил я хуево, много раз молил о смерти, но каждый раз зачем-то выживал. Я не знаю, какой была твоя жизнь у Кенго, но надеюсь хоть чуточку лучше моей. — Нет. Пока меня не забрал Ичиро 5 лет назад, я была игрушкой в руках старого Лорда. Ты знаешь, каково это. Жан кивнул, его глаза подернулись дымкой не самых приятных воспоминаний. — Наши родители такие ублюдки. Они еще живы? — на выдохе спросил он Андрэа. — Насколько я знаю, да. Брат с сестрой опять замолчали, думая каждый о своем. — Я бы хотела с тобой поддерживать отношения. Общаться, узнать тебя лучше. Не все Моро плюют на свою кровь. Может мы могли попробовать стать братом и сестрой, так как это должно быть? — робко обратилась к брату Андрэа. — Давай попробуем, — слабо кивнул Жан. — Можно тебя обнять? — Да, только осторожно. Мне нежелательно двигаться пока что. Андрэа наклонилась и аккуратно приобняла брата за плечи. Жан выглядел совсем уставшим и сонным, поэтому девушка попрощалась и вышла из палаты. Для первой встречи все прошло неплохо. А теперь ей нужно было спешить в аэропорт — как член канбу она обязана быть вечером в Балтиморе.

***

Балтимор. Поместье Веснински. «Я люблю тебя», — эхом раздавалось в голове Натаниэля. В горле образовался комок. Он никогда не слышал этих слов в свой адрес. Его никогда раньше не любили. Никогда. — Я… я… т… — Натаниэль хотел ответить тем же, но не мог найти слов и просто хрипел. — Тише, кицунэ. Я все знаю, все чувствую. Ичиро продолжал гладить спину и покрывать его лицо легкими, как крылья бабочки, поцелуями. Лицо, покрытое брызгами засохшей крови. — Нам пора идти, Ниэль. Тебе нужно позвонить Жану в больницу, он ждет. К тому же вечером банкет, и нам нужно подготовиться. С этими словами Ичиро поднялся на ноги и помог встать Натаниэлю. Вместе они вышли на первый этаж. Ичиро щелчком пальцев подозвал Иззи и отдал приказ: — Мусор убрать и сжечь. Устройте прикрытие, не мне вас учить. Иззи глубоко поклонилась и удалилась выполнять указание кумичо. Ичиро отвел Натаниэля в спальню, которую уже подготовили для них. Он небрежно стащил окровавленную одежду и повел Ниэля в душ. Стоя под душем и аккуратно омывая тело своего лиса, Ичиро давал ему время прийти в себя. Горячая вода расслабляла и приводила в чувство. После купания он вытер Ниэля огромным полотенцем, утащил его за собой на кровать и крепко прижал спиной к своей груди. В этой близости обнаженных тел не было ничего сексуального или пошлого. Это был интимный момент единения и взаимопонимания между ними. Ичиро хорошо знал, что нужно его кицунэ, чтобы прийти в себя. Натаниэль постепенно расслаблялся. Он откинулся головой на плечо мужчины и прикрыл глаза. Ичиро очень осторожно поцеловал его в переносицу в россыпи веснушек. — Я никогда не говорил тебе, но я очень люблю твои веснушки, — прошептал он на ухо, вызывая дрожь у Натаниэля. Ниэль порывисто развернулся и поцеловал Ичиро. — Спасибо… — выдохнул Нат. — Тебе не за что меня благодарить. С этими словами Ичиро зарылся руками в его влажные после душа кудри и притянул к себе для еще одного поцелуя. Натаниэль с энтузиазмом отвечал, крепко прижавшись к телу мужчины и периодически перехватывая инициативу. — И все-таки нам пора собираться, кицунэ, — с трудом оторвавшись от желанных губ, прошептал Ичиро и выпутался из объятий парня. Спальня была разделена на несколько зон, одну из которых занимала большая гардеробная. Иззи, зная о предпочтениях Ната и Ичиро, приказала подготовить несколько комплектов одежды для парней. Выбрав очередной классический повседневный костюм, кумичо быстро оделся. Уже завязывая тонкий черный галстук, он решил поднять важную тему. — Натаниэль, сегодня вечером я хочу представить тебя в качестве сайко-комона клана — своего главного советника и правой руки. Ты согласен? Веснински, застегивающий рубашку, замер. — Ты думаешь, что я уже готов? — приподнял бровь в удивлении Нат. — Нет, еще не готов. Но я все равно не изменю своего решения. Я хочу видеть именно тебя своей правой рукой. — откровенно заявил Ичиро. — Ро, скажи мне честно, все-таки почему именно я? — Есть несколько причин. Ты не первый Веснински, который занимал пост правой руки. Сразу после эмиграции в Америку, мой дед понимал, что для управления на местных территориях нужен человек, который здесь вырос и знает всю специфику ведения бизнеса, знает законодательство и имеет связи. Твой дед, держащий Юг, стал одним из первых деловых партнеров Сатоши. И совсем скоро он сделал его своей правой рукой. Для внутренних дел клана у Сатоши были свои советники, для ведения дел в Японии хватало побочной ветви. А вот для ведения дел в Штатах и потом в Европе назначение Веснински стало очень выгодным решением. Да, дед его презирал, как и всех не-японцев. Но при этом ценил. Такая вот двуличность. Кенго продолжил дело Сатоши. И приблизил к себе Натана Веснински. Тандем Веснински-Морияма действовал несколько десятилетий. Поэтому для общественности твое назначение уже сейчас не будет чем-то неожиданным. Если сын Натана вернулся в преступный мир, то он должен занять свое место рядом с новым кумичо. Следующая причина — пусть Ливи и держит Балтимор, но без имени Веснински ей приходится тяжело. Сейчас, зная, что наследник Веснински вернулся и находится под рукой Морияма, Лив стало проще. Недовольные дальние штаты присмирели, ситуация стабилизировалась. Но они ждут твоего назначения и официальной поддержки. Ичиро подошел к Натаниэлю, властно приподнял его подбородок и заглянул в глаза. — И наконец, последняя причина. Я люблю тебя и хочу видеть рядом с собой в качестве самого ближайшего соратника. Между нами не осталось секретов. Ты принял меня и моих сыновей. Я принял тебя. Мальчики уже привязались к тебе. Сейчас о нас знает только ближний круг, но я не хочу скрывать наши отношения всю жизнь и со временем хочу раскрыть их. Он притянул своего лиса и поцеловал долгим поцелуем, от которого у Ниэля задрожали колени. — Что будет если мы расстанемся? Должность пожизненная, я это прекрасно понимаю, — хрипло спросил Ниэль. — Не расстанемся. Не замалчивай проблемы, всегда приходи с любыми вопросами и тревогами, даже если ты считаешь их глупыми и надуманными. Мы вместе все решим, — отрезал Ро. — Но если…. — начал Нат, но Ичиро его прервал очередным поцелуем. — Без если. Если твое «если» наступит, тогда и решим. А теперь ответь на вопрос — ты согласен быть представленным в качестве сайко-комона сегодня вечером? — Да. — Хорошо. Тогда тебе нужно нанести мой знак на тело. Традиции должны быть соблюдены. В глазах клана и в глазах приглашенных партнеров ты должен обладать всеми атрибутами моего советника. До вечера еще есть время, татуировщик клана в поместье, вы успеете, — Ичиро был удовлетворен решением парня. — Хитрый змей. Ты был уверен, что я соглашусь? — Ниэль шутливо толкнул его в плечо. Ичиро хмыкнул: — Я кумичо, мой лис. Я всегда знаю, что делаю. Еще раз коротко чмокнув его в губы, Ичиро покинул спальню. Натаниэль прижал кончики пальцев к покалывающим губам и усмехнулся. Змей. Хитрый, умный, уверенный. И принадлежит только ему одному. Вообще, Ичиро был прав. Их отношения были максимально открыты, в них ничего не замалчивалось. Они доверяли друг другу. Нат встряхнул головой, избавляясь от лишних мыслей, и набрал номер Жана. Брат ответил через несколько гудков. — Мon loup, как ты? — Паршиво. Не могу двигаться, хожу под себя и так будет ещё минимум неделю. Это отвратительно. Джереми вокруг меня прыгает, как наседка. — по усталому голосу Жана чувствовалось, что он дико смущен всем этим. — Они мертвы, Жан. Я вскрыл глотку каждому. — Хорошо. Но от этого не легче. Спорт для меня теперь закрыт. Значит я должен буду работать на клан. Что будет со мной дальше? — Сегодня я принимаю должность правой руки Ичиро. Ты переходишь под мое управление, — Натаниэль даже не обсуждал этот вопрос с Ичиро, он и так знал, что кумичо отдаст ему брата. — Полностью отлучить тебя от клана я не смогу — это противоречит законам Морияма. Но я максимально дистанцирую тебя от всех незаконных дел. Закончишь образование и будешь работать под руководством моего поверенного, Алекса Мура. Переводы, оформление документов для сделок, юридическое сопровождение и так далее. Для не посвященных — обычный юрист, для клана — мой человек. Риск для твоей жизни будет минимальный. Я хочу, чтобы ты нормально жил, брат. Спокойно. — Ты так все красиво расписал… А вдруг я захочу быть рядом с тобой? — зло бросил Жан. Его покоробило, что Ниэль не спросил его мнение. — Жан… Подумай хорошо, пожалуйста. Быть рядом со мной — риск, — Ниэль был немного растерян таким поворотом разговора. — А если мне наплевать? — продолжал упорствовать Моро. — Ты подумал о Джереми? Я прошу тебя, брат. Взвесь все. Я приму любое твое решение, но я хочу для тебя нормальной жизни, — в голосе Ната звучала тревога. — Ладно, Ниэль. — Жан устало выдохнул. — Я подумаю. — Вот и хорошо. Через несколько дней тебя переведут в хорошую частную клинику в Калифорнии. Иззи уже договорилась. Лучшие врачи, лучшие средства реабилитации. Плюс, Джереми не придется разрываться между тобой и тренировками. — Спасибо. Для Джера это будет хорошая новость, я вижу, как он переживает за своих троянцев. — Тогда отключаюсь, сегодня важный вечер, и мне стоит подготовиться. Увидимся уже в Калифорнии, я обязательно к тебе прилечу. — До встречи, mon renard.

***

Натан Веснински любил жить на широкую ногу, и при этом он не был лишен вкуса. Фамильное поместье Натаниэля обладало строгой лаконичностью в интерьере и в то же время дышало достатком. Главная дизайнерская идея особняка была основана на сочетании классических форм и модернизма. Смотрелась эта задумка шикарно. Особняк отделанный в белых, серых и черных оттенках был одновременно мрачным, но при этом полным воздуха и пространства. Высокие своды, изящные линии и невероятное чувство симметрии дарили ощущение простора. Но отделка колонн и полов из черного мрамора придавали поместью потустороннюю мрачность. Главный зал приемов казалось искрился — белый мрамор отражал свет сотен светодиодов, встроенных в высокий потолок. Интерьер украшали живые цветы нежных белых и светло-розовых оттенков. Легкая классическая музыка разбавляла гул голосов собравшихся гостей. Живой звук ласкал слух и создавал расслабленную атмосферу. Натаниэль Абрам Веснински стоял за правым плечом своего кумичо. Недавно представленный сайко-комон клана Морияма с непроницаемым видом оглядывал гостей. В противовес Ичиро, не изменяющему строгому классическому стилю, весь вид Веснински кричал о тщательно продуманной небрежности. Зауженные черные брюки, черная рубашка с закатанными до локтя рукавами и тремя расстегнутыми пуговицами. Его татуировки были на виду и показывали его положение в клане. На левом предплечье резвилась кицунэ, на правом извивался морской змей. Голова змея располагалась на тыльной стороне ладони, а тело кольцами обвивало предплечье до локтя. Натаниэль наблюдал за гостями и чутко улавливал эмоции окружающих. Француженка Савар благосклонно улыбалась, итальянец Пьяцца присматривался к Натаниэлю с каким-то особенным интересом, а немец Вальц посматривал на окружающих с снисходительной усмешкой. Глава китайской триады презрительно щурился. Остальные присутствующие на банкете Ната не волновали. Становление Натаниэля в качестве правой руки Морияма по большей части восприняли благосклонно. Веснински продумал свою историю и линию поведения от и до. Из ответов на вопросы и шпильки акул преступного мира вырисовывалась следующая картина. Натаниэль будучи ребенком не мог противиться выбору матери, что было естественно, и противоречий у собеседников не вызвало. Став взрослым, младший Веснински разошелся во мнениях со своим отцом по многим причинам. Объединившись с Хэтфордом и получив протекцию молодого господина, Натаниэль убрал отца из игры. Подобные вещи в преступном мире случаются часто. Миром правит сильнейший. В результате манипуляций молодого Веснински Натаниэль победил. Южное побережье сохраняется за ним, но под управлением Оливии Малкольм. Свое решение Натаниэль связал с большим уровнем загруженности делами клана, ведь его положение при Ичиро сейчас выше и устойчивей, чем было у Натана при Кенго. В общем и целом, картинка была красивая. Все, кто что-либо знал о поведении Ната в бегах и мог открыть рот, были давно устранены. Натаниэль отошел от своего кумичо и скучающе прогуливался между гостями. Мичи о чём-то смеялся с Пьяцца, Оливия и Андрэа беседовали с дочерью главы клана Савар. Вальц стоял особняком и переговаривался со своей правой рукой. Китайская триада быстро примкнула с разговором к Горо и Ичиро. Решив начать заводить связи с французов, Натаниэль направился к Кристель Савар. Эта статная леди лет пятидесяти переговаривалась со своей помощницей, с интересом поглядывая на Натаниэля. Кристель была главой нескольких французских мафиозных семей уже порядка 15 лет. С Морияма у неё были устойчивые деловые отношения, которые полностью устраивали французский клан. — Мадам Савар, мое почтение. — Ниэль опустил голову в небольшом поклоне. — Бонжур, месье Веснински. Приятно познакомиться с правой рукой клана Морияма. — Взаимно, моя леди. — Нат едва ощутимо поцеловал поданую Кристель руку. — Вы так молоды, а уже взяли на себя такую ответственность. Не боитесь не справиться? — Что вы, моя леди. Я не волшебник, я только учусь. Но убегать от ответственности это не для меня. Моя семья десятилетиями была под рукой Морияма. Мой долг служить моему кумичо, — улыбнулся ей Ниэль. — Хороший ответ, Натаниэль. Надеюсь, мы с вами сработаемся лучше, чем с вашим отцом. — кокетливо прищурилась женщина. — Не сомневаюсь в этом. Натаниэль откланялся и двинулся к семейству Пьяцца. Его путь проходил мимо Вальца, и краем уха он услышал немецкую речь. — Ичиро совсем ума лишился, такого сопляка на место правой руки ставить. На его фоне предложения Канга уже не смотрятся так бесперспективно. Натаниэль спокойно продолжил свой путь, не дрогнув в лице. Интересно. С Армандо Пьяцца у него завязался легкий дружеский разговор. Обладая горячим нравом, Армандо казалось не мог устоять на месте. Он бурно жестикулировал во время разговора, иногда приобнимал Натаниэля за талию и заразительно смеялся. Веснински вежливо улыбался излишне эмоциональному итальянцу. В целом клан Пьяцца произвели на Ната хорошее впечатление. Их политика ведения дел достаточно гибкая, они четко осознают расстановку сил и предпочитают вести бизнес, не выходя за рамки своих возможностей. Такой подход импонировал Нату. На секунду Натаниэль почувствовал прожигающий спину взгляд. Он обернулся и увидел того, кому этот взгляд принадлежал — Ичиро. Кумичо беседовал с Кангом — главой китайской триады и отцом покойной жены и периодически поглядывал на Натаниэля. Кумичо идеально держал маску отстраненной вежливости, но Натаниэль слишком хорошо его знал и видел в глазах маленькие искорки ревности. Его дракон приревновал его к Пьяцца? Интересно. Одарив своего кумичо многозначительным взглядом, Нат решил присоединиться к его разговору с триадой. Представители китайской мафии вели себя развязно, держась на самой границе приличий. Казалось ещё чуть-чуть, и они перешагнут черту и проявят уже откровенное неуважение. Канг, которому на вид было около шестидесяти, всем своим видом подчеркивал свой статус и богатство. Вычурный дорогой костюм, кричащие ролексы на запястье и надменный взгляд повелителя мира. Его подручные не уступали своему господину. «Такое позерство», — усмехнулся про себя Натаниэль и обратился к голове дракона. — Господин Ли Канг, — кивнул ему Натаниэль. — Натаниэль Веснински, — пренебрежительно бросил Канг, — в столь юные годы так высоко забраться… Достойно похвалы за смелость. — Благодарю. Дожидаться почтенных лет довольствуясь малым — это не для меня, — лучезарно улыбнулся Натаниэль. Если Канг хочет обмениваться «любезностями», то Нат не против. — Как поживают мои наследники, Ичиро? — китаец проигнорировал ответ Веснински. Натаниэль не собирался отдавать инициативу в разговоре, поэтому он поклонился Ичиро и спросил: — Мой кумичо, позволите ответить? Ичиро коротко кивнул и с едва уловимым интересом стал ждать ответа своей правой руки. — Наследники клана Морияма растут и радуют свой клан успехами. Достойные дети достойного отца, — ответил Нат Кангу. — Возможно ты не осведомлен, Натаниэль, но это дети моей дочери, они моя кровь, — китаец горделиво расправил плечи. — Ах, господин, не забывайтесь. Дети всегда входят в клан отца. Чтобы иметь своих наследников, вам стоило родить сына, а не дочь, — тонко улыбнулся Веснински. — Сыновья нашего кумичо — истинные Морияма. Уже в столь юном возрасте видно, что из них получатся прекрасные наследники — умные и сдержанные. Будущий кумичо и его кобун воспитываются в традициях клана, в которых слово и верность ценятся превыше богатств. Канг хорошо читал подтекст в словах Натаниэля и с каждой шпилькой плотнее сжимал губы в недовольстве. — Ты слишком много позволяешь своему советнику, Ичиро. — Натаниэль моя правая рука и имеет право говорить от моего имени. Лучше расскажи мне, почему твои люди стали нарушать договорённости, Канг. В последних партиях утрата товара 20%. — Ичиро был холоден. — Вопросы к перевозчику, Ичиро. Наверняка твоя балтиморская сучка еще не разобралась со спецификой отгрузок. Все-таки столько лет была твоей шлюхой, прежде чем ты ее поставил управлять такой территорией. Привыкла работать по-другому, — оскалился китаец. На лице Натаниэля медленно расползлась широкая фирменная ухмылка Веснински. Ичиро предостерег его взглядом, но Нату было все равно. — Господин Ли Канг, позволь тебя перебить. Ты сейчас Оливию Малкольм назвал шлюхой кумичо? Китаец переглянулся со своими помощниками и с презрением выплюнул: — Да, а что? У тебя с этим проблемы? Веснински чуть склонил голову набок и протянул: — Как невежливо, господин. Мы с сестрой с детства под протекцией нашего лорда. Задевая честь моей сестры, вы задеваете не только самого кумичо подобными беспочвенными подозрениями, но и меня. Неужели ваши осведомители не выяснили про отношения сына Мясника и дочери Балтиморской ведьмы? Нет? Это так прискорбно. — Натаниэль притворно вздохнул и покачал головой. — И что ты пытаешься до меня донести, щенок? Было видно, что Канг закипал и абсолютно не умел держать себя в руках. Это удивило Натаниэля. Неужто хваленая голова дракона не в силах поддержать тонкую словесную игру? Придется отвечать на его языке. Моментально убрав с лица маску вежливости, Веснински жестко усмехнулся. Голубые глаза обожгли льдом. — Лишь то, что меня не прозвали Мясником, не означает, что мои навыки и возможности хуже, чем у Натана. Иногда Дьявол хуже Мясника. Советую быть внимательнее при поставках, а то боюсь следующие сопутствующие утраты коснутся не только материального ресурса, но и человеческого. Обещаю следить за Югом внимательнее. Мы же не хотим допустить обоюдных убытков, верно? Китаец решил промолчать, посчитав свое молчание исполненным достоинства. Ичиро на мгновение прикрыл глаза и сжал челюсть. То мимолетное проявление эмоций сказало Нату, что его кумичо злился. Веснински понимал, что только что нажил себе личного врага. И Ичиро недоволен этим. Он не хотел, чтобы Натаниэль вызвал на себя огонь так скоро. Взвешивая все «за» и «против» Ниэль решил отвлечь кумичо, направив его эмоции в другое русло. Иногда он задумывался, от кого он унаследовал некую безбашенность и любовь играть с огнём? От Веснински или Хэтфордов? Впрочем, неважно. Пора придать этому вечеру особую перчинку. Но только для них двоих. Натаниэль коротко кивнул триаде и, проходя мимо Ичиро, чуть задержался. Он едва слышно шепнул на ухо на японском. — Ты невероятно сексуальный, когда злишься. Глядя на тебя, я хочу встать на колени и взять твой член глубоко в свое горло. И с непроницаемым выражением лица двинулся в сторону Мичи, который в этот момент общался с Вальцем. Злой и горячий взгляд, которым Ичиро обжег его спину, ударил по оголенным нервам Натаниэля. О, этот взгляд обжигал не хуже пламени. Злость на Канга и Ната переплелась с тлеющими искорками ревности к Пьяцца и трансформировалась в горячее обещание. Ниэль улыбнулся в предвкушении.