Побег вдвоём.

Глеб довольно быстро освоился в доме. Жилище оказалось удобным и вполне соответствовало его нехитрым требованиям. Больше всего радовало, что в доме были все удобства – как пояснил Вадим, совсем недалеко стоял коттеджный посёлок, и провести оттуда электричество и газ было несложно, а вода поступала из небольшой скважины во дворе. В доме даже был проведён интернет, поэтому скучать, явно, не придётся. День и вечер прошли вполне обыденно, даже скучно. Вадим заперся в студии и почти не выходил. Глеб читал книжку в планшете, развалившись на мягком диване. До самой ночи почти не было сказано ни слова, если исключить дежурные приглашения поесть от Вадима и неизменные спасибо от Глеба. Младший Самойлов уже лежал в полутёмной спальне, когда вернулся из студии Вадим, разделся и, приняв Глеба за спящего, выключил свет. Минут через пять Глеб не выдержал: -Вадик? Ты же ещё не спишь? -Что тебе? – буркнул Вадим. -Прости меня, я не хотел – начал, было, Глеб, но Вадим его довольно резко прервал. -Оставь извинения, мне это не интересно. -Ты же после всего этого решил спасти меня и увёз от шумихи. -Так уж вышло, что ты мой младший брат, поэтому я должен о тебе беспокоиться. Просто должен. Но если бы ты не был братом, я бы палец о палец ради тебя не стукнул – холодный голос в абсолютно тёмной комнате хлестнул по Глебу. -Но я хотел тебе сказать – и тут Вадим жёстко его одёрнул. -Если ты не хочешь нарушить наш хрупкий мир, возникший сегодня, не заводи больше этот разговор. Вообще. Никогда. Когда я буду готов, я сам его начну. А сейчас, если не хочешь переехать ночевать в соседнюю комнату, замолчи и спи. Тебе же лучше будет. Больше Глеб не рисковал и не пытался пояснить свой поступок. Дни потянулись однообразные и серые. Глеб читал книги, Вадим скрывался в студии, словно прятался там от брата. Оба почти не говорили. Глебу даже было странно, ведь раньше они всегда могли найти тему для разговора, для смеха, а сейчас жили в этом доме на краю мира, как два посторонних человека. Вадим скользил по брату пустым взглядом, а Глеб старался не лезть к нему лишний раз, наслаждаясь, тем, что хоть так, но Вадик принадлежит ему. Глеб ещё в детстве начал страдать кошмарами. Эти сны посещали его совершенно без предупреждения и могли мучить месяцами, не оставляя ни одной спокойной ночи, а как-то они отсутствовали целый год, именно в то время у Глеба родился сын, и он посчитал, что это крохотное розовощёкое чудо исцелило его, но через год кошмары вернулись с новой силой. Единственным, что могло его немного успокоить во время этих приступов, это присутствие рядом человека. Глеб обнимал соседа по постели, прижимался к нему, утыкался в теплое плечо и забывался под чужое сопение. Ему было важно в такие моменты почувствовать себя не одиноким, а нужным хоть кому-то. В детстве этим кем-то был Вадим, к которому всегда можно было нырнуть под одеяло и прижаться со всей силой. После отъезда брата кошмары были частым спутником Глеба, но при воссоединении братьев всё наладилось. Потом Вадим, подружки, жёны – Глеб как-то справлялся с этой напастью, но она усиливалась, грозя обрушиться в любой момент. В эту ночь Глеб, как обычно задремал при свете ночника – Вадим всегда старался приходить позднее, когда Глеб спал, или делал вид, что уснул. Глеб спал и вдруг почувствовал, что земля под ним проваливается, он скатывается с кровати и летит куда-то в бездну. Пространство вокруг сгущается клубами чёрного дыма, постепенно превращающегося в зыбкие колышущиеся тени. Эти тени знакомы Глебу, он их видит часто – это тени людей, которых он потерял, которые оставили его страдать на этой никчёмной земле, а сами улетели туда, откуда нет возврата. Глеб видел их лица, их глаза, он хотел сказать им, что скучает по ним, что их ждёт, но не мог вымолвить ни слова. Тени тянули к нему руки и звали к себе, но не могли до него дотронуться, а их рты раскрывались в немом крике. Глебу часто снился этот почти безобидный сон, но сегодня он заглянул чуть дальше в эти тени и ему показалось, что там, среди прочих уже знакомых визитёров колышется вполне определённая фигура, которую он узнает из толпы других. И тут Глеб начал кричать, он понимал, что неведомая сила держит его, не даёт вырваться ни звуку, но он кричал, ощущая, что от этого крика надрываются лёгкие. И вдруг кто-то начал трясти Глеба и практически за шиворот вытащил из этого мрачного водоворота теней. -Глеб, Глеб, что с тобой? Снова кошмары? Тебе плохо? – Вадим тряс за плечи покрытого холодным потом Глеба, прижимал к себе и целовал, принуждая его проснуться. -Всё… нормально – просипел Глеб – только не уходи. -Да, да, я никуда не денусь, успокойся, я рядом. Вадим, словно в прежние времена, улегся рядом с Глебом, обнял его и закрыл их обоих одеялом. Глеб затих на плече брата, его дыхание было неровным, глаза подергивались под веками, а бисеринки пота продолжали выступать на лбу. Через некоторое время Глеб всё же задремал, а Вадим продолжал держать его в руках и шептать на ухо, что он никому и никогда не отдаст его, что всегда будет рядом. В эту ночь Вадим так и не уснул, но после завтрака, так же как всегда, ушел в студию, и так же не выразил желания общаться с Глебом. Ночью Глеб снова кричал и метался, терзаемый кошмарами, и Вадиму снова пришлось не спать всю ночь, оберегая сон брата. После двух бессонных ночей Вадим вырубился в студии и проспал полдня, из-за этого Глеб остался без обеда. Инициатором всего, даже приёмов пищи был Вадим, а Глеб лишь подчинялся, добровольно вернувшись к роли ведомого, поэтому поняв, что к привычному времени Вадим не выходит на кухню, он не рискнул даже постучать. Вадим засиделся допоздна, он впервые решил посмотреть, что творится после их с Глебом побега. Все интернет-издания и программы пестрили только темой, что братья Самойловы, по, якобы, рассказу одного из них, спали друг с другом на протяжении многих лет. «… прокомментировать ситуацию мы попросили PR-менеджера Вадима Самойлова Александра Ядова. -Простите, правда ли то, что сейчас говорят про братьев Самойловых? -А сами как думаете? -Нам бы хотелось узнать комментарий Вадима. -Сожалею, но Вадим Рудольфович две недели назад уехал на Бали. Он серьёзно решил усовершенствоваться там в духовных практиках, поэтому в ближайшее время с ним будет невозможно увидеться, а связь в той части острова, где он живёт, плохая. А теперь простите, мне надо идти…» Саша профессионально выполнял сои обязанности, вежливо посылая журналистов в пешее эротическое и не говоря ни слова конкретики. Он был в этом деле очень силён. «-Дмитрий, Вам, как участнику группы «Агата Кристи», директору "Матрицы" и непосредственному свидетелю общения Самойловых, должно быть известно об истинном отношении братьев друг к другу, так это правда? -Полнейшая ерунда. Не могу отвечать за Вадима и его пристрастия, но Глеба я знаю хорошо, он – самый обычный человек с самыми обычными пристрастиями, да он женат уже в третий раз, в конце концов. Вы видели, какие женщины у Глеба красавицы? -А можно как-то встретиться с Глебом? Нам бы хотелось получить его комментарии. -Извините, но Глеб месяц назад улетел в Канаду, вы же знаете, что там, на студии наших друзей, идёт подготовка нового альбома группы "Матрица"? А сейчас Глеб ещё немного приболел, перемена часовых поясов, хронические болячки, поэтому ему сейчас не до общения. -С Глебом что-то серьёзное? -Что вы, всё с ним хорошо, обычное обострение его хроники, он даже работу над альбомом не прервал. Кстати, давайте я вам расскажу о нашем новом альбоме, который мы готовим. Вы знаете, что это будет очень глубокая вещь?..» Вадим прочитал это интервью и усмехнулся, как же, Дима не упустил возможность укусить его с незнанием ориентации. Кому, как не Диме это знать. Вадим невольно вспомнил время, как он снимал угол у Хакимова, и как радушный хозяин начал его неожиданно вполне явно домогаться. Видимо, Дима до сих пор не мог простить обиду за тот отказ и за то, что Вадим выгнал его из агаты. Но радовало то, что Дима держался спокойно и царственно, как всегда, видимо, Саша связался с ним и пояснил, что Глеб не пропал, а находится в надёжном месте, в крепких руках. Всё же лишняя суета с милицией сейчас, на фоне скандала, была совсем ненужной. Вадим посмотрел на свой отключенный телефон и понял, что совершенно не хочет никому сейчас звонить. Все, кого он бы хотел предупредить, уже должны были знать, что с ним ничего не случилось, он на отдыхе, да и все сплетни – выдумки досужих сплетников. Он чувствовал, что сейчас самое главное – снизить градус слухов, а лучше совсем его убрать, поэтому надо скрыться ото всех. Он, конечно, мог уехать на Бали, как предлагал Ядов, да и сам недавно планировал поехать туда, до всей этой суеты, но вот Глеб, как поступать с ним? Жадные до жареных подробностей журналисты быстро бы развели его на откровенности или просто достали своей навязчивостью, а нервы у него всегда были слабые, поэтому, как минимум, у него бы обострились все болячки, а то бы и подался в запой, а то и хуже. Брать Глеба с собой на Бали оказалось тоже плохой идеей, так как выяснилось, что загранпаспорт у Глеба просрочен. Остался лишь один выход – скрываться на бескрайних просторах России, благо было где. Друзья, предоставившие Вадиму этот дом на неограниченный срок, должны были периодически приезжать и пополнять запасы провизии, но даже они не знали, что их постоялец прячется тут не один. Точнее, про место нахождения Глеба не знал никто, только один человек, не имеющий отношения к тусовке, забрал Русю, даже не зная точно, кто она, и лишь догадываясь об этом. Вадим потянулся до лёгкого хруста в суставах, отключил компьютер и отправился спать, надеясь, что Глеб уже заснул, и что сегодня они обойдутся без кошмаров. Однако Глеб всё решил по-своему. В залитой тусклым светом ночника спальне Вадим увидел пустую заправленную кровать Глеба и расправленную свою, в которой, прижавшись к стенке, тихо посапывал Глеб, уткнувшись в подушку. Вадим обречённо сел на кровать и оперся локтями о колени. Он так хотел нормальной спокойной жизни, он дождался конца судов, он перестал вспоминать Глеба на концертах, кажется, и Глеб тоже успокоился, но сейчас всё начинается заново. Всё же надо было уехать на Бали, бросить этого болтливого охламона, но он же брат, как можно бросить родного человека в беде? Вадим стащил с себя спортивные штаны, футболку, выключил свет и обречённо полез под одеяло, стараясь быть подальше от Глеба, он понимал, что кошмары кошмарами, но Глеб, похоже, окончательно перебрался в его постель. Вадим уже начал засыпать, когда Глеб заворочался, прижался к нему и обнял рукой. Вадим нырнул в сон, понимая, что уже не будет больше спать один в этом внезапном бегстве, а Глеб улыбнулся, пользуясь ночной тьмой, и прикоснулся губами к обнажённому плечу брата.