Самая длинная ночь

      Я шумно выдохнул. Ханагаки дергался при каждом моем резком движении, закрывая при этом лицо ладонями и подтягивая ноги к груди. Конечно, у меня было огромное желание вырвать ему язык, но пришлось выйти из спальни, чтобы успокоиться. И даже когда я спустился на первый этаж, на кухню, сверху продолжали слышаться нытье и вслихпы. Вот в чем проблема была потерпеть? У него недержание, что ли? Тем не менее, возвращался в комнату я уже в полном спокойствии.       – Что-то случилось? – окликнула одна из служанок.       – Иди уберись в моей комнате, – сказав это, я все же бросился вперед нее и, стащив свою истеричку с кровати, понес в душ.       

***

      Pov: Такемичи       Майки швырнул меня в ванну с такой силой, что я ударился копчиком о бортик и сжался в комок. И несмотря на то, что без одежды меня видели чуть ли не все в этом доме, я продолжал закрываться коленями и руками от альфы. Он замахнулся на меня, но когда я закрыл глаза и отвернулся, его пальцы больно сжались на моем запястье. В общем, вода попадала мне в лицо, бинты он додумался снять только после того, как я попытался вылезти из кипятка.       – Сядь нормально, – Манджиро опустил меня за плечо в ванну и продолжил мыть уже аккуратнее.       Тут я вспомнил один случай. Когда-то давно (в тот день мои ноги были целы, только ходить удавалось с трудом из-за жестких вечеров), меня приковали в столовой наручниками к ножке стола. Как только ни приходилось менять позы, лишь бы не чувствовать, как тело немеет все больше и больше с каждой минутой. На руке привычным мне видом разрастался синяк из-под железных браслетов, я решил лечь на живот и немного поспать. Вроде, Майки тогда сказал, что без сознания я провалялся два дня. Меня пинали, будили, обливали холодной водой, били электрошокером, но конечности оставались неподвижными. Даже пальцы не дергались. После долгого нахождения в той позиции у меня заболел живот и половые органы, причём очень сильно. А про поход в туалет там вообще отдельная тема. Из уретры сочилась кровь, а в анальном отверстии что-то пульсировало, и это чувство напоминало мне синяк на коленке, на который постоянно кто-то нажимает. Я не понимал, что со мной происходит, а Сано каждый день на меня орал и шлепал по щекам беспрерывно, пока его собственные ладони не начинали жечь, пока плечи не уставали до мощной вибрации в связках, пока я не отлетал к стене, царапая спину... А так же во время секса меня сводило судорогой, живот и грудь скручивало, я на рефлексе от невыносимой боли зарядил альфе ногой в бок. В тот вечер он просто ушел, так ничего и не сделав.

***

      Я ухмыльнулся своим мыслям и расслабился, но стоило нашим взглядам встретиться, улыбка моментально пропала.       – Ч-что? – как же глупо, должно быть, я выгляжу.       – Ты надо мной смеёшься? Рано радуешься, я, между прочим, не забыл о твоем поступке. Щас обработаю тебе ногу и пойдем в подвал, – он отвечал таким спокойным голосом, что мне не было настолько страшно от слова «подвал», но я все же спросил:       – Зачем?       – Ты тупой? Как, по-твоему, наказывают животных, которые ходят в туалет где попало? Думаю, знаешь. Что я, собственно, хотел сказать: тебе повезло, так как я всего лишь изобью тебя плёткой и не стану унижать как дворовую псину.       – Ну я же тебе с самого начала сказал... – ком застрял в горле, и больше ничего я не смог из себя выдавить.       – Споришь со мной? Тебе наказание удвоить? – Сано поднял бровь, и его губы чуть-чуть дрогнули.       Я молча опустил голову и посмотрел на свои раздвинутые колени, покрытые царапинами и уродливыми пятнами от ожогов. От воды исходил пар, и из-за него все тело покрывалось мурашками и краснело на глазах. Майки вытащил меня, завернул в полотенце и, закинув на плечо, отправился в подвал. Мы прошли один коридор, там нараспашку стояло окно, ливень попадал на подоконник и стекал вниз к батарее. В самом подвале тоже было сыро, но наступать на грязный пол мне так и не пришлось. Майки пристегнул меня ремнями к огромным крюкам, отчего полотенце упало, а ноги остались болтаться.       Ранее я говорил, что боюсь практически всего: малейших травм, боли, темноты, взгляда и резких движений альфы... В общем, километровый список. Чуть ниже плеч жутко тянуло, я хотел приподняться, поставил ступни на стену и... Манджиро огрел меня по бедрам хлыстом.       – Ровно встань.       А как в этой ситуации думать оптимистично? Не хочу заработать растяжение, хоть я вешу довольно мало. Все равно страшно.       Я закрыл глаза и почувствовал, как длинная полоса осталась на животе, не успел опомниться, как вторая перекрыла предыдущую, образовывая кровоточащий крест. После одного случая у меня на сосках появились небольшие дырки от игл, и сейчас Майки облизывал их, толкаясь языком, который, к слову, туда не пролазил. С ключиц от укуса тоненькая струйка крови протекла между ребер, а потом заполнила пупок, тут же вытекая из него ниже. Альфа облизнулся, припал губами к животу и обтерся об него носом. Стыдно.       Следующие три минуты ничего не происходило, и я знаю, что это нужно было контролировать. Он обычно отвлекает меня таким способом, а потом делает больно.       Я открыл глаза. Майки находился на расстоянии, в руках не было хлыста, и в этой давящей тишине, из горла наконец вырвался крик. Он с разбега врезал своим ботинком на высокой подошве мне в пах.       – А~А! Мх... – я не сразу опустил колени, после чего, напрягся всем телом в ожидании ещё одного удара, и он тоже пришелся в то место, в неожиданный момент.       – Ладно, пошли наверх, – Сано отстегнул ремни, помог мне дойти до кухни и опустил возле своих ног.       Мы начали есть, а я выпустил вилку из рук и выдохнул. Иногда становится хорошо заметно сменчивое поведение Майки. Сначала он отстраненный, не смотрит на меня весь день; потом он крайне жесток, может в челюсть ударить, а позже будто это все пропадает, и он... «никакой».       – Чего задумался? – я повернул голову на знакомый голос. Майки скучающими глазами пялился на меня с поставленной на стул ногой.       – Я... Хочу в туалет... – готовься к избиению, Ханагаки. Не забудь лицо прикрыть, жалкая подстилка.       К чему-то такому я готовился, подтирая вновь выступившие слезы. И теперь моему удивлению не было предела.       – Иди.