Впусти меня

Медленно тянулась очередная неделя. Работа стала рутиной, а одинокие вечера скрашивал Фрэнсис. Конечно, я больше не бегал и "плакался" ему о своих страхах (мне до сих пор стыдно за прошлый раз), но все равно был настороженней, чем раньше. Перед тем, как ложиться спать, я предварительно осматривался в квартире и запирал входные двери на все замки. На качество вахты это не отразилось, и я продолжал верно и преданно придавать судьбу двойников в безжалостные руки ДДД. Учитывая, как нелепо они порой пытались перенять внешний вид моих соседей, я не ощущал стараний с их стороны. Оттого нажимать на кнопку тревоги было легко и беспринципно. Но в один из таких обыденный дней, когда я был уверен в своем превосходстве над двойниками и даже успел позабыть инцидент с проникновением в мою квартиру, появился Фрэнсис. Его не было в списке покинувших здание, но все документы, как и внешний вид были безупречны. - Ты сомневаешься? - Фрэнсис облокотился о стойку и прислонился лбом к стеклу. - Что-то не так с моей внешностью? "С твоей внешностью все более чем в порядке," - подумал я с легкой усмешкой, привыкая к потустороннему блеску его глубоких глаз. - Сделаю-ка я звоночек, - я потянулся к телефону. Внезапно Фрэнсис прислонил руку к стеклу и улыбнулся. - Ну же, - промурлыкал он, - впусти меня... Я не сводил с него глаз. Его обсидианы завораживали меня, топили в томной тягучей неге, обволакивали чем-то сладким... и смертельным. Лишь благодаря собственным инстинктам я был уверен, что это не Фрэнсис. - Не впущу, - тихо ответил я. Звонить на домашний Моссеса отпала всякая нужда - я знал кто именно передо мной. А точнее - что. - Однажды впустишь, - двойник отстранился и забрал свои документы. - Чтобы заснуть, тебе понадобится гораздо больше, чем это дурацкое радио. Сердце пропустило удар. Фрэнсис же усмехнулся, наблюдая, как надменное выражение моего лица меняется на испуганное. И ему было за что ликовать. Никто не знал, что я включал радио, чтобы заснуть. Никто кроме подлинного Фрэнсиса Моссеса. Двойник ушел, так и не дождавшись, чтобы я нажал на кнопку тревоги. Вызывать ДДД уже не было смысла - они бы ни за что не успели поймать тварь, которая однажды улизнула у них из-под носа. А для себя я лишь сделал один вывод - это существо уже бывало в здании. Более того - я общался с ним в нерабочее время, считая его старым добрым молочником. Тогда почему я все еще жив? Он обещал убить меня, ну или по крайней мере преуспел бы в кормежке. Почему он снова покинул здание, не оставив ни единого трупа? Очередной шквал вопросов снова не дал мне заснуть этой ночью. ***** Через день я вел вахту, будто ничего и не было. О своем промахе я никому не рассказал - я боялся потерять работу, как самая последняя эгоистичная сволочь. Успокаивало лишь то, что двойник, которого я по ошибке впустил в здание, никого не тронул. Но в следующий раз вряд-ли так повезет, оттого и я стал самым дотошным и душным консьержем на свете. Сегодня я смог вывести из себя даже доктора Афтона и Глорию Шмидт, которые прождали добрых минут 20, пока я не проверил каждую буковку в их документах. Впустив женщину в здание, я снова запечатал дверь и начал ждать. Смена заканчивалась через 15 минут. Но именно тогда к стеклу подошёл очередной посетитель, чья тень накрыла меня сквозь стекло в окошке консьержа. - М-м-м. Привет. Я замер, даже не глядя на бумаги, брошенные мне через окошко. С виду обычный Фрэнсис: тёмные мешки под глазами, глубокий усталый взор, тонкий прямой нос и жесткая полоска губ, уголки которых были приподняты в слегка вымученной улыбке. Я сверил все бумаги, пока черные глаза следили за каждым моим движением. Они были такими цепкими и уволакивающими, как черное, бездонное болото. - Удо и запрос в порядке, в листе ты тоже есть, - сказал я бесцветным голосом. Я не мог понять Фрэнсис ли это, ведь оригинал был таким же немногословным и порой тоже улыбался странно и нечитаемо. - М-м-м. Тогда дверь, пожалуйста. - Сперва, - я оживился, - ответь на пару вопросов. Улыбка Фрэнсиса сделалась шире. - А ты стал параноиком. - Если я хочу и дальше наслаждаться твоим молоком, тебе придется ответить на пару вопросов. Брови молочника поползли вверх. - Я не знал, что тебе так нравится мое... молоко, - последнее слово он странным образом выделил своей вкрадчивой интонацией. Что-то странное закопошилось у меня внизу живота. В воздухе повисло напряжение, я чуть ли не кожей ощущал, как по ту сторону стекла электризуется воздух. - Я отвечу на твои вопросы, - сказал мужчина, снимая фуражку. Его каштановые волосы, прежде аккуратно уложенные, находились в милом беспорядке. - Но у меня есть условие. - Слушаю, - я сглотнул, молясь всем известным богам о том, чтобы это оказался настоящий Моссес. - Если ты меня идентифицируешь, как своего милого соседа, я принесу тебе молока сегодня, а не с утра. Я долго молчал, пока искал подвоха в его словах. Но естественное, что пришло мне на ум, это непрозрачный и специфический флирт, которым Моссес порой грешил. Если молоко было лишь предлогом, чтобы зайти ко мне, то это условие я готов был принять. - Хорошо, - ответил я, возвращая безупречные документы молочнику. - Расскажи мне то, что может знать лишь настоящий Фрэнсис. Мужчина за стеклом чуть выпрямился и задумчиво склонил голову вбок. - Ты бросил колледж из-за финансовых проблем. Фрэнсис и вправду знал эту глубоко-личную трагедию моей жизни, однажды я разоткровенничался, когда он угощал меня молочным ликером. - А еще у тебя большой член. С моих губ сорвался смешок. Меня удивило то, что Моссес умудрился запомнить эту глупую шутку, брошенную мной в ночь, когда я ночевал у него. Но сильнее всего меня рассмешило его невозмутимое лицо, с которым он это сказал, будто сосед ни капли не сомневался в правдивости этих слов. - Я прошёл проверку? - Более чем, - я нажал на зелёную кнопку, впуская соседа в дом, и начал закругляться. Фрэнсис ждал меня у лестниц, чтобы подняться вместе со мной. До самого третьего этажа ни я, ни он не проронили и слова. Что-то в нашем уговоре меня смущало, и горящие уши могли меня выдать с потрохами. - Ты же должен принести мне молока, - включил я дурачка, открывая двери в свою квартиру, пока молочник стоял за спиной и смотрел на меня. - Оно всегда со мной, - проговорил он. И стоило двери распахнуться, как он толкнул меня в прихожую, быстро зашёл и запер за собой дверь. Пока я пытался совладать со своими противоречивыми эмоциями, Фрэнсис схватил меня за шею и припечатал спиной к стене. - Какого хрена?! - я ударил его по руке, но он снова за меня уцепился. Наконец мужчина улыбнулся, широко и белозубо - такой улыбки я у молочника еще не наблюдал. - У нас был уговор... - У нас не было уговора, что ты будешь вести себя, как скотина, - я попытался оттянуть его руку, но хватка Фрэнсиса была нечеловечески сильна. Это странно - я ведь сам был не из робкого десятка. Внезапно я услышал звук, который загнал меня в краску - звук опускающейся молнии на штанах. Хотелось посмотреть вниз, но молочник продолжал держать мою шею в своих тисках, поэтому его томные глаза единственное, что я мог сейчас внять. - Хочешь? - прошелестел Фрэнсис, елозя рукой у себя где-то внизу. - Твоего молочка? - наконец-то понял я эту отвратительно-пошлую метафору. Когда я улыбнулся, мужчина ослабил хватку и прижался пахом к моему бедру. У меня свело дыхание от жара, который я ощущал через ткань штанов. Мне самому стало тесно внизу. - Ну же, малыш, впусти меня, - выдохнул Фрэнсис мне в ухо, выпуская из рук шею и перемещая хватку на талию. Я задрожал всем телом от ласкающего слух тембра и его учащенного дыхания, что даже не сразу осознал его слова. - Впустить? - не понимал я, опуская руку вниз между нашими телами. - Я уже впустил тебя... Хотелось его потрогать, почувствовать его возбуждение и признать тот сводящий с ума факт, что он такой твердый и горячий из-за меня. Наконец моя рука нащупала расстегнутый ремень и опустилась ниже, к чему-то горячему, влажному... скользкому? Живому?! Я вздрогнул и посмотрел вниз. Из белья Фрэнсиса выглядывало толстое длинное щупальце, розовое и гладкое со всех сторон. Оно извивалось и протекало чем-то белесым и полупрозрачным. Я поднял округлившиеся от страха глаза на молочника, который улыбался своим острозубым насмешливым ртом. - Разве у людишек он выглядит не так?