Fixing what I broke

Десятилетний Эймонд резко выпрямился на кровати в своей каюте. Ему потребовалось несколько мгновений, чтобы глубоко подышать и остыть, прежде чем его разум начал успокаиваться, а сердце перестало судорожно биться. Это… Это было...… Он едва мог осознать тот дикий опыт, который только что приобрел. Он едва ли мог в это поверить. Но посмотрев на свои две гораздо меньшие и более молодые руки своими все еще имеющимися глазами, он понял, что это правда. Эти (теперь уже два) глаза переместились на две другие кровати в каюте корабля, чтобы посмотреть на его старшего брата и младшую сестру. Эйгон лежал на животе, и из уголка его рта капала слюна. Эймонд был уверен, что от него все еще пахло вчерашним вином. Или это был ром или же джин? В конце концов, они же были на корабле. Его сестра лежала на боку, ее лавандовые глаза были открыты, а руки сложены, как в молитве, под правым ухом. Сердце Эймонда подпрыгнуло, когда он снова взглянул на свою милую сестру. Ее глаза больше не были переполнены горем. Она не тонула в смятении, как раньше. Просто его милая сестра и ее мечтательные глаза, устремленные на него. Это было большее, о чем он мог бы мечтать. Он радостно улыбнулся ей, и она слегка улыбнулась в ответ. Он уже собирался открыть рот, чтобы заговорить, когда она заговорила первой. - Тебе больше не нужно закрыть глаз… У тебя будут другие крылья, но тебе не нужно закрыть глаз. У Эймонда кровь застыла в жилах. Знала ли она?.. и другие крылья? Значит ли это, что Вхагар...… Может быть, сейчас она будет благосклонна к дочери Деймона. Сердце Эймонда упало так же быстро, как и поднялось. Он надеялся сохранить своего дракона… Но он догадывался, что для того, чтобы что-то изменить, это должно было произойти. - Ничего страшного… Я буду скучать по ней, но я буду наслаждаться своими новыми крыльями почти так же. - ответил Эймонд, гадая, кем станет его новый дракон. На данный момент война еще не началась, поэтому драконьему семени не разрешалось пытаться завладеть драконами… пока… Все драконы в Драконьей яме ответили ему решительным "нет". Значит, это было сигналом того, что его дракон будет ждать его на Драконьей горе на Драконьем камне. Вермитор, Среброкрылая, Серый призрак, Овцекрад и Каннибал. Он был уверен, что Каннибала можно не принимать во внимание. - Черт возьми... - Теперь у тебя открыты оба глаза, но ты должен закрыть рот - сказала она своим сонным голосом. - У драконов есть уши… У морских коньков есть уши… У башен есть уши. Молчание - залог успеха. Эймонд захлопнул рот. Подождите, что? Действительно ли его сестра... Эймонд быстро из озадаченного стал любопытным, а затем и счастливо ухмыляющимся. Конечно… Его сестра помогла бы ему. Конечно, по-своему, и, вероятно, она не знала того, что знал он.… Но он мог рассчитывать на помощь сестры. Он был рад, что ему не придется делать это в одиночку. Эймонд выбрался из своей койки и подошел к сестре. Он забрался к ней под одеяло и крепко прижал ее к себе. Он скучал по ней... по счастливой сестре, ужасно скучал. И то, что он увидел ее судьбу в зале суда, тоже сильно поразило его. Он хотел быть рядом с ней, даже если это было только на время. По какой-то причине старые боги позволили ему снова стать ребенком. Так что он будет наслаждаться тем, что он ребенок. Он посмотрел в иллюминатор, где было только темное небо. Ни намека на солнечный свет или облака. Было либо очень поздно, либо очень рано. Он просто обнял сестру одной рукой и закрыл глаза. В то же время его сестра придвинулась к нему чуть ближе. Еще немного сна ему не повредит. Совсем не повредит. --------------------- Он проснулся от громкого пыхтения, открыл глаза и увидел, что Эйгон вытирает слюни со рта и растирает сонные глаза. Затем Эйгон взглянул на Эймонда без особой злости. - Ты знаешь… Это моя невеста, с которой ты спишь - сказал он раздраженным тоном. Эймонд был уверен, что его брату было все равно. - И моя сестра… И что из этого?.. - ответил Эймонд, тоже без воодушевления в голосе. Эйгон усмехнулся. - И моя тоже. И мы Таргариены. Понимаешь, что это значит? - Эйгон огрызнулся, вставая и натягивая рубашку и тунику. Похоже, он спал в одних трусах. - Она наша сестра – огрызнулся Эймонд, раздраженный тем, что приходится вести этот разговор и в этой жизни. - Тогда женись на ней сам! - огрызнулся Эйгон: наполовину злой, наполовину с похмелья. - Я бы женился на ней, если бы мама только обручила нас. - сказал он, вспомнив, что этот разговор происходил на Дрифтмарке, не раньше. Не на корабле. Но, опять же, на этот раз он забрался к ней в постель и обнял ее. И да, он бы женился на ней. Может, он и не любил Хелейну так, как большинство мужчин любят женщин, но он заботился о ней и ее счастье гораздо больше, чем Эйгон. Даже больше, чем их отец. Взгляд Эйгона остановился на Эймонде, который, казалось, о чем-то напряженно размышлял. - Ты же… это всерьез? - спросил Эйгон. Эймонд моргнул. Маленький Эймонд, возможно, и не понял бы этого, но старший Эймонд знал, когда Эйгон пытался от чего-то избавиться. И старший Эймонд тоже помнил, каким несчастным был Эйгон. Возможно, теперь он сможет предотвратить это. - Конечно. Хелейна милая и добрая. Меня бы это вполне устроило. Лучше, чем жена, которую я не знаю, - лучше, чем олень в платье… Он задумался. Два дракона, один камень. И когда Эйгон задумчиво посмотрел на них, а затем в его глазах появилось расчетливое выражение, когда он улыбнулся и кивнул, Эймонд понял, что может рассчитывать на его помощь в этом начинании. Ни для кого не было секретом, что он хотел расторгнуть помолвку. Он развернулся и зашагал прочь, не сказав ни слова, как это обычно и делал Эйгон. Как предположил бы Эймонд, разрабатывая свой собственный план. Он просто снова обнял свою сестру, которую потерял, а затем нашел снова, и глубоко вздохнул. Это было единственное, что он мог изменить… Если не ради Хелейны, то ради кого-то другого. Теперь нужно подумать об остальных. Ему не придется предъявлять права на Вхагар. Его сестра подтвердила это, но, оглядываясь назад, он понимал, что именно тогда была пройдена точка невозврата, и дети оказались втянуты в междоусобицы взрослых. И хотя ему и не хотелось это признавать, во многом это было его заслугой. Тогда он так сильно хотел дракона. Хотел признания. Хотел доказать, что он настоящий Таргариен. Чтобы его отец посмотрел на него, на самом деле посмотрел, пусть даже всего один раз. Хотел заткнуть рот Эйгону, Люку и Джейсу. Оглядываясь назад, он понимал, что этого никогда не произойдет. Его временное чувство высокомерия и превосходства, которое он приобрел, оседлав Вхагар, стало причиной того, что он потерял двух своих единственных друзей на тот момент и остался с потерянным глазом, без признания, без чести, без похвалы и с отцом, который игнорировал его еще больше. Наедине с ужасным, трусливым, пьяным братом, который был его единственной компанией. Он любил своего брата, но лучше других знал, кто он такой. Кем он может стать… До второй точки, Штормового предела, оставалось добрых шесть лет. Прямо сейчас они собирались приземлиться в Дрифтмарке для участия в сегодняшних похоронах. Итак, вопрос был в следующем: что он мог сделать, чтобы помочь своему делу прямо сейчас?