Король Змей

"На далеком безлюдном острове в Балтийском море, где-то рядом с Данией, жил в своем замке Змеиный король. Посреди этого острова — как маленькая коробка в коробке большой — находился ещё один крошечный островок, окружённый со всех сторон озером. Там то и стоял замок змеиного короля."

Э.М. Арндт, "Змеиный король"

Каждый волшебник и простец с молоком матери впитывает знания о древних преданиях, связанных с Йолем, ныне именуемый Рождеством. Днями, когда тьма властвует над светом. В сей период кажется, будто некие незримые Силы намерены напомнить людям от чего некогда, они так боялись ночного мрака. В воздухе витает что-то тревожное, что не поддаётся объяснению. Нечто подобное, испытали и жители Литтл-Хэнглтона — неприметного городка средней Англии, находившегося в трёхстах милях от Лондона. Как говорили ещё во времена Древнего Рима: «Как встретишь год, так его и провёдешь». В последние дни тысяча девятьсот двадцать восьмого года и произошли все те странные и, если верить рассказам стариков, ужасные вещи, которые в один миг изменили жизнь богатой, но донельзя надменной семьи землевладельцев. Время… оно как подводные течения. Цифры, как маленькие потоки, размываются в черной океанской бездне, и в памяти остаётся только одна — тридцатое декабря. Сегодня уже немногие назовут имена, место и виновников произошедшего. А всё началось в особняке Риддлов, возвышавшегося на холме, над Литтл-Хэнглтоном. Бархатистый газон, окруживший поместье, придавал ему почти идиллический вид. Зима в этом году выдалась на редкость снежная и холодная. Обычно осенние дожди заканчивались гололедом только к концу декабря, и лишь в середине января выпадал небольшой мокрый снег, который держался недели две-три, не больше. На этот раз пронизывающий арктический ветер принес свинцовые тучи еще в ноябре. Стало неуютно, и крупными хлопьями повалил снег. Он шел каждый день, заваливая города, укутывая их кристально белым, искрящимся одеялом. Том Риддл, красивый темноволосый мужчина и единственный сын хозяев поместья приехал домой поздно, в десятом часу вечера. Выезжая из Лондона, он застрял в дорожной пробке, которые уже стали привычными для жителей Альбиона из-за снежных заносов, и проторчал там почти три часа. По возвращению, он не стал вечерять, ограничившись стаканом молока и парочкой тостов, щедро намазанных маслом. Седой, полноватый лакей с пышными бакенбардами на вытянутом лице поставил на поднос стакан, тарелку и собрался уже уйти, но Риддл вдруг спросил: — Как себя чувствует Сесилия, Сайлас? Отпив из стакана, Том выудил из золотого портсигара тонкую сигарету и вставил ее в длинный сандаловый мундштук, украшенный замысловатой резьбой в виде переплетающихся змей. — Утром миссис Беландес почувствовала легкое недомогание, сэр. К обеду у неё отошли воды. За ней присматривают ваш семейный доктор и медсестра из госпиталя. — Мистер Ланкастер? — задумался Том. — И что же он говорит? — Что к одиннадцати или к одиннадцати с четвертью вы станете отцом, мистер Риддл, — улыбнулся Сайлас и поднёс к сигарете латунную зажигалку. Вспыхнуло пламя, и Том с наслаждением затянулся терпким дымом. Просидев так с минуту, он медленно поднялся со стула с высокой спинкой и подошел к жарко пылающему камину, глядя, как зачарованный, на бегущие по чёрным поленьям оранжевые языки огня. — Что-нибудь ещё, сэр? — поинтересовался лакей. — Да… А впрочем, нет, Сайлас, вы свободны, — вздохнул Том, устало проведя ладонью по лицу. Лакей, поклонился, взял поднос, и тихо вышел. *** Доктор Ланкастер, сидевший рядом с Томом возле камина, протянул мужчине папку с дюжиной листков. Последний нервно сглотнул. — Что это? — Риддл раскрыл её и бегло пробежал взглядом первый лист. — Крайне не хотелось бы огорчать вас, мистер Риддл, но думаю, вам было бы неплохо с этим ознакомиться, — сочувствующе ответил Ланкастер. — Это результаты обследования. Полагаю… вы должны быть готовы к любым неожиданностям. — Как это понимать?! — взволнованный Том хлопнул папкой по столу. — Почему вы просто не выложите мне всё прямо и просто?! Будьте любезны избавить меня от этих замысловатых намёков! — Понимаете, — вздохнул доктор, — ваш ребёнок скорее всего будет с физическими отклонениями, мистер Риддл. К такому выводу, я пришёл после последних анализов крови миссис Сесилии. Слишком уж высока вероятность… — Что значит «с физическими отклонениями»? Но… но почему? — едва не умоляюще посмотрел на доктора Том. — Я абсолютно здоровый мужчина, равно как и моя семья! — Крайне неудачная комбинация генов. Мне жаль, мистер Риддл, но такое бывает. Крайне редко, но бывает. Ребёнок родится нежизнеспособным. — И что же мне теперь делать?! — снова разозлился Том. — Оставить всё как есть?! — На данный момент — да, — столь же спокойно ответил Ланкастер. — В общем то, и на более ранних этапах беременности уже ничего нельзя было предпринять. Вам, как благочестивому, британскому джентельмену, остаётся лишь сохранять спокойствие и мужество. — А может…, может просто прервать эту беременность? Ещё до встречи с Сесилией, я заставил одну девку из долины, что понесла от меня, избавиться от плода с помощью масла кудрявой мяты. Думаю, вы помните… — Ещё как, — скривился доктор. — Но не в этот раз. Уже слишком поздно, так что лучше подождать. Вы же не хотите причинить вред миссис Беландес? — Если я вас правильно понял… вы считаете, что если моя Сесилия произведёт на свет урода, то это не повредит ей? Что один вид изувеченного младенца просто забудется как страшный сон? — Риддл порозовел от едва сдерживаемой ярости. — Вы хоть думаете, что несёте, Стюарт?! — Я не говорил, что всё легко перенесётся! — Ланкастер тоже начал терять самообладание. Но — как врач, я обязан сохранить вашей супруге жизнь, а ваша поддержка послужит гарантом, что стресс будет минимализирован. — Чёрт возьми! — Том вскочил с кресла, сжимая кулаки. — Почему вы раньше ничего мне не сказали?! Тогда мы бы без проблем решили этот вопрос! — Мистер Риддл, сохраняйте спокойствие! Вы не представляете себе всей ситуации! — Так объясните мне ситуацию, Стюарт! И не смейте ничего утаивать! — На ранних сроках у миссис Беландес, беременность протекала совершенно нормально. Анализы это подтверждают. Но на восьмом месяце спонтанно начали возникать лавиноподобные генетические аномалии. Вы слышите меня, Том? Плод развивался нормально и лишь в конце начал меняться. Я… Я сам не понимаю, как это произошло. — Матерь Божья! — Том схватился за голову и тяжело рухнул обратно в кресло. — Стюарт?… Как… как наш ребёнок будет выглядеть? — Я не знаю, Том. Но то, что внешние изменения будут весьма существенным, уже ясно. Скорее всего… малыш умрёт сразу же… — Бедная Сесилия! — всхлипнул Риддл. — Она не заслужила всё это! Доктор Ланкастер взял со стола брошенную папку и протянул ее Тому: — Понимаю как вам сейчас больно, мистер Риддл. Но всё же, ознакомьтесь с документами. *** В холле с большими окнами по обе стороны от парадной двери царил полумрак. Неровный мягкий свет исходил лишь от ярко пылающего камина и двух тяжелых витых канделябров над ним. Том любил это старинное поместье, воплощавшее в себе вековые традиции, доставшиеся ему от предков. Он любил этот строгий, чопорный и во многом снобистский образ жизни. Сейчас, в эпоху трансформации социальных и общественных устоев, эти стены давали ему силы бороться с трудностями, уверенность в себе и в завтрашнем дне. Риддл стоял у одного из окон, открывающего вид на городок, и курил, подрагивающей рукой придерживая мундштук. Из гостиной, что на втором этаже то и дело доносились крики Сесилии, полные боли. Снаружи падал снег. Крупные, мягкие и пушистые хлопья осыпались на крыши домов, на долину, словно лебяжий пух, легко и нежно. Риддл вздрогнул. Из-за игры света и причудливого сочетания оконной рамы одного из домиков, ему показалось, что из деревни на него смотрит немигающий, жёлто-оранжевый глаз гигантского змея. Вдруг Сесилия закричала ещё более истошно, от чего стало казаться, будто всё поместье содрогнулось. и наступила тишина. Том обернулся столь резко, что выронил изо рта мундштук с сигаретой отчего та упала, осыпав пеплом паркет. Неприятно и остро закололо в груди, душный, дымный обруч сдавил горло, не давая вздохнуть. Неожиданно, с ещё большей силой, раздался новый крик, но теперь это был вопль ужаса. Судя по голосу, кричала миссис Коул — медсестра из городского госпиталя. Стремительно бежавший по лестнице Том услышал рыдания и торопливые шаги. Поднявшись на второй этаж, он увидел, как по коридору, ведущему из гостиной, опрометью бежала миссис Коул. Из её широко распахнутых серых глаз текли слёзы, левая рука тряслась как при треморе, а правой с силой зажимала рот, частично заглушая так и рвущийся наружу плач, смешанный с криком. Женщина остановилась возле лестничных перил и продолжала невидяще смотреть в одну точку. Из комнаты в коридор просачивался плач новорождённого. Но в нём слышалось нечто сиплое и шипящее. То, чего не должно быть в детском плаче. Находящийся на грани срыва, Том поправил прядь волос и быстрым решительным шагом двинулся к гостиной. Уже на входе, он столкнулся с белым, как мел лицом доктора Ланкастером, явно находящегося не в том состоянии, чтобы объясняться. Будто пережив битву на Сомме, неоднократно глядя смерти в глаза, сегодня Стюарт увидел нечто гораздо худшее. Том Риддл вошёл в гостиную. Его Сесилия бессознательно лежала на окровавленных простынях. Неестественный крик новорожденного, сотрясал помещение. Через мгновение к нему присоединился мужской вопль полный кошмара и отчаяния. *** Огонь камина тускло отражался в зрачках Тома Риддла-старшего. Он поставил на стол бокал с шампанским и повернулся к доктору Ланкастеру. Тот тоже пригубил и отодвинул от себя бокал. Том судорожно вздохнул и произнес: — С Новым Годом вас, Стюарт. — И вас с Новым Годом, сэр, — кивнул Ланкастер. Немного помолчав, он повернулся к симпатичной кудрявой блондинке, сидевшей в кресле рядом с мужчинами, и спросил: — Как вы себя чувствуете, миссис Беландес? — Спасибо, Стюарт, хорошо. Все трое, как по команде развернулись в сторону детской кровати, огороженной тёмными занавесками. Кроватка слегка покачивалась, словно кто-то на ней лежавший постоянно елозил, издавая при этом шипящее покряхтывание. Сесилия резко отвернулась. Её губы задрожали, а по щеке скатилась слеза. Увидев это, Том встал и подошёл к супруге, уткнуться лицом ему в жилетку. Поглаживая любимую по светлым кудрям, он произнес: — Дорогой Стюарт… это выше наших сил, — казалось, Том сейчас сам расплачется. — Не могли бы вы, как человек достаточно хорошо знающий нашу семью… как наш старый друг… помочь нам решить весьма щекотливый вопрос? Ланкастер отхлебнул из бокала, промокнул тонкие губы салфеткой, кивнул и проговорил: — Разумеется, мистер Риддл, вы можете рассчитывать на мою помощь. — Понимаете, в чём дело, — Том бросил косой взгляд на кроватку. — Мы хотели бы посоветоваться с вами относительно… относительно нашего сына. Вы понимаете? — О, разумеется! Но вы совершенно зря волнуетесь. Вопреки моим прогнозам, он в безопасности и чувствует себя совершенно превосходно! Это просто невероятный, крайне очень редкий случай, сэр! Крайне! — в глазах доктора заблестел интерес медика и учёного. — Пожалуй, такого еще не знала мировая наука. У вашего сына прямо таки феноменальное здоровье. Ему не исполнилось и недели, а мышечный тонус, сила и эластичность просто впечатляют. Для младенца — это нечеловечески быстрое развитие. Боюсь даже представить, каким он станет в вашем возрасте! — Да, мы заметили, насколько он активен. Проблема здесь совсем в другом… — Не беспокойтесь. Как врач, я могу с полной ответственностью заявить, что мальчик вполне нормален психически, и вы совершенно зря поставили эту малоприятную огородку. Вряд ли такое ему по душе. Понимаю, выглядит он… диковинно, но ведь это только внешне. Скоро вы к нему привыкнете… — Нет! — резко отпрянув от Тома, сказала Сесилия, — К такому… мы не сможем привыкнуть никогда! Всю ночь мне снились кошмары с этим маленьким монстром. Стоит только сомкнуть веки и перед тобой эти два красных…словно смотрят прямо в душу… Доктор, что вы нам посоветуете?! Может, отдать его в один из лондонских приютов? — Нет, Сесилия, только не это, — повернулся к ней Том, — так легко отделаться не получится. Тем более Лондон! Ты забываешь, что если это произойдет, моя репутация не просто пострадает, — она погибнет! Боюсь даже представить, что будет, если об этом узнает пресса. Наши семьи просто загрызут, как кошки мышей! — Но, мистер Риддл, ваш сын — милое и необычайно умное создание. Разумеется, это не обыкновенный ребёнок, но я считаю, что вы зря переживаете. Пройдет совсем немного времени — и его скрытые возможности перевесят внешность. — Исключено, доктор, — Том метнулся к столу и наклонился над мистером Ланкастером. — Это исчадие ада! Это — демон, который появился на свет только для того, чтобы уничтожить нашу семью! Не удивлюсь, если это месть той уродливой ведьмы, что опоила меня своей дрянью! И лучшее, что я могу сделать как член семьи Риддлов, это избавиться от него, и как можно скорее, пока об этом не узнали мои родители, родители Сесилии и вся долина. — Ч… Что? — глаза Стюарта полезли из орбит. — Вы отдаете себе отчет в том, что только что сказали, сэр? — Да. И прошу вас мне в этом помочь. — Нет. Боюсь, что в этом случае я ничем не смогу быть вам полезен. — И тем не менее, я вынужден настаивать. Вы ведь знакомы с историей болезни Сесилии и материалами обследования в клинике. — Да, разумеется. Но причин умерщвлять малыша я не вижу! И прошу вас прекратить этот разговор. — И всё же, — настаивал Риддл-старший, — в документах ясно сказано, что ребёнок родиться нежизнеспособным. Это значит, что он умрёт в любом случае. Это ваше же заключение. — Я врач, а не волшебник и могу ошибаться. Сейчас я абсолютно уверен лишь в одном: ваш сын жив, и здоровье у него такое, что взрослый позавидует. — Он умрёт, Стюарт, — Том еле сдерживался. — Это чудовище делает невыносимым наше существование! — Да, доктор! — поддержала мужа Сесилия. — Я даже боюсь подходить к нему, не то что брать в руки или кормить грудью! — Но это не причина убивать младенца! — взревел Стюарт. — Нет, причина! — закричал в ответ Том. — Я не хочу, чтобы нашу семью считали проклятой. Сохранить его, упустить драгоценное время и дать умереть своей смертью сейчас непозволительная роскошь! Это значит обречь себя на заточение в этих стенах на неизвестно долгий срок. Не приведи Господь, он сможет жить как обычный человек! Когда он станет старше, все будут тыкать пальцами и говорить: «Смотрите! Это те самые Риддлы которых околдовывают ведьмы и которые плодят чудовищ! Наверное, они очень плохие люди, если их так покарал Бог!». Мы станем презренными изгоями. Я не могу допустить это доктор, доктор! — Единственное здесь чудовище, это вы, мистер Риддл! — с чувством сказал доктор Ланкастер. — Вы оба просто спятили! — Сесилия вскочила с кресла и подошла к столу. Стюарт — как вы могли такое подумать?! Том совсем не то имел в виду! Он страшно, безумно устал и, поэтому, наверное, не смог достаточно ясно сформулировать нашу просьбу. Да как у вас язык повернулся?! Вы же лечили еще наших родителей, так нельзя… — Прости, Сесилия, дорогая, — растерянно проговорил доктор. — Но мне показалось, что мистер Риддл предложил мне нечто, не соответствующее моим представлениям о порядочном джентельмене. Или это не так? Я, понимаете ли, врач, а не детоубийца! — Я повторяю, Стюарт: вы неверно поняли моего мужа! — И как же вы прикажете истолковать то, что я сейчас только что услышал? — Нам нужно свидетельство о смерти ребенка, — сказала Сесилия. — Только бумага! Нам надо, чтобы официально, для всех, наш сын умер. А так мальчика никто убивать не собирается; как такое вообще могло прийти в голову, а тем более вам?! Право, я просто в шоке! Малыш просто будет жить в другой семье. Мы уже обо всем договорились. Это достаточно далеко отсюда, чтобы ни у кого не возникли подозрения. Мне будет нелегко это сделать, я недавно стала матерью, но поверьте, для нас это крайне важно! Вы нам поможете? Правда? — Я, право, не знаю, Сесилия, — замялся доктор. — Вы и меня поймите! Я давал клятву Гиппократа… Боже… Простите! Ради всего святого, простите меня! Действительно, как могло такое прийти в голову? Я просто переутомился. Это всё же были сложные роды! — Надеюсь, этот разговор останется между нами? Так ведь, доктор? — Сесилия взяла Ланкастера за руку и посмотрела в глаза. — Я должен подумать, — нерешительно пробормотал Стюарт, — я не уверен… — Не переживайте, дорогй Стюарт, — снова включился в разговор Том. — Я счастлив, что мы наконец поняли друг друга. Подумайте. Когда решите — дайте мне знать. Мы с Сеслией очень на вас рассчитываем. — Да… Мне и правда надо всё обдумать. — Ну, разумеется, — успокаивала его Сесилия, многозначительно глядя на мужа. Тот усиленно закивал. — Мы клянёмся вам, доктор, что ребёнок будет жив и здоров. Нам нужно только свидетельство. Мы не можем дать ему то, что должны дать родители, но, тем не менее, он из Риддлов, и мы попробуем купить ему любовь чужих людей. Может быть, это хоть как-то облегчит его участь. Мы не можем оставить его у себя. Это превратит нашу жизнь в ад. Но мы обеспечим ему путь в рай. Странный подтекст промелькнул в последних словах Сесилии Беландес. — Хорошо, — ответил Ланкастер. — Я подумаю. Стенные часы в дальнем углу пробили два раза. Доктор тяжело поднялся, поклонился и произнес со вздохом: — Мне пора идти. Позвольте откланяться. Завтра слишком трудный день. — Ну что ж, — Риддл-старший натянуто улыбнулся, — ещё раз с Новым Годом! — Да, да, и вам того же… Будьте здоровы. — До свидания, милый Стюарт, — проворковала Сесилия. — Мы ждём вашего решения, и очень надеемся на вас… *** Снег бесконечно падал на белую землю. Сесилия стояла у окна, смотрела на мириады снежинок, так похожих на падающие звёзды, и бокал слабо дрожал в ее пальцах. Том, словно на крыльях, влетел в зал и, напевая какую-то мелодию, подхватил Сесилию на руки и закружил. — Что с тобой, дорогой? — Всё прекрасно, всё просто великолепно! Он сделал то, что нужно! Риддл-старший вынул из внутреннего кармана пиджака конверт и протянул его жене: — Читай! Это — свидетельство! Сесилия поспешно раскрыла конверт и, вынув бумагу с гербами и печатями, начала её быстро читать. С каждой секундой, её улыбка становилась шире. — Да, да, это именно то, что нужно! Вот его подпись! — Любимая, это лучший новогодний подарок, не правда ли? Риддл-младший умер пяти дней от роду, бедняжка! Всё кончено! — Да, кончено. Но… Сесилия перевела взгляд на кроватку, стоящую возле сияющей огнями ёлки. Оттуда шипящее гуление младенца и позвякивание погремушек. Улыбка сползла с лица Тома. Он бросил пальто прямо на пол, подошел к столу, положил на него бумагу и замер. — Что мы будем с ним делать? — Сесилия тихонько подошла к нему и обняла за талию, пропустив руки под пиджаком. — Нам надо это решить... — Да, — кивнул Том. — Надо это решить, и немедленно. Риддл-старший налил шампанского и отошел к окну. Снег всё ещё шел. Мужчина залпом выпил шампанское и молча посмотрел на жену. Та тоже осушила свой, и еле заметно кивнула. — Одевайся, — Том с силой поставил пустой бокал на стол. — И заверни его, — показав пальцем на кровать, он поднял с пола пальто и вышел. *** Литтл-Хэнглтон погрузился в праздничную атмосферу первых дней Нового Года. Лёгкий мороз бодрил и приятно освежал. Огромные пушистые хлопья снега бесшумно падали на высокие сугробы, сверкающие в свете уличных фонарей и праздничной иллюминации, развешанной на карнизах домов. Том Риддл поставил чёрную как ночное небо коляску на заднее сидение автомобиля и, поцеловав жену в щёку, сел за руль. — Куда мы поедем? — Сесилия захлопнула дверцу и села рядом. — Есть одно живописное местечко за городом, — белки глаз Риддла-старшего зловеще блеснули, — вот там и прогуляемся. — За город? Так поздно? — Да. Сейчас все гуляют, веселятся. Никто ничего не заметит. Идеальная возможность раз и навсегда решить одну маленькую проблему. — Ты намекаешь на ту реку? — Да, где мы отдыхали прошлым летом. — А-а-а… Кажется, теперь я начинаю понимать, — задумчиво проговорила Сесилия и вдруг пришла в восторг. — Милый, я тебя просто обожаю! Ведь та река достаточно бурная и не замерзает круглый год. К тому же, она впадает в море! *** Машина остановилась у перекрёстка. Том открыл жене дверцу, затем с заднего сидения вынул коляску и поставил её на колеса. Вокруг было темно и не души. Сесилия достала из багажника масляную лампу и зажгла её зажигалкой мужа. Семейство Риддлов тихо направилось к старинному мосту, раскинувшегося над шумящей водой широкой реки. Было белым-бело. Том шёл впереди по заснеженной дорожке, спрятав голову в воротник пальто, и нервно покуривал сигарету. Сесилия катила следом коляску и что-то бормотала себе под нос. Риддлы остановились на середине горбатого моста. Под ними могучим потоком текла река, огромной, чёрной лентой уходя куда-то вдаль. Сесилия подошла к каменным перилам и перевела дух: — Ты так бежишь! — Извини, любимая, но у нас слишком мало времени. Сесилия поняла намёк. Она быстро и ловко расстегнула ремешки, поддерживающие корзинку коляски на металлическом остове. Том подхватил плетёнку и одним движением перебросил её через парапет мостика. Возмущённое гуление малыша ударило по ушам родителей. Корзинка с плеском упала в темную воду и, мерно покачиваясь, медленно поплыла, увлекаемая сильным течением широкой реки. Отчаянный писк Риддла-младшего, похожий на истошный крик борющейся за жизнь рептилии, в последний раз огласил округу, эхом прокатившись в ушах, прижавшихся друг к другу, Тома и Сесилии Риддлов. Через несколько минут коляска скрылась в темноте горизонта. Родители не могли видеть, как неведомый поток подхватил корзинку с младенцем и увлёк в зияющую брешь на правом берегу, ведущую неведомо куда. Том и Сесилия ещё долго стояли на мосту и смотрели вслед. Их обоих переполняло ощущение, будто только что они запустили цепочки событий, которые приведут к непредсказуемым последствиям. Но это не длилось долго. Монстр исчез, унося с собой проклятие семьи Риддлов. Добропорядочной семьи Риддлов из Литтл-Хэнглтона.