Самая длинная ночь

      После того случая прошел всего лишь час. Мало того, что мне было просто стыдно за это, так ещё Манджиро сначала несколько минут говорил о том, какое я уёбище, а потом вообще разбил мне нос о стену. Повезло с тем, что мне не пришлось убирать это самому, он позвал какую-то молоденькую служанку. Но когда он смотрел мне в глаза в этот момент... словно какое-то моральное давление, из-под которого никогда не выбраться.       Меня отвели в свою комнату и дали одежду, но все равно как-то неловко даже думать о недавних событиях. И сегодня, кстати, почему-то никто никуда не поехал. Все ходили по дому и громко орали, спорили, смеялись... Да, не хватает мне этого в жизни.       У меня теперь нет вообще никакого желания показываться кому-то на глаза. А особенно Майки, который в тот момент выглядел таким злым, и я подумал, что разбитым носом все не обошлось бы, а остальное предотвратил Коконой Хаджиме.       Находясь в своей комнате, я хоть и чувствую маленькое облегчение, но это не повод надеяться на то, что про меня забыли, а Майки так никогда не сделает, именно поэтому сейчас я услышал стук, после которого дверь медленно открылась. На пороге стоит Харучие и подзывает к себе пальцем.       Его взгляд бегал по комнате, зрачки расширены, а сам он опирается о дверной косяк, не в силах стоять ровно. Он опять принимал, иногда я даже боюсь его в таком состоянии.       Знаю уже, к чему это все. Я медленно встал и пошел к нему. Мы спустились на первый этаж и зашли в зал, хотя обычно мне не разрешалось даже в сопровождении членов Бонтен ходить туда, только если со мной Майки.       К слову, сам он сидел сейчас на диване и пялился в окно. Он никогда не обращает внимание на меня, стоит мне встать на проходе. Поэтому Санзу тихо окликнул его и посмеялся. Меня так удивляет то, что их глава терпит подобное поведение. Не то, чтобы им не разрешалось разговаривать с ним или называть по имени, насколько абсурдно это ни звучало, а просто потому, что они позволяют себе слишком много: делают что хотят.       Сано как можно чаще пытается выставить меня идиотом, но я не настолько тупой. Я подошел вплотную к нему и сел на колени. Этого не избежать. Не могу смотреть ему в глаза, но по этому поводу мне никогда не делали замечаний. Майки закинул ногу на ногу и засунул руку в карман. Наверное, что-то для меня.       Впрочем, так и есть. Это черный кожаный ошейник, на котором болтались красивые серебряные цепи. Не горю желанием даже прикасаться к этому. Меня схватили за волосы и нагнули голову ниже. Спустя мгновение ошейник уже был на мне, и я так и не могу понять, к чему это все.       – Знаешь, ты ведёшь себя похуже дворовой псины. Если у тебя есть доступ к покоям хозяина – будь добр, сдерживаться и вести себя адекватно, а не реветь и ссать под себя. – Он ударил меня по щеке.       Господи, мне остается только молиться, чтобы Санзу здесь не было. Он ведь ушёл сразу, как только Майки повернулся в нашу сторону, так ведь?..       – Простите... – тихо сказал я. Мне стрёмно даже пошевелиться. Надеюсь, что тут никого не было и никто ничего не слышал.       Какое-то время ничего не происходило, но я слышал хруст. Кажется, Майки что-то ест, значит, мне уже можно идти?.. Я аккуратно поднялся и хотел было пойти в комнату, но меня дёрнули за рукав кофты.       – Санзу! Отведи эту хуйню в комнату, – ну конечно, мне же нельзя разгуливать по дому одному. А вот за такие слова обидно.       Харучие схватил меня за плечо и повел к лестнице. В коридоре стояли братья Хайтани и, увидев нас, начали смеяться, а когда мы дошли до спальни, Акаши просто толкнул меня туда и захлопнул дверь.       Я выхожу на балкон и смотрю вниз. Все машины стоят около забора, опять же, только джип Майки не видно. Вдоль огромного бассейна ходят охранники: два высоких амбала в черных очках.       Если сбежать больше нет шансов, можно попробовать кое-что другое. Поскольку сейчас все члены Бонтен находятся дома, это будет опасно провернуть, но я все же попытаюсь. Ведь когда с тобой происходит что-то плохое каждый день, начинаешь к этому привыкать?.. Вот так все просто. Поймают – потерплю. Хотя после того, что в последний раз сделал Манджиро, я не могу быть на сто процентов уверен, что все пройдёт «спокойно». Прямо как в прошлые разы. Нет, видно, что он заебался закрывать глаза на мои выходки, но... Я точно сойду с ума, если так продолжится. Я подошел к двери и заглянул в щель. В коридоре никого не было, на всем втором этаже стояла тишина.       Открываю дверь, и раздается противный предательский скрип. Я мгновенно замер и даже не попытался зайти обратно в комнату, просто стоял и смотрел, не идет ли сюда кто-нибудь. В конце коридора есть лестница на чердак, но опять же, есть риск, что я попадусь как в прошлый раз, когда Майки неожиданно открыл дверь кабинета и спалил меня. Я быстро побежал к этой лестнице и забрался на чердак. Люк с грохотом закрылся. Ну нет, пожалуйста... Тут довольно пыльно, но окно раскрыто на распашку. Можно залезть на крышу, что я и сделал. Солнце уже садится, и мне впервые удалось за долгое время увидеть закат. Ветер подул сильнее. Как же приятно всё-таки ощутит свободу, хоть и такую. Я подошёл ближе к краю и закрыл глаза. Еще немного, и мне будет хорошо. Тело покрылось мурашками из-за осеннего холода. Я поднял одну ногу... Рывок за волосы.       Я ударился головой о крышу и открыл глаза.       – Неужели сброситься решил? А ведь мы так много не успели с тобой испробовать. Ты все нарываешься и нарываешься каждый день. Мне нравится. Это... Майки... Теперь мне хотелось просто зареветь в голос и остаться тут, на крыше, навсегда. Но я просто молча смотрел на него. Он все приближался, а потом поднял на руки и понес к люку. Скорее всего, все из-за моей неосторожности. Будь я немного быстрее, и все бы закончилось.       Майки занёс меня в свою комнату и положил на кровать. Я не хочу больше... Он сел возле ног и схватился за край моей кофты, медленно снимая, но больше действий не последовало. Я лежал в большой футболке и оглядывался в поисках какого-нибудь предмета, который поможет мне, но на другом конце кровати я заметил те самые железные палочки, а на изголовье кровати болтались наручники с розовой шубкой. Майки в это время отошёл к шкафу и сам начал раздеваться, а точнее, просто снимал футболку. Видимо, собирался спать. Я перевел взгляд на прикроватную тумбочку. Там лежал кухонный нож. Кажется, я его уже видел совсем недавно. Я протянул руку в надежде достать его и спрятать под спину или ляжку, но мое запястье перехватили.       – Ты себе больно сделаешь. – Майки забрал нож и положил на другую прикроватную тумбочку, что стояла с его стороны. Он накрыл меня одеялом и впился зубами в губы. Я чувствую привкус железа и соли. Фу. Свет выключился. Манджиро лег на свою половину и отвернулся к двери, его феромоны распространялись по комнате, и меня начало тошнить. Я перевернулся на живот. Отчего-то стало невыносимо жарко, мне хотелось проскулить в подушку, но вместо этого я закусил наволочку и посмотрел в сторону Майки. Ты делаешь мне больнее.