Невыносимая прекрасность

Новость меня убила совсем. Я шел с универа, думая куда мой друг делся. А он уехал говорят куда то. А дальше вообще. Сидел он сзади, в них врезалась машина. Да практически весь удар принял он. Его вырезали оттуда и собирали по кусочкам. МЧС, скорая, все там. Конечно же не сразу. А через соседей, которые видели сюжет по телевизору. Конечно он был без сознания примерно пару тройку дней. Никого е нему не пускали. Я переживал. Он улыбался часто, светло и тепло. Даже фото листал. У меня друзей то раз два, три. Все. И вот когда он пришел в себя, я ходил каждый день спрашивал. После учебы, его перевели в палату, где можно посещать. Но он перемотан, особенно нижняя часть. - Хёнджин. Мне ничего не говорят. Но я ног не чувствую..- сказал он грустно. Я взял его руку. Подержал немного. - Феликс, подожди, может там отек. Или синяк. Надо все понять.- пытался я что то говорить. Сложно это все. Но скаждым днём всё сложнее, туда идти. В этих глазах паника. И слезы. Но я сжимаюсь внутренне. И иду. Пытаюсь смешить. Рассказываю про учебу. - я вас не догоню. Придется брать Академ наверное или вообще бросать это все. - рассуждал он. Помогал иногда есть. Чистил апельсин. Но в этих глазенках погасла надежда на будущее. Он крепился, как мог. Но куда там. Когда его выписали, через месяц с чем то. Может больше. На коляске. А на дворе зима практически. Пошел в гости домой. Больше же никто не придет. Ну кроме Чонина. Мы поздравили, что он дома. На нас хмурый взгляд. - Вот уж счастье парни. Вы смеётесь? - спросил он. - Я инвалид, но дома. Мама ушла с работы, чтобы мне помогать. А я что могу. Сидеть, лежать. Ещё меня надо мыть. Как в детстве. Супер. - да уж, ляпнули мы. Сидим все не знаем что делать. - Феликс, надо проверить, может что то ещё можно сделать? - не унимался Чонин. На него снова перевели внимание. - Что? Приделать крылья к этому сиденью. Чтобы летать? Сказали все. - прям так. И больше никак. Он больше не улыбается, совсем. А чему тут собственно радоваться. - Феликс, не сдавайся. Прошу. - выдал я, но на меня подняли глаза. - Легко тебе говорить. Ты не тут. Идите, я устал. - выгоняли нас. Мы с Чонином ещё сидели у меня немного. Думали. - денег у нас нет. А как мы поможем? Если только у родителей попросить. Но откуда у них. - рассуждал он. Я же думал как бы он с собой ничего не сделал. - Надо попробовать. - ответил я, на том и разошлись собственно. Нервы сдавали, у него, у меня. Мы ссорились. - вот чё ты пришел. Такой добренький. Жалостливый. А я не нуждаюсь. Понятно? - взорвался он, сидит красный весь. На меня так смотрит, как на врага. Я уже уходил. Меня позвала его мама. - Хёнджин, ты извини его. Приходи. Он просто сам напуган. Плачет часто. Стучит по ней страшно. Теперь же ничего не достать сверху. А помощи не просит. Ему нужны друзья. Очень. И второго зови. - она ушла, я стоял. Думал. У меня у самого учёта не шла. И мысли из головы всякие. Как помочь. Чтобы ходил. Я просил денег у родителей, рассказал им все. Плакал. Они сказали подумают. Ходить конечно я могу, но молчать невыносимо. Он сидит у компьютера, играет. Потом повернеться, посмотрит. - тебе не надоело туда сюда? Я вот видишь играю. - хмурился снова друг. - Ладно, не буду мешать. - не выдержал я, потом вспомнил слова мамы. - Может тебе книжку каку нибудь купить? - спросил я, он же ухмыльнулся зло. - Конечно как начать ходить. Фантастика. Желательно со схемами. - язвит ещё. Но я бы в таком состоянии наверное ненавидел всех ходящих. Пришлось всех попросить помочь. Всю группу. Ну а что ещё остаётся? Могу ещё стоять в переходе. Кстати идея. Написал плакат. Друг не может ходить, я не могу помочь, студент. Пол дня стоял нормально. Потом пришли какие то разбираться. Два шкафа. Больших. - Это наше место. Ты кто вообще? - начали они. - Понимаете у меня друг попал в аварию. На коляске теперь. - меня слушали. - И? - выдали они. - Я студент, у него только папа работает. Можно я тут иногда буду. - они переглянулись. - С тебя тогда проценты. - в общем грабеж среди бела дня. Ещё зима, дует. Я кажется простыл там. Кашляю. Конечно я потом лечится неделю. К нему не ходил. Но ситуация приняла хороший масштаб, ему на лечение, собирал весь универ. Баночки стояли в трёх местах. С его фото. Плюс можно принести к директору сумму, кто стесняется. Я попросил маму, узнать сумму, на операцию. Знать хотя бы сколько. Она такую выдала. Что надо куда то там в Германию, Швецию лететь. Там ещё реабилитация. Это мы пол жизни будем собирать. Ничего лучше я не придумал, как идти подрабатывать официантом. К нему зашёл пару раз. Он все так же, выгоняет. Как быть, я не знаю. На телефон он не отвечает. Смс тоже. Родители стали подозревать, что я не хожу на занятия, возвращаюсь поздно. Примерно в полночь. Проследи, надавали по ушам. - Мы учим тебя платно. А ты? Зачем тогда. Иди работай сразу официально. - мама тогда кричала. Я ей рассказал все как есть. По новой. Молчим. - Он сейчас такой злой. Хмурый. А раньше был как солнышко. - вздохнул я глубоко. - Хёнджин, ты не сможешь заработать сколько надо. Прекращай. Его маме надо обратиться в фонд. Помощи больным. Они будут собирать со всего мира. Не глупи.- а это идея, как я раньше не допер. Конечно я уговаривал. Сказал фото, справки там выложат. Это ж со всего света, есть же богатые где то. Но как то она меня снова догнала, у подъезда. - я знаю что это ты весь универ подбил собирать. Мне принесли, хорошую сумму. Спасибо. Всем бы такого друга. А Феликс, он оттает. Подожди. - погладила меня как маленького. Я тогда всхлипнул. Да меня прорвало. Сумма получилась не сразу, через год наверное. Мы так обрадовались. Сразу его увезли, далеко. Мама с ним. Теперь осталось ждать. Снова зима. А летом я возил его гулять. Молчали. Даже пикник был, в поле. С мамой. Она любовалась природой. Катала его по полю. Он ворчал. Но говорит потом не слышала что он плачет. Мы к морю его отвезли. Которое не далеко. Посмотреть. Я старался чаще. Да каждый день, кроме дождя. Тогда бы он нас вообще покусал. До самой очень, мы ездили в разные места. Парки. Он стеснялся, что люди смотрят. Ну и пусть. Сказал покажи им язык. После леденца синего или фиолетового. Феликс немножко ожил. И вот, все, увезли. Осень прошла, там вообще было холодновато. Боялся простудить. Сидели дома, пили какао. Чонин, он слился, сказал ну не может. Он не знает как с ним общаться. Я с ним поругался, сильно. Потом помирились. Ждём вместе. Может напишут. Адрес я дал. Почты там. Время бежало. Ноги часто приносили к его дому. Я вздыхал, разворачивался, шел домой. Зима была практически теплая, снежная. На новый год, я пожелал ему ходить и больше ничего собственно. Про себя я вообще не думал. Весна, так быстро наступила. Что я не успел моргнуть. Но и там не было вестей. Листья распускались, все цвело, пахло. Люди разделись, вылезли на улицу. Однажды, я сдел дома. Все уехали к кому на дачу. А же смотрел что то . Пошел открывать. А там Феликс, стоит. С палочкой. На ногах. - я войду? Еле дополз. - я вспкстил. Сам офигел. Нет, я просто в ступоре. - я знаю если ты не захочешь разговаривать, я пойму. Прости, я вел себя как не знаю кто. - но я его обнял. Погладил. И потом как чмокнул. В губы. Я скучал, так, что думал с ума сойду. - Проехали. Теперь мое солнце ползает. Проходи, чаю? Какао? Суп? - спрашивал я, он снимал кроссовки. Сидя, на стульчике. - Жара такая, есть мороженое? Что ли. Или сходи. Не, сходим, я сейчас посижу немного. Мама еле отпустила. Мы с самолёта недавно. Сказала лишь бы из дома убежать. - не удержался, ещё раз чмокнул. Вредина моя, любимая, невыносимость моя прекрасная. - Сходим, у нас целое лето. Впереди. - да никуда мы не пошли. Мы говорили. Потом уснули. Маме только позвонили. Он у меня теперь трансформер, кругом металл медицинский. Шрамы по ноге. Но мне на них пофиг. Он ходит. Рядом сейчас. Что ещё надо?