Восходит солнце

До границы леса они дошли молча, не обменявшись ни единым словом. Тело все еще приятно ныло: он бы предпочел завалиться спать на оставшуюся часть дня, пока не наступило бы время забирать сопляка из школы, но времени на такое не было. Если и у Годжо были такие мысли, то он помалкивал. Он даже не протестовал, когда Тоджи безапелляционно повторил, что Годжо пойдет с ним. Может, конечно, на его желание перечить и в целом разговаривать повлияло то, как славно Тоджи выебал его в душе, когда тот пошел смыть с себя липкую пленку пота и сперму после их первого перепиха. А может и то, как Тоджи выебал его, не раздеваясь, перегнув через подлокотник дивана, уже перед самым выходом. Кто знал. Все это было грандиозной ошибкой - Тоджи просто ждал, когда ему прилетит отдачей и брал своё, пока мог. В конце концов, он был вполне подготовлен к поворотам судьбы: у него не было никаких ожиданий и был высокий болевой порог. Он как обычно задержал дыхание, пересекая границу леса - ощущение было такое, будто ныряешь в ледяную воду. Каменные идолы с обеих сторон основной дорожки проводили их незаинтересованным взглядом. - Что мы вообще ищем? - осторожно поинтересовался Годжо, когда они уже углубились в лес так, что вход скрылся за поворотом дорожки. - Я-то никого не ищу, - пожал плечами Тоджи. - Жду, когда меня найдут. - Все-то тебе нужно сделать по-своему, - недовольно сказал Годжо. Даже не попытался сделать удивленный вид. Что ж, оно и лучше, подумал Тоджи. Быстрее справлюсь. На развилке он помедлил, восстанавливая в голове карту: храм сверху, кладбище снизу, непонятное пустое пространство где-то в стороне. - Если хочешь вернуться к себе прошлому - иди на юг, если же жаждешь родиться заново - отправляйся на север, - процитировал Годжо. - Что? - Ну, так говорят. - Что это еще должно значить? - Для каждого что-то свое, - пожал плечами Годжо. - И что я должен выбрать? - Я же говорю, ты сам решаешь. Тоджи медленно выдохнул через зубы и устало потер переносицу. - Хорошо, - с сарказмом сказал он. - И что же выбрал ты? Годжо запнулся, нахмурился, посмотрел на него почти что обиженно. Тоджи раздраженно закатил глаза. - Тогда мы идем на юг, - сообщил он. - Вот уж с чем-чем, а со своим прошлым я разобрался уже давно. Годжо кивнул - на мгновение показалось, будто он расстроился, но промелькнувшая эмоция тут же исчезла. Тоджи собирался сказать ему что-то еще, но не успел: воздух коротнул, будто наэлектризованный, внезапно стало тяжело дышать. Границы силуэта Годжо снова разошлись хроматической аберрацией, как в тот, прошлый раз. От внутричерепного давления страшно разболелись глаза. Тоджи собрал всю свою концентрацию в одно движение - быстро, так, что обычный человеческий глаз не отследил бы, выбросил руку вперед, чтобы схватить Годжо за горло. Он не успел - пальцы сомкнулись на пустоте. Опустилась тьма. * * * Он моргнул - раз, второй, привыкая к смене освещения - потер глаза ладонями. В висках угнездилась ноющая головная боль, пришедшая с задержкой. Все тело болело, будто приходя в себя от изматывающего физического усилия. Он с неудовольствием прохрустел шею, свел-развел лопатки, осматриваясь. Годжо, конечно, нигде не было. Не было и леса - он стоял в начале тускло освещенного коридора, который уходил дальше в темноту, заворачивая за угол. Дом, в котором находился коридор, был богатым - широкое пространство, дорогое лакированное дерево пола, тонкая матовая бумага стен. Богатство, правда, было несколько потускневшим, состаренным - ему было много лет. Стены фонили проклятой энергией, зачарованные печатями и амулетами, ощущение действовало на нервы, откликалось тошнотой где-то пониже солнечного сплетения. Этот дом он знал прекрасно - мог бы найти дорогу отсюда с закрытыми глазами. Развешанные на стенах тканевые полотна с клановым моном Зеннин были вовсе не обязательны: это были внутренние покои, закрытые от любых посетителей. Скорее, служили напоминанием, кем ты был, находясь здесь, и кем ты всегда оставался. Тоджи ощупал пальцами стену позади себя: глухая деревянная панель, тупик. Попробовал сдвинуть раздвижные двери - никак, будто створки были склеены. Путь, очевидно, был только вперед. В конце коридор поворачивал налево - после еще одного поворота раздваивался, правый рукав, как он помнил, вел в жилые покои, левый уводил дальше во внутренний двор, арсенал, казармы охраны. Яму. Он повернул налево. Внутренний двор был все так же тих и пуст, тускло освещен бумажными фонарями. Было темно, хотя неба видно не было, лишь непроглядная чернота там, где заканчивалась размытая граница света. Никакого движения: растущие внутри двора старые сливы выглядели декорациями, вырезанными из бумаги: ни один лист на узловатых ветвях не шевелился. Тканевые баннеры с гербом, развешанные и тут, тоже застыли во времени. Ну и тоска - если уж где-то и застрять в посмертии, то точно не в этой дыре. Он уже выбрался отсюда один раз, выберется и снова. Краем глаза он вдруг заметил, что одна из теней в боковых коридорах двинулась - тело среагировало почти самостоятельно, ему даже не пришлось задумываться об этом: он легко перемахнул перила, амортизировал занос на повороте рукой, оттолкнулся ладонью от деревянной колонны, разгоняясь. Тень мелькнула уже ближе, он успел рассмотреть ее лучше - судя по силуэту, это был ребенок. Имя Мегуми мелькнуло в мыслях, и он ощутил легкую панику. Поворот, поворот, прыжок - и Тоджи загнал его в угол. Мальчишка уперся ладонями в стену, выравнивая дыхание, полоснул его злым взглядом исподлобья. Точно не Мегуми - разве что одногодок, на вид ему было лет семь. Может, он был чуть старше, но довольно жалкий недокормленный вид точно делал его младше. Тоджи его не знал, хотя злые острые черты потомственного Зеннина ни с чем нельзя было спутать. - Ты еще что здесь делаешь? - спросил он мальчишку. Тот не удостоил его ответом - как звереныш бросился на него, видимо, надеясь на эффект неожиданности и, может, на то, что Тоджи помедлит, не решаясь приложить его как взрослого. Это он зря: удар под дых и падение плашмя выбили из него воздух так, что он принялся глупо открывать и закрывать рот, будто рыба. Тоджи опустился на корточки, для верности прижав извивающегося сопляка коленом. - Давай-ка еще раз, - назидательно сказал он. - Ты что здесь делаешь? Мальчишка молчал, сверля его взглядом. Он попытался сдвинуть с себя колено Тоджи, но безрезультатно. Лицо его казалось смутно знакомым - то, как он кривил верхнюю губу, как хмурил брови. Осознание пришло внезапно: ощущение было такое, будто его хватанули по затылку доской. Вставать он не стал, вместо этого прижал парнишку покрепче и прихватил тощие запястья ладонью, зашарил в отвороте его поношенного кимоно. Мальчишка завыл, принялся вырываться еще сильнее, но безрезультатно. - Ага, - потряс перед ним обнаруженным ножом Тоджи. - Это раз. Еще один был припрятан с другой стороны. Лезвия в поясе не оказалось - может, он научился прятать оружие там чуть попозже. - Да пошел ты, - расстроенно сказал мальчишка, отчаянно провожая взглядом свои ножи. - Я тебя и без них уделаю. Тоджи хохотнул. - Не сомневаюсь. Мальчишка скривился, наморщив нос. Смотреть на него было забавно - и слегка неловко. - Я тебя сейчас отпущу, - сообщил ему Тоджи. - А ты не будешь делать глупостей. Тот с готовностью закивал. - Ты сейчас думаешь, что успеешь дотянуться до ножа, когда я приподниму колено и буду менее стабилен, и воткнуть его мне сюда, - показал на свой левый глаз Тоджи. - Но это ты зря надеешься. Он сунул руку назад и достал из-за пояса пистолет. Мальчишка сразу поскучнел и погрустнел. - Так нечестно, - буркнул он. - Мог бы уже к такому возрасту привыкнуть, что “честно” к тебе не относится, - недовольно сообщил ему Тоджи. Тот только покосился на него, никак не комментируя. Расчет сработал - когда Тоджи его выпустил, тот быстро отполз на расстояние вытянутой руки, но убегать не стал, уселся, скрестив ноги и оперся подбородком на ладонь, скептически разглядывая его. Тоджи ухмыльнулся и уселся так же. Первым прервал молчание мальчишка: - Как ты догадался про… - он похлопал пальцем под левой глазницей. - Я бы сам так сделал, - пожал плечами Тоджи. Мелкий замолчал, обдумывая следующий вопрос. - Ты кто такой? - Тебе-то какая разница? - Никакой, - согласился мальчишка. - Это мое место, я тут первый был. Так что проваливай. - Я бы с радостью, - пожал плечами Тоджи. - Видел тут такого - высокий, как шпала, белые волосы, глаза такого цвета, что ни с кем не спутаешь? - Что? Ты серьезно? - Забудь, - отмахнулся от него Тоджи. - Видимо, тут дело в не в нем. - А в чем? Он поднялся на ноги и едва повернулся, чтобы ответить - как снова обнаружил себя в том же коридоре, где оказался в самом начале. - Твою же мать, - выругался он. Коридор, может, был и тот же - но состояние его сильно ухудшилось. Свет стал куда тусклее, бумажные квадратики стен потеряли белизну и пожелтели, кое-где висели рваными лохмотьями. Тканевые полотна с клановым моном потемнели от пятен плесени. Доски пола были грязными, вытертыми. Тоджи прошел тот же самый путь - налево, налево, во внутренний двор. Здесь тоже царило запустение: стволы иссохших слив растрескались, перила энгавы покосились, земля была засыпана обвалившейся черепицей и сухим мусором. Все так же не двигалось, как и в первый раз - замершее во времени. Посреди двора, спиной к нему, сидела маленькая сгорбленная фигура. Тоджи с силой провел по лицу ладонью. Вот уж с чем ему точно не хотелось разбираться. Он машинально облизнул губы, мазнув кончиком языка шрам. - Эй, - заявил он о себе, потому что подходил к мальчишке со спины. Тот никак не среагировал, даже не обернулся. Тоджи обошел его спереди, уселся перед ним на корточки, сцепив руки в замок перед собой. Мальчишка поднял на него злобный взгляд. У него было изуродовано лицо. Челка слиплась сосульками от крови, кое-где пристала к открытым ранам. Один глаз заплыл. В месиве ран и кровоподтеков отдельно выделялась разорванная губа - от любого движения лицевых мышц подсохшая корка сукровицы лопалась и снова начинала кровить. Клановый лекарь потом залечил все, кроме этого - Наобито называл это “напоминанием”. Не то чтобы ему нужен был этот сувенир, чтобы запомнить свой первый раз в Ямах. - Потом станет легче, - зачем-то сказал он. Мальчишка сплюнул вязкой кровью на землю. Губы ненатурально, криво изогнулись. - Да? - голос у него был хриплый, но все равно слышалась насмешка. - Что ты тогда здесь делаешь? Он даже не успел зарегистрировать, как это произошло - просто снова оказался в том самом коридоре, где начинал уже два раза. Окружение пришло в откровенно негодное состояние: бумажные перегородки промокли и порвались, зацвели плесенью, доски пола прогнили, стены обветшали, кое-где упали потолочные балки. Он на автомате, не задумываясь, повторил путь и в третий раз. Мальчишка ждал его во дворе. Он успел слегка подрасти - шрамы зажили, волосы отросли. Взгляд у него изменился: стал тяжелым, волчьим. Смотреть на него было неприятно. - То есть, - обличительно ткнул в него пальцем мальчишка. - Ты значит, выбрался, а я остался здесь? - Типа того, - показательно безразлично пожал плечами Тоджи, очень внимательно следя за поведением сопляка. Тот прищурился, смерил его взглядом. - Я ведь могу просто занять твое место, - сообщил мальчишка и двинулся, обходя его кругом. Тоджи сгруппировался, повернулся, цепко отслеживая каждое движение. - Не выйдет. - С чего бы это? - Тебя там никто не ждет. Мальчишка громко фыркнул. - Как будто бы тебя кто-то ждет. Ощущение было чужеродным, непривычным - осознание, что его действительно кто-то там ждал. Что он мог к кому-то вернуться. - Вообще-то да. - Врешь. - Мозгов тебе, я вижу, еще недостает, - недовольно сообщил ему Тоджи. - Реально думаешь, что у тебя есть против меня шанс? - Я готов рискнуть, - пожал плечами мальчишка и бросился вперед. Он успел выставить блок - но окружение снова сменилось, Тоджи непроизвольно сделал шаг назад, взмахнул руками, пытаясь удержать равновесие. От солнечного света, даже приглушенного, который пропускали кроны деревьев, заслезились глаза. Он прикрылся рукой, ошарашенно оглянулся по сторонам - вокруг никого не было. Заброшенные интерьеры дома сменились лесом, тем самым, где он и был до того, как все покатилось к чертям. Он заторможенно ощупал себя, с силой зажмурился и снова открыл глаза. Ничего особенного: лесная дорожка прямо перед ним, шелест листьев, стрекот цикад. На каменном столбике указателя было написано “Дорога к месту упокоения”. Он перевел взгляд дальше - буквально в сотне метров виднелись потемневшие каменные тории, заросшие зеленым мхом. За ними были видны ряды таких же заросших надгробий. Под одной из колонн, скрестив ноги и обмахиваясь маленьким ручным веером, сидел Годжо. Поймав его взгляд, тот помахал, поднялся и принялся расправлять смятую одежду. Расстояние Тоджи преодолел с рекордной быстротой - и без всяких предисловий просто сбил Годжо с ног. От неожиданности тот даже не успел среагировать - вырываться и извиваться принялся только когда Тоджи уже надежно зафиксировал его, тяжело нависнув сверху. Пронеслась мысль о том, что ровно так он уже держал Годжо вчера, но он с неудовольствием тут же от нее отмахнулся - еще чего не хватало. Годжо еще раз брыкнулся, но терпение у него закончилось уже давно - так что Тоджи вытащил пистолет и приставил ему ко лбу. - А теперь ты ответишь на мои вопросы, - сообщил он Годжо и щелкнул предохранителем. Тот скривился в недовольной гримасе. Как все произошло дальше, Тоджи даже не успел заметить - просто в один момент они поменялись местами. Годжо уселся ему на бедра, цепко прижал запястья над головой. На лицо ему капнуло что-то теплое, потом еще и еще раз. Тоджи моргнул раз, второй, с задержкой регистрируя мозгом то, что увидел: шрам на лбу у Годжо больше не был шрамом, он был открытой свежей раной, капающей кровью ему на лицо. Рубец на горле тоже раскрылся, закровил, промочил темно-красным его рубашку, уходя ниже. Глаза у Годжо стали слегка стеклянными, отсутствующими. - Ты сам выбрал, - недовольно сообщил он Тоджи. - Ты выбрал Юг, вернуться к прошлому, какие ко мне-то вопросы? Кровь не останавливалась, белые волосы прилипли ко лбу, красные потеки спустились по щеке и собрались на подбородке, снова принявшись капать ему на лицо. Тоджи машинально облизнул губы - теплая, соленая. Как настоящая. - Что тебе от меня надо? - Не знаю, - задумавшись, вполне серьезно ответил Годжо. - Мы уже убивали друг друга. Уже трахались. Но чего-то не хватает. - Почему ты ко мне-то прицепился? - Кто бы говорил! Хватка на запястьях ослабла - не случайно, просто Годжо его отпустил. Тоджи ловко вывернулся и откатился в сторону, встал на ноги. Годжо тоже поднялся, отряхнул колени, недовольно поморщился, разглядывая свежие пятна от травы. Выглядело довольно абсурдно, учитывая его насквозь промокшую от крови рубашку. Тоджи подумал, что он успел бы сейчас выстрелить ему в лицо. Развлек себя мыслеобразом Годжо с ровным входным отверстием от пули посреди лба. Мысль о том, как тот продолжил бы хлопать своими дурацкими глазами и принялся бы ощупывать свой разнесенный затылок, пачкаясь в крови и мозгах, тут же испортила ему настроение. Глупо было бы думать, что можно убить его такой мелочью. Один раз он уже упустил этот шанс, и все происходящее тому подтверждение. - Пошли, - махнул ему рукой Годжо, направляясь обратно в сторону ворот. По пути он подобрал из травы свой смятый веер, скептически осмотрел его - без шансов, бумага порвалась, тонкие деревянные спицы треснули - и одарил Тоджи многозначительным взглядом. Тот никак не откомментировал. Через тории он прошел, задержав дыхание и бессознательно напрягшись - снова ожидал смены окружающего. Ничего не произошло. Все так же шелестели листья, все так же стрекотали цикады. Правда, здесь все казалось более тихим - может, легкий шум ветра терялся среди надгробий. Где-то недалеко квакнула лягушка - он вспомнил, что тут недалеко, возле маленького святилища, был пруд. Он был здесь один-единственный раз в жизни, и если уж начистоту, планировал никогда не возвращаться. Годжо безмолвно торчал у него за плечом, беззаботный, будто они были в пешем походе. Он сунул руки в карманы и повернулся к солнечным лучам, проникающим через кроны, с удовольствием зажмурился, греясь. Залитое кровью лицо и рубашка его вовсе не смущали - правда, судя по тому, что пятна на ткани больше не расходились, а на лице запеклась темная пленка, кровотечение остановилось. Два мертвеца на прогулке на кладбище, подумал про себя Тоджи, обхохочешься. Мог бы и догадаться, что его может ожидать в этой стороне. От внезапной мысли он похолодел - что, если они тут не одни? Что, если… Он напряг все органы чувств по максимуму - так он делал только в самых опасных передрягах, это изматывало на раз-два, зато чувствовались малейшие колебания. Никого: парочка мелких животных, видимо, лисы, копошащиеся в траве жуки, лягушки в пруду. Сердцебиение Мегуми он успел уже заучить наизусть за пару ночей, которые караулил под его спальней, ни с чем бы не спутал. В округе его не было, с облегчением понял он. - Мы здесь не за этим, - намекнул ему Годжо. - Если ты забыл точное место, можем поискать. Конечно же он ничего не забыл. Место он помнил прекрасно - дальняя аллея возле святилища, направо и еще раз направо. Кладбище было старым, свободных участков почти не осталось, только в самых дальних частях. - Пошли отсюда, - махнул он Годжо. - Что? Но я думал… - Завали. Только таким ошибкам природы, вроде него и Годжо, приходилось возвращаться к жизни. Обычным людям везло куда больше - они умирали один раз, окончательно и бесповоротно. Он уже убедился в этом, не было никакого смысла проверять еще раз. - Как знаешь, - пожал плечами Годжо. - Что нибудь еще? - Нет, - покачал головой Тоджи. - Нет. Я все оставил позади. - Куда теперь? Выглядел он так, как будто все это было увлекательной прогулкой, а не роллеркостером по кошмарам. - Ты от меня уже не отцепишься, да? Годжо пожал плечами. - Как будто у меня есть выбор, - закатил глаза Тоджи на его отсутствие ответа. * * * Какое-то время они шли молча. Ничего из ряда вон выходящего - время от времени на стволах деревьев, мимо которых они проходили, вдруг появлялись глаза, с мерзким мокрым звуком вращались в своих орбитах без век, прикрытые лишь дрожащей пленкой, поворачивались им вслед, но, по итогам сегодняшнего дня, это не входило в список вещей, стоящих лишнего внимания. У всех глаз была узнаваемая яркая радужка - невозможного голубого цвета с белыми вкраплениями, ни с чем не спутать. Годжо происходящее никак не комментировал, беззаботно вышагивал рядом, нацепив на нос свои очки и сунув руки в карманы. Засохшие потеки крови разогрелись на солнце, и от него стало пахнуть убоиной - удивительно не шло к его раздражающе ангельскому лицу. - Сворачиваем, - ткнул его локтем Тоджи, разобрав едва слышный шум ручья. - Что? С какой стати? - возмутился Годжо. На деревьях снова раскрылись глаза, уставились на них, слегка подергиваясь в стороны. - От тебя несет, - сообщил ему Тоджи. - И хватит пялиться. - Кто бы говорил, - проворчал Годжо, но послушно свернул с протоптанной дороги на боковую тропинку, послушно закрыл все свои глаза. Слух его не подвел - еще бы, с чего это - и недалеко действительно оказался текущий по камням ручей. Тоджи присел на корточки, зачерпнул воды - ледяная, руки тут же свело - плеснул в лицо, зачесал мокрыми руками волосы назад, зачерпнул еще пригоршню прополоскать рот. От холодной воды ломило зубы. Годжо помялся, недовольно кривясь - очевидно, это было не для его королевского величества. Потом все же опустился на колени, намочил ладони и принялся оттирать кровавую пленку с лица. Светло-красные капли потекли ему за шиворот, пачкая и без того безвозвратно испорченную рубашку. - Вот поэтому я обычно и ношу черное, - веско сообщил ему Тоджи. Он стянул с себя футболку через голову, и Годжо видимо напрягся, тревожно следя за ним взглядом. Пистолет за поясом холоднул ручкой голую спину, но Тоджи даже не обратил внимание: смочил край ткани в воде и принялся оттирать засохшую юшку там, где Годжо на ощупь лишь размазал потеки по лицу. Тот затих под его руками, пялясь широко раскрытыми глазами, не мигая. Поморщился от прикосновения мокрой холодной ткани. Чуть пониже основной пары глаз внезапно раскрылась еще одна, также немигающе уставилась на него. - Давай без этого, - поморщился Тоджи. - Мне сегодня уже хватило. Годжо что-то пробубнил под нос, будто бы ему было неловко, Тоджи разобрал только слово “задумался”, но комментировать никак не стал. Лишняя пара глаз исчезла, к его облегчению. Он смочил майку в ручье еще раз, вода разошлась бурым пятном. Годжо уже пришел в более человеческий вид: Тоджи жестом заставил его прихватить волосы очками, открыв лоб. Рана была припухшей, красной по краям, будто свежей, но Годжо даже не поморщился, когда он осторожно прошелся пальцами рядом, проверяя реакцию. Еще раз пройдясь мокрым краем ткани по лицу, Тоджи скептически осмотрел свою работу: сгодится, конечно, по краям еще осталось немного светло-красные следов, кое-где ресницы слиплись темными кластерами, запекшиеся сгустки остались в волосах, но он хотя бы уже не выглядел, будто прямиком с бойни. Это, правда, выше воротника - огромное темно-красное пятно спереди рубашки никуда, конечно, не делось, но эй, был хоть какой-то результат. Тоджи, стиснув зубы, натянул обратно мокрую грязную футболку - может, черный и скрадывал пятна, но его передернуло от омерзения от прикосновения холодной влажной ткани. Годжо пялился на его руки, он проследил за его взглядом - кровь забилась под ногти, в складки кожи на костяшках, между пальцами. Отмывать руки от крови было той еще неприятной задачкой, которая требовала мыла, щетки, терпения и достаточно грубой кожи, это он знал уже давно. Плевать, сейчас вообще не до этого. Он перевел взгляд обратно на Годжо - на его сумасшедшего цвета глаза, на ярко выделяющуюся на светлой коже рану. Не задумываясь, поднял ладонь и костяшкой пальца провел по его лицу, обвел границу поврежденной кожи, зачем-то спустился ниже, вдоль скулы, подбородка. Годжо потянулся за прикосновением, воздух снова наэлектризовался, задрожал. По лесу будто пронесся тяжелый вздох ветра, стало темнее. Тоджи покачал головой, и наваждение исчезло - темнота отступила, стало легче дышать. Годжо отвел глаза в сторону, усиленно принялся делать вид, будто ничего не произошло. - Пора возвращаться. - Да, - согласился Годжо. * * * Успело начать темнеть, пока они дошли до храма, хотя время не ощущалось - одновременно казалось, будто дорога была бесконечной, и будто они только отправились в путь. В сумерках все казалось зыбким, расплывчатым. Звуки почти стихли - остались только сверчки. По пути они больше не разговаривали - незачем. Через первые тории Годжо прошел, едва поморщившись, от вторых его уже видимо передернуло. Возле следующих пришлось остановиться, чтобы он смог перевести дыхание и, сжав зубы, продолжить путь. Тоджи не стал ничего спрашивать - тяжесть присутствия чувствовал и он. Возле самых храмовых ворот их ждали дети: те самые, кого Тоджи с Мегуми встретили в поезде, одетые, будто в униформу, в белые похоронные кимоно. Правда, на этот раз их было больше - четверка тех, кого он уже видел, сидела на траве, скрестив ноги, некоторые стояли, пара силуэтов терялась в подступающей темноте. От некоторых был виден только отблеск глаз. Годжо обошел его, встал на их сторону: между ними будто пролегла невидимая черта. Он не стал пытаться ее пересечь, но знал, что не сможет. - И что теперь? - сложил руки на груди Тоджи. - Теперь тебе нужно сделать выбор, - пожал плечами Годжо. Дети не сводили с него глаз. Никто из них не моргал, отвлеченно заметил Тоджи. - А если я не хочу делать никакой выбор? - Тогда его сделают за тебя. Думаю, такой вариант тебя не устроит. Тоджи усмехнулся, отрицательно покачал головой. - С другой стороны, я ведь просто могу, - он приставил пальцы пистолетом к виску, изобразил выстрел. - Опять? - поморщился Годжо. - Что значит опять? Тот неопределенно повел рукой в воздухе. Тоджи выдохнул, устало потер лицо рукой. - Пора с этим заканчивать, - сказал он. * * * На этот раз в храмовом дворе никого не было. Едва он пересек черту ворот, на него обрушилась тянущая к земле тяжесть, сдавило горло. Он перевел дыхание, закрыл глаза, концентрируясь, распределяя силы. Натренированное тело тут же отозвалось, перевело его в боевой режим, давно знакомую рутину, запустило усиление органов чувств и восстановление на полную катушку, когда он начал подниматься по лестнице: чем выше, тем тяжелее казалось. Внутри самого святилища была тьма - вязкая, осязаемая, которую едва разгоняли выставленные вдоль стен оплывшие свечи. Средоточием тьмы казалась статуя Будды с закрытым лицом: Тоджи снова замутило от одного взгляда на белое полотно, в ушах зазвенел статический шум, перед глазами заплясали черные точки сенсорного перегруза. У подножия статуи сидел Мегуми: понуро опущенная голова, руки аккуратно сложены на коленях. Он был закутан в слои парадного темного кимоно - Тоджи не припоминал, чтобы у них дома такое водилось. - Эй, - позвал его Тоджи, осторожно подходя ближе, выверяя каждый шаг. Ощущения и рефлексы работали на полную, изматывая физические силы, но в непроглядной темноте все равно ничего не вырисовывалось, кроме тусклой дорожки свечей, силуэта Мегуми и белого пятна на месте лица Будды. - Мелкий, - попробовал он еще раз. Никакой реакции. Тоджи слегка поколебался. - Мегуми, - с нажимом сказал он. Произносить имя вслух казалось странным, будто бы он не имел на это права. На удивление, это сработало: мальчишка поднял голову, заозирался, глядя будто сквозь него. - Пап? - неуверенно, едва слышно сказал он, продолжая напряженно всматриваться в темноту. Ощущение было, как от пощечины: Тоджи тут же наплевал на любые предостережения, любую безопасность, на то, как сиреной взвыло чувство опасности, в один прыжок преодолел оставшееся разделяющее их расстояние и сгреб Мегуми в охапку. - Ну, не все так просто, - сообщил ему монах с лисьим лицом от входа, едва Тоджи развернулся на пятках. Он стоял, оперевшись на колонну ворот, но так, чтобы не заступать за порог самого святилища. - Я думал, ты уже запомнил, что не стоит тебе становиться у меня на пути, - сообщил ему Тоджи. Темнота вокруг заволновалась, протянула к нему черные теневые щупальца. - Чтобы что-то получить, нужно что-то отдать, - поучающим голосом сказал ему Гето, спрятав ладони в широких рукавах, будто строил из себя наставника. - Так работает пакт. - Я не заключал никакой пакт, - огрызнулся Тоджи. - Не ты, - покачал головой Гето. - Он. Он кивнул на Мегуми, который свернулся в клубок у него на руках, отчаянно цепляясь за его одежду. Потом достал ладони из рукавов и снова продемонстрировал ему то же, что и в прошлый раз - сложил пальцы лотосом и развернул их в обратную сторону, обращая благословение в проклятие. - Пошел ты, - сообщил ему Тоджи. - Вся ваша шаманская шайка и все ваши шаманские правила могут меня в задницу поцеловать. Гето засмеялся. Улыбка у него была все та же - неприятная, злая. - Я раньше тоже так думал, - пожал плечами он. - Но правила для всех одни. Темнота поднялась выше, будто прибывающая вода. Тоджи с трудом поднял ногу, двинулся к выходу, будто пытаясь выбраться из болота. Мегуми в его руках било крупной дрожью: Тоджи неуместным жестом коротко прикоснулся губами к его лбу - раскаленный. - Не для всех, - походя кинул он Гето и с некоторым удовольствием проследил, как тот раздраженно скривился на секунду. - Обещанное обещано, - сообщил тот ему в спину. Тоджи показал ему средний палец, не оборачиваясь. Огромным физическим усилием он переступил порог, чувствуя, как стонут кости, сделал шаг вниз по лестнице, еще и еще один. Темнота вылилась за ним из святилища, черным лаковым потоком потекла вниз. Целая вечность ушла на то, чтобы преодолеть ступени и входные ворота: Тоджи чувствовал, как насквозь промокла от пота майка на спине, как от чудовищного напряжения окаменели мышцы. Годжо со своим выводком призраков ждал его все там же, снаружи. Глаза его, казалось, слегка светились в темноте. Он не сдвинулся с места - может, не мог, может, не хотел. Тоджи слегка помедлил, оттягивая неизбежное. Мегуми в его руках был почти невесомым, совсем маленьким. Где-то посреди пути он потерял сознание, бессильно обмяк, но Тоджи следил за его заполошно бьющимся пульсом. - Обещанное обещано, - повторил ему ту же фразу уже Годжо. - Таковы правила. - Тебе никакие правила не писаны, - поморщился Тоджи. - Как и мне. Выродкам не положено. Годжо выдохнул смешок. Лес зашумел, заволновался. Потеки тьмы выплеснулись из храмовых ворот. Тоджи стало тоскливо - хотелось задержаться еще хоть на минуту, но минуты у него не было. Правила-то он мог и нарушать, но платить по выставленному за это счету приходилось все равно. Он протянул свою ношу через невидимую линию - Годжо протянул руки в ответ, принимая тяжесть. Тоджи бессильно уронил пустые руки: ощущение было такое, будто из него вырвали что-то с мясом. Он поднял было ладонь, неотрывно глядя Годжо в глаза, но тут же отбросил эту мысль - чего бы ему не хотелось, размен не стоил того. Чего ему хотелось, не имело никакого значения. Оборачиваться он не стал: путь обратно был уже куда легче, хоть и пришлось пробираться через вязкую темноту. Ворота, лестница, порог святилища - внутри пришлось замедлиться, даже его сверх человеческое тело едва справлялось с движением вперед. Свечи позади него гасли с каждым шагом. Чтобы что-то получить, нужно что-то отдать, подумал он, забираясь выше на алтарь. Собрался с духом, набрал в грудь воздуха, будто перед прыжком в холодную воду - и отдернул белую ткань, обнажая то, что должно было быть на месте лица. Тьма захлестнула его с головой. Последнее, что он запомнил, были глаза. === fin