Angelic

      Ёнджун глубоко вдыхает прохладный весенний воздух, наполненный ароматами нескольких гектаров полевых цветов, и ступает босыми ступнями на ещё не до конца прогретую после зимы землю. Первые проснувшиеся насекомые весело жужжат мелкими крылышками и создают прекрасное дополнение шелесту травы под порывами ветра и пению лесных птиц.       Здесь так хорошо, настоящий Рай.       Ангел чувствует бесконечное спокойствие и умиротворение, которые исходят от этого места, всем своим телом. Он стоит в лёгкой рубашке и пижамных штанах, озираясь по всем сторонам, будто кого-то ждёт, и весело смеётся. Разум освобождён от всех навязчивых мыслей. Парень просто чувствует себя счастливым.       Тёплые широкие ладони внезапно обхватывают его талию, заставляя улыбнуться широко-широко. Повернув голову к человеку сзади, Ёнджун открывает глаза.       И оказывается в комнате Субина.       Ангел активно моргает несколько раз, не сразу соображая, где он и почему. Взгляд упирается в достаточно знакомый потолок, и вроде кровать расположена как надо, но что-то отличается от привычного утра в своей постели.       Обычно ему никто не дышит прямо в ухо и не прижимает рукой ближе к себе. По крайней мере в последнее время, когда Уён давно тусит на Небесах и позвать к себе на кровать для обнимашек некого.       Осторожно поёрзав на смятом покрывале, Ёнджун на пробу двигает крыльями и убирает их за спину. С утра летом парню всегда было очень жарко, даже если за окном шёл дождь с сильным ветром. Свободнее от телодвижений ангелу не стало, и только тогда он понял, что был накрыт не своим крылом.       Субин лежал буквально в десятке сантиметров от него, обхватив одной рукой чуть выше талии и закинув своё крыло как одеяло. Он сам практически не двигался, только шевелил пальцами на ладони, едва заметно сжимая те на задравшейся футболке Ёнджуна, а его грудь медленно поднималась и опускалась в такт дыханию.       Весь вчерашний вечер тут же пронёсся у ангела перед глазами: и долгие мучения с географией, и успевшие надоесть горные хребты с равнинами в красочном атласе. Это теперь ему в кошмарах сниться будет. И Субину, наверное, тоже.       Только вот Ёнджун вообще не помнил, как и когда отрубился. Очевидно, демон не захотел бы лишний раз напрягаться и переносить его в другой блок, поэтому и позволил переночевать у себя, но ангелу на секунду стало совестно, что он заставил его делить кровать. Ну хоть спалось у Субина хорошо — матрас казался как будто даже мягче, чем у него самого, а места хватило для двоих, несмотря на то что оба были немаленького телосложения. И против ладони на своей пояснице он не особо возражал, до конца не проснувшись. Прикосновение на этом участке кожи отдавало приятным жаром.       Ещё совсем сонный и ничего не соображающий, Ёнджун постарался как можно незаметнее слезть с постели, чтобы при этом не разбудить демона. Один бог знает, до скольких он вчера сидел за учебниками, пока ангел уже благополучно дремал. Снимать чужую руку со своего тела было немного… странно? Ангел не мог подобрать нужного слова для того чувства, которое испытал при осознании того, что непроизвольно стал мишенью Субина и его тактильности, но не мог не умилиться такой занимательной детали. Вроде взрослый парень уже, а во сне нужен кто-то для объятий. С закрытыми глазами, едва слышно причмокивая, он выглядел совсем невинно и мог быть ошибочно принят за ангела. Такой уже лапочка.       Тихими шагами Ёнджун пробирался к двери, параллельно протирая глаза. Мысль о том, чтобы остаться в кровати с Субином, казалась сумасшедшей. Он не вынесет того, что проснётся вместе с ним в таком положении. А если демон прижмёт его ещё сильнее? Он просто умрёт на месте. Нет, оставаться было никак нельзя. Ёнджун уйдёт по-тихому, как будто и не ночевал здесь под его крылом.

***

      Контрастный душ обычно лучше всего остального приводит парня в чувства. Под сильным напором холодной воды даже думается легче, так что по возвращении в свой блок Ёнджун непременно направился в ванную. За то время, что он спускался, ангел успел поразмышлять лишь о том, какова будет реакция Субина на то, что он проснётся один. Ну демон же должен понимать, что он остался в его постели не специально и совсем не имел намерения отнимать спальное место? Он не какая-то любовница, с которой можно провести ночь и благополучно забыть на следующее утро, и не его возлюбленный, чтобы они просыпались вдвоём в порядке вещей. Так что Ёнджун был уверен, что его поспешный уход не вызовет у Субина лишних вопросов. Надо просто делать вид, что всё в порядке. Всё же и есть в порядке, да? Они всего лишь провели ночь на одной кровати. С Уёном он тоже неоднократно спал и в обнимку, и закидывая ноги друг на друга, и вот ничего плохого не случилось.       — Вспомнишь говно… — Ёнджун нервно цыкает, протирая мокрые волосы полотенцем, и подбирает с подоконника сложенную несколько раз записку. По всей вероятности, почтовый голубь принёс её недавно и оставил в блоке, не найдя адресата лично. — Ты что, ночью не спал, что ответил так скоро, — ангел усмехается, пока разворачивает шелестящую бумагу. Уён на каникулах вообще за режимом сна не следил, так что удивляться тут нечему.       Записка в этот раз была меньше предыдущих.       Кому: Ёнджуни       От кого: от Уёни       Ты в порядке? Я теперь переживаю за твои внезапные пропажи на несколько дней. И что это вообще было за восхваление демона, Джун? Я пошутил про «понравился», но ты так активно пытаешься отрицать это, как будто уже втрескался ;)       — Какого чёрта? — ангел рвёт записку на несколько кусков и мгновенно поджигает их всех по щелчку пальцев. Иронично, что чёрта в этом всём как раз искать долго бы не пришлось.       От клочка бумаги остаются одни тлеющие угольки, мелким пеплом рассыпавшиеся по столу. Ёнджун садится на свою кровать и запускает пятерню пальцев в волосы, пока шестерёнки в его голове лениво крутятся в попытках осмысления и обработки новой информации. Что за приколы вообще происходят? Слова Уёна о том, что выражение из прошлого письма было только шуткой, не дают покоя его беспокойному мозгу и заставляют перерыть всю полку в выдвижном ящике стола. Ёнджун быстро нашёл нужные строки и несколько раз перечитал, только убеждаясь в правоте друга. Ничего особенного в словах «чем он тебе так понравился» не было, и это вряд ли можно назвать адекватной причиной для того, что ангел написал в ответ.       Втрескаться в Субина... Нет, боже, Ёнджун не мог. Так глупо, так безалаберно, это всё равно что обречь себя на страдания. Какова вероятность, что Субину он тоже нравится? Да и если нравится, то что могло получиться с их потенциальных отношений? У Ёнджуна мечта учиться в ангельской консерватории, а демон вряд ли последует за ним и перекочует в Кайлестис. У того тоже могут быть свои планы на жизнь, в которые отношения с ангелом совсем не впишутся. Они попросту не смогут проводить столько времени вместе, сколько хотелось бы. А когда дело касалось любви, Ёнджун был очень ненасытным.       Но Уён-то что творит? Для него это выглядело обычным дружеским стёбом, прижившимся в их отношениях, а Ёнджуна такие высказывания задели за живое. Обидно, что ему пришлось столько распинаться в предыдущем письме, чтобы Уён сделал совершенно противоположные выводы. Обидно, что Ёнджун даже не может признать, что он в какой-то степени был прав.       Перед глазами возникает улыбающееся лицо Субина. Что бы он сказал, если б узнал про чувства ангела к нему? Это правда, что Ёнджуну нравилось проводить время с ним, чёрт возьми. Он ощущал себя особенным, зная, что помимо книг и учебников единственной компанией демона был он сам. И Субин даже не возражал, кажется. Ёнджун не заметил, чтобы он вообще с кем-то ещё так тесно контактировал. Но вдруг он со всеми так милашничает? Кто знает, может, у него уже давно есть компания друзей, а то и партнёр, которые просто заняты своими делами в Аду. А тут ангел со своими чувствами. Нет, это точно разбило бы ему сердце.       — Уён, дорогой, давай закроем уже эту тему, я понял, что еблан, — он наспех чёркает ответ на первой попавшейся бумажке и отсылает другу. Ёнджун не маленький, чтобы не мог точно сказать, нравится ему кто-то или нет. По крайней мере, он так думал.       Но если игнорировать чувства, то они в какой-то момент исчезнут? Он не будет заниматься с Субином вечно, пройдёт ещё пара недель и они друг о друге забудут. У Ёнджуна начнётся новая жизнь, вот там он уже и сможет спокойно влюбиться в какого-нибудь высокого ангела. С красивой, статной осанкой. С длинными аккуратными пальцами на руках, покрытых сеткой проступающих вен. С милой кроличьей улыбкой, при которой на щеках появляются умопомрачительные ямочки.       Ангел обречённо вздыхает. Лучше бы ему сосредоточиться на заданиях.       

***

      — Миленько тут, — Субин проходит по небольшой палате частной больницы в одном из крупных городов смертных. Подоспело новое задание на Земле, и в этот раз, как Ёнджун обещал, без каких-либо ангельских замашек. Однако демон помнил о том, что нагонял программу за последний курс, так что вполне стоило подготовиться к каким-то другим сюрпризам или подвоху.       На обоях палаты были нарисованы какие-то салатовые цветочки, бабочки и завитки пастельных оттенков, отлично сочетающихся с цветом постельного белья на койке. Если тут кто-то живёт, то ему, наверное, нравится комната: хоть помещение и было обставлено кучей медицинских приборов и везде лежали лекарства, она сама по себе веяла домом и спокойствием.       На этот раз задание проходило в стране, где время шло не совсем так, как на Небесах и в Аду, поэтому бессмертным пришлось поторопиться с завтраком, чтобы успеть до здешнего захода солнца.       Ёнджун был безмерно благодарен Субину за то, что тот не стал поднимать тему их неожиданного совместного ночлега ни при встрече за завтраком, ни после неё. По демону трудно было определить, о чём он думал с самого пробуждения, но вёл тот себя как ни в чём не бывало. Это в какой-то степени стало неожиданностью для Ёнджуна, привыкшего, что тот не упустит возможности лишний раз подразнить ангела и вызвать румянец на его лице. А в данной ситуации это получилось бы без особых стараний: слишком много всего произошло за утро, что заставило парня подумать о некоторых курьёзных вещах, которые тот предпочёл бы немедленно выкинуть из головы. Так что сегодняшняя ночь негласно стала табу для обсуждения. Раз уж Субин не стремился подначить ангела за эксплуатацию его спального места, то и он был намерен поддерживать образ великого непомнящего. Ничего не было, демон, тебе просто приснилось.       — Да, это недешёвая клиника, — задумчиво озвучивает свои мысли Ёнджун, прикидывая, сколько людей успели побывать в этой благоустроенной комнате и для скольких она стала последним местом пребывания. В стене напротив находилась дверь в соседнюю палату, за тонкой щелью которой были слышны людские голоса. Наверняка эти смертные должны стать жертвой сегодняшнего задания демона.       Работать надо снова без физических перевоплощений, используя одни лишь методы скрытого магического воздействия.       — Что нужно сделать?       Субин останавливается у двери и смотрит на ангела с читаемым вопросом в глазах. Что-то опять не давало покоя в поведении куратора на занятии. Ёнджун медлил, говорил сухо и как будто в неком трансе, витая в облаках с самого прибытия на Землю. Субин мог бы понять, если его что-то тревожило, но задания со смертными всегда были приоритетными и требовали оставить лишние мысли и переживания при себе хотя бы на время. Поразмыслив несколько секунд, тот кивнул каким-то своим умозаключениям и шагнул вперёд в соседнюю палату.       — Смотри, — он выставил кисть вперёд, указывая на пожилую женщину на койке. Тёмнокожая старушка явно находилась в лечебном заведении не первый месяц, а то и не первый год, что можно было с уверенностью сказать по одному её внешнему виду. Впалые щёки, мешки под глазами, осунувшееся лицо — всё это сильно бросалось в глаза, но широкая улыбка на высохших губах как будто спасала плачевное положение. Горящие глаза были полны жизни не меньше, чем желания жить. Женщина выглядела серьёзно больной, но не теряла оптимизма и радостно болтала с каким-то совсем молодым пареньком, сидящим рядом на кушетке.       — Смотрю, — отвечает Субин, привлекая внимание ангела, который вперил расфокусированный взгляд на смертную и завис.       — Эту бабушку зовут Найла, она давно проходит лечение в стационаре, где мы сейчас находимся. А это, — он указал на парня, — её любимый внук, Роджер.       Роджеру на вид было не больше двадцати, а то и меньше. Демон подошёл к тому поближе и положил ладони на спину, сразу принимаясь считывать энергию человека.       — Он как будто в подвешенном состоянии, я не понимаю, — он почесал голову и обратился к Ёнджуну в ожидании продолжения задания.       — Так и есть, — тот хмыкнул. — Роджер тоже любит свою бабушку, навещает в клинике еженедельно. Но есть кое-что, что он любит больше.       Субин втянул воздух зажатыми зубами и расслабился, позволяя негативной энергии смертного подступить ближе, вдыхая её нутром и пропуская через себя. Парень наслаждался каждым его пороком, который удалось считать, но слаще всего ощущалась его жадность. Жадность, которая была готова вытеснить всё хорошее, что было в этом человеке.       — Деньги… — протянул Субин довольно, усмехаясь тому, насколько всё оказалось просто. Ничего удивительного, многие смертные отдают предпочтение материальным ценностям, становясь такой вкусной наживкой для работы.       — Верно, — ангел кивнул. — Паренёк знает, что Найла переписала на него свою квартиру в завещании, которое составила на случай смерти. Она борется с раком уже давно, но не теряет веры в выздоровление. А Роджер, — Ёнджун посмотрел на смертного с упрёком во взгляде, — в глубине души дни отсчитывает, пока старушка отойдёт в мир иной.       Стандартная ситуация, как бы то ни было прискорбно. У молодого парня ещё вся жизнь впереди, столько надежд и планов, в которые точно не вписывается уход за больной бабушкой, какой и жить осталось в лучшем случае год-полтора. При этом Роджер всё равно любил её, не позволяя себе слепо жаждать получить только квартиру в наследство. Но силы воли, как оказалось, с каждым днём хватало на меньшее.       — Я почти физически чувствую, как тебе не нравится это задание, — Субин убирает руки к себе в карманы и отходит обратно к Ёнджуну, который старался не подавать виду, насколько был напряжён. Демон был абсолютно прав: ангел уже знал, что должно произойти на занятии, и это знание давило на него вкупе с невозможностью повлиять самостоятельно. Несмотря на прошедшие дни кураторства, ему ещё сложно было смириться с тем, что работать на Земле должен только Субин.       Поджав губы, он хмуро ответил:       — Просто непривычно. Так вот, — он снова обратил внимание демона на смертных. — Роджер долго думал о том, как ему поступить, и в конце концов решил ускорить этот процесс.       Между бессмертными повисло тяжёлое молчание, которое было прервано только добродушным смехом старушки на фоне. Та мило хихикала с какой-то фотографии, которую внук показывал ей на своём телефоне.       Субин понятливо кивнул, прикидывая, какое именно задание ему сегодня предстоит. Попахивает серьёзным грехом.       — Он сам её убить собрался?       — Да, Субин. Собрался, — голос Ёнджуна дрогнул, однако тот не обратил внимание на это. — Но у него кишка тонка, чтобы сделать это самостоятельно. Ты тут, чтобы подтолкнуть его на убийство.       Ангел не смог больше стоять на месте и стал нервно расхаживать по палате из стороны в сторону. Держать себя в руках получалось из ряда вон плохо. Сердце кровью обливалось за бедную старушку, которая даже не подозревает, что причиной её смерти станет самый родной человек. Было б у Ёнджуна право вмешиваться, он точно бы не допустил такого исхода.       Демон попытался взять его за ладонь в попытке успокоить, но тот одёрнул руку.       — Не переживай за них слишком сильно, ангел.       А он не мог. Это было частью его природы.       Субин принялся выполнять задание. Если он правильно считал энергию Роджера, то получалось, что парень был сильно зависим от мысли о потенциальной передаче квартиры к нему и эту жадность и предвкушение можно было легко использовать. Сложность выбора здесь состояла только в моральном аспекте: не каждый бессмертный решится подтолкнуть кого-то на такой тяжёлый грех, как убийство. В этом плане демонам было намного проще: если у ангелов душа болела за каждого смертного, будь то монах или тюремный заключённый, то жители преисподней работали беспристрастно и чаще всего плевать хотели на то, что там у них происходит. Ёнджун и Субин оба это понимали. Задание есть задание. И оно превыше всего.       — Ах, этот сад так прекрасен, Джерри, — Найла восхищалась новой картинкой со смартфона внука. Эта ласковая форма имени больным скрипом проехалась по ушам Ёнджуна, заставив вздрогнуть. — Как же давно я не была дома, уже и не помню всех цветов оттуда!       Субин наклонился над парнем сзади и тихо прошептал:       — Ей и не нужно помнить. Она не доживёт, верно, Джерри?       Роджер как будто переменился в лице. Смертный тяжело глотнул, выдавив из себя улыбку для бабушки и перелистнул фотографию на экране. Теперь Найла рассматривала двух крольчат в корзинке, которую держала молодая девушка.       — Это Карен, да? Твоя избранница, — старушка сложила руки в замок и прижала к себе, радуясь за счастье парня. Ей так хотелось поскорее встать на ноги и вживую увидеть всё это.       — Карен была бы не против жить с тобой в новой квартире, — пробирающий до костей голос Субина немым эхом отдавался в сознании смертного. Демон почти ликовал, отмечая заметные изменения в его состоянии. Дёргать за ниточки было так просто, особенно когда рычаги давления сами появлялись на экране его телефона и подкидывали идеи для воздействия.       — Д-да, это она, — ладошки Роджера вспотели и он вытер их о штанины. Смертного начинало потряхивать.       Найла потянулась пальцем, чтобы приблизить картинку, но внезапно закашлялась.       — Милый, подай мне водички, — жалобно попросила она, прикладывая кулак ко рту.       «Это мой шанс», — мелькнуло в голове Субина. Если он всё верно понял, то Роджер собирался отравить бабушку снотворным.       Демон быстро посмотрел на Ёнджуна, стоявшего у большого окна палаты и закрывшего нижнюю часть лица ладонями. Ангел через силу кивнул ему и показал большой палец вверх. Субин справлялся просто превосходно.       — Давай, Роджер, — он погладил его плечо и надавил чуть сильнее, — бабушка просто заснёт, ей не будет больно.       Смертный колебался; любовь к бабушке заставляла его сопротивляться, но желание получить халявную квартиру горело ярким пламенем на задворках сознания.       — Никто ничего не узнает, — демон решил привести хоть какой-то логичный довод, впрочем, не сильно уверенный в том, что наяву так и случится. Главным сейчас было заставить Роджера действовать. — Найла больна, врачи не станут разбираться в причине смерти, всё же очевидно.       Дрожащими руками парень незаметно кидает несколько таблеток в стакан, отвернувшись от бабушки. Маленькие белые шайбы начали едва слышно шипеть и за пару секунд полностью растворились, не оставив и следа.       — Умница. А теперь помоги бабушке усмирить кашель.       Как загипнотизированный, Роджер подаёт воду женщине и неотрывно смотрит, как та выпивает всё. Назад пути уже нет.       Субин встаёт с места и возвращается к окну. Ёнджун ничего не говорил, просто наблюдал за смертными. Но демон успел заметить, что его глаза были на мокром месте.       — Спасибо, Джерри, — облегчённо поблагодарила старушка и вернула стакан в руки внуку. А её любимый Джерри был сам белее полотна. — Что с тобой, дорогой?       Губы парня сжались в плоскую линию. Он не мог ничего ответить. Сердце бешено стучало в груди от осознания того, что он только что натворил. Он погубил единственного родного человека ради какой-то квартиры. И даже если теперь он раскаивается и сожалеет, вернуть время назад у него попросту не получится.       Он глупо хлопает глазами, смаргивая подступающие слёзы на ресницах, и мотает головой в стороны. Бабушка смотрит на него в ответ и не понимает резкой смены настроения.       — Почему ты плачешь, Джерри? — она тянется сухой ладонью к его запястью, но руки ослабевают моментально. Глаза старушки непроизвольно закрываются от внезапно накатившей обессиленности.       — Прости меня, — он несвязно бормочет слова извинения, но Найла его уже не слышит. Рыдания распирают грудь смертного, а он сам прижимает бездыханное тело любимой бабушки. Роджер долго готовился к тому моменту, когда она должна была уйти, но переживать всё это наяву оказалось куда страшнее. Особенно осознавая, что ты положил всему конец.       Палату заполнил пронзающий звук кардиомонитора, зафиксировавшего остановку сердца.       — Печальное зрелище, — заключил Субин, поворачиваясь к ангелу и сразу кидаясь к нему ближе. Ёнджун тоже плакал.       Слёзы крупными бусинами срывались с его ресниц, пока он беззвучно сотрясался во всхлипах, закрыв уже всё лицо ладонями. Плечи бессильно дрожали, как руки у смертного, выбежавшего в коридор, чтобы позвать врачей как можно скорее.       Демон осторожно обхватил Ёнджуна и сгрёб в объятия. Ничто не мешало ангелу сорваться и от души оплакать смерть доброй женщины. Он ничего не говорил, просто прижался к тёплой груди Субина и положил руки тому куда-то на поясницу. Парень ощущался большим плюшевым мишкой, в лапах которого Ёнджун чувствовал себя в безопасности. Всё подождёт, ему нужно время успокоиться, а демон укроет его за своей спиной.       — Тише, ангел, — он гладил его хрупкие плечи, положив свой подбородок на голову Ёнджуна. Маленький чмок в макушку затем сопроводился низким бархатным шёпотом: — Женщина умерла безболезненно. Она не страдала, как если бы осталась умирать и дальше от болезни. И она попадёт в Рай, ты же тоже это чувствуешь.       Ёнджун тихо угукнул. Рубашка Субина намокла в том месте, где он прижимался щекой.       — Мне… Всё равно больно… — рукавом лонгслива он вытер слёзы, но те снова градом полились из глаз.       Демон взял его лицо в свои ладони и приподнял, чтобы ангел посмотрел на него. Большим пальцем стёр мокрые дорожки с нежной кожи, не переставая бережно поглаживать.       — Я понимаю тебя, Ёнджун. Может показаться, что это не так, но я понимаю, — он приблизился сильнее, заглядывая прямо в душу. Голубые глаза ангела казались бездонным морем, роняющим солёные капли. — Я не бесчувственный камень, и мне тоже жаль её. Но если я стану принимать близко к сердцу судьбу каждого смертного, с которым работаю, то что от меня останется?       Грустный вздох. Ангел снова нырнул в объятия, обречённо соглашаясь. В словах Субина был смысл, но Ёнджуну пришлось серьёзно постараться, чтобы подавить в себе дикое сострадание.       Они простояли так ещё минут десять, пока ангел окончательно не успокоился.

***

      С момента этого задания прошло два дня.       Всё шло своим чередом: они и дальше продолжали заниматься вдвоём, обедать вместе и иногда прерываться на какие-то разговоры о прошлом. Субин наконец смог разобраться с географией, за что непременно гордился собой.       — Землеописание успешно трахнуто, — ляпнул он, закрывая учебник, и почти сразу получил щелбан от Ёнджуна. По большей степени его заслуга была в успехах демона: если б не помощь ангела, тот сам бы попытался вскрыться ещё на этапе изучения материков. А сам Ёнджун как будто слегка переменился. Всё оставалось как прежде, но Субин чувствовал, словно он не позволяет себе расслабиться и вести себя так, как ему того хотелось. Если раньше ангел мог позволить себе, к примеру, небольшую тактильность в его отношении, то теперь старался ограничивать свои порывы. Субин бы вряд ли заметил такую перемену, если б сам не оказывал повышенное внимание объекту своей симпатии. Недавние события даже заставили демона взрастить в себе надежду, что его чувства окажутся взаимными. Ёнджун и правда казался ответно заинтересованным: как бы сильно он не пытался скрыть своё влечение, от зоркого взгляда подопечного ничего не утаить. Ангел неоднократно был пойман за незаметным рассматриванием Субина, пока тот думал, что он не видит; он чувствовал заботу, с которой Ёнджун старался преподносить учебный материал, с которой подбирал лучшие книги и хвалил за достижения. В то же время демон совершенно не сопротивляясь шёл навстречу: то будто невзначай касался его запястья, чтобы обратиться, то подтрунивал над его неловкостью, когда Субин как-то пошло шутил, то очаровательно улыбался, наслаждаясь зависшим взглядом Ёнджуна на нём. Он так хотел, чтобы ангел позволял себе чуть больше.       Он был весь словно прекрасное полотно, сотканное из самых роскошных тканей и разрисованное яркими красками, так и притягивающее всех к себе. Он был не просто красивой обёрткой; прежде всего Субину нравился его характер. Немножко резкий в выражениях, когда без настроения, всегда до жути чуткий и отзывчивый, эмоциональный. Сосредоточенный на своей задаче, но и позволяющий относиться ко всему проще. В конце концов, Ёнджун был надёжным и ответственным: у демона сомнений не возникало в том, что с ним он справится с любой тонной материала в кратчайший срок. Одна его улыбка пухлых губ и лисьи глазки могли заставить Субина не спать ночами, лишь бы выучить всё поскорей и порадовать куратора.       Боже, он такой влюблённый идиот.       Конечно, внезапная отстранённость ангела насторожила его. Когда у него только-только появился шанс на взаимность, Ёнджун без каких-либо объяснений стал зажатым. Это как сначала сообщить кому-то, что он выиграл в лотерею, а потом извиниться со словами «мы ошиблись».       Интуиция Субину продолжала твердить, что всё не так просто. Поэтому отступать демон не собирался.       После очередного мозгового штурма он вытащил Ёнджуна на улицу погулять по саду академии вдвоём. Несколько часов базовой человеческой теологии просто растоптали и без того измученную голову демона и потребовали проветривания на свежем воздухе.       — Знаешь, что это за статуя? — на одном из перекрёстков дорожек в саду ангел останавливается и смотрит на верхушку арки, ведущей в самую глубь. Её украшала большая мраморная фигура сурового на первый взгляд животного.       — Гиппогриф? — Субин тоже смотрит наверх и щурится от яркого солнца.       Ёнджун улыбается.       — Ага. Этих существ ангелы раньше часто использовали для передвижения, что-то типа нашей аналогии адских драконов.       Субин видел гиппогрифов за свою жизнь только на картинках. В его представлении они давно переместились на территорию Рая и никогда той не покидали, потому ему как демону вряд ли бы выпал шанс встретить хоть одного. Животные представляли собой своеобразный гибрид привычных смертным лошади, орла и льва; не обратить внимание на такое уникальное создание ещё нужно постараться.       — Конкретно эта статуя была сделана ещё семьсот лет назад ангелом по имени Лефтерис, — Ёнджун продолжал рассказ. — Он был слабым и часто серьёзно болел, из-за чего в юном возрасте совсем перестал ходить и летать. А его ручной гиппогриф был тем, кто помогал ему с этим и даже сопровождал на Землю. После того, как он помог Лефтерису предотвратить войну среди смертных, тот сделал в его честь памятник.       — Почему ты мне это рассказываешь? — спросил Субин заинтересованно, стоило им подойти к небольшой лавочке и присесть.       — Тебе не интересно? — улыбка исчезла с лица Ёнджуна, а губы в удивлении надулись уточкой. Как же демону хотелось прикоснуться к ним своими…       — Очень интересно, — парень делает акцент на первое слово и кладёт руку поверх Ёнджуновой ладони. Тот её не убирает. Победа. — Просто каждый раз поражаюсь, насколько ты много всего знаешь. Умняшка.       И вот опять. Субину пора бы прекратить так нагло его смущать, ну в самом деле.       — Я усердно учился, — он скромно перебирает пальцем свободной руки маленькие бусинки на подоле своей рубашки. — Можешь что угодно спрашивать, думаю, у меня ответ найдётся.       О, ангел, зря ты это сказал. Субин ведь спросит.       — Тогда пообещай, что ответишь честно, — демон уже знал, какой вопрос хочет задать. Первой мыслью, конечно, было узнать о его чувствах к Субину, но это он мог бы узнать и сам, когда время придёт. Сейчас парень вспомнил о чём-то более важном, что не давало покоя ещё с первого дня занятий.       — К чему мне врать? — Ёнджун поднял одну бровь в непонимании.       — Мне важно знать правду.              Зачем Субину так беспокоиться о достоверности информации из его учебной программы? Он думает, что ангел ему наврёт и выставит дураком? Разве что… Демон мог спросить что-то другое…       – Хорошо, конечно, только правда, – заверил его Ёнджун, поправляя волосы.       — Что ты чувствовал, когда на первой тренировке я тебя ранил?       Приплыли.       — Эй! Я не такие вопросы имел в виду! — он поднял руки в знак возмущения. Субин настоящий хитрец, раз решил воспользоваться шансом и спросил об этом именно сейчас. Ангел хотел было отвертеться и не отвечать, но демон выглядел так, словно ответ для него действительно имел значение. Да и Субин заслуживал знать.       — Ладно, я отвечу, но при условии, что следующий вопрос за мной, — демон согласно кивнул. — На самом деле… Ну… Ты и сам, думаю, помнишь, как я выглядел, когда всё произошло, — ангел начал несильно болтать ногами. — Я почти сразу отключился из-за сильной боли. Одно дело, когда горят твои перья и ты ничего не чувствуешь, и абсолютно другое, когда задета часть кожи крыла.       — Прости, — Субин нервно перебил его. Было тяжело возвращаться в тот день и ощущать новую волну вины, которая за прошедшие недели успела незначительно угаснуть.       Ёнджун, казалось, не обратил на это внимание, помотав головой.       — Мне было больно, да, но это только первое время. Если честно, это не первый раз, когда со мной такое случается.       Демон неверяще вскинул брови, а ангел поспешил пояснить:       — В детстве я попал в не очень хорошую компанию. Моим «друзьям» было очень весело кидать огненные шарики в гнёзда птиц, лишая их дома, а иногда и жизни. Однажды такой шарик попал в моё крыло, пока я пытался закрыть птенцов.       — Изверги, — сурово бросил Субин, мысленно сочувствуя ангелу и всем пострадавшим животным, которым пришлось вытерпеть игры его сумасшедших знакомых. Видимо, детство Ёнджуна тоже выдалось несладким. – Они хоть потом извинились?       – Неа.       Ну да, действительно, а зачем? Ничего же страшного не случилось, всего лишь ребёнку крылья поджарили. Если бы только Субин был тогда с ним... С радостью навещал бы его в лечебнице, приносил сладости и корчил рожицы тем жестоким детям.       — Так что… Ощущения были вполне знакомыми, — Ёнджун попытался усмехнуться. — Когда я проснулся в лазарете, то быстро вспомнил, что произошло. Думаю, тебя волнует вопрос, злился ли я, — парень даже не ждал подтверждения своей догадки. — Да, злился. Несколько часов. Пока не понял, что твоей вины в этом нет.       — Но ты же до сих пор не летаешь из-за меня.       Ангел посмотрел на свои крылья, которые успели почти полностью восстановиться, и погладил пушистые пёрышки.       — Субин, ты такой упрямец, — он улыбался, глядя на озадаченного его словами демона. Всё-таки он был очень милым. — С моей стороны было глупо заставлять тебя делать то упражнение после нескольких часов заклинаний. Я не учёл твою возможную усталость и неопытность, вот и получил то, что заслужил.       — Не заслужил, – возразил Субин. Как он может вообще так считать? Что Ёнджун заслужил, так это хорошее вознаграждение за свои старания, но никак не травму.       — Тем не менее, прошлого не изменить. Кто знает, может, иначе я бы психанул и улетел, а ты бы остался без такого чудесного помощника, как я.       Скромности у него точно не занимать.       — Так значит, ты не обижен на меня? — с замиранием сердца спросил Субин. Ёнджун мотнул головой, и это смогло окончательно помочь демону сбросить гору с плеч, что тяжёлой ношей висела на нём все эти дни.       — Я завтра смогу летать уже. Подстрахуешь? Можешь считать, что это в качестве извинений, если тебе так будет спокойнее, — он мечтательно отвёл взгляд в сторону.       — С удовольствием, — Субин словами не мог описать, насколько ему повезло с этим ангелом. Настоящее сокровище.       — А теперь мой вопрос, — Ёнджун хитро сощурился и подставил кулак под подбородок, будто думал о великом. На самом деле, у него тоже был вопрос, не дающий покоя с самой их встречи. И Субину он его уже задавал, только на этот раз надеялся услышать полный ответ. — Почему у тебя белые крылья?       — Я знал, что ты это спросишь, — демон посмотрел за свою спину, словно предмет их разговора мог куда-то исчезнуть. — Обычно все думают, что за этим кроется какая-то страшная тайна, но на деле всё не так интересно.       — Так не томи, — уже в нетерпении поджимает ноги Ёнджун.       — Логично предположить, что раз у меня есть что-то от ангела, то и кто-то из родителей у меня тоже ангел, — Субин рассказывал это как нечто обыденное, но голос едва слышно дрожал. Вероятно, не со всеми знакомыми он этим делился. — Это моя мама. Теперь она, конечно, давно уже падшая, так как в Аду с отцом живёт, но по рождению ангел.       Версия Уёна начинает иметь смысл. Друг умел быть сообразительным иногда.       — Подожди, но ведь даже так ты должен был родиться с тёмными крыльями! Как это возможно?       — Никто не знает, — грустный смех. — Но у меня насчёт этого своя догадка. Родители моего отца тоже из разных фракций. Возможно, это как-то повлияло.       Ёнджун думает, что ничего более сумасшедшего в жизни не слышал. Встретить гетеросексуальную пару ангела и демона, у которых были дети, было большой редкостью, но чтобы эти пары были в двух поколениях одной родовой ветви… Что ж, Субин действительно был уникальным ребёнком.       — Твой отец, получается, тоже имел часть от ангела в генотипе? — парень пытался рассуждать логически.       — Да, только это совсем не выражено внешне, как у меня, – Субин облизнул нижнюю губу. – Он инкуб, было бы странно ему с ангельскими крыльями по Аду расхаживать.       Ребёнок ангела и демона. Инкуб. То есть демон-соблазнитель. У которого есть сын с крыльями белого цвета. Ебануться.       — А у тебя там Сатаны случайно нет в родственниках? Или архангелов, раз уж на то пошло? — Ёнджун в чистейшем ахуе. Вот вам и обычный бессмертный, которому помощь понадобилась. Таких днём с огнём нигде не отыщешь, а ему судьба Субина сама подкинула.       — Кто знает, — многозначительный взгляд вдаль и загадочная ухмылка. Почему-то демон уже дважды за их разговор чувствует облегчение. И если в первый раз это можно было с лёгкостью объяснить его гнетущей виной, то сейчас это была… Радость за то, что он смог открыться? Счастье от того, что Ёнджун принял это совершенно спокойно? Кажется, он вообще ни разу не давал повода подумать, что его как-то смущают крылья нетипичного цвета. Да, при первой встрече он этого никак не ожидал и удивился, но никакого пренебрежения к демону из-за этого не проявлял, в отличие от других бессмертных.       — Можно… потрогать? — опасливо поинтересовался ангел, взглядом указывая на его белые крылья. — Ты не подумай, просто обычно крылья демонов немного жёстче, вот я и…       Субин не дал ему договорить. Крепкой хваткой он сам поместил ладошку Ёнджуна на своё крыло, наблюдая за его реакцией. Ангел сам не понял, что им двигало в тот момент. Откровения демона заставили его в очередной раз почувствовать себя особенным. Приятно, что такую интимную вещь Субин решил доверить не кому иному, как ему.       — Вау… — робко проведя кончиками пальцев по перьям, ангел с любопытством продолжил чуть смелее. — Такие… Приятные… Как у меня.       Парень подсел чуть ближе, с каждым новым поглаживанием захватывая всё большую поверхность. Субин чувствовал его горячие руки на себе и пытался не растаять на месте, растёкшись сопливой лужицей прямо в саду. Бессмертный, который ему до ужаса нравится, сидит и радуется тому, что гладит его крылья. Такие же, как и у него самого. Безумие.       Пару секунд демон колеблется. Бедное сердце уже не выдерживает всего того, что они творят на этой чёртовой лавочке. Субину жарко, очень жарко, он не может совладать с тем состоянием, до которого этот милейший ангел его доводит одним своим существованием. И он правда старался. Старался не лететь вперёд паровоза и дать Ёнджуну время показать свои чувства к нему.       Но сейчас это оказалось выше его сил. Пока ангел сидит почти к нему вплотную, с детским интересом лаская его белые крылья и улыбаясь, грехом скорее стало бы не поцеловать его прямо здесь.       — Ёнджун, — чуть хрипло обращается демон к нему и слышит звон в ушах – по-любому крыша поехала. Ангел отрывается от своего занятия и поднимает голову. Сердце сжимается в маленький уязвимый комочек, вот-вот готовый выпрыгнуть из груди. Субин смотрит на него с таким обожанием, что Ёнджун просто уверен: ему не показалось. Страшно, что сейчас случится, хоть и вариант развития событий у него в голове всего один.       С губ Ёнджуна срывается мягкий полустон, когда их несмело накрывает чужой рот. Это всё-таки произошло.